Станет ли коалиционное соглашение проектом реформирования страны?

Коалиционное соглашение – это не проект реформирования Украины, но и не филькина грамота для успокоения народа. Это своего рода политический брачный контракт между участниками будущей коалиции, а также техническое задание для будущего Кабинета министров. То есть Верховная Рада будет законодательно создавать условия для проведения реформ, а реализовывать их будет Кабмин. Это взаимная политическая ответственность.

За реформы будет отвечать и президент Украины, хотя это не его сфера компетенции. Глава государства несет прямую ответственность за  национальную безопасность, армию, спецслужбы, борьбу с коррупцией. Но у нас очень активный лидер страны. Думаю, Порошенко сам станет инициатором многих реформ, будет стимулировать их через своих людей в правительстве.

Думаю, по ходу действия реформаторской пьесы возникнут противоречия. Отдельные реформаторы окажутся слабыми, неэффективными, придется снимать некоторых людей в будущем Кабмине. К этому надо относиться спокойно: Украине придется методом проб и ошибок искать эффективных реформаторов.

Более того, через полгода возникнут серьезные противоречия внутри самой коалиции по поводу проведения отдельных реформ. Сейчас не так сложно найти компромисс в коалиции, но, когда начнет работать Верховная Рада VIII созыва, возникнет жесточайший конфликт интересов при реформировании энергетической отрасли, социального сектора, пенсионной системы. И тем не менее систему надо полностью изменить, это понимают все.

Знаете, что говорили мне грузинские реформаторы, работавшие с экс-президентом Михаилом Саакашвили? У них была общая установка: главное – не бумажки о реформах писать (это, скорее, отчетность для ЕС, чтобы и дальше продолжалось финансирование), а немедленно приступать к реформам. Так все опять упирается в политическую волю людей, находящихся сегодня у власти в Украине.

Есть условный срок реализации реформ – 500 дней. Это первый срок, когда можно будет точно сказать, есть результаты реформ или нет. Вероятность того, что задекларированные в коалиционном соглашении реформы будут реализованы, я лично оцениваю в 75-80%.

Коалиционное соглашение должно реализовать две вещи: обеспечить деятельность коалиции Верховной Рады и направить парламент на реализацию реформ в стране. У президента Украины будет достаточное количество голосов в Раде для реализации реформ, задекларированных в соглашении. Так что дальше все будет зависеть от политической воли.

У Петра Порошенко политическая воля есть. Он хочет войти в историю как президент-реформатор. Кроме того, Порошенко ощущает прессинг международного сообщества и осознает угрозы, особенно социальные, внутри Украины. Верховная Рада – это размытая ответственность, а должность президента – очень персональная ответственность. Порошенко прекрасно понимает, что ему грозит, если реформы в Украине так и не начнутся.

У президента есть конкретный инструмент реализации реформ: его фракция в Раде будет насчитывать 150-160 депутатов. Плюс Порошенко будет иметь определенное влияние на две депутатские группы – "Суверенную европейскую Украину" Игоря Еремеева и "Экономическое развитие" Виталия Хомутынника – и некоторых внефракционных нардепов. То есть у Порошенко будет четкий персональный контроль примерно за 200 депутатами. Плюс заинтересованность в реформах демонстрирует другие фракции.

Я лично не вижу заинтересованности в реформах непосредственно премьер-министра Арсения Яценюка. Чем это объясняется: недееспособностью, нежеланием, неумением – сложно понять. Но проанализируйте деятельность Арсения Петровича на всех предыдущих должностях. Яценюк везде демонстрировал себя как взвешенный, вежливый, доступный для подчиненных руководитель, который… ничего не делал. То есть и не мешал, но и не помогал.

Как только Яценюк возглавлял какое-то министерство или ведомство, он не создавал никому проблем – ни коллективу, ни соседним ведомствам. Наоборот, подчиненные Арсения Петровича даже проявляли инициативу. Но когда в коллективе тысячи людей, которые самораскрываются каждый по своей схеме, начинается хаос, структура перестает работать. И в этот момент Яценюк чудесным образом переносился на другую руководящую должность. Главный плюс Арсения Петровича – он умеет красиво говорить, составлять хорошие планы… В общем, снимать социальное напряжение, красиво и доступно все объясняя обывателю. Но это лишь слова, результатов нет. Решение оставить Яценюка премьер-министром не на пользу реформам в Украине.

Советую всем прочесть коалиционное соглашение, которое 21 ноября подписали представители пяти парламентских фракций. Прочтите и поймете: там очень много воды, общих фраз и популизма. Ни в одном пункте нет конкретики! Соглашение размазано на 70-ти страницах, но для описания конкретных реформ и сроков их исполнения достаточно и нескольких страниц.

В коалиционном соглашении не указаны ни сроки, ни фамилии тех, кто конкретно будет нести ответственность за реализацию реформ. Какую ответственность понесут те, кто будет мешать реализации коалиционного соглашения? Что будет с раскольниками, которых окажется очень много в новой Верховной Раде? Ничего этого в соглашении нет.

По сути, коалиционное соглашение – очередной бюрократический документ. Украинские политики дают народу ровно то, что он хочет слышать. Люди хотят, чтобы с депутатов сняли неприкосновенность, – политики тут же обещают. Люди хотят коренных реформ – политики немедленно согласно кивают головой. Народ хочет – политики соглашаются, но никто ничего не делает, разве что декларируют собственные намерения.

В Украине в кратчайшие сроки нужно сломать старую политическую систему, а у нас лишь риторика политиков изменилась. Если депутаты не начнут выполнять то, что сами же декларируют, настанет  конец парламентаризма в Украине, а может, и самой украинской государственности.

В целом текст коалиционного соглашения выглядит достаточно свежо. Чувствуется участие уже постмайдановских экспертов. Собрано многое из того, о чем мы часто говорили и даже мечтали, так что у меня сложилось об этом документе достаточно благоприятное впечатление. Хотя, на мой взгляд, нет достаточно четких формулировок стратегических целей. И далеко не везде изложение выглядит системно — это скорее набор мероприятий, который желательно исполнить. Но я бы не хотел хвалить или критиковать с этой точки зрения, так как хочу акцентировать внимание на другом. А именно – после чтения большого и серьезного документа хочется спросить: кто это будет делать и за какие деньги? Там нет ответа на эти вопросы.

По задумке, это вроде бы должны делать министры и министерства. Такой ответ вытекает хотя бы потому, что другого не указано, да и больше некому. В этом раскладе нет каких-то новых должностей или людей, на которых бы возлагалось осуществление этих реформ. Значит, предполагается, что это будут делать министры и их министерства. У нас есть колоссальный опыт поручения реформ министрам и их министерствам. Он весь неудачный.

Если бы меня спросили: "А как ты хочешь, чтобы эти реформы шли?", – я бы ответил: "Мне нужен министр по делам реформ, который подчиняется премьер-министру, у которого очень высокий политический статус и доверие людей. Это временная должность (хотя срок может быть длительный, потому что многие реформы могут быть достаточно серьезно растянуты во времени). Однако его заместители – это, условно говоря, комиссары по тем или иным реформам, и срок их полномочий абсолютно четко обозначен и ограничен сроками начала и завершения реформ. Границы полномочий – планом осуществления реформы и его персональной ответственностью, а не опорой на какие-то коллективные структуры. Конечно, он может советоваться с кем угодно и, прежде всего, с аппаратом министерства и министрами, но они не должны обладать правом вето на эти изменения. Иначе "унтер-офицерская вдова должна будет сама себя высечь"…

Необходимо заменить коллективную безответственность персональной ответственностью отдельного человека. При этом очень важно, чтобы этот человек занимался только этим в тот определенный период, на который рассчитаны реформы, и ничего другого ему бы не поручали. Если этого нет, то, по-видимому, люди, которые это планируют, не думают о том, чтобы реформы совершались.

С учетом того, что я сказал, пока не вижу смысла обсуждать конкретику, хотя двумя-тремя направлениями занимался профессионально. Вот будет персональный какой-то комиссар по реформе децентрализации, у которого будет высокий статус, он будет защищен законом, под него будет выделено конкретное финансирование, тогда с ним можно будет обсуждать подробности. Он должен будет принять определенную модель реформирования, потому что это вам не техническая модель — пришел, сделал деталь и ушел. Это должен быть человек, который принял эту модель внутри себя и готов ее защищать. Это — очень конфликтная и сложная работа. Но пока, без четкой персонализации ответственности исполнителей и необходимых ресурсов говорить о серьезных реформах не имеет смысла.

По материалам: "Зеркало недели"