+1 Киев
В своей библиотеке я отвел под книги Дмитрия Гордона полку не просто большую, а очень большую – с солидным запасом, и все потому, что не сомневаюсь: этих аккуратных, разноцветных томиков с его портретом на обложке будет еще много (20 с лишним лет, в течение которых мы дружим, позволяют мне говорить об этом с уверенностью).
Тогда, в 1990 году, мне было 55, а автору этой книги всего 22, я был уже известным экстрасенсом, целителем, которого хорошо знали по всему Союзу и далеко за его пределами, а он – начинающим журналистом, но мы на удивление легко нашли общий язык. Впрочем, это понятно: талант не появляется в человеке в 30 лет или в 40 – он либо есть, либо его нет, и у меня уже в ту пору вызывали уважение широкий кругозор Димы и его профессиональная одержимость, умение преодолеть любые барьеры "ради нескольких строчек в газете". С ним было просто интересно, поэтому после первой нашей беседы через какой-то промежуток времени последовала вторая, третья... – я и сам не заметил, как меня, человека, который на телеэкране и сеансах упорно молчал (об этом даже анекдоты слагали), Дмитрий Гордон разговорил.
Только дилетантам кажется, что это проще пареной репы: задавай себе вопросы понахальнее и записывай ответы
Наблюдая за развитием Димы практически с первых его шагов, я видел, как оттачивается его мастерство, укрепляется внутренняя ткань его интервью. Кстати, это сложнейший жанр – утверждаю как человек с многолетним журналистским опытом и соответствующим образованием. Только дилетантам кажется, что это проще пареной репы: задавай себе вопросы понахальнее и записывай ответы, а ведь, чтобы стать "королем интервью", как сегодня называют Гордона, необходима мощная харизма, надо уметь настолько расположить и заинтриговать собеседника, чтобы он высветил именно ту тему, которая интересует.
Замечу: эта задача усложняется многократно, если в кресле напротив не васи пупкины, которые перевыполнили на заводе план, а люди узнаваемые, внесшие большой вклад в развитие искусства, культуры, науки, спорта. Да, им есть что сказать обществу, но они вниманием масс-медиа уже пресыщены, поэтому важно заслужить их доверие, создать атмосферу, которая поможет полнее раскрыться. Интервью ведь совместное творчество, и зачастую успех журналиста начинается с того, насколько он сам позитивен и оптимистичен, умеет ли удивляться жизни или существует серо, уныло.
Многие нынешние акулы пера пошли по пути наименьшего сопротивления, пытаясь сделать себе имя на высосанных из пальца скандалах, выдуманных разоблачениях и заказной чернухе, но это, считаю, удел щелкоперов, которые не способны работать серьезно, на перспективу. Облаял такой борзописец небожителя или мэтра и в собственных глазах, глядишь, вырос: "ах, моська, знать, она сильна..." – но все это мелкотравчато, сиюминутно. Завтра исчезнет герой публикации с политической арены, уйдет со сцены или перестанет сниматься – и что от тех обличений останется? Шарик раздутого самомнения лопнет.
Ловлю себя иногда на мысли, что мы, словно пауки в банке: все время деремся, доказываем, убеждаем... На постсоветском пространстве сегодня особенно остро ощущается противостояние всех против всех: это мощнейшая конфронтация, а соответственно – агрессия и озлобленность. Понятия чести, совести, долга из обихода нашего исчезают – слова-то, может, и остаются, мы их еще помним, но суть испаряется, а люди устали, они тянутся к светлому, поэтому общественный запрос на Димины интервью, которые "заряжены", не побоюсь этого слова, энергией добра, так велик.
Дмитрий Гордон и Аллан Чумак. "Димины книги – это якорь, который помогает переждать девятибалльный шторм в тихой гавани: к ним обращаются в сложной ситуации, как когда-то к старикам, мудрецам". Фото: Феликс Розенштейн / "ГОРДОН"
Знаете, почему я прочитал все его книги, хотя число их перевалило за три десятка? Это невероятная палитра человеческих судеб, благодаря которой становится намного понятнее наша эпоха. Автор не делит героев на позицию-оппозицию, патриотов и космополитов, для него есть личности – неравнодушные, болеющие за страну, за народ, за свое дело, и пусть предложенные ими рецепты кого-то и раздражают, пусть идут вразрез с устоявшейся точкой зрения, зато мысли их выстраданы, а не скопированы под трафарет.
Некоторых из собеседников Гордона уже с нами нет, но мы открываем его книги и слышим их голоса, вникаем в их размышления, сопереживаем им, дискутируем с ними – они для нас живы. В эпоху перемен, когда привычные устои ломаются и традиции рушатся, Димины книги – это якорь, который помогает переждать девятибалльный шторм в тихой гавани, дает ощущение чего-то незыблемого: к ним обращаются в сложной ситуации, как когда-то к старикам, мудрецам.
Дмитрий умеет ярко своего визави высветить, показать зрителю и читателю не общим планом, а как бы через увеличительное стекло, и это уже не журналистика, а литература. Не знаю, как выразиться точнее... Перед нами даже не серия портретов современников (если бы он писал очерки, это была бы галерея), а своеобразная летопись целой эпохи.
Что тут греха таить: нынешнее поколение мало читает, книжные тиражи до смешных сократились цифр, и многие литераторы, украдкой вздыхая о временах, когда советский народ называли самым читающим в мире, с этим смирились, но, по-моему, сейчас просто идет накопление багажа. Пройдут годы, может, десятилетия, и наши потомки все чаще начнут обращаться к книгам (в том числе и Дмитрия Гордона), чтобы по ним познавать противоречивый и непредсказуемый мир, в котором живут.
...А напоследок я скажу. Не сомневаюсь: очередная Димина книга будет полезна людям всех возрастов: молодым – чтобы учиться у успешных и просветленных кумиров, среднему поколению – чтобы провести приятно досуг, пожилым – чтобы ностальгии предаться, поэтому я от всего сердца желаю читателям воспользоваться моим опытом и запастись полным собранием сочинений Гордона, чтобы возвращаться периодически к этим томикам, открывая их наугад. Поверьте, там проходных вещей нет, и я уверяю: эта спонтанная работа души будет обогащать вас в любое время и в любом настроении.
