+1 Киев
Чтобы получить следующий транш от МВФ, Верховная Рада приняла законопроект о рынке газа. Его положения, по мнению правительства, помогут сформировать конкурентную среду на энергетическом рынке Украины. При этом будут разрушены частные и государственные монополии, а потребители газа смогут выбирать поставщика и начнут платить за использование газораспределительных сетей. Когда произойдут реальные изменения, и как они повлияют на благосостояние украинцев, корреспондент “ГОРДОН” выяснил у эксперта по вопросам энергетики, президента центра глобалистики “Стратегия ХХI” Михаила Гончара.
Евробюрократы часто требуют от нас неукоснительного исполнения правил, хотя у самих не все в порядке
– Закон о газовом рынке изменит расклад сил в энергетическом секторе Украины?
– Принятие закона – половина дела. Потребуется еще ряд подзаконных актов, постановлений Кабинета Министров, разработка и принятие сетевого кодекса, проведение реформы газового сектора. На это уйдет лет пять–шесть.
Кальки из европейской практики не сработают. У нас уникальный газовый сектор, поэтому нужен будет творческий подход, но в европейском понимании этого творчества. Вместе с тем не стоит зацикливаться на европейской догме в чистом виде. В ЕС практика имплементации третьего энергопакета (свод актов, директив и регламентов по либерализации газового рынка. Первый энергопакет был принят в 1998 году, второй – в 2003 году, третий – в 2009 году. – “ГОРДОН”) далеко не безупречная. Они, например, пытаются найти исключения для “Газпрома”. Если европейская комиссия будет допускать исключения для внешних игроков, мы должны учитывать это. Потому что часто евробюрократы требуют от нас неукоснительного исполнения правил, когда у самих не все в порядке.
– Что изменится для рядового украинского потребителя после того, как закон начнет действовать?
– Потребитель сможет выбирать себе поставщика газа. В ряде стран ЕС уже существует такая возможность. Это не как на рынке, выбрать товар дешевле. Речь идет о соединении качества товара и услуги. То есть вы сможете выбрать не только компанию, но и характер оказываемой услуги в зависимости от того, в каком объеме и когда вам нужен продукт. Например, газ не нужен 24 часа в сутки 7 дней в неделю, а только днем, зимой в больших объемах, чем летом, а когда вы уезжаете в отпуск – вовсе не нужен. Исходя из личных потребностей вы подберете такого поставщика, который максимально гибко учтет все ваши пожелания и предложит наиболее благоприятную цену. И поставщики тоже получат возможность выбирать круг потребителей – домохозяйства или только промышленный сектор. Но это произойдет только в случае успешной имплементации закона.
Гончар: В будущем украинцы смогут выбирать себе поставщика газа и характер услуги в зависимости от того, в каком объеме и когда нужен энергоресурс. Фото: ПАТ Укргазвидобування / Facebook
– Звучит оптимистично, но наверняка будут трудности с реализацией закона?
– Газовый рынок существует не сам по себе, а тесно связан с рынком электроэнергии. Хорошо, чтобы приняли сразу пакет: закон о газовом рынке, о рынке электроэнергии и о национальном регуляторе. Последний документ еще даже не начали обсуждать. Формально у нас существует Национальная комиссия регулирования энергетики и коммунальных услуг (НКРЭКУ), но это квазирегулятор. Он не самостоятелен, действует на основе указа президента.
Важным моментом также является реформирование АМКУ. Это ведомство должно следить, чтобы конкуренция на рынке была. А у нас, как известно, все энергорынки имеют либо официальную монополию (“Нафтогаз”, например), либо де-факто частную монополию (например, ДТЭК Рината Ахметова сконцентрировал 70% тепловой генерации страны).
Украина стала заложником процессов, на которые не может влиять – ЕС решил меньше импортировать газа, а Россия отказывается от услуг транзитных стран
– В Украине много энергетических монополий под контролем олигархов. Вы уверены, что они так просто отдадут имущество и доходы?
– Не отдадут, а будут искать варианты воздействия на министерства, президента, премьера, чтобы, традиционно создав европейский фасад, сохранить старую практику. Есть такие умельцы в госструктурах, которые путем принятия подзаконных актов могут создавать совершенно другой алгоритм поведения. Именного поэтому и нужен независимый регулятор, чтобы практика соответствовала закону.
Сопротивление явное и скрытое будет точно. Олигархи потеряют доходы, которые они считали своими, хотя это средства, которыми они должны были делиться с обществом. Построить империи олигархам позволила коррумпированная власть. Был такой негласный договор: власть через коррупционные механизмы "крышует" схему обогащения олигархов, а они потом на выборах помогают власти сохраниться.
– Достаточно ли принятого закона, чтобы разорвать отношения власти и олигархов?
– У нас не осталось дополнительных попыток еще раз все отложить на потом. Мы рискуем. Раньше мы считали, что без нас не обойдутся. Теперь очевидно, что это не так. Возникает новое качество европейского рынка газа, и мы уже не столь незаменимы. Украина становится заложником процессов, на которые не может влиять. С одной стороны, Европа принимает решение меньше потреблять и импортировать газа из России. С другой стороны, сама Россия пытается уйти от услуг транзитных стран, например, Украины. Мы не в состоянии влиять ни на РФ, ни на ЕС.
Сейчас нам важно вскочить в последний вагон и показать, что мы в данном случае являемся не проблемой для европейцев, а частью решения проблем. Наша уникальность в хранилищах и транспортной системе, которые позволяют иметь большую гибкость в поставках, перебрасывании газовых потоков, и могут укрепить энергобезопасность восточных стран ЕС. Чтобы нас такими считали, мы должны играть по тем же правилам, что и вся Европа. Пока нас считают проблемой, потому что у нас непонятные непрозрачные правила игры, которые диктуют, во-первых, олигархи, а, во-вторых, Россия.
Государству важно сохранить в госсобственности добывающие объекты и газотранспортную систему
– Новый закон разрушит и государственную монополию?
– Этот закон приближает нас к трансформации газового сектора. Тогда все процессы в нем станут прозрачнее, рынок заработает и инвестиции придут.
Все дочерние компании “Нафтогаза” деньги зарабатывали и отдавали материнской компании, которая распределяла их на свое усмотрение. Третий энергопакет предполагает, что “Нафтогаз” может сохранить свое существование, но каждая “дочка” станет финансово абсолютно самостоятельной.
Государственная монополия на рынке газа все время приводила к тому, что ею злоупотребляли. Например, газ, добываемый госкомпаниями, реализовывался не по рыночной цене, а по социальной, которая покрывала только расходы на добычу, но не давала возможности развития. Монополия привела сначала к стагнации, а сейчас и к деградации газодобывающей сферы. Это плохо и для потребителя. Вроде, получается дешевый газ, но есть бюджетный дефицит “Нафтогаза”, который государство покрывает из бюджета. А деньги в казне – наши с вами налоги. Этот порочный круг сейчас разрывается.
Для государства в данном случае важно сохранить в госсобственности добывающие объекты (“Укргазвидобування”) и газотранспортную систему (“Укртрансгаз”). Можно многое продать, но есть стратегические предприятия, которые в любых условиях следует сохранить под госконтролем. Можно вывести на IPO до 25% акций компании "Укргазвидобування", чтобы получить приток иностранных инвестиций.
Гончар: Для государства в данном случае важно сохранить в госсобственности добывающие объекты и газотранспортную систему. Фото: ПАТ Укргазвидобування / Facebook
– Как скоро начнутся перемены?
– Понятие скорости своеобразное. Даже в странах ЕС в течение пяти лет после принятия энергопакета не все хорошо, хотя там достаточно конкурентная среда. Наша скорость будет небольшой. Мы просто не сможем идти быстрее, потому что еще предстоит завершить имплементацию второго энергопакета. Она как бы началась, но во многом осталась на бумаге. А пока закон не начнет работать, ничего не изменится.
Главный принцип второго энергопакета – свободный доступ к трубопроводам. Любой производитель газа должен иметь возможность войти в трубу, чтобы реализовать свой газ. Именно проблема с продажей сейчас сдерживает частную газодобычу. Это, кстати, характерно и для производства электроэнергии. Чтобы продать энергоресурс, надо подключиться к сети. А монополист не хочет подключать. Он диктует условия, и поставщик вынужден отдать газ или электричество за бесценок, что отныне недопустимо.
