+1 Киев
Новое стихотворение российского поэта Дмитрия Быкова, посвященное обмену заключенными между Украиной и РФ, опубликовано 7 сентября в "Новой газете".
Уж этот стеб в привычном стиле!
Гляди бодрей, дегенерат,
Смотри – Сенцова отпустили!
Чему ты, собственно, не рад?
Ведь как просили, умоляли,
Рыдали – слов не подберу!
Взывали к совести, морали,
Рассудку, выгоде, добру,
Уже была и голодовка
Под вой элиты мировой,
И вспоминать уже неловко,
Как издевались, что живой, –
Но вот прощенье уронили
С кремлевских пасмурных высот,
И вот Сенцов на Украине,
Семья цветы ему несет!
Его, крутого террориста
(Не режиссера ни фига),
Что в складках Крыма затаился
С коварством хитрого врага,
Простил наш лидер милосердный,
Поскольку благостен и сыт,
Но почему-то запах серный
Над этой акцией висит.
И надо б лидера прославить,
Являя искренность и пыл,
И всех торжественно поздравить,
Кто за Сенцова тут топил,
И всех, кто отдан за Сенцова,
Обнять бы, доблестных людей, –
Хоть их встречают образцово,
Закрыто, с "Рашею тудей"…
Еще тем более и Яшин
Выходит с нар в конце концов,
Хотя уж как казался страшен –
Как без пяти минут Сенцов.
Однако после всех усилий
Такое чувство, как на грех,
Как будто их не отпустили,
А опустили сразу всех.
Как ликовать при этих сценах?
Он смотрит, будто обречен.
И виноват совсем не Цемах,
Тут Цемах вовсе ни при чем.
Уж как мы ждали, как кричали,
И сколько было слов и драк…
Причины нынешней печали
не сформулировать никак:
Хотелось света и покоя,
Качать героя, пить винцо –
А чувство все равно такое,
Как будто плюнули в лицо.
Ни умилений, ни идиллий,
Ни утешения уму:
Сенцова – да, освободили,
А нас освобождать кому?
Как будто общею виною
Накрыто все и залито,
И вспоминается иное,
Совсем как будто не про то:
"Как вышедшие из тюрьмы,
Мы что-то знаем друг о друге
Ужасное. Мы в адском круге,
А может, это и не мы".
Сенцов, который взял и дожил,
Хоть был для наших главный враг, –
Благодарить как будто должен,
Но вот вопрос – кого и как?
Вся Украина вроде рада,
Она заслуженно горда,
Но у него такого взгляда
Мы не видали никогда.
Ничто не делается быстро,
У нас ни ратей, ни полков,
Ведь за него Сокуров бился,
Вступался даже Михалков, –
Но аргументы бесполезны.
Нельзя сказать, что он не рад,
Но кто идет из адской бездны,
Тот всюду будет видеть ад.
И вот, когда Господня милость
Опять прольется на Москву,
И все, что нам доселе снилось,
Осуществится наяву, –
Не знаю сам, какой ценою, –
В припадке общего стыда
Мы вряд ли радостью свиною
Отреагируем тогда.
Смотреть мы будем виновато,
Как бы попав под колесо.
Ведь мы не думали когда-то,
Что с нами можно сделать все,
Что сами мы на все способны,
Что мы не ангелы, а псы...
Почти немы, почти загробны
Мы будем в первые часы.
И в этом новом положенье –
Свобода, равенство, бардак! –
Мы вдруг увидим униженье,
А не прощение никак.
Нам никогда не будет раем
Освобожденная страна.
Мы о себе такое знаем,
Что не забудем ни хрена.
Мы вдруг поймем со страшной силой,
Как будто в нас ударит свет:
При крике "Господи, помилуй!" –
Ждут не помилованья, нет.
Мы молим, чтобы чашу мимо
Пронес кровавый бог вина.
Мы знаем: жизнь невыносима,
Когда дарована она.
Вот потому-то у Сенцова
На этом киевском крыльце
Нет ни приветственного слова
И ни улыбки на лице.
Конечно, с плеч упала глыба,
Допили горькое кино…
Какое может быть спасибо?
Хотя – спасибо все равно.
