Дневник оккупации херсонца Клочко: Увидел сожженные машины, много отверстий от пуль и осколков на зданиях рядом с нефтезаводом. В сквере, где героически погибли наши теробороновцы, повалены деревья G

9 марта 2022 года, среда

Решили проведать работу, посмотреть, как дела, и покормить собачек Кеша и Сару, они стали членами нашей команды. Преодолев яростное сопротивление жены, на стареньких "Жигулях", вместе с неизменным помощником (он же грузчик на фирме) Юриком едем по городу. Около хлебозавода толпа людей, ждут хлеб. У некоторых отделений "ПриватБанка" очереди, значит, наличка еще осталась. Кое-где проедет машина, но случались маршрутки и троллейбусы.

На улице Нефтяников возле мясокомбината видим блокпост, стоят по обе стороны. Останавливают машины выборочно, нас пропустили.

Проехали мимо ДК нефтезавода и Сиреневого сквера. Увидел сожженные машины, много отверстий от пуль и осколков на зданиях рядом с нефтезаводом. В сквере, где героически погибли наши теробороновцы, повалены деревья и кустарники. Отдельные акации, толщиной до 40 см, срезаны по стволам, как ножом. Представляю весь ужас этого короткого и кровавого сражения.

А вот и первая встреча с "асвабадителями". У реки Веревчина, на повороте к нашему предприятию, мощный блокпост. Два БТР, БМП, танк. За деревьями и в кустах солдаты, оружие наготове. По центру дороги военный, направляет автомат на нас и движением руки приказывает остановиться. Не знаю, но почему-то у меня нет страха. Юрка же заволновался, побледнел, спрашивает, что делать. "Останавливайся и не паникуй", – говорю ему.

С моей стороны подходит военный, с виду лет 25, автомат, патроны. Спрашивает, куда едем, что везем, приказывает выйти из машины. На требование предъявить документы принципиально даю пенсионное удостоверение, хоть и паспорт при мне. "Что это за документ? Не пойму, на каком языке, да и вы здесь на фото не похожи на себя". – "Это пенсионное удостоверение, – отвечаю, – а фото в нем то, которое было в наличии дома, там мне где-то 50 лет. Едем на работу, покормить животных". Юру проверяют другие, багажник, коврики возле водителя и пассажира, бардачок. Отпускают. Доехали на работу, перелезли через забор с помощью стремянки, которую предоставил наш добрый сосед с предприятия рядом.

Вы бы видели, как обрадовались наши собачки, ходили за нами хвостиками и неплохо подкрепились. На работе порядок, хотя не охраняется, никого из незваных гостей не было. От соседа узнаем про обстановку вокруг нас. Рядом предприятие по продаже нефтепродуктов, захвачено орками, возят топливо из Крыма, усиленная охрана. Далее сельхозпредприятие, склады с зерном ограблены, на территорию завезли несколько РСЗО "Град". Недалеко от нас предприятие по производству железобетонных изделий и тротуарной плитки. Оттуда вывозят фундаментные блоки и железобетонные конструкции в сторону чернобаевского аэропорта.

На фоне наших разговоров раздались мощные взрывы в районе аэропорта. Наши лупят, начался пожар. Ну что ж, едем обратно. На обратном пути все тот же блокпост. Только вижу, прошла ротация, процедура проверки такая же, не буду повторяться.

Едем через центр. Возле облгосадминистрации много военных и бронетехники, проезд запрещен. С постамента, где был памятник Ленину, снят наш флаг, содраны плакаты с фото наших погибших атошников.

Над горсоветом наш флаг, на шпиле мореходки, которая на перекрестке Ушакова и Перекопской, – наш флаг. Настроение немного улучшилось.

Возле хлебозавода, выстояв очередь, купили по буханке хлеба.

Предыдущая запись в дневнике – 8 марта 2022 года.

Больше информации об авторе дневника в интервью: Херсонец Клочко о жизни в оккупации: Предчувствия, что русские бросят город и уйдут, не было. По своим каналам они говорили, что будут биться за каждый дом