+11 Киев
Грузия, Армения, Приднестровье, Афганистан, Таджикистан, африканская Руанда… Российский журналист и фотограф Виктория Ивлева побывала во многих "горячих точках" мира. Ее снимки, рассказы и эссе публиковались в “Комсомольской правде”, “Московских новостях”, в журнале “Огонек”, в “Новой газете”, с которыми она сотрудничала в разные годы.
Ангола. Центр протезирования Международного Красного Креста. 2005-й год. Фото: Виктория Ивлева
В женской колонии Нижнего Тагила. 2013-й год. Фото: Виктория Ивлева
В 1991-м Виктория Ивлева сделала фоторепортаж из IV реактора Чернобыльской АЭС, который получил приз крупнейшего конкурса в области фотожурналистики World Press Photo.
Центральный реакторный зал Чернобыльской АЭС. 1990-й год. Фото: Виктория Ивлева
"Вы никогда не знаете, когда начнется история, с каким человеком пересечется ваш взгляд, а впоследствии, быть может, и судьба. Потому никогда не проходите мимо – помогайте другим". Этому принципу она следовала всегда и всюду, как и летом 2014-го в Славянске, куда приехала волонтером, чтобы помогать эвакуироваться местным жителям.
Сегодня Виктория собирает гуманитарную помощь для Украины. Но еще раньше, в начале весны, она приехала в нашу страну, чтобы повстречаться с самыми разными людьми и попытаться понять, что происходит на Донбассе, и как относятся к этому украинцы.
Впечатления от той поездки, видео и фотографии выкладывала на своей странице в Facebook. А потом собрала в книгу "Мандривка, или Путешествие фейсбучного червя по Украине", которая на днях вышла в киевском издательстве "Дух і лiтера". Ее можно заказать на сайте издательства.
Виктория стала гостем последней в уходящем году программы Шустер LIVE, во время которой политики на протяжении четырех часов подводили итоги, обсуждали предстоящий бюджет Украины, сыпали цифрами, спорили, ссорились – впрочем, как всегда. Но за три минуты, предоставленные Виктории Ивлевой, она, вернувшись из очередной поездки на Донбасс, где сегодня голодают тысячи людей, сумела сказать то, от чего многие в студии не смогли сдержать слез:
"Когда приносишь старику кусок мяса, и он начинает плакать, я готова умереть со стыда за всех нас. Потому что он ни в чем не виноват. Он не может оттуда уехать. Он не хочет оттуда уехать, но это не значит, что мы должны назвать его террористом и плюнуть на него", – сказала Виктория Ивлева.
В вашей стране человечность присутствует в колоссальном количестве, и прежде всего у тех, кто задействован в волонтерском движении
– Виктория, очень важно, чтобы вашу книгу прочли не только в Украине, но и в России. У российского читателя будет такая возможность?
– Книга выложена на моей странице в Facebook в виде отдельных текстов. Так что те, кому интересно, могли их прочесть. Кроме того, часть книг уже находится в Москве, часть еще отвезем, будем как-то распространять. Может быть, мы еще и в России отпечатаем отдельный тираж. Попробуем собрать деньги методом "народной стройки".
– Что острее всего врезалось в память вам за время весеннего путешествия по Украине, описанного в "Мандривке"?
– Недоумение людей от того, что Россия могла так вероломно поступить.
– На днях вы принимали участие в программе Шустер LIVE и говорили о людях, оставшихся на оккупированных территориях, так эмоционально, что многие в студии не могли сдержать слез. Вы вступили в спор с Юрием Луценко, когда он рассказывал о том, как его жена пыталась доставить гуманитарную помощь на Донбасс, но машины не пропустили боевики. Мне показалось, вы знаете о людях Донбасса больше, чем украинские политики…
– Они тоже все знают. Но мыслят какими-то миллиардами, неизвестно зачем посылают своих жен с гуманитарным конвоем, как будто это рекламная увеселительная прогулка.
– Вы не раз бывали на Донбассе – там, где политики появиться не могут, потому что это вражеская территория. Может, из Киева им просто не так видится и не так остро чувствуется, как вам – вблизи?
– А при чем тут расстояние? Я же поехала туда, уже что-то понимая, а не просто для того, чтобы посмотреть. Я общалась с волонтерами. А кто мешает государству общаться с волонтерами? Никто. Общайтесь, расспрашивайте, просите, чтобы вам писали докладные записки. А, собственно, какое такое сокровенное знание можно получить, лишь побывав на этих территориях? Разве и так не понятно, что людям тяжело живется, что им страшно? Надо просто быть человеком. В вашей стране человечность присутствует в колоссальном количестве, и прежде всего у тех, кто задействован в волонтерском движении.
– И все же если бы кому-то из политиков или чиновников, говорящих отвлеченные слова, довелось постоять у постели конкретного старика, умирающего от голода, реакция на решения, от которых зависит жизнь людей, наверняка была бы более быстрой.
– Я как-то доказывала одному высокопоставленному человеку, что там осталось немало патриотов Украины, которые по разным причинам не уехали. Старики не смогли. Учителя остались, чтобы учить детей, А врач? Он что, должен повесить замок на больницу, уехать, и пусть все вымрут? Если ты прежде всего человек, а не функция, ты останешься. Ты будешь и учить, и лечить, даже если к тебе придет раненный боевик, потому что ты врач, и это понятно.
Разве министры и политики не смотрят телевизор? Разве не слышат историй о том, как там выживают люди? Наверное, дело в том, что когда человек вступает в государственную должность, в нашей с вами части света, он становится мальчиком Каем из сказки о Снежной королеве, и, подобно этому мальчику, складывает из ледышек слова. А вот когда за ним на оленях прискачет девочка Герда, чтобы отогреть его сердце, неизвестно.
– В условиях, когда боевики не пропускают гуманитарный конвой из Украины, как государство может помогать людям, попавшим в крайне сложную ситуацию?
– Я считаю, что нужно было бы использовать мелкие группы волонтеров, у которых есть местная прописка, поэтому их на блокпостах пропускают спокойно. На рынке в Луганске прилавки полны украинских продуктов. Их ведь кто-то возит – не сами же эти консервные банки на ножках приходят туда. Эти люди могли бы брать в придачу еще и какой-то гуманитарный груз за государственный счет. А государство могло бы оплачивать их услуги – ведь не все способны и хотят быть волонтерами. Это можно наладить. Еды там полно, но у людей просто нет денег, чтобы ее покупать.
– Им говорят: "Выезжайте, становитесь переселенцами…"
– А почему в 1941-м люди оставались на оккупированных территориях? Враг тогда был пострашнее – фашисты. Но это же понятно, что всем выехать было невозможно. Про 1941-й понятно, а про 2014-й – нет?
Виктория Ивлева: "Это беженцы. Я много их видела в разных странах мира. Теперь вот и в соседней стране появились странники..." Фото: Виктория Ивлева / Facebook
– Вы очень точно сказали в одном из интервью: многие из этих людей, живущих на Донбассе, – ничьи, и останутся потерянными всюду: в Украине или же в России...
– Я не имею права критиковать Украину как гражданка страны, ввергшей ее в бесконечные страдания, мучения и кровь. Но как житель планеты Земля я, наверное, я имею право сказать несколько слов. Согласитесь: при всем том, что сделала моя страна по отношению к людям, живущим на Донбассе, за что ей когда-то придется отвечать в Гаагском суде, если бы не было соответствующей почвы, могла бы Россия раскачать там кого-то? Эта почва кем-то создавалась и поддерживалась.
А где при этом было государство? Я читала журналы Луганской обладминистрации за 2008-й год, в которых писалось о том, что фашистам не позволят опорочить память героев Краснодона. Но кто может оспаривать подвиг "Молодой гвардии" – Сережки Тюленина, который сжег здание гестапо со списками людей для отправки в Германию, или Ульяны Громовой, которой на спине вырезали красную звезду перед тем, как бросить в шурф?
У Украины сложная история, и об этом не нужно забывать: одна ее часть, в отличие от другой, была в составе Российской империи и Советского Союза, другая же вошла в состав СССР только в 1939-м, и там не знали, что такое коллективизация, индустриализация, ГУЛаг и прочие "прелести" советской сущности. Нужно было соединять две части страны, когда пошел разлом. Но этим, видимо, никто не занимался.
Чаще всего я не знаю имен людей, которые присылают деньги для помощи Украине. Они могут жить в любой точке мира. Заходят на мою страницу в Facebook и почему-то мне верят
– Все ваши волонтерские посты в ФБ начинаются словами: "Армия муравьев всегда в строю". Почему именно "муравьи"?
– Когда-то в Ясной Поляне Лев Николаевич Толстой создал для детей "Муравьиное братство". А мои дети ходили на чудесные занятия в "Муравьиную академию" в московский музей Толстого. Я думаю, это хороший образ незаметного труженика, который ползет по земле с соломинкой, объединяя свои усилия с усилиями других, таких же тружеников-муравьев.
Чаще всего я не знаю имен людей, которые присылают деньги для помощи Украине. Лишь с немногими знакома лично. Они могут жить в любой точке мира. Заходят на мою страницу в Facebook и почему-то мне верят.
В первый раз мы собрали деньги, когда летом я поехала в Славянск и занималась там эвакуацией местных жителей. Нужно было платить водителям, заправлять машины, покупать билеты из Харькова: кому-то – в Россию, кому-то – по Украине.
Потом собрали деньги на операцию замечательному мальчику Димке из Славянска. У него была катаракта обоих глаз, и в первый класс ему предстояло идти в школу для слепых, в которой занимаются дети с ментальными проблемами. А Димка – очень умный мальчик, он умел читать и писать еще до школы. Я познакомилась с ним в последний мой день в Славянске.
Еще через пять дней его осмотрели врачи в Харькове, а через неделю ему прооперировали один глаз. Когда после операции он этот глаз открыл, сказал: "Мама, ты стала светлее". Через месяц Димке прооперировали второй глаз. Денег собрали столько, что их хватило даже на такую же операцию и его маме Наташе. Сейчас Димка учится в обычной школе. На днях я его навещала, он мне показывал, как читает и пишет без очков. Тогда же, кстати, мы смогли помочь и одной из славянских больниц, откуда, как оказалось, друзья Гиркина вывезли хирургические инструменты.
Виктория Ивлева: "На днях я навещала Димку, он мне показывал, как читает и пишет без очков". Фото: Виктория Ивлева / Facebook
– Как вы думаете, почему одних россиян поражает пропагандистский телевирус, делая их злобными и агрессивными, другие же готовы помогать украинцам?
– Понимаете, в чем дело… Многие из тех, кто воюет на Донбассе, тоже считают, что едут помогать. Я уверена, никто из этих добровольцев, простых людей, не скажет: "Я приехал, чтобы завоевать эту землю". Они слышали, что там какие-то "фашисты" убивают людей, поэтому едут защищать детей и женщин. Они думают, что делают хорошее дело. Это особая степень обдуренности.
– Но такие, как Гиркин, уж точно едут на Донбасс не из благородных побуждений…
– Гиркин – сотрудник спецслужб. Я же говорю об обычных людях. Вот недавно я смотрела сюжет – из Томска выехал целый автобус молодых дураков, и не очень молодых. Они считают, что едут сражаться за правое дело. Это огромная трагедия. Наверное, как на любой войне, на Донбассе воюет какое-то количество головорезов, но также и огромное количество обманутых граждан России, которые думают, что несут добро. Я разговаривала с такими людьми на блокпостах. Они уверены, что выполняют свой долг, как и положено мужчинам, – защищать.
– И даже по приезду на Донбасс, где они уже своими глазами видят реальную картину, туман в их головах не рассеивается?
– А что они могут понять? Ведь стреляют же. Вот попал снаряд в дом, оттуда выскочили люди, босые, голые, спасаясь от обстрелов, бегут по селу. Мои сограждане, приехавшие на войну, это видят. А мозги у них все в киселевщине. Чтобы понять ситуацию, нужно разбираться, кто первым начал, почему так получилось. К тому же, этих россиян-ополченцев еще берут на удочку великого "русского мира" – мол, мы один народ.
Я думаю, что ответственность того, кто повелся на это, гораздо меньше, чем ответственность бессердечных людей, которые придумали это и вложили ему в голову, отправив на русскую войну. Простые люди на самом деле и есть соль земли, обманывать их – преступно и подло. Они не обязаны быть философами, так же, как я не обязана быть пахарем. В честной стране обманом в войну людей не втягивают.
– Значит, это будет продолжаться до тех пор, пока не замолчат "киселевы" и "соловьевы"?
– Когда-то пройдет и это. Так не может продолжаться вечно. Рано или поздно зло пожрет само себя. Любая ненависть со временем доходит до точки кипения и взрывается. Но когда до этой точки она дойдет, и какие кровавые реки потекут вместо Енисея, Лены, Оби и Волги – это большой вопрос.
Я желаю вам пройти тест на человечность. Это очень важно
– Пишут, что из России многие уезжают…
– А что значит "многие" при 140 миллионах? Допустим¸ уехали 150 тысяч москвичей… Вроде бы и ерунда. Но если это философский пароход, то и это очень много, конечно.
– А как домашние относятся к вашей опасной работе? Ведь вы объездили чуть ли не все "горячие точки" мира. Да и дома бываете нечасто…
– Я в своей работе не вижу ничего опасного. Это все равно, что обсуждать, как трудно балерине даются тридцать два фуэте. Но я ни разу не видела, чтобы в зрительном зале кто-то рыдал от того, что ее стало жалко. Нет – сидят и хлопают в ладоши. Вот и в моей профессии так же: это живая журналистика, и ничего необыкновенного в ней нет. А что касается моих домашних, то сейчас меня в Москве ждет только мой замечательный пес по имени Леня. Дети учатся в другой стране, родители живут в Петербурге.
– Пес Леня – это тоже человек…
– Конечно, и о нем тоже болит сердце. Думаю, в следующий раз нужно брать с собой, чтобы не скучал.
Виктория Ивлева на Майдане. "Эти люди погибли за то, чтобы Украина была человечной – от Львова до Изварино". Фото: Александр Пархоменко / Facebook
– Что вы могли бы пожелать украинцам и Украине, за которую болеете по-настоящему?
– Что можно пожелать, когда идет война? Только мира. А еще я желаю вам пройти тест на человечность. Это очень важно. Сравнивая в чем-то Украину с Россией, я вижу, что ваша страна не скатилась в жестокость, как моя. Если вы этот тест не пройдете, я думаю, это будет предательством по отношению к тем, кто погиб на Майдане. Эти люди погибли за то, чтобы Украина была человечной – от Львова до Изварино.
Я друг украинцев, но я – русский человек. И мое служение России, даже если это кому-то покажется странным, вижу в том, чтобы поддерживать Украину. Возможно, кто-то служение понимает иначе, но я понимаю так. Моя мама, мои учителя научили меня не врать. Я, конечно, вру иногда, но очень редко, потому что потом не помнишь, что наврал. Кроме того, я прочитала бесконечное количество книг из русской литературы, которые научили меня, что называется, иметь совесть. Вот и все.
Тех, кто помогает Украине, в России очень много. Но не все из них журналисты, публичные люди. Мне даже неловко от такого количества внимания ко мне. Один человек написал мне в Facebook: "Благодаря таким, как вы, я не могу окончательно начать ненавидеть Россию". Это для меня очень важно.
Мне несколько неудобно испытывать такое внимание со стороны коллег в вашей стране ко мне и моей волонтерской деятельности. На самом деле, есть огромное количество моих товарищей-волонтеров украинских, которые делают в миллион раз больше, чем я, но про них, увы, мало пишут и рассказывают. С радостью называю беззаветно преданную делу Наташу Киркач и ее команду из Святогорска, Катю Яресько, Надю Кривицкую и Женю Каплина – харьковчан, замечательных волонтеров и прекрасных людей, дружить с которыми и работать вместе – одно удовольствие.
Муравьиное войско не знает национальности и государственных границ.
