Киевлянка Хорошунова в дневнике 1941 года: Из ста человек окружающих с трудом пятеро верят в то, что поражение наше не окончательное G

11 октября 1941 г., суббота

По-прежнему ничего не знаем о том, что делается в Союзе. Газеты очень туманно говорят о военных действиях.

Ходят слухи. Их приносят от тех, кто успел уже пристроиться при немцах. Эти слухи утверждают, что конец войны – дело нескольких дней.

Что можем мы об этом знать? Настроение вокруг ужасное. Из ста человек окружающих с трудом пятеро верят в то, что поражение наше не окончательное. Никакая сила воли, никакие убеждения не в силах повлиять на людей, и часто нас самих охватывает полное отчаяние и безнадежность.

Нет, не часто, а все время надо делать невероятное усилие, чтобы не сдаваться, потому что все рушится и рушится на глазах.

А "новая жизнь" Киева продолжает налаживаться. Позавчера жильцы заготовили примитивные хлебные карточки. Вчера их раздали, и люди получили хлеб. Выдают его по 200 грамм на человека, независимо от того, работающий или неработающий его получает. Прикрепили по 11 улиц к каждому магазину. Поэтому очереди стоят с раннего утра. И многие уходят без хлеба. И хлеб за прошлый день пропадает.

Позавчера открылись первые столовые. Очереди в них формируются с раннего утра. Потом у входа начинается свалка. Более сильные и нахальные получают обеды. Стоят обеды дорого, но говорят, что в них плавает мясо. Платят за них советскими деньгами.

Немецкие подразделения в предместье Киева Фото: borisfen70.livejournal.com

Говорят, что немцы уже отремонтировали КРЭС и ТЭЦ, что скоро пройдут трамваи. Без них совсем плохо. Мы все страшно устаем от того, что огромные расстояния в поисках работы приходится проходить пешком. А голодный паек наш так мал, что многие уже выбились из сил. А ведь сегодня только 22-й день оккупации. Что же будет дальше?

По Днепру пошел речной трамвай.

Улицы снова огласились звуками радио. Оно заговорило дня три тому назад, заговорило по-немецки. Потом заиграла музыка и играет вперемешку с какими-то сообщениями. Музыка вся ультранемецкая, однообразная, все больше марши. И только раз мы услышали польскую плясовую, которая была преподнесена нам как образец украинской музыки.

В домах радио не работает. Оно орет только на улицах. Живем теперь по немецкому времени, на час позже, чем в Советском Союзе.

Катастрофически обстоит дело с работой. Ее нет. Можно иногда устроиться на работу чернорабочим. Но это большая редкость. Кто имеет знакомых, устроился при Городской управе. Там кормят, платят деньги и дают хлеб. Вообще же работают единицы. Надежды на работу нет.

Никаких субсидий новые хозяева не дают, их нет и не будет. Никаких государственных ассигнований, которые мы всегда получали все 23 года советской власти. Предложено всем существовать на средства от самоокупаемости. Гимназии (так называются теперь школы), высшие учебные заведения, остатки консерватории (хотя в ней около 300 студентов), поликлиники, библиотеки, музеи, театры и все остальные должны заработать сами себе на существование. Поэтому под очень большим сомнением существование Академии наук. Средств для нее нет. Пока же Академия наук официально не существует. Для того же, чтобы сберечь все-таки людей, регистрируют институты, объединяют их и ждут. Единственное, что предлагается всем, – начинать работу в "порядке энтузиазма" (это новое крылатое выражение). И работать, не ожидая, что будут платить, потому что платить нечем.

Специальные подразделения немцев борются с огнем. Киев, сентябрь 1941 года
Фото: Київ 1939–1945, фотоальбом. Издательство "Кий" 2005 г.

Неделю назад в конференц-зале Академии были собраны все так называемые сотрудники Академии на объединенное собрание. Там-то и говорилось, что нужно всем продолжать прежние виды работ. Что ничего нового никто начинать не может. Что все нужно делать, обязательно сообразуясь и подчиняясь распоряжениям немецкого командования.

В 14-м номере по бульвару Шевченко, где помещался Наркомпрос и институты Академии, немцы, занимая помещение, выбросили из окна прямо в грязь во двор все библиотеки литературного, исторического, языковедческого институтов и замечательную библиотеку академика Крылова. Там же, во дворе, оказались рассыпанными все материалы институтов, картотеки, справочники, все, что собиралось десятками лет. Работники институтов прибежали в Управление делами Академии за помощью, но им сказали, что сделать ничего нельзя. Им осталось только собирать уничтоженные библиотеки и материалы с земли двора. Все эти дни их можно было видеть через решетку забора за этим занятием.

Так точно немцы поступили и в помещении президиума Академии — в 54-м номере по Короленко. Там через окна летели столы со всеми бумагами. И ничего уже не осталось от бывших дел Академии.

Гренадерское подразделение немцев. Справа расположена башня Ивана Кушника, слева – старый Арсенал, впереди Свято-Троицкие ворота Лавры
Фото: borisfen70.livejournal.com

А лучше всего немцы "обработали" нашу библиотеку. В ней помещалась какая-то часть их войск. Заняты были абсолютно все комнаты: и старопечатный отдел с его чудесной мебелью, и рукописный, и музыкальный, и кабинет искусств. Везде лежали матрасы, стояли кровати. Матрасы лежали на всех столах. Они разворотили все в поисках немецких книг. А когда освободили помещение, в него невозможно было войти. Из библиотеки сделали настоящую дворовую уборную. Сверху донизу она была загажена самым невероятным образом. Там, где обычно мы работали, делая выставки, на площадках лестниц, в коридорах, во всех углах, лежали кучи немецких экскрементов, все было заплевано, осквернено. Если бы мы не видели этого своими глазами, никогда не поверили бы, потому что наш народ, считающийся у "европейцев" народом некультурным, никогда не позволил бы себе ничего подобного в таком месте.

Работники библиотеки убрали ее. Но работы нет. И все ходят, мучительно ожидая, когда что-нибудь решится.

Консерватория получила помещение в новом здании бывшей 57-й школы. Вход в нее с улицы Фундуклеевской, как теперь именуется ул. Ленина. Помещение неплохое, но никакой консерватории нет. Есть пустое место и 300 неустроенных студентов. Из чего делать консерваторию? Решают собирать инструменты и ноты уехавших музыкантов.

Судя по сообщению газеты и по тому, что у оперы всегда стоит толпа артистов, будущий музыкально-драматический театр скоро начнет свою деятельность. Так начинается какая-то жизнь, но с голодным животом, потому что продовольственный вопрос никак не разрешается для населения. Крестьяне по-прежнему ничего не продают за деньги, только меняют продукты на вещи, требуя при этом от горожан невозможного. Лишь иногда женщинам с детьми удается упросить какого-нибудь немца купить молока, но это абсолютная случайность, очень редкая.

Предыдущая запись в дневнике – от 8 октября.

Редакция благодарит Институт иудаики за предоставленные материалы.

За идею редакция благодарит историка и журналиста, сотрудника Украинского института национальной памяти Александра Зинченко.