Киевлянка Хорошунова в дневнике 1942 года: Совсем не говорят о евреях. Только видел кто-то жену одного юриста. А теперь ее забрали G

23 сентября 1942 г., среда

Упорно говорят, что на прошлой неделе немцы раскрыли большую большевистскую подпольную организацию. Подробности неизвестны. Говорят много: что организация имела свою типографию, всякие штампы и печати. Что именно удалось сделать подпольщикам, тоже никто не знает. Что гестапо забрало сорок человек, но что руководителя не нашли. Это было перед самой годовщиной захвата Киева.

Ничего не знаем, кроме слухов. Ясно для нас только одно: снова провал, снова гибель людей и усиление немецких репрессий. Но ясно еще и то, что наши не складывают оружия, что в Киеве большевистские организации есть. Только связи у нас с ними нет. У нас в этом месяце, как никогда, много страшных годовщин: 18-е, 19-е, 24-е, 28-е и 29-е! Последнее время совсем ничего не говорят о евреях. Только видел кто-то жену одного юриста, которая была жива до сих пор. А теперь ее забрали. Татьяна наша поехала за продуктами. Шурка на попечении бабы Лели, которую она доводит до изнеможения своими вопросами. В минуту не сто тысяч, а миллион "почему?". На улице Леля должна сказать ей, как зовут каждого прохожего, всех собак, лошадей и все машины.