Актер Талашко: Исчезновение памятника Быкову на Байковом кладбище я воспринял как плевок в лицо нашей культуре G

Народный артист Украины Владимир Талашко недавно отметил 70-летие. Юбиляр перешагнул этот рубеж без славословной "шумихи". Всем, кто позвонил в день рождения, сказал: "Не время для публичных именин. Война". Принимая поздравление от меня, процитировал вдобавок пару строк из моего стихотворения "Восточный фронт": "Помянем тех, кто за Донбасс погиб в майданно-горький час...".

Возник в памяти и май 20-летней давности, когда при меценатской поддержке увидела свет мемуарная книга о Леониде Быкове "Будем жить!". В ней исполнитель роли старшего лейтенанта Скворцова в ле­гендарной картине "В бой идут одни "старики" рассказал о таланте человеколюбия ее создателя, а мне выпало впервые опубликовать полный текст завещания Леонида Федоровича, написанного им в кардиологической клинике за три года до гибели в автокатастрофе 11 апреля 1979-го: "Никогда и никому не поверьте, что я "наложил на себя руки".

В родном для Быкова шахтерском крае складывалась актерская судьба Владимира, а у меня начинался журналистский путь после переезда из России. С тех пор мы с Талашко на ты. Правда, видимся нечасто. Да и то больше по случаю памятных дат, связанных с поредевшим быковским братством. И вот наконец-то встретились тет-а-тет в его семейной усадьбе неподалеку от Ирпеня. Вокруг вековые сосны, в которых засели осколки еще с той войны. У ворот звонкоголосая дворняга Эсмеральда. Ее привезли сюда студенты Киевского национального университета, театра, кино и телевидения имени Ивана Карпенко-Карого. Считай, подарили, узнав, что их любимый преподаватель похоронил своего красавца колли по кличке Дар. "С ними как-то теплее на душе, – не дожидаясь, пока я включу диктофон, начинает беседу хозяин. – Братья наши меньшие – они как психотерапевты. Очеловечивают, не дают ожесточиться в этом безумном мире...". 

– Кто бы мог пред­ста­вить, до ка­ко­го без­умия дой­дет "га­зо­вый им­пе­ра­тор" Пу­тин, ра­з­вя­зав­ший вой­ну про­тив Украи­ны...

– Это и у на­ших дер­жав­ных му­жей, вклю­чая ра­з­вед­чи­ков и контр­ра­з­вед­чи­ков, на­до спро­сить, как они про­во­ро­ни­ли крем­лев­ских "яст­ре­бов". Толь­ко Со­вет­ский Со­юз по­шел ко дну, Алек­сандр Руц­кой сроч­но при­был в Ки­ев – "вра­з­умить" на­шу власть. Мол, имей­те в ви­ду, мо­же­те на­по­роть­ся на пе­ре­смотр гра­ниц. А в но­яб­ре 2006-го, ес­ли пом­нишь, имен­но в Ки­е­ве вы­шел во вто­рой ре­дак­ции бест­сел­лер "ФСБ взры­ва­ет Рос­сию". Один из его ав­то­ров рос­сий­ский по­ли­ти­че­ский бе­же­нец Алек­сандр Лит­ви­нен­ко так и не уви­дел это­го из­да­ния: был отрав­лен в Лон­доне по­ло­ни­ем-210.

Со­ав­тор Алек­сандра аме­ри­кан­ский граж­да­нин Юрий Фель­ш­тин­ский сде­лал все, что­бы вы­та­щить на свет прав­ду о при­част­но­сти спец­служб к тер­ро­ри­сти­че­ским ак­там, по­хи­ще­ни­ям, убий­ствам. Но, как из­вест­но, на­ша ис­кон­ная дра­ма – это дра­ма непро­чи­тан­ных книг. Ну а те­ле­ви­де­ние – ни сло­ва, что это Кремль ор­га­ни­зо­вал взры­вы жи­лых до­мов в Буй­нак­с­ке, Мо­скве, Вол­го­дон­ске. В терак­тах об­ви­ни­ли Чеч­ню и на­ча­ли ее за­чи­щать до сплош­ных руин. Мне по­ка­за­лось, что сле­ду­ю­щи­ми бу­дут Гру­зия и Украи­на...

– Не за­ме­чал рань­ше за то­бой, Вла­ди­мир Дмит­ри­е­вич, та­кой вовле­чен­но­сти в по­ли­ти­ку, тем бо­лее в меж­ду­на­род­ную...

– Про­сто на ду­ше мерз­ко от бе­с­че­стия вла­стей и неспра­ве­д­ли­во­сти. А то, что у нас на­зы­ва­ет­ся по­ли­ти­кой, дав­но кро­во­то­чит и уже гни­ет под ку­по­лом Вер­хов­ной Ра­ды Украи­ны. На­до же, ка­кая аб­бре­ви­а­ту­ра – ВРУ. Мно­гие де­пу­та­ты по­хо­жи на пло­хих ар­ти­стов, ко­то­рые хо­тят стать на­род­ны­ми. От со­зы­ва к со­зы­ву врут, врут, врут. А мы жи­вем все ху­же, ху­же, ху­же.

– Жи­вем над те­ле­про­па­стью во лжи.

– То, что мно­гие рос­сий­ские ка­на­лы от­клю­че­ны в Украине, – ко­ма­ри­ный укус для огол­те­лых про­па­ган­ди­стов Крем­ля. По­смот­ри­те, чем на­пол­нен и пе­ре­пол­нен эфир на­ше­го те­ле­ви­де­ния, ко­то­рое в ос­нов­ном кон­тро­ли­ру­ет­ся оли­гар­ха­ми. Ре­клам­ным тер­ро­ром все­воз­мож­ных фирм – юве­лир­ных, фар­ма­цев­ти­че­ских, ал­ко­голь­ных, кон­ди­тер­ских... Фаль­ши­вы­ми соц­опро­са­ми. Ин­фор­ма­ци­он­ны­ми меж­кла­но­вы­ми вой­на­ми. Сур­жи­ком впе­ре­меш­ку с жар­го­ном. До­мо­ро­щен­ной эст­ра­дой в жан­ре "по­ю­щих тру­сов". По­ш­лы­ми бо­ро­да­ты­ми анек­до­та­ми в ис­пол­не­нии до­воль­но из­вест­ных лю­дей под их же соб­ствен­ный хо­хот... От­кро­вен­но го­во­ря, мне оди­на­ко­во пре­тит и рос­сий­ское Ки­се­лев-ТВ, и на­ше шир­по­треб-те­ле­ви­де­ние. За ис­клю­че­ни­ем про­грамм, ко­то­рые от­кры­ва­ют для нас пла­не­ту неор­ди­нар­ных лич­но­стей и мир украин­ских та­лан­тов.

– Вы­хо­дит, нуж­но во­з­рож­дать цен­зу­ру...

– Но толь­ко лишь ху­до­же­ствен­ную. А по­ли­ти­че­ская, о чем да­же я, ак­тер, знаю, ни­ко­гда и не уми­ра­ла. Прав­да, су­ще­ству­ет те­перь в бо­лее изощ­рен­ной фор­ме и на­зы­ва­ет­ся ре­дак­ци­он­ной по­ли­ти­кой, ко­то­рая вы­ра­ба­ты­ва­ет­ся за пре­де­ла­ми ре­дак­ции. Как-то по ах­ме­тов­ско­му те­ле­ка­на­лу вза­хлеб ра­с­хва­ли­ва­ли гу­ма­ни­тар­ную ак­цию на­ше­го глав­но­го оли­гар­ха – ра­з­да­чу жи­те­лям Дон­бас­са слу­хо­вых ап­па­ра­тов, за­куп­лен­ных мест­ной про­рос­сий­ской...

– ...эли­той.

– Ка­кой там к чер­ту эли­той?! У Юрия Фель­ш­тин­ско­го од­на из его книг на­зы­ва­ет­ся "Во­жди в за­коне". Они-то и пра­вят бал на Дон­бас­се. Точ­нее, в са­мо­зван­ых и ни­кем, кро­ме Рос­сии, не при­з­нан­ных рес­пу­б­ли­ках. Вы­хо­дит, сна­ча­ла осле­пи­ли и оглу­ши­ли "Гра­да­ми" лю­дей, а те­перь на их нуж­де и го­ре де­ла­ют са­мо­ре­кла­му.

"5 канал" я прин­ци­пи­аль­но не смот­рю. Там ра­бо­та­ют непло­хие жур­на­ли­сты. Со­з­да­вая в ка­нун "оран­же­вой ре­во­лю­ции" "ка­нал чест­ных но­во­стей", они, на­вер­ное, и не пред­по­ла­га­ли, что ста­нут за­лож­ни­ка­ми по­ли­ти­ки двой­ных стан­дар­тов.

Кро­ме все­го про­че­го, один из ма­га­зи­нов пре­зи­дент­ской фир­мы "Ро­шен" ок­ку­пи­ро­вал по­ме­ще­ние сто­лич­но­го ки­но­те­а­т­ра "Ор­би­та" в ис­то­ри­че­ской ча­сти Ки­е­ва. По­зор. Пом­ню, как мы, твор­че­ская ин­тел­ли­ген­ция, бо­ро­лись с те­ми, кто хо­тел за­хва­тить книж­ный ма­га­зин "Сяй­во". От­сто­я­ли его, сбе­рег­ли. А вот "Ор­би­ту", где мож­но бы­ло бы де­мон­стри­ро­вать украин­скую ки­но­про­дук­цию, и за­щи­щать ни­кто не осме­лил­ся. Хо­тя для ро­ше­нов­ской лав­ки вполне по­до­шел бы обык­но­вен­ный па­ви­льон из стек­ла и бе­то­на.

Кста­ти, в этом ста­рей­шем ки­но­те­а­т­ре, ку­да ки­ев­ляне лю­би­ли хо­дить на по­втор­ные филь­мы и встре­чи с его ге­ро­я­ми, сей­час са­мое вре­мя смот­реть ки­но о на­шей мно­го­стра­даль­ной ис­то­рии. По­ка­зы­вать, сла­ва Бо­гу, есть что: до­ку­мен­таль­ные лен­ты и о на­силь­ствен­ной ру­си­фи­ка­ции – вплоть до за­пре­та пе­ча­тать украин­ские книж­ки для де­тей; и о Го­ло­до­мо­ре, и о ре­прес­си­ях про­тив "бур­жу­аз­ных на­ци­о­на­ли­стов"; и о ста­лин­ской де­пор­та­ции та­тар, и об украин­ских па­т­ри­о­тах – от ге­т­ман­щи­ны до Май­да­на; и о пя­той ко­лонне, ко­то­рая ви­дит Украи­ну лишь ко­ло­ни­ей Рос­сий­ской им­пе­рии...

А вот недав­но в Ки­е­ве вы­шел фильм-рас­сле­до­ва­ние Ва­ле­рия Ба­ла­я­на "Хуиз­ми­стер­пу­тин". Ес­ли пу­стить его в ши­ро­кий про­кат, то, ду­маю, да­же пу­ти­но­и­дов отре­з­вит тем­ное про­шлое хо­зяи­на Крем­ля. Еще в "Бан­дит­ском Пе­тер­бур­ге" на это на­мек­нул Ан­ти­би­о­тик уста­ми Ль­ва Бо­ри­со­ва. Мол, весь бе­с­пре­дел и бар­дак в стране от той гни­ли, что на­вер­ху. В на­ше вре­мя мож­но украсть ве­ло­си­пед и здо­ро­вье по­те­рять в тю­рь­ме. А ко­му-то поз­во­ле­но во­ро­вать ва­го­на­ми и все­гда оста­вать­ся на пла­ву. По­это­му и при­шел­ся к мос­ков­ско­му дво­ру Яну­ко­вич с бан­дой "до­нец­ких".

– При­хо­ди­лось с ним встре­чать­ся?

– Бог ми­ло­вал. Но во вре­мя из­би­ра­тель­ной пре­зи­дент­ской кам­па­нии бы­ли от него гон­цы. На­с­коль­ко я по­нял, про­рос­сий­ские по­лит­тех­но­ло­ги с пре­д­ло­же­ни­ем, от ко­то­ро­го, как они са­мо­у­ве­рен­но счи­та­ли, "нель­зя бы­ло от­ка­зать­ся". Я от­ка­зал­ся.

– Что же, ин­те­рес­но, пре­д­ла­га­ли?

– Что­бы став­шие кры­ла­ты­ми сквор­цов­ские сло­ва "бу­дем жить!" я по­вто­рил в те­ле­сю­же­те, аги­ти­руя за сво­е­го зем­ля­ка. По за­дум­ке ре­клам­щи­ков, Яну­ко­вич дол­жен был под­хва­тить это, как па­роль, и по­не­сти в на­род. Не всту­пая в ди­с­кус­сии, я дал по­нять: ре­пу­та­ция до­ро­же де­нег. Уве­рен: Бы­ков не одо­б­рил бы та­кую сдел­ку. В сво­ем за­ве­ща­нии он на­пи­сал о том, что ему и "руб­ля не на­ко­пи­ли ки­но­строч­ки", по­том сде­лал ого­вор­ку об очень боль­шой раз­ни­це меж­ду ху­дож­ни­ком и де­ля­гой. Ко­ро­че го­во­ря, сыг­рать в ки­но быв­ше­го зе­ка я со­гла­сил­ся бы, а тут мне пре­д­ло­жи­ли по­мочь Яну­ко­ви­чу при­йти к вла­сти.

Владимир Талашко и Леонид Быков. Кадр из фильма "В бой идут одни "старики"

– Все рав­но ведь при­шел.

– Мы поз­во­ли­ли ему при­йти. По­том под на­ши хи­хань­ки-ха­хань­ки Яну­ко­вич пу­тал в пре­зи­дент­ских ре­чах Ах­ма­то­ву с Ах­ме­то­вым и об­ре­кал украин­скую куль­ту­ру на са­мо­лик­ви­да­цию. В ки­не­ма­то­гра­фе во­ца­рил­ся "мерт­вый се­зон". За­то ожи­ви­лись рей­де­ры всех ма­стей. На за­бо­рах во­круг неза­кон­ных за­стро­ек то там, то тут за­мель­ка­ла ко­ря­вая из­де­ва­тель­ская над­пись: "Усе бу­де Дон­бас!" Те, кто и сей­час де­би­ли­зи­ру­ет на­цию, снес­ли в по­гоне за на­жи­вой на элит­ном жи­лье да­же ки­но­те­атр име­ни Алек­сандра Дов­жен­ко, где на пре­мье­рах кар­тин од­но­имен­ной сту­дии все­гда был ан­шлаг: "Те­ни за­бы­тых пред­ков" Сер­гея Па­ра­джа­но­ва, "Бе­лая пти­ца с чер­ной от­ме­ти­ной" Ива­на Ми­ко­лай­чу­ка, "За­хар Бер­кут" и "Ка­мен­ный крест" Ле­о­ни­да Осы­ки, "Кня­ги­ня Оль­га" Юрия Ильен­ко... Сла­ва Бо­гу, де­пу­та­ту Ки­ев­со­ве­та жур­на­ли­сту Дмит­рию Гор­до­ну уда­лось спа­сти от но­во­яв­лен­ных ге­ро­стра­тов ки­но­те­татр "Жовтень" на ки­ев­ском По­до­ле. И то­гда, и сей­час ни­кто на выс­шем уровне так и не вы­ра­зил пу­б­лич­но сво­е­го от­но­ше­ния к на­ци­о­наль­ной куль­ту­ре. Вы­сту­пить в аме­ри­кан­ском кон­грес­се на ан­глий­ском – это хо­ро­шо. Но не всту­пить­ся ни ра­зу за свое, ис­кон­ное – это как на­зы­ва­ет­ся?

– По-мо­е­му, ан­ти­куль­ту­ра. А это та же вой­на.

– Со­гла­сен. В Ма­ке­ев­ке, где жи­вет мой брат, ве­те­ран шах­тер­ских кро­вей, то­же уже недо­воль­ны и "до­нец­ки­ми", и всей этой "жи­з­нью по-но­во­му"...

– До­ка­ти­лись: глав­ная га­зе­та Аме­ри­ки "Нью-Йорк таймс" опу­б­ли­ко­ва­ла ре­дак­ци­он­ную ста­тью о неже­ла­нии украин­ских вла­стей бо­роть­ся с хи­ще­ни­я­ми. Я лич­но счи­таю, что "жизнь по-но­во­му" – это без­на­ка­зан­ная кор­руп­ция плюс ро­ше­ни­за­ция всей стра­ны.

– Стра­ны во­ров и ни­щих. На­род на­чи­на­ет по­ни­мать, по­че­му Свя­то­слав Ва­кар­чук и Ру­сла­на Лы­жич­ко до­б­ро­воль­но сда­ли де­пу­тат­ские ман­да­ты и по­ки­ну­ли пар­ла­мент. В нем все те же ку­мо­вья, род­ствен­ни­ки, дру­зья. В по­дав­ля­ю­щем боль­шин­стве "туш­ки", кноп­ко­да­вы, про­гуль­щи­ки...

– А что бы ты ска­зал, вы­па­ди та­кая воз­мож­ность, де­пу­та­ту Вер­хов­ной Ра­ды На­деж­де Са­вчен­ко?

– На­деж­да, как ни­ко­гда, нуж­на на­ро­ду. Са­мо ее имя по­мо­га­ет нам не от­чаи­вать­ся и все-та­ки не разу­ве­рить­ся. Ес­ли бу­де­те вы, На­деж­да, зна­чит, бу­дем и мы. Как ска­зал мой ге­рой в бы­ков­ском филь­ме: " Бу­дем жить!".

По боль­шо­му сче­ту, на­ша слав­ная лет­чи­ца, ко­то­рая про­дол­жа­ет Ре­во­лю­цию до­сто­ин­ства в пу­тин­ском пле­ну, ста­ла со­ве­стью и фла­гом на­ции. Она способ­на объеди­нить здо­ро­вые си­лы Украи­ны. Глав­ное, что­бы вер­ну­лась жи­вой.

– Кто из тво­их рос­сий­ских кол­лег сра­зу при­нял украин­скую Ре­во­лю­цию до­сто­ин­ства?

– Пре­жде все­го Лия Ахе­джа­ко­ва. Она ведь из ря­за­нов­ской ки­но­гвар­дии. И сей­час, по­сле смер­ти Эль­да­ра Алек­сан­дро­ви­ча, чей фильм "Га­раж" по сво­ей прав­де жиз­ни один из мо­их лю­би­мых, эта со­вест­ли­вая жен­щи­на бес­страш­но за­сту­па­ет­ся за Украи­ну. А за На­дю Са­вчен­ко про­сто по-ма­те­рин­ски пе­ре­жи­ва­ет.

Мно­гие из рос­си­ян, с кем я об­ща­юсь с дав­них со­вет­ских вре­мен, бо­ят­ся от­кры­то под­дер­жи­вать Украи­ну: ФСБ опа­с­на для жиз­ни. Тем бо­лее Пу­тин обо­звал Ре­во­лю­цию до­сто­ин­ства "по­гро­мом бен­де­ров­цев". Так ис­ко­вер­кан­но и ска­зал – "бен­де­ров­цев". За Бан­де­ру обид­но. И все же в Мос­ко­вии есть те, кто по­ни­ма­ет на­шу прав­ду и го­тов при­на­род­но сто­ять за нее. На­при­мер, народный ар­тист Рос­сии Вла­ди­мир На­за­ров. Я ис­кренне ап­ло­ди­ро­вал все­му, что он го­во­рил на те­ле­ка­на­ле Са­ви­ка Шу­сте­ра в про­грам­ме, по­свя­щен­ной го­дов­щине убий­ства Бо­ри­са Нем­цо­ва. Ме­ня осо­бен­но за­де­ло за жи­вое, ко­гда Вла­ди­мир Ва­си­лье­вич ко­с­нул­ся про­бле­мы ве­ли­ко­дер­жав­но­го обол­ва­ни­ва­ния граж­дан су­ве­рен­ной Украи­ны. Сто­ит до­ба­вить: есть Рос­сия пу­тин­ская, а есть Рос­сия пуш­кин­ская.

– Это про­бле­ма про­блем. Ис­хо­дя из ин­фор­ма­ции ди­рек­то­ра На­ци­о­наль­но­го ин­сти­ту­та стра­те­ги­че­ских ис­сле­до­ва­ний Вла­ди­ми­ра Гор­бу­ли­на, рос­сий­ская куль­тур­ная по­ли­ти­ка имен­но в пе­ри­од пу­ти­низ­ма ста­ла геб­бель­сов­ской. То есть пол­но­стью ин­те­гри­ро­ва­лась в об­щую кон­цеп­цию Крем­ля по лик­ви­да­ции украин­ской го­су­дар­ствен­но­сти.

– Как раз по это­му по­во­ду и взял сло­во в пря­мом эфи­ре у Шу­сте­ра Вла­ди­мир На­за­ров (рос­сий­ский ком­по­зи­тор, пе­вец, пе­да­гог. – Прим.ред). Сде­лал ак­цент на том, что чу­до­вищ­ный им­пер­ский эк­с­пе­ри­мент Пу­тин на­чал с куль­ту­ры. Вер­нее, с ее уни­что­же­ния. На пер­вый план вы­хо­дят пес­нюш­ки, шан­сон, блат­няк. Вла­стям вы­год­на псев­до­куль­ту­ра – так про­ще по­мы­кать и ма­ни­пу­ли­ро­вать на­ро­дом. Толь­ко вот есть ли у него са­мо­го те­перь воз­мож­ность и, глав­ное, по­треб­ность за­ни­мать­ся во­с­пи­та­ни­ем чувств? Зна­ют ли, допу­стим, на­ши ма­лы­ши до­ро­гу в те­атр? Про­дол­жая кол­ле­гу, ри­то­ри­че­ски спро­шу: а по­ют ли де­тям Дон­бас­са, жи­ву­щим под вой сна­ря­дов, ко­лы­бель­ные? Слы­шат ли они сказ­ки о до­б­ре и зле? По­это­му я с удо­воль­стви­ем де­кла­ми­рую их на ду­хов­ном те­ле­ка­на­ле "Глас" – боль­ше ста уже про­чи­тал и на украин­ском, и на рус­ском.

– Про­сти, а не глас ли это во­пи­ю­ще­го в пу­стыне без­ду­хов­но­сти? Су­дя по соцо­про­сам, бо­лее тре­ти украин­цев во­об­ще не чи­та­ют книг.

– А в Дон­бас­се и то­го боль­ше. Прав­да, там каж­до­му свое: ко­му вой­на и ге­ро­и­ка, а ко­му ими­та­ция пе­ре­ми­рия и кон­тра­бан­да. Биз­нес на кро­ви. Ес­ли бы мои учи­те­ля Ле­о­нид Фе­до­ро­вич Бы­ков, Ни­ко­лай Па­вло­вич Ма­щен­ко и Кость Пе­т­ро­вич Сте­пан­ков до­жи­ли до это­го кро­ва­во­го кош­ма­ра, им бы­ло бы очень боль­но и стыд­но. Осо­бен­но ко­гда на­ка­нуне оче­ред­но­го 9 Мая се­па­ра­ти­сты вы­бро­си­ли в ин­тер­нет сар­ка­сти­че­ский фо­то­кол­лаж, так ска­зать, по мо­ти­вам бы­ков­ских "Ста­ри­ков". Пред­ставь се­бе весь ци­низм про­па­ган­ды – ка­пи­та­ну Ти­та­рен­ко со зве­з­дой ге­роя на гру­ди про­рос­сий­ские дезин­фор­ма­то­ры "вло­жи­ли в уста" та­кую вот ересь: "Зна­чит, не до­да­ви­ли мы с хлоп­ца­ми фа­шист­скую га­ди­ну на род­ной украин­ской зем­ле". Не мень­ше ме­ня воз­му­ти­ло и то, что порт­рет Ле­о­ни­да Бы­ко­ва де­я­те­ли са­мо­про­воз­гла­шен­ных рес­пу­б­лик соби­ра­ют­ся на­не­сти на соб­ствен­ную ку­стар­ную ва­лю­ту. В част­но­сти, на ку­пю­ру но­ми­на­лом 100 чер­вон­цев. Ес­ли, не дай Бог, ее пу­стят в обо­рот, за­кри­чу во все­услы­ша­ние: убе­ри­те Бы­ко­ва с де­нег!

– Ко­гда 8 мая 2013-го мы хо­ро­ни­ли Ни­ко­лая Па­вло­ви­ча Ма­щен­ко, я ду­мал, что вслед за Ива­ном Дра­чом и Раи­сой Не­даш­ков­ской ска­жешь про­щаль­ное сло­во и ты...

– Не ска­зал. Есть ми­ну­ты, ко­гда ду­ша про­сит мол­ча­ния и мо­лит­вы. 

Фото из личного архива Владимира Талашко

Я слы­шал столь­ко на сво­ем ве­ку над­гроб­ных ре­чей, от ко­то­рых уже че­рез 40, а то и че­рез де­вять дней оста­ва­лась лишь ти­ши­на за­бве­ния. Хра­ня свет­лую па­мять о Ма­щен­ко, я и не ухо­жу на пен­сию – про­дол­жаю де­ло сво­е­го Учи­те­ля. Мои сту­ден­ты иг­ра­ют спек­такль "Ма­ма" по его но­вел­лам. Бу­к­валь­но не вы­пу­с­каю из рук его по­смерт­ную кни­гу "Не­за­бы­ва­е­мые" о то­ва­ри­щах по ис­кус­ству: Ти­мо­фее Лев­чу­ке, Иване Ми­ко­лай­чу­ке, Оле­се Гон­ча­ре, Иване Ка­ва­ле­ри­дзе, Сер­гее Па­ра­джа­но­ве и, ко­неч­но, Ле­о­ни­де Бы­ко­ве...

Год на­зад из­раиль­ский ре­жис­сер Эли Сверд­лов при­гла­сил ме­ня и за­слу­жен­ную ар­тист­ку Украи­ны Ни­ну Ан­то­но­ву в те­ле­про­ект "Украи­на. День По­бе­ды". Мне до­ве­лось, го­во­ря ки­нош­ным язы­ком, в но­вых пре­д­ла­га­е­мых об­сто­я­тель­ствах сыг­рать Сер­гея Сквор­цо­ва.

По­ста­рев­ше­го, но не упав­ше­го ду­хом фрон­то­ви­ка, ко­то­рый на­пут­ству­ет вну­ка пе­ред его ухо­дом на вой­ну в Дон­басс: "Сла­ва Украине!". Рад, что твор­че­ски уча­ст­вую в эс­та­фе­те по­ко­ле­ний и про­дви­же­нии па­т­ри­о­ти­че­ской тра­ди­ции. Ведь она, по Гу­ста­ву Ма­ле­ру, – это пе­ре­да­ча Ог­ня, а не по­кло­не­ние пеп­лу.

При­з­на­юсь, бы­ла еще од­на при­чи­на, по ко­то­рой я смол­чал у гро­ба Ма­щен­ко. На­ка­нуне похо­рон я узнал, что на мо­ги­ле Бы­ко­ва, ко­то­рый имен­но "ду­ше­при­каз­чи­ку" Ни­ко­лаю Па­вло­ви­чу, на­равне с Ива­ном Ми­ко­лай­чу­ком, ад­ре­со­вал то са­мое пи­сь­мо-за­ве­ща­ние, уже боль­ше нет брон­зо­во-гра­нит­но­го из­ва­я­ния из­вест­но­го скуль­пто­ра Ана­то­лия Фу­жен­ко. Я был в шо­ке. Кто эти ван­да­лы? Как они по­шли на та­кое? Чер­ные мыс­ли не да­ва­ли по­коя.

– По­лу­ча­ет­ся, обез­гла­ви­ли па­мять. Кто-то про­во­дил рас­сле­до­ва­ние по это­му фак­ту?

– До сих пор не яс­но. Я по го­ря­чим сле­дам по­зво­нил в На­ци­о­наль­ный со­юз ки­не­ма­то­гра­фи­стов Украи­ны. Там не за­хо­те­ли под­ни­мать шум. В кон­це кон­цов, в од­ной из око­ло­ри­ту­аль­ных ин­стан­ций от­ве­ти­ли: "Та­ко­ва во­ля се­мьи". Не­у­же­ли, по­ду­мал, во­ля Ма­рья­ны – до­че­ри Ле­о­ни­да Фе­до­ро­ви­ча?

– Ни­ко­лай Па­вло­вич, пре­воз­мо­гая нелов­кость, од­на­ж­ды рас­ска­зал мне, как Ма­рья­на на­сто­я­ла на том, что­бы с ме­ста ги­бе­ли от­ца (47-й ки­ло­метр ав­то­трас­сы Минск – Ки­ев) убра­ли мо­ну­мент в ви­де са­мо­лет­но­го про­пел­ле­ра.

– Бы­ло де­ло... Для этой стран­ной це­ли она по­про­си­ла на ки­но­сту­дии ма­ши­ну. Наш­ла ше­сте­рых ра­бо­чих. Те да­же куст ка­ли­ны вырва­ли из зем­ли, где слу­чи­лась ро­ко­вая ава­рия. Ма­рья­на мо­ти­ви­ро­ва­ла "на­ве­де­ние по­ряд­ка" тем, что не же­ла­ет боль­ше ви­деть во­з­ле ме­мо­ри­аль­ной дос­ки окур­ки, пу­стые бу­тыл­ки и про­чий му­сор...

– А ка­кой вид име­ет сей­час то ме­сто на Бай­ко­вом клад­би­ще, где был под "Сму­г­лян­ку" похо­ро­нен Бы­ков?

– Вме­сто устрем­лен­ной ввысь сте­лы с бю­стом все­об­ще­го ку­ми­ра уз­кая про­доль­­ная пли­та. На ней две стро­ки: "Бы­ков Леонид Фе­до­ро­вич (12.ХІІ.1928 – 11.ІV.1979), Кра­вчен­ко Та­ма­ра Кон­стан­ти­нов­на (30.VІ.1927 – 31.Х. 2010).

Та­кое на се­мей­ном уровне как-то мож­но по­нять: муж и же­на упо­ко­е­ны ря­дом. Но за­чем же бы­ло ло­мать то, что по­стро­ил на­род на мо­ги­ле все­мир­но из­вест­но­го ак­те­ра и ре­жис­се­ра, ко­то­ро­го один из по­этов на­звал сол­да­том ки­не­ма­то­гра­фа!? Его имя но­сит од­на из пла­нет. А тут на те­бе – зем­ная су­е­та су­ет... Чу­жо­го брать нель­зя, тем бо­лее с клад­би­ща.

Боль­ше все­го я люб­лю украин­ское ки­но за то, что в нем был и оста­ет­ся Ле­о­нид Бы­ков, по­это­му ис­чез­но­ве­ние па­мят­ни­ка ему на Бай­ко­вом клад­би­ще во­с­при­нял как пле­вок в ли­цо на­шей куль­ту­ре. Куль­ту­ре, ко­то­рую во­з­вы­си­ли сво­им ге­ни­ем Алек­сандр Дов­жен­ко, Амв­ро­сий Буч­ма, Иван Ка­ва­ле­ри­дзе, Дмит­рий Ми­лю­тен­ко, Ни­ко­лай Гринь­ко, Ни­ко­лай Яков­чен­ко, Бо­ри­слав Брон­ду­ков, Бо­г­дан Ступ­ка...

– Ни­ко­лай Ма­щен­ко на­звал те­бя украин­ским Ур­бан­ским, а один из кри­ти­ков – "со­вет­ским ак­те­ром с гол­ли­вуд­ской фак­ту­рой". Та­кая оцен­ка в 60-70-е ми­нув­ше­го сто­ле­тия, ко­гда ты снял­ся в ге­ро­и­ко-ро­ман­ти­че­ских филь­мах "Ко­мис­са­ры", "Ду­ма о Ков­па­ке", "Как за­ка­ля­лась сталь", "Рож­ден­ная ре­во­лю­ци­ей", бы­ла, по­жа­луй, лест­ной. А сей­час?

– За­кон Гол­ли­ву­да су­ров: ес­ли ты не в иг­ре, то вне иг­ры. Мне вы­па­да­ли ро­ли и крас­ных ко­ман­ди­ров, и во­и­нов УПА. И те, и дру­гие пре­жде все­го жи­вые лю­ди. У каж­до­го своя прав­да. Ува­жа­ю­щий се­бя ак­тер дол­жен по­ста­рать­ся ее по­нять. Во вся­ком слу­чае, я все­гда иг­рал тех, чьи по­ступ­ки опре­де­ля­ют­ся не ден­з­на­ка­ми. У мо­их ге­ро­ев в от­ли­чие от совре­мен­ных по­ли­ти­ков есть со­весть и честь. В те нево­зв­рат­ные вре­ме­на, как ты од­на­ж­ды на­пи­сал, непод­дель­ные лич­но­сти уми­ра­ли и за под­дель­ные ис­ти­ны.

Владимир Талашко в роли Неда Ленда в фильме "Капитан Немо"

– Та­кая смерть вдвой­не тра­ге­дия.

– А ес­ли смерть за прав­ду и Украи­ну, то по­двиг. Как, на­при­мер, жизнь Сте­па­на Бан­де­ры. Ко­гда на­ча­лась Ре­во­лю­ция до­сто­ин­ства, я то­же, как и ты, вник в его из­бран­ные ста­тьи и...

– ...по­нял, по­че­му так воз­му­ти­тель­ны мне­ния пу­ти­но­и­дов о Бан­де­ре: ни­кто не чи­тал, но все нена­ви­дят.

– Это уж точ­но. К све­де­нию крем­лев­ских бре­ху­нов, Бан­де­ра глу­бо­ко ве­рил в Бо­га и сво­бо­ду сво­е­го на­ро­да, ра­то­вал за со­зи­да­ние, а не за "весь мир на­си­лья мы ра­з­ру­шим". Он не уста­вал по­вто­рять, что "в лю­бом по­ли­ти­че­ском дви­же­нии са­мую важ­ную роль иг­ра­ют идея и че­ло­век". При этом со­ве­то­вал: "Дер­жав­ные тра­ди­ции не на­до трак­то­вать по-му­зей­но­му".

При­ме­ни­тель­но к рос­сий­ской агрес­сии на во­сто­ке Украи­ны эта мысль мо­жет зву­чать, ска­жем, так: счи­тать де­лом осо­бой важ­но­сти ра­зо­б­ла­че­ние ря­же­ных ди­вер­сан­тов рос­сий­ских спец­служб. Ока­зы­ва­ет­ся, они неред­ко дей­ству­ют под ви­дом украин­ских во­и­нов, как это де­ла­ли (при­чем неред­ко под объек­ти­ва­ми фо­то­ка­мер) ка­ра­те­ли НКВД в "бан­де­ров­ской" фор­ме УПА. По­го­во­ри с ре­бя­та­ми, ко­то­рые чу­дом уце­ле­ли в бо­ях под Де­баль­це­во. Ду­маю, мно­го впе­чат­ля­ю­ще­го рас­ска­жут о та­мош­них "зе­ле­ных че­ло­веч­ках"...

– Бы­ло ко­гда-то же­ла­ние сыг­рать Бан­де­ру?

– К че­му вспо­ми­нать о несбыв­ших­ся же­ла­ни­ях? За­то сыг­рал Пет­лю­ру. Эту роль в кар­тине "На острие ме­ча" ре­жис­се­ра Алек­сандра Па­влов­ско­го мне пре­д­ло­жи­ли по под­сказ­ке Ива­на Ми­ко­лай­чу­ка. А сам он сыг­рал ге­роя, в чьей су­дь­бе от­ра­же­на су­дь­ба ге­не­рал-хо­рун­же­го Украин­ской На­род­ной Рес­пу­б­ли­ки Юрия Тю­тюн­ни­ка – од­но­го из са­мых из­вест­ных ата­ма­нов. Ко­неч­но, сей­час бы я трак­то­вал об­раз Си­мо­на Пет­лю­ры как на­род­но­го ми­ни­стра обо­ро­ны са­мо­стий­ной Украи­ны, ан­ти­по­да пар­кет­ным ге­не­ра­лам. Этот бес­ком­про­мис­сный ко­ман­дир пре­сек в "ока­ян­ные дни" три по­пыт­ки боль­ше­вист­ско­го пе­ре­во­ро­та в Ки­е­ве. То, что за­дол­го до де­ком­му­ни­за­ции имя Си­мо­на Пет­лю­ры при­сво­и­ли быв­шей ули­це Ко­мин­тер­на в на­шей сто­ли­це, ме­ня ис­кренне по­ра­до­ва­ло: во­зв­ра­ща­ем­ся к сво­ей ис­то­рии.

А то­гда, по­ка еще не на­бра­ли си­лу гор­ба­чев­ские ре­фор­мы, Пет­лю­ра во­с­при­ни­мал­ся как от­ри­ца­тель­ный пер­со­наж: ан­ти­со­вет­ский де­мон и неуправ­ля­е­мый по­гром­щик. По­то­му что, ви­ди­те ли, при­зы­вал к со­з­да­нию в Украине ре­гу­ляр­ной ар­мии. А его со­рат­ни­ки, вклю­чая Вин­ни­чен­ко и Гру­шев­ско­го, вы­сту­па­ли про­тив. Ко­ро­че го­во­ря, при­выч­ный ра­с­кол в стане па­т­ри­о­тов –  и  неиз­беж­ное по­ра­же­ние.

Сколь­ко лет про­шло, а "ге­т­ма­ны" совре­мен­ной Украи­ны на­сту­па­ют на те же граб­ли. Лиш­ний раз убеж­да­юсь в этом, пе­ре­чи­ты­вая раз­мыш­ле­ния Вла­ди­ми­ра Вин­ни­чен­ко о во­з­рож­де­нии на­ции. Не­ко­то­рые ис­то­ри­ки ви­дят в нем марк­си­ста, ко­то­рый хо­тел остать­ся украин­цем. Но мне бли­же украи­нец Пет­лю­ра, не по­же­лав­ший со­труд­ни­чать с боль­ше­ви­ка­ми. Не­дав­но узнал, что в го­ды Граж­дан­ской вой­ны Алек­сандр Дов­жен­ко всту­пил в ар­мию Си­мо­на Пет­лю­ры. По­сту­пок, до­стой­ный обо­их. Не слу­чай­но Ста­лин, озна­ко­мив­шись с дов­жен­ков­ским сце­на­ри­ем "Украи­на в огне", угро­жа­ю­ще ска­зал: "Это по­пыт­ка ре­ви­зо­вать ле­ни­низм...".

– Прак­ти­че­ский ле­ни­низм был не­воз­­мо­жен без Дзер­жин­ско­го. Сы­грав его аж в трех филь­мах, ты как-то со­от­но­сил этот ки­но­об­раз с ре­аль­ной лич­но­стью?

– Ра­зу­ме­ет­ся. Мож­но ска­зать, я про­би­вал­ся к ре­аль­ным ис­то­ри­че­ским лич­но­стям че­рез ми­фы и ки­но­и­л­лю­зии со­вет­ской эпо­хи. В кар­ти­нах "Впе­ред, за со­кро­ви­ща­ми ге­т­ма­на!" и "Ле­нин в ог­нен­ном коль­це", сня­тых в 1993-м, об­раз че­ки­ста но­мер один не вы­шел за рам­ки ста­ро­го иде­о­ло­ги­че­ско­го сце­на­рия: во­круг за­го­вор­щи­ки, шпи­о­ны, контр­ре­во­лю­ци­о­не­ры. То есть "вра­гов на­ро­да" на­до вся­че­ски по­дав­лять, вплоть до ис­тре­б­ле­ния.

Тем па­че сам вождь ми­ро­во­го про­ле­та­ри­а­та в ди­а­ло­гах с па­т­ри­ар­хом Ти­хо­ном обос­но­вы­ва­ет спра­ве­д­ли­вость та­ко­го на­си­лия. "Же­лез­ный Фе­ликс" был во­з­ве­ден в ранг по­ло­жи­тель­но­го ге­роя, ка­за­лось, на все вре­ме­на. Но в че­ты­рех­се­рий­ной кар­тине "Под зна­ком Скор­пи­о­на" ре­жис­се­ра Юрия Со­ро­ки­на я по­ста­рал­ся уй­ти от од­но­бо­ко­го по­ка­за фи­гу­ры Дзер­жин­ско­го. К это­му под­толк­ну­ла и пе­ре­стро­еч­ная ан­ти­то­та­ли­тар­ная про­па­ган­да. С ее по­да­чи преж­не­го "ры­ца­ря ре­во­лю­ции" ста­ли изо­б­ра­жать ис­клю­чи­тель­но как "кро­во­пий­цу, ма­нья­ка и убий­цу".

Пом­ню, как Ти­мо­фей Ва­си­лье­вич Лев­чук, с ко­то­рым я не раз го­во­рил об этом слож­ном пер­со­на­же, по­со­ве­то­вал: ищи ис­ти­ну сре­ди двух край­но­стей. И я за­гля­нул в ар­хив­ные до­ку­мен­ты. По­ра­зи­ли рас­сек­ре­чен­ные по­дроб­но­сти био­гра­фии Дзер­жин­ско­го. Выя­с­ни­лось, он не все­гда со­гла­шал­ся и да­же кон­флик­то­вал с Ле­ни­ным. При­чем по во­про­сам чре­з­вы­чай­ной важ­но­сти. На­при­мер, во­пре­ки об­ще­пар­тий­ной на­це­лен­но­сти на тер­рор, Дзер­жин­ский счи­тал не­до­пу­сти­мым дер­жать в тю­рь­ме кре­стьян и ра­бо­чих, по­са­жен­ных за мел­кие кра­жи или спе­ку­ля­цию. По­ла­гал воз­мож­ным от­ме­нить выс­шую ме­ру на­ка­за­ния (рас­стрел) по всем по­ли­ти­че­ским пре­ступ­ле­ни­ям, за ис­клю­че­ни­ем тер­ро­ри­сти­че­ских ак­тов, а та­к­же под­пи­сал при­каз о смяг­че­нии ка­ра­тель­ной по­ли­ти­ки ор­га­нов ЧК. Вме­сто то­го что­бы бо­роть­ся с "укра­ин­ски­ми ме­шоч­ни­ка­ми", как то­го тре­бо­вал кар­та­вый вождь, ак­тив­но за­ни­мал­ся вос­ста­нов­ле­ни­ем уголь­ной и ме­тал­лур­ги­че­ской про­мыш­лен­но­сти Дон­бас­са...

А по­чи­тай-ка тю­рем­ные пи­сь­ма Дзер­жин­ско­го сест­ре и жене. Про­сто не ве­рит­ся, что та­кие неж­ные сло­ва рож­да­лись в ду­ше ма­те­ро­го че­ки­ста с ре­пу­та­ци­ей па­ла­ча. Да­же Троц­кий пи­сал, что Дзер­жин­ский от­ли­чал­ся глу­бо­кой вну­т­рен­ней по­ря­доч­но­стью. Как ак­те­ры со­зда­ют свои ро­ли, так и ро­ли тво­рят ак­те­ров. Ра­бо­тая над об­ра­зом Дзер­жин­ско­го, я пе­ре­стал "выез­жать" на внеш­ней схо­же­сти с ним и за­ду­мал­ся о ми­ро­воз­зрен­че­ской пер­во­при­чине зла в этом че­ло­ве­ке. Он, как и все боль­ше­ви­ки ле­нин­ской ко­гор­ты, стал за­лож­ни­ком ан­ти­гу­ман­ной си­сте­мы, из ко­то­рой вы­рос ГУЛАГ.

– Хо­чешь ска­зать, ес­ли бы в 1991-м быв­шие рес­пу­б­ли­ки Со­вет­ско­го Со­ю­за без­от­ла­га­тель­но взя­лись по при­ме­ру При­бал­ти­ки за де­ком­му­ни­за­цию, то Украи­на не раз­ме­ня­ла бы "зо­ло­то пар­тии" на кри­ми­наль­ную оли­гар­хию?

– Бе­ри глуб­же. Дзер­жин­ский уже в непол­ных 17 ис­по­ве­до­вал марк­сизм. Это лже­у­че­ние, от ко­то­ро­го на по­ро­ге смер­ти от­рек­ся сам Маркс, по­гу­би­ло и тех, кто хо­тел по марк­сиз­му-ле­ни­низ­му пе­ре­кро­ить мир, и тех, кто про­ти­вил­ся это­му. Сре­ди них, без­услов­но, ока­зал­ся и наш зна­ме­ни­тый зем­ляк Ни­ко­лай Ру­ден­ко.

Вы­хо­дец из шах­тер­ской се­мьи на Лу­ган­щине, он по­сле де­ся­ти­лет­ки слу­жил в ди­ви­зии осо­бо­го на­зна­че­ния име­ни Дзер­жин­ско­го, а во вре­мя вой­ны был в бло­кад­ном Ле­нин­гра­де. Вер­нул­ся с фрон­та ин­ва­ли­дом. Осев в Ки­е­ве, углу­бил­ся в изу­че­ние фи­ло­со­фии. При­чем на­столь­ко, что впо­след­ствии от­пра­вил в ЦК КПУ пи­сь­мо о том, что те­о­ре­ти­че­ская ос­но­ва "Ма­ни­фе­ста Ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии" – смер­тель­но опас­ная ошиб­ка.

Вы­зов дон­бас­ско­го са­мо­род­ка вер­нул­ся к нему фа­таль­ным бу­ме­ран­гом. На за­се­да­нии сек­ре­та­ри­а­та ЦК КПСС рас­смот­ре­ли за­пи­с­ку пред­се­да­те­ля КГБ СССР Юрия Ан­дро­по­ва о пре­се­че­нии этой "пре­ступ­ной де­я­тель­но­сти". По горь­кой иро­нии су­дь­бы про­тив "от­ще­пен­ца" Ру­ден­ко вы­сту­пил со­юз­ный ген­про­ку­рор Ру­ден­ко. Об­ви­ня­е­мо­го в ан­ти­марк­сиз­ме ре­ши­ли су­дить не в Ки­е­ве, по ме­сту жи­тель­ства, а на ро­дине, в До­нец­кой об­ла­сти. Но пе­ред тем как Друж­ков­ский гор­суд при­го­во­рил Ни­ко­лая Ру­ден­ко к се­ми го­дам ли­ше­ния сво­бо­ды в ла­ге­ре стро­го­го ре­жи­ма и пя­ти го­дам ссыл­ки, его ис­клю­чи­ли из КПСС и Со­ю­за пи­са­те­лей. Но он не сдал­ся. Вы­сто­ял и вы­жил. До­жил до ре­а­би­ли­та­ции. То есть на­сто­я­щие па­т­ри­о­ты Украи­ны на Дон­бас­се оста­ва­лись са­ми­ми со­бой и во вре­ме­на "им­пе­рии зла". Прав­да, их бы­ло мень­шин­ство.

– За­то ка­кое! Че­го толь­ко сто­ит Ва­силь Стус.

– "Ярій, ду­ше! Ярій, а не ри­дай... У білій стужі сер­це Украї­ни. А ти шу­кай чер­во­ну тінь ка­ли­ни...".

Ес­ли Та­рас Шев­чен­ко – про­рок на­ции, то Ва­силь Стус – ба­ро­метр на­род­ных на­стро­е­ний. В бур­ные 60-е, еще до по­ступ­ле­ния в те­а­т­раль­ный ин­сти­тут, мне по­ве­з­ло де­бю­ти­ро­вать на сцене До­нец­ко­го му­зы­каль­но-дра­ма­ти­че­ско­го те­а­т­ра. Как раз то­гда и Стус на­чи­нал ис­кать се­бя там, в быв­шем Ста­ли­но. Пре­по­да­вал украин­ский язык и ли­те­ра­ту­ру в сред­ней шко­ле. Ра­бо­тал на шах­те. Был лит­ре­дак­то­ром га­зе­ты "Со­ци­а­ли­сти­че­ский Дон­басс".

– До­во­ди­лось об­щать­ся с ним?

– К со­жа­ле­нию, не успел по­зна­ко­мить­ся с этим без пре­у­ве­ли­че­ния вы­да­ю­щим­ся по­этом. Он в 1963-м уехал в Ки­ев и уже че­рез год вы­сту­пил в сто­лич­ном ки­но­те­а­т­ре "Украи­на" с рез­ким про­те­стом про­тив ка­г­э­бист­ских пре­сле­до­ва­ний твор­че­ской ин­тел­ли­ген­ции.

– Это от­дель­ная те­ма – боль­шая и боль­ная...

– То, что в сен­тяб­ре 1980-го на про­цес­се Ки­ев­ско­го го­род­ско­го су­да по де­лу "дис­­си­ден­та-на­ци­о­на­ли­ста", чле­на Украин­ской Хель­синк­ской груп­пы Ва­си­лия Се­ме­но­ви­ча Сту­са мне­ние ад­во­ка­та Вик­то­ра Ме­д­вед­чу­ка пол­но­стью сов­па­ло с по­зи­ци­ей... про­ку­ро­ра, ме­ня страш­но по­тряс­ло. По­жа­луй, не мень­ше, чем под­ня­тое из тай­ных ар­хи­вов пи­сь­мен­ное ука­за­ние Ле­ни­на нар­ко­му Лу­на­чар­ско­му в но­яб­ре 1919-го: "Все те­а­т­ры со­ве­тую по­ло­жить в гроб...".

– Коль речь за­шла о том са­мом Вик­то­ре Ме­д­вед­чу­ке, ко­то­рый сей­час вхо­дит от Украи­ны в кон­такт­ную груп­пу по Мин­ским до­го­во­рен­но­стям о пе­ре­ми­рии на Дон­бас­се, то что го­во­рят на сей счет в зоне АТО, где ты бы­ва­ешь?

– Мин­ские до­го­во­рен­но­сти – туф­та. Не тот уро­вень пе­ре­го­во­ров, что­бы оста­но­вить бо­е­вые дей­ствия. На это есть, как хо­ро­шо из­вест­но всем, Бу­да­пешт­ский ме­мо­ран­дум. Од­на­ко толь­ко и слы­шишь, что для пре­кра­ще­ния вой­ны "нуж­на по­ли­ти­че­ская во­ля". Аб­сурд. Ес­ли у на­ро­да есть во­ля уми­рать за ро­ди­ну, а у го­су­дар­ствен­ных де­я­те­лей нет, то они долж­ны по край­ней ме­ре за­ду­мать­ся о смыс­ле сво­ей жиз­ни в мно­го­стра­даль­ной Украине.

Вот по­слу­шай, что на­пи­сал Стус в од­ном из сво­их днев­ни­ков неза­дол­го до смер­ти в конц­ла­ге­ре ВС-389/36-1 Перм­ской об­ла­сти: "У нас за­бра­но істо­рию, куль­ту­ру, дух, а на­то­мість до­зво­ле­но тво­ри­ти ду­шу мен­шо­го бра­та? Нев­же ось та­ким хо­луй­ством мож­на при­слу­жи­ти­ся чо­мусь до­б­ро­му?.. Що та­ке українська істо­рія – без істо­ри­ків, ко­ли нема ні ко­за­цьких літо­пи­сів, ні історії Русі...".

– Хоть ты и вы­рос в Дон­бас­се, те­перь твои твор­че­ские встре­чи на во­сто­ке Украи­ны, на­вер­ное, не всем по нра­ву...

– Не всем. По­это­му как пред­ста­ви­тель "ки­ев­ской хун­ты" на­прав­ля­юсь, ко­гда при­ез­жаю в тот ре­ги­он, пер­вым де­лом к тем, для ко­го жизнь прев­ра­ти­лась в му­ку: к ра­не­ным, к их род­ным и близ­ким. На фрон­те все яс­но: это ра­бо­та. Смер­тель­но опас­ная, но ра­бо­та. Убьют – не убьют. Враг по­ня­тен, друг тем бо­лее. А в го­с­пи­та­лях и боль­ни­цах, будь то Зо­ло­чев, Львов, Дне­про­пет­ровск или Ки­ев, мно­гие пар­ни и му­жи­ки при­ко­ва­ны к от­ча­я­нию. Кто-то без рук, кто-то без ног. Де­жур­ные сло­ва о том, что на­деж­да уми­ра­ет по­след­ней, тут те­ря­ют смысл. Вче­раш­ние сол­да­ты ока­за­лись вне вой­ны и ми­ра. Иду к ним по прось­бе их род­ствен­ни­ков с от­рыв­ка­ми из филь­ма "В бой идут од­ни "ста­ри­ки", с пес­ня­ми и сти­ха­ми, с во­с­по­ми­на­ни­я­ми о Бы­ко­ве. Ма­ма од­но­го из по­ка­ле­чен­ных ре­бят пря­мо в па­ла­те ска­за­ла: "Спа­си­бо, ва­ше "бу­дем жить!" по­мо­га­ет вы­жить...". И я, не сла­бый, в об­щем-то, че­ло­век, не смог сдер­жать слез.

Талашко: Святые слова "Слава Украине! Героям слава!". Но и они ветшают от бездумного употребления. Фото из личного архива Владимира Талашко

Ко­гда толь­ко-толь­ко ра­з­во­ра­чи­ва­лось во­лон­тер­ско-до­б­ро­воль­че­ское дви­же­ние в зоне АТО, я мо­тал­ся в со­ста­ве куль­тур­но­го де­сан­та по во­ин­ским ча­стям. На каж­дом ша­гу слы­ша­лось бан­де­ров­ское: "Сла­ва Украине! Ге­ро­ям сла­ва!". Ко­неч­но, свя­тые сло­ва. Но и они вет­ша­ют от без­дум­но­го упо­тре­б­ле­ния. Па­т­ри­о­тизм – как та­лант: или он есть, или его нет. Боль­ше двух лет я без­воз­ме­зд­но по­мо­гаю сво­им зем­ля­кам в зоне АТО. Не­дав­но да­же внес бла­го­тво­ри­тель­ный де­неж­ный вклад (из пен­си­он­ных сбе­ре­же­ний) в при­о­б­ре­те­ние ин­кас­са­тор­ско­го ав­то и пе­ре­обо­ру­до­ва­ние его в бро­ни­ро­ван­ную ма­ши­ну для ра­з­вед­ки. От­пра­ви­ли в сто­ро­ну Ма­ри­у­по­ля...

– Пе­ред тем как мы встре­ти­лись, я пе­ре­ло­па­тил "тер­ри­ко­ны" пу­б­ли­ка­ций о те­бе. Мно­гие, не осо­бо вни­кая в твою бо­га­тую филь­мо­гра­фию, де­ла­ют ак­цент на "Во­лодь­ки­ном дет­стве" – труд­ном, тру­до­вом, на­стыр­ном. Толь­ко вот ни­как не во­зь­му в толк, по­че­му од­ни жур­на­ли­сты счи­та­ют тво­ей ма­лой ро­ди­ной се­ло Гра­бо­во Во­лын­ской об­ла­сти, дру­гие – Ма­ке­ев­ку на Дон­бас­се, а тре­тьи – по­се­лок Но­во­ка­ли­но­во в том же краю. Вы­хо­дит, у те­бя три ма­лых ро­ди­ны...

– А что в этом пло­хо­го? Важ­но, что­бы ни од­на из них не бы­ла чуж­би­ной в пре­де­лах од­ной боль­шой От­чиз­ны. У неко­то­рых в на­шей стране все на­о­бо­рот: граж­дан­ство – украин­ское, а ме­сто про­жи­ва­ния – Рос­сия, Ав­стрия, Ан­глия, Из­раиль... Моя ро­ди­на здесь. Тут мно­го род­ных и близ­ких серд­цу мест. Но чув­ство зем­ли еди­ной пре­вы­ше. Не ра­ди крас­но­го слов­ца ка­пи­тан Ти­та­рен­ко с гор­до­стью го­во­рит: "Мы же се­год­ня над мо­ей Украи­ной дра­лись...".

Ко­гда во­зв­ра­ща­юсь па­мя­тью в дет­ство, то в нем по­чти од­нов­ре­мен­но воз­ни­ка­ют Во­лынь и Дон­басс. Го­род Ко­вель – там по­явил­ся на свет. Ря­дом се­ло Гра­бо­во – там жил де­душ­ка. По­том Ма­ке­ев­ка, где с пя­ти­лет­не­го во­з­рас­та по­зна­вал гру­бо­ва­тый, но не по­ка­зуш­ный мир. Ту­да по­сле бе­ри­ев­ской ам­ни­стии сле­тел­ся в из­ряд­ном ко­ли­че­стве уго­лов­ный эле­мент – от­страи­вать по­сле­во­ен­ное хо­зяй­ство. Ко­неч­но, бы­ло нема­ло и пе­ре­се­лен­цев из За­пад­ной Ук­ра­и­ны, ко­то­рые рва­лись в "степь до­нец­кую" для вос­ста­нов­ле­ния шахт и руд­ни­ков. Про­из­вод­ство вред­ное, но стра­те­ги­че­ско­го зна­че­ния. Тем бо­лее всем до­б­ро­воль­цам по­ла­га­лись подъем­ные – на обу­строй­ство бы­та.

Те­перь уж и не при­пом­ню, что кон­крет­но по­зва­ло мо­их ро­ди­те­лей 65 лет на­зад в до­ро­гу че­рез всю Украи­ну – с за­па­да на во­сток. Толь­ко я ни­ко­гда не жа­лел, что об­жи­вал­ся вме­сте с ни­ми и де­душ­кой в шах­тер­ском крае. Млад­ший брат Шур­ка остал­ся в Ко­ве­ле на ба­буш­ку. От­ту­да, с Во­лы­ни, неза­бы­ва­е­мый аро­мат дет­ства: от ма­мы, бух­гал­те­ра на мо­ло­ко­за­во­де, все­гда па­х­ло мо­ро­же­ным. Там же де­душ­ка не му­др­ствуя лу­ка­во опре­де­лил пер­вый в мо­ей жиз­ни тру­до­день: "Во­лодь­ку, хо­чеш про­сто­кваші? То біжи на по­ле, по­га­няй го­роб­ців з про­са...". Ча­сто вспо­ми­наю те сло­ва, ко­гда внуч­ки Ли­на и Есе­ния про­сят рас­ска­зать что-ни­будь о том мо­ем Дон­бас­се – с ба­буш­ки­ным бор­щом и сказ­ка­ми Пуш­ки­на под по­душ­кой. Мяг­кой, пу­хо­вой, при­ве­зен­ной с Во­лы­ни...

– Так жи­во­пи­су­ешь, что по­ра бы и на бу­ма­ге все это из­ло­жить.

– Есть за­дел с ра­бо­чим на­зва­ни­ем "Пре­одо­ле­ние". Но, по­хо­же, в на­ше элек­трон­ное вре­мя ме­му­а­ры ста­но­вят­ся "ухо­дя­щей на­ту­рой".

– Но ес­ли все-та­ки де­ло дой­дет до вы­пу­с­ка книж­ки, что обя­за­тель­но по­па­дет под ее об­лож­ку?

– Все, что свя­за­но с ша­хтой, где ра­бо­тал отец, ко­то­рый на­зы­вал за­бой "вто­рым фрон­том". На­при­мер, о том, как ста­рых ослеп­ших ло­ша­дей, от­ра­бо­тав­ших до из­не­мо­же­ния на под­зем­ной пе­ре­воз­ке уг­ля, под­ни­ма­ли на­верх – до­жи­вать свой век, а мы, па­ца­ны, счи­та­ли сво­им дол­гом при­не­сти бед­ным жи­вот­ным ку­сок хле­ба с со­лью... И о том, как в де­вять лет жизнь пе­ре­ста­ла ка­зать­ся мне бес­ко­неч­ной: по­гиб в шах­те, как на фрон­те, дя­дя Ан­дрей, а спу­стя неко­то­рое вре­мя ра­з­да­ви­ло ва­го­нет­кой де­душ­ку... И о том, что бла­го­да­ря Дон­бас­су – его шко­ле не толь­ко в пе­ре­нос­ном, но и в пря­мом смыс­ле – я знаю украин­ский язык.

Там не гно­би­ли, как рас­ска­зы­ва­ет сей­час крем­лев­ская про­па­ган­да, пе­ре­се­лен­цев из "бан­де­ров­ско­го края", а с удо­воль­с­ви­ем слу­ша­ли их пес­ни и соби­ра­лись вме­сте с ни­ми на то­ло­ку. Я уже то­гда знал Ты­чи­ну и Рыль­ско­го. А на школь­ном кон­кур­се ху­до­же­ствен­но­го чте­ния вы­сту­пал со сти­ха­ми Та­ра­са Шев­чен­ко. Сре­ди них, кста­ти, бы­ли и те, с ко­то­ры­ми шел под пу­ли "Бер­ку­та" и по­гиб на Ев­ро­май­дане Сер­гей Ни­го­ян: "Бо­рі­те­ся – по­бо­ре­те, вам Бог по­ма­гає, за вас прав­да, за вас си­ла і во­ля свя­тая...".

И о том, как в До­нец­ком му­зы­каль­но-дра­ма­ти­че­ском те­а­т­ре во вре­ме­на то­гдаш­не­го пар­тий­но­го во­ждя Украи­ны Пе­т­ра Ше­ле­ста утвер­ждал­ся па­т­ри­о­тич­ный дух. Бо­лее по­ло­ви­ны ре­пер­ту­а­ра – на украин­ском: "Ду­ми мої..." по Та­ра­су Шев­чен­ко, "Єнеї­да" по Ива­ну Кот­ля­рев­ско­му, "Зем­ля" по Оль­ге Ко­бы­лян­ской, "На­род­ний Ма­ла­хій" по Ни­ко­лаю Ку­ли­шу, "Сто ти­сяч" по Ми­хаи­лу Ста­риц­ко­му, "Рок­со­ла­на" по Пав­лу За­гре­бель­но­му...

Слы­шал от кол­лег, что в бо­лее по­зд­ний пе­ри­од ре­пер­ту­ар­ный план по­пол­нил­ся пье­сой "Сви­да­ние со вре­ме­нем" по сти­хам Ва­си­ля Сту­са. При Ше­ле­сте да­же тех­ни­че­ские ву­зы взя­ли уве­рен­ный курс на украин­ский. Мо­скве это по­ка­за­лось "бур­жу­аз­ным на­ци­о­на­лиз­мом", и она ра­з­вер­ну­ла встреч­ную ру­си­фи­ка­цию, на­звав ее ин­тер­на­ци­о­на­ли­за­ци­ей. А пе­ред вы­бо­ра­ми пре­зи­ден­та в Украине ле­том 1994-го неко­то­рые по­ли­ти­ки все гром­че и гром­че тре­бо­ва­ли за­щи­ты рус­ско­го язы­ка и при­да­ния ему ес­ли не ста­ту­са го­су­дар­ствен­но­го, то по край­ней ме­ре офи­ци­аль­но­го. Так что Дон­басс еще в "ли­хие 90-е" стал за­лож­ни­ком прокрем­лев­ской ан­ти­украин­ской по­ли­ти­ки.

И о том, как 5 мар­та 1953 го­да, за день до мо­е­го се­дь­мо­го дня рож­де­ния, смерть Ста­ли­на по­гру­зи­ла окру­жа­ю­щий мир в гро­бо­вое мол­ча­ние и со­всем не ки­нош­ные сле­зы. Дя­дя Ан­дрей, еще жи­вой и нев­ре­ди­мый, по­лу­ра­с­те­рян­но го­во­рил: "Ни­че­го, ни­че­го, се­год­ня по­мя­нем от­ца всех на­ро­дов, а зав­т­ра Вов­ку по­здра­вим – ему жить...". И взрос­лые, на свой страх и риск, со­бра­ли име­нин­ное за­сто­лье, вы­пи­ли по чар­ке-дру­гой ("рас­ти, сы­нок", "будь счаст­лив, крест­ник"), по­бе­се­до­ва­ли негром­ко о том, как бы не бы­ло те­перь вой­ны. А отец все ко­сил­ся на за­кры­тые на­глу­хо став­ни и не раз вы­хо­дил во двор – яко­бы по­ку­рить. Все про­ве­рял, не слыш­ны ли го­ло­са го­стей там, где дол­го­ж­дан­ное осво­бож­де­ние от ти­ра­на скры­ва­лось за все­об­щей скор­бью.

– А ты пла­кал, ко­гда умер Ста­лин?

– Нет. И не хо­те­лось. Кем он был то­гда для ме­ня, се­ми­лет­не­го маль­чиш­ки? Ни­кем. Это по­том из уса­то­го ге­не­ра­лис­си­му­са про­па­ган­да вы­ле­пи­ла Бо­га. Стар­ший сын Вац­ла­ва Двор­жец­ко­го Вла­ди­слав, с ко­то­рым мы по­дру­жи­лись в Одес­се на съем­ках филь­ма "Ка­пи­тан Не­мо", рас­ска­зы­вал, ка­кие тяж­кие гула­гов­ские ис­пы­та­ния вы­па­ли на до­лю его от­ца: Кот­лас, Пи­не­га, ост­ров Вай­гач, Со­лов­ки, Бе­ло­мор­ско-Бал­тий­ский ка­нал...

Двор­жец­ко­го су­ди­ли за уча­стие в со­з­да­нии под­поль­ной сту­ден­че­ской ор­га­ни­за­ции "Груп­па осво­бож­де­ния лич­но­сти".

В это сей­час по­чти невоз­мож­но по­ве­рить: Вац­лав Яно­вич, потом­ствен­ный поль­ский дво­ря­нин, по­лу­чил 10 лет ла­гер­но­го ре­жи­ма толь­ко за то, что вме­сте с "идей­но незре­лы­ми ком­со­моль­ца­ми" чи­тал за­пре­щен­ные кни­ги: Спен­се­ра, Ниц­ше, Ге­ге­ля (в ори­ги­на­ле), "Бе­сов" До­сто­ев­ско­го...

– По­нят­но, роль Сер­гея Сквор­цо­ва для те­бя са­мая глав­ная их всех дру­гих глав­ных. А как от­но­сишь­ся к съем­кам в эпи­зо­дах?

– Ра­з­бор­чи­во. Эпи­зод эпи­зо­ду рознь. В на­ча­ле гор­ба­чев­ской пе­ре­строй­ки Гри­го­рий Ко­хан по­звал ме­ня в свой фильм "Уско­ре­ние", по­свя­щен­ный Вик­то­ру Глуш­ко­ву. Он стал про­то­ти­пом глав­но­го дей­ству­ю­ще­го ли­ца в ис­пол­не­нии Пе­т­ра Ве­лья­ми­но­ва. А я сыг­рал на­чаль­ни­ка от­де­ла кад­ров ин­сти­ту­та, где в свое вре­мя учил­ся зна­ме­ни­тый ки­бер­не­тик.

По сю­же­ту кар­ти­ны быв­ше­му фрон­то­ви­ку по­па­да­ет на рас­смот­ре­ние лич­ное де­ло сту­ден­та, ко­то­ро­го соби­ра­ют­ся от­чи­с­лить с клей­мом "вра­г на­ро­да": кто-то до­нес, что тот не ука­зал в ав­то­би­о­гра­фии факт на­хож­де­ния в немец­ком пле­ну. Я жи­во пред­ста­вил, что имен­но мне, Та­лаш­ко, а не толь­ко мо­е­му ге­рою пред­сто­ит при­нять непро­стое ре­ше­ние, от ко­то­ро­го за­ви­сит су­дь­ба че­ло­ве­ка. Ее ведь мог­ли лег­ко по­ло­мать то­гда. Стар­шие то­ва­ри­щи рас­ска­зы­ва­ли, на ка­ких ди­ких на­ве­тах дер­жал­ся ста­ли­низм. Од­ним сло­вом, я за­сту­пил­ся за пар­ня. Вло­жил в иг­ру всю си­лу ис­крен­не­го пе­ре­жи­ва­ния. Эта роль уда­лась мне, на­вер­ное, еще и по­то­му, что в свои сту­ден­че­ские го­ды я пе­ре­жил по­доб­ное ЧП.

– Что это бы­ло?

– Ра­спла­та (прав­да, ма­лой кро­вью) за лю­бовь к по­э­зии Ва­си­ля Си­мо­нен­ко. Точ­нее – за неко­то­рые строч­ки, изъятые цен­зу­рой из его сбор­ни­ка "Ти­ша і грім", но озву­чен­ные мной на го­с­эк­за­мене по сце­ни­че­ско­му сло­ву в Ки­ев­ском те­а­т­раль­ном ин­сти­ту­те. Хо­те­лось про­явить не толь­ко ак­тер­ские способ­но­сти, но и па­т­ри­о­ти­че­скую по­зи­цию. Ну я и вклю­чил в по­э­ти­че­ский мо­но­спек­такль сами­зда­тов­ский ва­ри­ант по­пу­ляр­но­го в на­ро­де сти­хо­тво­ре­ния Ва­си­ля Си­мо­нен­ко: "Украї­но! Ти для мене ди­во!..".

Талашко: Ха­рак­тер у ме­ня еще тот – во­лын­ский но­ров плюс дон­бас­ский кряж. Фото из личного архива Владимира Талашко

Ме­ня пре­ду­пре­жда­ли: пропу­сти ту "кра­моль­ную" стро­фу, не по­пав­шую в "Ти­шу і грім", а то бу­дут непри­ят­но­сти. Но ха­рак­тер у ме­ня еще тот – во­лын­ский но­ров плюс дон­бас­ский кряж. К то­му же сам Кость Пе­т­ро­вич Сте­пан­ков сво­им пе­да­го­ги­че­ским ав­то­ри­те­том бла­го­сло­вил ме­ня (прав­да, тай­но) на это твор­че­ское сво­е­во­лие. Ко­ро­че го­во­ря, ни­чуть не от­сту­пая от пер­во­ис­точ­ни­ка, я вдох­но­вен­но про­де­кла­ми­ро­вал пе­ред со­лид­ной эк­за­ме­на­ци­он­ной ко­мис­си­ей за­пре­щен­ное по­э­ти­че­ское об­ра­ще­ние Ва­си­ля Си­мо­нен­ко к Украине: "Хай мов­чать Аме­ри­ки й Россії, ко­ли я з то­бою го­во­рю!..".

"Над Та­лаш­ко ра­з­ра­зил­ся гром по­сле ти­ши­ны", – из­га­ля­лись ост­ро­сло­вы. Де­кан ки­но­фа­куль­те­та Вик­тор Ил­ла­ри­о­но­вич Ив­чен­ко был в шо­ке. ЧП, в ко­то­ром кое-кто усмот­рел по­ли­ти­че­скую подо­пле­ку, ста­ло пред­ме­том ра­з­би­ра­тель­ства на уровне рек­то­ра и сек­ре­та­ря партор­га­ни­за­ции. Под­ня­ли во­прос о мо­ем от­чи­с­ле­нии из ин­сти­ту­та за ка­кой-то ме­сяц до его окон­ча­ния. На дво­ре сто­ял 1972 год: от хру­щев­ской "от­те­пе­ли" оста­лись од­ни во­с­по­ми­на­ния... Бла­го­да­ря Ко­стю Пе­т­ро­ви­чу Сте­пан­ко­ву я от­де­лал­ся вы­го­во­ром по пар­тий­ной ли­нии и трой­кой на эк­за­мене. Иде­о­ло­гия взя­ла верх над твор­че­ством. Сла­ва Бо­гу, не на­дол­го.

– А ме­ня ве­те­ра­ны КПСС про­бо­ва­ли уво­лить с ра­бо­ты (из пар­тии я вы­шел по соб­ствен­ной во­ле) уже на за­ре украин­ской неза­ви­си­мо­сти, в ок­тяб­ре 1991-го. Я то­гда на пер­вой по­ло­се "Ве­чер­не­го Ки­е­ва" с его по­лу­мил­ли­он­ным ти­ра­жом рас­ска­зал о де­мон­та­же в сто­ли­це мо­ну­мен­та Ле­ни­ну на то­гдаш­ней пло­ща­ди Ок­тябрьской ре­во­лю­ции...

– О, са­мое вре­мя бы­ло для про­ве­де­ния сплош­ной де­ком­му­ни­за­ции. При­чем с обя­за­тель­ным по­ка­я­ни­ем "ру­ко­во­дя­щей и на­прав­ля­ю­щей" в смерт­ных гре­хах пе­ред на­ро­дом: и за Го­ло­до­мор, и за ГУ­ЛАГ, и за сго­вор Ста­ли­на с Гит­ле­ром о пе­ре­де­ле Ев­ро­пы, и за де­пор­та­цию та­тар, и за Бы­ков­нян­скую бой­ню, и за Во­лын­скую ре­з­ню...

Ком­му­ни­сты пе­ре­кре­сти­лись, но не по­ка­я­лись. КПУ сна­ча­ла за­пре­ти­ли, по­том ра­з­­ре­ши­ли. Ее воз­гла­вил по ре­ше­нию съе­з­да, ко­то­рый по­че­му-то про­шел не в Ки­е­ве, а в До­нец­ке, Петр Си­мо­нен­ко. Спев­шись с Пар­­ти­ей ре­ги­о­нов, на­чал бом­бить нас на каж­дом уг­лу де­ма­го­ги­че­ски­ми, ослеп­ля­ю­ще-крас­ны­ми ло­зун­га­ми: "Вер­нем стра­ну на­ро­ду!". И мы на­ча­ли те­рять неза­ви­си­мость Украи­ны. Это хо­ро­шо ста­ло вид­но и на се­па­ра­тист­ском ша­ба­ше в Се­ве­ро­до­нец­ке во вре­мя "оран­же­вой ре­во­лю­ции". Та по­ло­вин­ча­тость с хо­луй­ской огляд­кой на Мо­ск­ву про­сто не мог­ла не сде­то­ни­ро­вать Ев­ро­май­да­ном. Ко­гда на­род об­ру­шил па­мят­ник Ле­ни­ну во­з­ле Бес­са­раб­ско­го рын­ка, я с об­лег­че­ни­ем вздох­нул: "Дав­но по­ра бы...".

– В 2009 го­ду это­го Ильи­ча уже пы­та­лись "по­ста­вить на ме­сто": от­би­ли ру­ку и нос...

– Пом­ню-пом­ню те ис­те­рич­ные вопли: "ван­да­лы-бан­де­ров­цы" за­мах­ну­лись на свя­ты­ню. Ком­му­ни­сты-си­мо­нен­ков­цы на­ча­ли спе­ку­ли­ро­вать на том, что при ее со­тво­ре­нии скуль­птор Сер­гей Мер­ку­ров ис­поль­зо­вал крас­ный квар­цит, из ко­то­ро­го стро­и­ли Мав­зо­лей Ле­ни­на на Крас­ной пло­ща­ди в Мо­скве. Толь­ко вот на­чи­сто за­бы­ли о вы­гра­ви­ро­ван­ных на по­ста­мен­те сло­вах, в ко­то­рых бы­ло уве­ко­ве­че­но же­ла­ние им­пе­рии за­ду­шить свою окраи­ну в брат­ских объя­ти­ях: "При еди­ном дей­ствии про­ле­та­ри­ев ве­ли­ко­рус­ских и украин­ских сво­бод­ная Украи­на воз­мож­на. Без та­ко­го един­ства о ней не мо­жет быть и ре­чи". И под­пись: "В. И. Ле­нин". Ну а то, что во вре­мя фа­шист­ской ок­ку­па­ции там бы­ла ви­се­ли­ца, на­во­дит на еще бо­лее мрач­ные мыс­ли о ком­му­ни­сти­че­ской дья­во­ли­а­де.

– А что те­бе ви­дит­ся на ме­сте во­ждя на­про­тив Бес­са­раб­ско­го рын­ка?

– Ко­гда по всей Украине про­дол­жа­ет­ся неиз­беж­ный ле­ни­но­пад, не хо­чу ви­деть там ни­че­го мо­ну­мен­таль­но­го. Да­вай­те по­са­дим там ка­ли­но­вый гай. Пусть неболь­шой, но жи­вой и кра­си­вый – ку­стов 12, пу­щен­ных по кру­гу, вслед за солн­цем...

– Как из­вест­но, Ев­ге­ний Оно­при­ен­ко и Алек­сандр Сац­кий на­пи­са­ли сце­на­рий глав­но­го бы­ков­ско­го филь­ма "В бой идут од­ни "ста­ри­ки" по сле­дам по­д­лин­ных со­бы­тий. Образ ка­пи­та­на Ти­та­рен­ко был под­ска­зан фрон­то­вой су­дь­бой лет­чи­ка Ви­та­лия Поп­ко­ва из ис­тре­би­тель­но­го ави­а­пол­ка под ко­ман­до­ва­ни­ем Ва­си­лия Ста­ли­на. А как ты стал в этой кар­тине стар­шим лей­те­нан­том Сквор­цо­вым?

– Нет, не в ре­зуль­та­те, как сей­час мод­но го­во­рить, ка­стин­га. Бы­ко­ва на­толк­нул на этот вы­бор про­смотр ра­бо­че­го ма­те­ри­а­ла к филь­му "Как за­ка­ля­лась сталь", где Ни­ко­лай Ма­щен­ко снял ме­ня в ро­ли крас­но­ар­мей­ца Оку­не­ва. Спа­си­бо Ле­о­ни­ду Фе­до­ро­ви­чу за до­ве­рие. Он, бу­дучи сам ак­те­ром, хо­ро­шо знал, ка­ко­во это – тер­зать­ся со­мне­ни­я­ми в гри­мер­ке, сто­ять в оче­ре­ди к ре­жис­сер­ско­му ка­би­не­ту, а по­том на­блю­дать за вы­хо­дя­щи­ми от­ту­да "от­каз­ни­ка­ми" – и по­пу­ляр­ны­ми, и со­всем неи­з­вест­ны­ми пре­тен­ден­та­ми на роль. Я не ви­дел ря­дом с Бы­ко­вым ни­ко­гда чьей-то сог­бен­ной от уни­же­ния спи­ны. Он, ща­дя са­мо­лю­бие ак­те­ров, не прев­ра­щал их в по­до­бие цы­ган­ских ло­ша­дей, ко­то­рых при по­куп­ке бе­с­це­ре­мон­но рас­смат­ри­ва­ют – от хво­ста до гри­вы, вплоть до зу­бов.

Пом­ню, вто­рой ре­жис­сер "Ста­ри­ков" Ва­дим Чер­но­лих ка­ким-то буд­нич­ным го­ло­сом со­об­щил, что со мной хо­чет по­го­во­рить Ле­о­нид Фе­до­ро­вич. Во вре­мя пер­вой же встре­чи он дал уста­нов­ку: "Играй сра­зу так, как в ки­но". Ко­гда ре­жис­сер зна­ет, че­го он хо­чет от ак­те­ра, тот и ра­с­кры­ва­ет­ся глуб­же, пол­нее. На­вер­ное, это и есть твор­че­ская во­ля. Ис­клю­чи­тель­но бла­го­да­ря это­му ка­че­ству Бы­ков на од­ном ды­ха­нии снял эпи­зод "У мо­ги­лы Зои и Ма­ши". Алек­сей Ма­ка­ро­вич Смир­нов, игравший Ма­ка­ры­ча, так раз­вол­но­вал­ся от на­хлы­нув­ших фрон­то­вых во­с­по­ми­на­ний, что по-на­сто­я­ще­му за­пла­кал. Сер­деч­ный при­ступ. Этот прон­зи­тель­ный кадр во­шел в кар­ти­ну без вто­ро­го дуб­ля...

Пе­ред съем­кой од­но­го из клю­че­вых эпи­зо­дов "Раз­го­вор Сквор­цо­ва и Ти­та­рен­ко" я про­вел вме­сте с дру­ги­ми ак­те­ра­ми не ме­нее трех ме­ся­цев на аэро­дро­ме в Чер­ни­гов­ской об­ла­сти. Ки­но­ка­ме­ра то взле­та­ла в небо, то опу­с­ка­лась на лет­ное по­ле, что­бы за­фик­си­ро­вать и па­но­ра­му во­з­душ­но­го боя, и зем­ные ра­до­сти "вто­рой по­ю­щей эс­кад­ри­льи". А моя роль тре­бо­ва­ла на­пря­жен­ной вну­т­рен­ней ра­бо­ты. За день до то­го, как сыг­рать эту сце­ну, Ле­о­нид Фе­до­ро­вич дол­го рас­спра­ши­вал ме­ня про от­ца, про шко­лу, про шах­ту, про Дон­басс и да­же вы­звал на от­кро­вен­ность о том, как я ушел из до­ма, не при­няв сво­е­го воз­мож­но­го от­чи­ма...

Ка­за­лось, все это не име­ло ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к те­ме филь­ма. Но толь­ко ка­за­лось. Для Бы­ко­ва был ва­жен во­з­дух жиз­ни, ко­то­рым до­ро­жит че­ло­век. По­это­му в дан­ном слу­чае вполне хва­ти­ло двух ду­б­лей. Хо­тя мне хо­те­лась про­бо­вать еще и еще. Но Ле­о­нид Бы­ков оста­но­вил. Мол, до­ве­ряй непо­вто­ри­мо­сти мг­но­ве­ния. Кро­ме то­го, вспом­ни­лось, как во вре­мя съе­мок со­вет­ско-ита­льян­ско­го филь­ма "Ва­тер­лоо" Род Стай­гер, иг­рав­ший На­по­ле­о­на, пре­по­дал сво­е­го ро­да ре­жис­сер­ский урок са­мо­му Сер­гею Бон­дар­чу­ку, о чем мне рас­ска­зы­вал сам Сер­гей Фе­до­ро­вич. Ко­гда он по­тре­бо­вал от аме­ри­кан­ско­го ак­те­ра по­вто­рить сце­ну про­ща­ния Бо­на­пар­та со зна­ме­нем, Стай­гер спо­кой­но во­з­ра­зил: "На­по­ле­он це­ло­вал зна­мя один раз".

Кадр из фильма "В бой идут одни "старики"

– Ка­кая роль те­бе да­лась наи­бо­лее труд­но? Не ис­клю­чаю, что Не­да Лен­да ("Ка­пи­тан Не­мо"), ко­то­ро­го ты иг­рал без ка­с­ка­де­ра и на во­де, и под во­дой, и на су­ше. Кро­ме то­го, для пу­щей му­же­ствен­но­сти на­нес на ли­цо шрам.

– Моя са­мая труд­ная роль – ка­пи­тан Оку­нев в за­пре­щен­ном Рос­си­ей к по­ка­зу "Лю­до­еде", сня­том во­з­ле озе­ра Бал­хаш, на тер­ри­то­рии быв­ше­го со­вет­ско­го конц­ла­ге­ря. Как раз в тех ме­стах, где во вре­ме­на ста­лин­ских ре­прес­сий тя­ну­ли ла­гер­ный срок и мать, и отец ре­жис­се­ра это­го филь­ма Ген­на­дия Зе­ме­ля.

Мой ге­рой, по-ин­кви­зи­тор­ски хлад­но­кров­но ру­ко­во­див­ший по­дав­ле­ни­ем бун­та в ти­пич­ном оте­че­ствен­ном конц­ла­ге­ре, уме­ю­щий ис­кус­но от­се­кать по­лит­за­клю­чен­ных от уго­лов­ни­ков, – из по­ро­ды дзер­жин­ских. Будь его пер­во­род­ные ка­че­ства – ра­бо­то­сп­особ­ность, со­бран­ность, во­ля – вос­тре­бо­ва­ны, допу­стим, на фрон­те при за­щи­те ро­ди­ны, он стал бы ге­ро­ем. Че­ло­век, по­пав­ший в лю­до­ед­ские усло­вия ста­ли­низ­ма, прев­ра­ща­ет­ся в зве­ря.

В съем­ках этой лен­ты (кста­ти, чер­но-бе­лой, а не ра­с­кра­шен­ной, как неко­то­рые ста­рые филь­мы) при­ни­ма­ла уча­стие на ред­кость уди­ви­тель­ная жен­щи­на – ки­ев­лян­ка Ма­рия Кап­нист, во­пло­тив­шая на экране об­раз ста­рой по­лит­ка­тор­жан­ки. Ма­рия Ро­сти­сла­вов­на, с ко­то­рой я по­зна­ко­мил­ся боль­ше 40 лет на­зад, при­ш­ла к этой ро­ли сквозь 20-лет­ний ад ста­лин­ских ла­ге­рей. То, что ее пра­дед из слав­но­го ро­да Ко­ше­во­го ата­ма­на Ива­на Сир­ко был де­каб­ри­стом, а она сыг­ра­ла в "Лю­до­еде" участ­ни­цу ан­ти­со­вет­ско­го вос­ста­ния, еще раз убеж­да­ет в том, что май­дан­ный дух в на­шем на­ро­де неис­тре­бим.

– Не за­бы­вая о тво­ем недав­нем юби­лее, поз­воль на­по­сле­док спро­сить: счи­та­ешь ли се­бя успеш­ным че­ло­ве­ком?

– Ес­ли от­тал­ки­вать­ся от "успеть", то не счи­таю. Хо­те­лось бы, на­при­мер, как поль­ский ре­жис­сер Кшиштоф За­нус­си, на­хо­дить вре­мя для ра­бо­ты не толь­ко в ки­но, но и в те­а­т­ре. Как-то он при­во­зил на ки­ев­скую сце­ну свой спек­такль "Ма­лень­кие се­мей­ные пре­ступ­ле­ния". И я вы­ло­вил в этой твор­че­ской сти­хии по­все­днев­ный де­виз для се­бя: "Куль­ту­ра – это вы­со­та на­ших чувств".