Что не так с курсовой стабильностью гривны

О гибкости и управляемости: что не так с курсовой стабильностью

В октябре 2023 года Национальный банк Украины провозгласил отход от фиксированного обменного курса гривны и переход в режим так называемой управляемой гибкости – в мировой практике более известный как managed floating.

Идеальной целью такого режима является поиск равновесного курса, когда рыночный спрос и предложение валюты сбалансируются, а роль центробанка сводится к сглаживанию краткосрочных колебаний. Но в реальности Украина получила совсем другую модель – ручное управление валютным рынком с минимальным влиянием рыночных факторов и непрозрачными параметрами курсообразования.

Главным инструментом "гибкости" стали масштабные валютные интервенции НБУ.

Искусственная стабильность на нерыночных потоках

Сегодня основным источником предложения валюты в Украине остаются нерыночные поступления – гранты, льготные кредиты, гуманитарная помощь. За восемь месяцев 2025 года их объем составил $32,8 млрд, почти равняясь экспорту товаров и услуг ($35,2 млрд).

Так что курс гривны определяется не рыночными тенденциями, а административно установленным коридором. При этом декларируемые НБУ "изменения в обе стороны" являются скорее имитацией гибкости, чем ее реальным проявлением.

В 2024 году гривна девальвировала на 14% при стабильном торговом балансе, а в 2025-м оставалась "стабильной" при росте дефицита внешней торговли на 43%.

Фиксированный курс гривны был тем самым номинальным якорем, который обеспечивал предсказуемость экономических процессов. Отказ от него разрушил доверие бизнеса, экспортеров, инвесторов. Новые ориентиры – инфляционные цели – не стали реальным заменителем стабильности.

Более того, "управляемая гибкость" породила ожидания девальвации. Ведь больше нет гарантии стабильного курса от НБУ, а состояние платежного баланса Украины только ухудшается.

В мире большинство стран не рискуют с "гибкостью".

По данным МВФ, только 32,5% стран мира в 2023 году имели свободно или управляемый плавающий курс. Остальные – 67,5% – придерживались жестких или ползучих привязок.

И тенденция к "гибкости" только уменьшается:

• 2005 год – 46,5%;
• 2016 год – 36,9%;
• 2023 год – 32,5%.

Украина пошла в обратном направлении, внедрив "гибкость" на фоне войны, торгового дефицита и нерыночных источников валютных поступлений.

Валютная стабильность на донорском кислороде

С начала полномасштабной войны Украина получила более $150 млрд международной финансовой помощи. Именно эти средства, конвертируемые в гривну через НБУ, – главный источник стабильности валютного рынка. Без этой поддержки курс давно "улетел бы в космос". Согласно данным Кильского института мировой экономики, общая сумма международной помощи Украине к июлю 2025 года составила €309,6 млрд, из которых €141,3 млрд предоставил ЕС и €114,6 млрд – США.

На этом фоне утверждение о "гибкости с позиции силы" выглядит достаточно условным. Украинская гривна сегодня зависит не от рыночной силы экономики, а от геополитической поддержки партнеров.

Курсовая устойчивость за счет резервов

По словам НБУ, международные резервы выросли до $46 млрд (с $39 млрд в 2023 году). Но этот прирост – результат внешней помощи, а не рыночных поступлений. Украина получила более $71 млрд пособий за 2024 год и восемь месяцев 2025 года, но только 1/10 этой суммы пополнила резервы. Остальные пошли на валютные интервенции и обслуживание долга.

Реальный фундамент курса – слабый:

• дефицит текущего счета – $22,4 млрд (17% ВВП);
• отрицательное сальдо торговли – $34,3 млрд;
• прирост наличной валюты вне банков – $12,1 млрд.

Суммарно разрыв платежного баланса без учета пособия достигает $45 млрд, или 22% ВВП.

"Гибкость" с дорогими последствиями

После введения нового режима объемы валютных интервенций НБУ выросли:

• в 2024 году – на 22% по сравнению с 2023-м;
• в 2025 году (за восемь месяцев) – еще на 17%.

Общий годовой объем интервенций превысил $38 млрд.

Нетто-покупки валюты бизнесом выросли на 50%, до исторического максимума – $28,8 млрд.

Следовательно, поддержание "гибкости" обходится очень дорого – как в валюте, так и в потере доверия.

Несмотря на формальные резервы, у Украины есть внешний долг в $145 млрд, и большинство валютных ресурсов – долгового происхождения. После 2027 года, когда возобновится обслуживание долга, давление на резервы НБУ резко возрастет, а возможности поддержки курса – уменьшатся.

Валютные резервы, созданные за счет ссуд, не могут быть гарантией стабильности в долгосрочной перспективе.

Иллюзия доверия к гривне

Официальное "доверие к гривне" является следствием военной экономики – неактивного потребления и вынужденного накопления гривневых остатков на счетах.

На самом же деле 61% финансовых активов населения и бизнеса – в наличной валюте, а ее объем вне банков превысил $140 млрд. Для сравнения: срочные депозиты в банках – всего $21,2 млрд. Это означает, что рынок не верит в стабильность "управляемой гибкости".

Итог: искусственное равновесие вместо настоящей стабильности

Сегодняшняя курсовая "стабильность" – это маска, удерживаемая международной помощью. Когда этот поток уменьшится (а МВФ прогнозирует не более $12 млрд в год после войны), Украина неизбежно столкнется с масштабной девальвацией и новым витком инфляции.

В этих условиях амбиции НБУ "достигнуть 5% инфляции на приемлемом горизонте" выглядят малореалистично. Ведь снижение внешнего финансирования неизбежно повлечет за собой ценовой взрыв из-за импортозависимости экономики.

Что нужно вместо имитации гибкости

Украине нужна реальная программа экономического обновления:

• возобновление экспортного потенциала;
• привлечение производительных инвестиций;
• сокращение импортной зависимости.

И роль НБУ здесь должна быть не декоративной, а стратегической – в формировании финансовых стимулов для экономического роста, а не в поддержании иллюзии стабильности через дорогостоящие интервенции.

Курсовая стабильность – это не результат "гибкости", а результат доверия.

Доверие же рождается не из деклараций, а из сильных экономических основ.

Источник: Богдан Данилишин / Facebook

Опубликовано с личного разрешения автора