Из мемуаров Каретниковой: Режиссер Маль говорил о Жюльет Бинош: "В фильме она ошеломляюще красива и не зла, но столкнуться с ней в жизни – проклятие"
РАССКАЗ "ФРАНЦУЗСКИЙ КИНОРЕЖИССЕР ЛУИ МАЛЬ" ИЗ КНИГИ ИНГИ КАРЕТНИКОВОЙ "ПОРТРЕТЫ РАЗНОГО РАЗМЕРА"
Он мне сказал, что художественная простота, o которой говорит Матисс, ему, Малю, важнее всего. Действительно, в его фильмах eсть ясность и изысканная простота – и в свете, и в композиции кадров. Меня впечатлило, что и сам он как человек тоже прост и ясен; скромен, хотя родился и вырос в большом богатстве (его предки баснословно разбогатели на сахаре, когда Бонапарт организовал сахарную индустрию из свеклы).
В детстве и юности Маля – роскошные дома, слуги, путешествия. Но его интересовало только одно – кино, ставшее его страстью. Уже подростком он начал осваивать фильмовое мастерство, анализируя работы лучших режиссеров. Бунюэль и Ренуар были его любимцы.
Финансово ни от кого не завися, он стал делать фильмы. "Все в моем окружении видели меня как богатого баловня, который снимает фильмы от скуки. А это был смысл моей жизни".
Его фильмы сюжетны – о предательстве, верности, страсти, разврате.
"Я не хочу развлекать, я хочу беспокоить". Маль никогда не поучает. В его “Шепоте сердца” – на богатом курорте молодая, красивая итальянка-мать (во французской семье) и ее 16-летний сын весь вечер веселятся, танцуют, пьют шампанское. Потом, опьянев и как-то отключившись от реальности, отдаются друг другу. Утром из Парижа приезжает отец, и они втроем весело разговаривают и пьют кофе со сливками.
"Я была уверена, что после того, что случилось, она покончит с собой", – сказала моя пожилая русская приятельница Алла Эмерсон, когда мы вышли из кино.
Мой разговор с Малем для ВВС состоялся, когда он только закончил “Ущерб” с Джереми Айронсом и Жюльет Бинош: "В фильме она ошеломляюще красива и не зла, но столкнуться с ней в жизни – проклятие".
Пока снимался этот фильм, Маль жил в Англии. Я была в его небольшом, уютном офисе, одноэтажном домике где-то в закоулке центра Лондона. Тихо. Огромное дерево перед окнами. "Я это место выбрал, – сказал он. – Я люблю это дерево".
Посреди комнаты, где мы разговаривали, стояла ваза с букетом красных роз. Эти цветы были в фильме, в сцене последней встречи Бинош и Айронса. "Нужны были только красные розы, – сказал он, – желтые создали бы другое настроение, другое предчувствие". Для Маля визуальные образы важнее слов. "Главное происходит не в словах, а в чувствах. В этом кино ближе живописи и музыке, чем литературе и театру. Кино – это искусство эмоций".
Он не был враждебен Голливуду, как враждебно большинство европейских режиссеров. Очень любил Роберта Алтмана: "Такая энергия, широта и высокая эстетика кадра. Я любуюсь его фильмами и понимаю, что он мог быть только американцем".
Фото: ana-lee / LiveJournal
С конца 70-х годов Маль стал проводить в Америке много времени, делать фильмы в Голливуде, купил дом в фешенебельном районе Беверли Хиллс, женился на американской модели и актрисе Кэндис Берген, которая родила ему дочку, Хлою. Его американские фильмы были один успех за другим.
Передо мной сидел всемирно знаменитый кинорежиссер, но ни в его манерах, ни в его одежде, ни в спокойной речи этого не чувствовалось. Я смотрела на человека в старомодных очках, с собранным, внимательным лицом, похожего скорее на физика или лингвиста.
На полке над его столом была “Война и мир”. Мы стали разговаривать о русской литературе, потом – об иконах. Маль рассказал мне, как однажды в свободное утро пошел посмотреть Тарковского “Андрей Рублев” и был так впечатлен, что до вечера просидел в зрительном зале, смотря фильм еще и еще раз. "Я был бы счастлив, если бы узнал, что кто-то так смотрит мой фильм", – улыбнулся он.
Маль умер неожиданно, через три года после нашей беседы.
"ГОРДОН" публикует мемуары из цикла "Портреты разного размера" по субботам и воскресеньям. Следующий рассказ – о писателе Мартине Грине, – читайте в воскресенье, 27 декабря.
Предыдущие рассказы читайте по ссылке.