Цукур об избиении в суде: Матиос испугался требования открыть суд, иначе всплывут факты фальсификации дела против "Торнадо" G

Это интервью длилось не дольше получаса, но спикер четырежды просил сделать перерыв: плохо себя чувствовал, были приступы тошноты, немели руки. Причина – полученные за сутки до того травмы головы. 9 августа в Оболонском районном суде Киева, где в закрытом режиме слушается дело против "Торнадо", были избиты девять бойцов расформированной добровольческой роты МВД.

Подследственных утром доставили из Лукьяновского СИЗО в суд, где должно было состояться очередное заседание. Но впервые отвели не в привычный бокс, где они обычно ждут начала суда, а по одному заводили в новое помещение на нижнем этаже здания. По словам бойцов, там находились от 15 до 20 человек в балаклавах и в черной форме без шевронов. Каждого торнадовца силой заставили раздеться догола, после в грубой форме осмотрели им рот и задний проход, избили берцами и дубинками, затем подняли на пятый этаж в зал заседаний, где продержали в аквариуме несколько часов с руками за спиной и в туго натянутых наручниках. Жестче всех, по словам задержанных, избивали Цукура: его, единственного из всех, целенаправленно били по голове, пока он не потерял сознание.

37-летний Николай Цукур был задержан спустя девять месяцев после того, как в СИЗО оказались первые торнадовцы. Военная прокуратура Украины инкриминирует ему несколько статей, в том числе "участие в организованной преступной группировке", "превышение служебных полномочий" и "незаконное проникновение в жилище". Цукур обвинения отвергает, подчеркивая, что дело против 12 торнадовцев появилось сразу после того, как они начали блокировать контрабандный груз в зоне АТО. Кроме того, замкомандира сейчас является ключевым свидетелем в деле против бывшего главы фракции Партии регионов Александра Ефремова.

В интервью "ГОРДОН" Николай Цукур рассказал подробности избиения в суде и озвучил свои версии, кому понадобилось проучить торнадовцев с помощью дубинок.

Били профессионально, аккуратно и систематично, чтобы оставить минимум следов на теле. По нашей информации, это были бывшие бойцы криворожского "Беркута"

– Как себя чувствуете?

– Бывало и похуже.

– Что требовали люди в балаклавах, избивавшие вас в здании Оболонского суда?

– Ничего, просто били и повторяли бред, который Черновол молола по телевизору (в эфире "112 канала" нардеп от "Народного фронта" Татьяна Черновол заявила: "Когда были арестованы командиры "Торнадо", у них были изъяты мобильные телефоны. В них оказалось страшное видео – различные сексуальные оргии и изнасилования, причем там были даже младенцы. – "ГОРДОН").

– Черновол уверяла, что видела материалы дела.

– Телефоны наших бойцов не содержат и не содержали "відео сексуальних оргій та згвалтувань", как утверждает Татьяна. Вообще не содержали, о чем заботливо указала прокуратура, перечислив все статьи обвинения в начальных титрах собственного же фильма о "Торнадо" (несколько дней назад главный военный прокурор Анатолий Матиос выложил на своей Facebook-странице видео с нарезкой из закрытых судебных заседаний и следственных экспериментов по делу "Торнадо". – "ГОРДОН"). В материалах дела вообще нет ни одной статьи изнасилования.

Черновол уверяла, что видела "содержимое телефонов командиров "Торнадо". Передайте ей: в моем мобильном даже фотографий семьи не было, только рабочие материалы, связанные с патрулированием в зоне АТО и фактов перевоза контрабанды.

– Вернемся к инциденту в Оболонском суде. Сколько длилось избиение?

– Не помню, я несколько раз отключался, когда били по голове.

– Вы знаете, кто эти люди в черной форме и балаклавах?

– По нашей информации – бывшие бойцы криворожского "Беркута", которые сейчас оформлены в спецподразделение под другим названием. Знаю, что бывший киевский "Беркут" наотрез отказался выполнять этот заказ. Не каждый захочет нести ответственность за избиение прямо в здании суда.

Ребята в масках точно были не детишками, вроде срочников или конвоиров: били профессионально, аккуратно и систематично, чтобы оставить минимум следов на теле. Говорили: "Мы вам не конвой, панькаться не будем".

– А конвой, доставляющий подследственных торнадовцев из СИЗО в суд, с вами "панькается"?

– Они нормально к нам относятся. Так же, как и охранники в зале суда, потому что слышат, как потерпевшие по нашему делу путаются в показаниях и постоянно оглядываются на сторону обвинения – прокуроров, когда забывают заученный текст.

Николай Цукур: "9 августа утром нас по одному завели в первую металлическую дверь на нижнем этаже суда. Двое неизвестных в масках сразу потащили меня в дальний бокс. Хотя, по инструкции, конвою, который доставляет нас из СИЗО в суд, запрещено передавать подследственных посторонним лицам.

В дальнем боксе были человек 15–20 в черных балаклавах и двое в медицинских масках. Я потребовал адвоката и видеофиксации. Получил первый удар. Мне приказали раздеться. Я отказался. Получил второй удар, ну и пошло-поехало. Накинулись шесть–семь человек, били в печень, почки, поясницу, начали стягивать одежду. Я сцепил руки в замке перед грудью, получил несколько ударов по затылку. Расцепил руки только после того, как мне наступили берцем, скажем аккуратно, на яйца. Стянули футболку, как оказался голым уже не помню – после очередного удара по голове потерял сознание.

Очнулся, поднялся, стоял раздетым. Мне приказали несколько раз присесть и после встать на колени. Я отказался. Начали бить сзади по ногам. Самый крупный мужик в балаклаве запрыгнул мне на плечи, пытался придавить весом, я подкосился на одно колено. Последовала серия ударов.

Внезапно человек в медицинской маске приказал всем остановиться. Думаю, испугался: у меня пошли гной и кровь из старой раны, которую не успел залечить до ареста. Доктор сказал: "Ладно, задницу обследовать не буду. Быстро поднимайте его наверх". Приказали одеться. Я опять отказался, сказал, что пойду голяком. Получил удар, силой напялили на меня одежду, понесли с заломанными назад руками верх по лестнице. По ходу еще пару раз дали по голове полицейской дубинкой, я опять потерял сознание. Очнулся уже перед залом суда на пятом этаже. Кинули в аквариум, не снимая наручников".

Отрывок из статьи "Нравится прокуроров обижать? Тогда получай!". В Оболонском суде Киева избили бойцов "Торнадо"

– Догадываетесь, кто заказчик вашего избиения?

– Кто конкретно – нет. Я уже вызвал прокурора по надзору, чтобы возбудить уголовное дело. Врач в СИЗО снял побои. Приходил оперативник, мы с побратимами писали подробные объяснительные, при каких обстоятельствах были получены побои. Надеюсь, начнется следствие, всплывут какие-то фамилии. Буду требовать очной ставки, чтобы самому расспросить: кто и по чьему приказу.

– Есть свои версии?

– Пока две. Все торнадовцы сопротивлялись принудительному раздеванию догола и осмотру всех дырок в теле, но жестко "уработали" только меня. Версия первая: я единственный из бойцов нашей роты прохожу свидетелем по делу Ефремова. Дал показания не только на него, но и на других влиятельных экс-регионалов. Предполагаю, кто-то хотел заткнуть мне рот.

Версия вторая: на прошлой неделе мы подняли шум, начали требовать открытого суда. Я подробно рассказывал в интервью и писал у себя в Facebook о том, что происходит в суде и в СИЗО. После Военная прокуратура вылила на "Торнадо" кучу дерьма и грязи, а теперь решила проучить кулаками.

– Матиос не только главный военный прокурор, но и заместитель генпрокурара, а именно ГПУ возбудила дело против Ефремова. Вряд ли бы Генпрокуратура позволила ставить под угрозу вашу жизнь и здоровье как ключевого свидетеля в деле бывшего главы фракции Партии регионов.

– Но когда я согласился дать показания против Ефремова и других регионалов, в Генпрокуратуре настояли, чтобы я подписал с ними сделку. Я показания дал, а от сделки отказался.

– Что предлагалось в сделке?

– Я должен полностью перейти под Генпрокуратуру и делать все, что она скажет. Обещали выпустить из СИЗО. Я отказался, потому что адвокаты Ефремова могут поставить под сомнение мои показания: мол, он клевещет, чтобы его освободили от уголовной ответственности. Я не хочу, чтобы с меня сняли обвинения: виновен – сяду. Но настаиваю на открытом суде, тем более что Военная прокуратура не выдвинула против меня ни одной статьи, связанной с насилием, значит, суд должен быть открытым.

– Мы несколько раз прерывали интервью, потому что вам было плохо. Почему вас до сих пор не госпитализировали?

– Для СИЗО слишком много мороки, нужен дополнительный конвой в больницу, плюс куча бюрократических бумажек.

Когда нас привезли из суда, мы отказались расходиться по камерам, пока не приедет "скорая" и всех нас не осмотрит. Сбежалось руководство Лукьяновского СИЗО. Испугались, потому что в этих стенах они несут ответственность за жизнь и здоровье заключенных. Предоставили фельдшера, но он снимал только видимые побои. Я повторял: "Били сильно по голове, терял сознание, хреново себя чувствую", он отвечал: "Снимаю только видимые побои, остальное нет возможности обследовать".

Уже вечером, когда скакнуло давление, начали неметь руки и началась рвота, пришел фельдшер, сказал: "Похоже, сотрясение мозга", сделал укол какого-то сильного обезболивающего, через несколько часов пришел сбивать давление.

– Все равно не понимаю: если руководство СИЗО несет ответственность в том числе за здоровье заключенных, а у вас подозрение на сотрясение мозга, почему не отвезли в больницу?

– Это будет выяснять следствие. Утром руководство СИЗО заявило: "Госпитализировать не будем, пока оказывается медицинская помощь здесь, будешь лежать в камере". Пока нас били в суде, в наших камерах в СИЗО устроили шмон. Что искали – не знаю.

– Появилась информация, что на митинге возле Оболонского суда, куда вас привезли 9 августа, появились странные люди, которые пытались пойти на прямой конфликт с полицией. Кое-кто посчитал, что это именно "Торнадо" попросило своих активистов по максимуму накалить ситуацию, чтобы привлечь внимание к суду.

– Впервые от вас об этом слышу. Нам внимания хватает с избытком, прежде всего от Матиоса и его шестерок-прокуроров.

Еще 2 августа, когда был первый митинг под судом, мы просили через народных депутатов, чтобы никто не провоцировал полицию. Нам нужна поддержка, но не столкновения. Ситуация и так накалена, не дай бог, какой-то подставной "активист" бросит гранату… Нам меньше всего выгодны столкновения, иначе шансы добиться открытого суда сведутся к нулю.

– На прошлой неделе было обнародовано видео с судебных заседаний по "Торнадо": в зале сплошные крики и маты, а кто-то из подследственных обливает прокуроров "жидкостью с запахом мочи".

– Я в курсе этой видеонарезки. Знаю, что многих видео шокировало, читал в Facebook: мол, раз они так себя ведут, значит, не заслуживают нашей поддержки. Но никто не задался вопросом: почему эта видеонарезка появилась именно сейчас? И вдруг сами судебные и правоохранительные органы обнародовали материалы закрытого суда, а ряд народных депутатов, вроде Черновол, заявили: мы видели материалы дела. Как? Каким образом? Кто и что им показал, если материалы следствия и суда закрыты?

Матиос испугался требования открыть суд, потому что всплывут факты фальсификации дела против "Торнадо". И извиниться, как за тепловизор, уже не получится. (В эфире телеканала "24" Анатолий Матиос,  комментируя собственное громкое заявление годичной давности о покушении на экс-генпрокурора Виктора Шокина с помощью тепловизора, сказал: "Даже на солнце бывают пятна. Я ошибся". – "ГОРДОН").

Матиос испугался, потому все убедятся: дело в суде разваливается, "потерпевшие" путаются в показаниях, постоянно оглядываются на прокуроров, что те подсказали нужный текст. Плюс среди людей, дающих против нас показания – сепаратисты и жены глав "ополчения "ЛНР".

"Торнадо" в СИЗО 14 месяцев. Последний год мы вели себя в суде тихо и мирно, хотя заседания переносились из неделю в неделю, затягивались на полгода, потом еще на полгода: то материалы дела не привезли, то у СИЗО нет бензина нас доставить, то прокурор не может приехать. Два месяца назад начали заслушивать "потерпевших". Это цирк какой-то, даже охрана в зале суда хохочет. Но когда прокуроры и судья начали буквально подсказывать "потерпевшим", мы начали протестовать. Мы не требуем снять с нас ответственность. Не считаем, что участие в АТО – индульгенция от уголовной ответственности. Еще раз: виновны – сядем. Но мы требуем открытого суда.

Наши прокуроры часто повторяют: "Закон один для всех". Вот только наши протесты нам с рук не сходят. Зато им вчерашнее избиение девяти подследственных прямо в здании суда с рук сойдет. В этом вся разница.