Директор киевской школы Романенко: Больше всего война повлияла на детей трех-четырех лет, а школьники стали более послушными G

Когда пандемия была, мы думали, это очень сложно, а тут такое испытание войной. Но мы справляемся

– Украина уже второй год живет в активной фазе войны, как школа выживает в таких сложных условиях?

– Рада, что в наших учреждениях есть укрытия и нам разрешили работать с детьми. Мы прошли все проверки, подписаны все акты во всех службах. Поэтому стараемся жить и радоваться, воспитывать патриотизм в детях, но главное – продолжать обучать их и развивать. Во время тревоги ведем всех детей в укрытие. Маленьким говорим, что идем спать в палатку, придумываем разные игры, обыгрываем реальность, вносим игровой элемент, чтобы они не пугались. Воспитанников садика сразу кладем спать в укрытии, чтобы в случае тревоги не будить их и не расшатывать нервную систему. У нас, к счастью, есть такая возможность. У нас оборудованное и адаптированное к потребностям детей убежище, там хорошая вентиляция, прохладно, нет лишних звуков, ставим сказку или музыку – и дети могут спокойно спать днем.

Сложно со взрослыми, а не с детьми. Стало труднее вовремя привезти продукты, организовать ремонт чего-то, потому что из-за тревог ограничивается перемещение транспорта. Когда пандемия была, мы думали, это очень сложно, а тут такое испытание войной. Но мы справляемся. Когда все это закончится, мы точно будем самой сильной нацией в мире, иначе никак. Только украинцы могут такое пройти.

– Как вы видите динамику, детей становится больше?

– В прошлом году заполняемость групп была на уровне 30%. В этом году детей в два раза больше. Не могу сказать, что вернулись те семьи, чьи дети у нас раньше обучались. Но есть и те, кто вернулся из-за рубежа. Много новых семей, которые переехали в Киев из Херсона и Харьковской области. 

– А те люди, что вернулись, как оценивают качество украинского образования?

– Знаете, столько позитивных отзывов я еще не слышала. Раньше нам постоянно в пример приводились европейские стандарты. А теперь родители с детьми попробовали на вкус эти стандарты, и оказалось, что "Розумка" – лучшее учреждение для них. И многие настолько категорично настроены жить тут, сказали: лучше под тревогами, но в Украине. 

Все познается в сравнении. Раньше из Украины казалось, что где-то там все замечательно, а у нас тут не очень. Но когда люди поехали и пожили за границей, то поняли, насколько у нас хорошо: и чистота в помещениях, и качественное питание, и возможность всестороннего развития детей, и как это удобно, когда учеба и творчество сочетаются. У нас при "Розумке" чуть ли не дом творчества – 13 студий работает. Детей не надо никуда возить. Все, что хочешь, есть прямо тут – спорт, творчество, музыка. И родители это ценят. Кроме того, наши дети показали высокий уровень подготовки, после тестов в Европе оказалось, что у них английский на высоком уровне. То есть эта ситуация проверила нас и наш подход. Так что тест на качество образования мы сдали.

Закрыть ребенка дома неправильно и несколько эгоистично. Лучше все-таки для ребенка ходить в школу

– В каком психологическом состоянии дети?

– Больше всего влияние войны заметно у детей трех-четырех лет. Родители приводят – и видно, что ребенок в стрессе. Ему сложно знакомиться с персоналом и другими детьми. Мы прилагаем больше усилий, чтобы он мог адаптироваться. До войны и до пандемии дети привыкали к садику считанные дни. А сейчас не менее двух недель занимает этот процесс и может длиться до двух месяцев. Потому что ребенок перестает доверять окружающему миру и людям. Не знаю, чем это вызвано. Просто говорю о явлении, которое наблюдаем. Дети не такие доверчивые. Потом, уже когда они тебя полностью отсканируют, проверят, успокаиваются и приходят в норму. То есть различие только в этом. Не могу сказать, что дети поменялись и теперь какие-то другие. Нет. Они, как и раньше, дружелюбные, они так же шалят, выясняют отношения. 

Школьники стали более послушными. Они лучше слышат старших. Если раньше надо было повторить несколько раз, то теперь они более серьезные и организованные.

– А дети из оккупированных районов или из зоны боевых действий?

– Есть нервозность у таких детей. Ребенок, как и взрослый, после переезда потерял все. Вот мальчик постоянно ходил с любимой игрушкой, единственной, которая у него осталась. Мы с пониманием отнеслись к этому, не расспрашивали, не настаивали ни на чем. Это длилось месяца четыре. Потом он оттаял, оставил игрушку и стал больше общаться с другими воспитанниками. Все же дети, попадая в коллектив, исцеляются. Наверняка воспоминания будут и дальше беспокоить – такое сложно забыть, но постепенно они включаются, начинают взаимодействовать, дружить. И сейчас уже не заметно, что кто-то пережил тяжелую утрату.

– Что поменялось в поведении родителей?

– Самая сложная составляющая моей работы – общение с родителями. Понятно, что первая проблема – тревожность. Приходят родители: покажите убежище. Объясняем, что во время тревоги у нас есть четкий алгоритм действий. Учителя первым делом отводят детей в укрытие и оповещают об этом родителей через чат. Мы отработали этот процесс: пять минут – и все дети и сотрудники уже в укрытии. Причем в убежище у нас есть парты, мониторы, и старшие дети продолжают учиться в убежище, а с младшими проводятся игры. По окончании тревоги информируем родителей: все хорошо, мы в классе.

Есть тревожные родители. Это понятно в нашей ситуации. Но я благодарна им, ведь, несмотря на все трудности, они стремятся к тому, чтобы их ребенок проживал жизнь, которая ему нужна. Закрыть ребенка дома неправильно и несколько эгоистично. В школе все сделано для детей и их безопасности. Детям тут комфортнее намного. Лучше все-таки для ребенка ходить в школу. Общение спасает детей, уменьшает силу переживаний. В коллективе они шутят, играют, поют, учатся, идет живое обучение и общение. 

– В прошлом году была большая миграция и многие компании испытывали нехватку кадров. Как вы решили вопрос с учителями?

– У нас большинство учителей (85%) остались и продолжают работать, все повара и няни со мной. Но пришлось найти и новых сотрудников. Некоторые учителя приехали из Донецкой области. Они потеряли все, мы поддерживаем их, чтобы они быстро адаптировались и стали частью нашего коллектива.

– Каким будет учебный процесс в этом учебном году?

– Принципиальных новшеств в этом году не вводилось. Мы стараемся чувствовать, что нужно детям, и давать им это. Большое внимание уделяем изучению английского языка. У нас теперь преподает носитель языка. Эта молодая женщина приехала в Украину из Великобритании. У нее есть украинские корни. Ее настолько тронула эта несправедливая война, что она приехала обучать детей и работает в нашей школе. Я горда и благодарна этой замечательной женщине, которая вот так поддерживает Украину. 

Не могу сказать, что сложнее стало управлять центром, скорее в чем-то даже легче, поскольку мы проводим меньше мероприятий. Конечно, я переживаю и, признаться, у меня замирает сердце каждый раз, когда объявляют воздушную тревогу. По ночам я созваниваюсь с охраной. Переживания и недосыпания после ночных тревог – самое сложное. Обычно на каникулах мы придумывали дополнительные занятия, а сейчас – я отпускаю учителей отсыпаться. Не требую ничего. Каникулы – значит, все отдыхаем.

Мы стараемся жить прямо сегодня. И в разговорах с родителями я настаиваю, что жить надо сейчас, ничего нельзя откладывать. У нас забрали радость, но мы стараемся находить ее повсюду. Вот 1 сентября пришли мои первые выпускники, им сейчас по 16 лет, замечательные ребята и девушки. Это такое счастье понимать, что все сделанное было не зря, если они вспоминают "Розумку" как лучшие школьные годы. 

Школа – часть моей жизни. И работа – особенно сейчас мое спасение. Первое, что происходит утром у меня, – я должна получить заветный плюсик от сына, который на фронте сейчас. А потом прихожу к детям и забываю обо всем. Здесь свой мир и свои эмоции. Я благодарна всем детям, не представляю, как бы я без них выживала.