Мама погибшего бойца "Азова": Только однажды Богдан сказал: "Если мы здесь ляжем, это будет маленькая горка. А те люди, которые в Мариуполе погибли, – мама, это большие горы"
Текст подготовила платформа памяти "Мемориал", рассказывающая истории убитых Россией гражданских и погибших украинских военных, специально для издания "ГОРДОН". Чтобы предоставить сведения о потерях Украины, заполняйте формы: для погибших военных и гражданских жертв.
Сын всегда меня успокаивал: "Мама, все хорошо!" Все так рассказывал, словно он на курорте
– Каким вы помните Богдана?
– Очень независимым. Когда Богдан вырос, быстро стал жить своей жизнью. Последние годы она счастливо проходила в ныне оккупированном Мангуше неподалеку от Мариуполя Донецкой области. Ко мне и младшей сестре в Хмельницкий приезжал только в гости.
Еще малышом, как только стал на свои ножки, сразу начал познавать мир. У него не было времени сидеть возле мамы. Ему было интересно сначала где-то ползти, потом – идти, наблюдать и исследовать. Сын всегда был наполнен жизнью – как тот день в конце мая, когда он родился. Будто имел внутри огонек лета. Везде было у него много друзей, которые оставались на всю жизнь.
С самого раннего возраста Богдан вертелся возле дедушки. Именно дедушка сформировал значительную часть его мировоззрения, научил любить технику и инструменты, привил любовь к машинам, которая была с ним всю жизнь.
Машина для Богдана никогда не была железом. Он чувствовал ее. Чувствовал, что может неправильно работать, и всегда старался все ремонтировать сам. Эта любовь определила профессию. Богдан поступил в Ярмолинецкий лицей на автослесаря-водителя. Когда окончил учебу, началась Революция достоинства.
Пока искал работу в Хмельницком, один из знакомых предложил присоединиться к Плоскировской сотне. Богдан согласился. С этой сотней отправился в зону боевых действий после нападения России в 2014 году.
– Где именно воевал ваш сын и как оказался в "Азове"?
– Где конкретно – не знаю. Где-то на Азовском побережье. Тогда он и еще двое ребят поняли, что на нас надвигается большой враг, которому надо иначе сопротивляться. Они втроем нашли "Азов" и вступили туда.
Пока наблюдала, как сын собирает документы, готовится, проходит курс молодого бойца, поняла, почему ребята так гордятся тем, что они азовцы. Радовалась, что сын пытается воспользоваться всеми возможностями развития, которые предоставляет служба. И очень переживала, потому что сразу после курса молодого бойца Богдан отправился воевать.
Было очень тяжело. Слушаешь новости. Слышишь о потерях. У тебя сердце и мозги будто в аду постоянно. Волнуешься, потому что это твой ребенок. Но сын всегда меня успокаивал: "Мама, все хорошо!" Все так рассказывал, словно он на курорте. Только позже он рассказал мне, насколько на самом деле на войне страшно и что он чувствовал во время первых боевых выходов.
После того как в 2015 году он вернулся с передовой, пытался найти себе любовь, чтобы родить ребенка. Со своей женой Надеждой Богдан познакомился в соцсетях. Он ее полюбил. Они друг другу подходили. Когда Надя забеременела, сказал: "Будем рожать". Буквально летал от счастья.
И я тоже. Мне нравилось видеть, что сын вырос, стал хорошим мужем и отцом. В гости приезжал где-то дважды в год. Все время отдавал семье и службе, но имел много гражданских планов.
Мечтал получить высшее образование. Поступил в Одесский университет на юриста в 2020 году. Хотел, чтобы у них был дом. Даже начал за него понемногу выплачивать. Мечтал растить сына, повести его в первый класс. Хотел открыть с братом СТО.
Затем и младший брат Олег пошел служить вслед, также в "Азов". Так вместе они встали и на защиту Мариуполя.
Мне всю жизнь будет не хватать того "мамулька", которым ко мне обращался старший сын
– Как для вас началось полномасштабное вторжение?
– 24 февраля Богдан отправил жену с сыном ко мне в Хмельницкий. Надя ехала с двумя пакетиками, с рюкзаком и с Мишей. Думали, это ненадолго. Богдан всю дорогу с ними на телефоне. Только когда они приехали к нам, он выдохнул. Тогда они спокойно пошли в бои.
– Вы чувствовали тогда, насколько это было опасно, что будет столь жестокая война?
– Я не сразу поняла, насколько сложная ситуация в Мариуполе. Сыновья периодически выходили на связь, говорили, что у них все хорошо. Поэтому я сосредоточилась на обустройстве невестки с внуком.
– Часто общались с сыновьями?
– Богдан постоянно записывал видеосообщения жене и сыну. Я с ним общалась коротко: "Ты как? Где Олежка? Не голодны?" Он всегда говорил: "Мама, все хорошо". Написала раз: "Что ты там? В шапке ходишь?" Они меня потом засмеивали с этой шапкой! Постоянно говорили: "Все хорошо, поел и в шапке". Я уже им отвечала: "Весна, тепло – снимайте эти шапки".
Все время я внимательно вчитывалась в новости о ситуации в Мариуполе, об "Азове" и "Азовстали". Время от времени общались. Сыновья изо всех сил делали вид, что все нормально. Лишь однажды Богдан сказал: "Мама, если мы здесь ляжем, это будет маленькая горка. Маленькая. А те люди, которые здесь погибли, – женщины и дети – мама, это большие горы".
– Как вы узнали о гибели Богдана?
– 28 апреля он отправил мне свое последнее сообщение: "Мама, как вы там?" Я была за городом без связи, и не смогла сразу отписать. До сих пор не могу себе простить это вовремя не посланное сообщение.
А 30 апреля Олег позвонил и сказал, что Богдана больше нет. Я не сразу услышала, переспросила. А он заплакал. Он редко плачет. Сердце сжалось тем кольцом, в котором они были. Адский огонь. Неверие. Но это сказал сын. У меня Надя собирала Мишу на прогулку. Я ей повторила.
Богдан погиб во время боевого выезда. Сидел в кабине "Газельки", попавшей под обстрел. Один из осколков попал ему в шею, и смерть, как рассказали, была мгновенной. Машина выгорела дотла, но его тело успели вытащить и забрать в бункер.
– А где сейчас ваш второй сын?
– Олег остается в плену у россиян. Пережил теракт в Оленовке. На связь с семьей вышел только один раз. Все, что успел спросить, – вернули ли домой тело Богдана... Тела до сих пор нет. Я все еще жду обоих сыновей и продолжаю бороться за их возвращение.
Мне всю жизнь будет не хватать того "мамулька", которым ко мне обращался старший сын. Добавляет боли и уносит много душевных сил невозможность похоронить сына. Вместо могил у нас, родственников многих погибших азовцев, есть только флажки на центральных площадях городов. Среди них в центре Хмельницкого есть флажок с псевдо Богдана Вогник. Такими флажками чтим своих ребят. Сюда душу приносишь и выплескиваешь свою тоску. Видишь позывной сына. Который здесь с побратимами вместе. Мы, родные, тоже вместе держимся. Боремся за тех, кто в плену. Ждем тела погибших. Ждем, что похороним их с честью.