Записки бывшего подполковника КГБ: Вербовка и убийство Владислава Листьева
Один из авторов книги "КГБ играет в шахматы" и бывший сотрудник Комитета госбезопасности СССР Владимир Попов недавно завершил работу над своими мемуарами. В книге "Заговор негодяев. Записки бывшего подполковника КГБ" он рассказывает о становлении режима российского президента Владимира Путина, его соратниках, о своей работе в комитете и ключевых событиях, к которым имели отношение советские спецслужбы. Ранее книга не издавалась. С согласия автора издание "ГОРДОН" эксклюзивно публикует главы из нее. В этой части "Записок" Попов рассказывает об известном тележурналисте Владиславе Листьеве, которого убили 1 марта 1995 года.
Владислав Листьев
В конце 1987 года на телевидение пришел работать журналист Владислав Листьев. Пройдет несколько лет, и он станет одним из ведущих телевизионных журналистов и всенародным любимцем. Этому предшествовали годы нелегкой запутанной жизни.
Выросший в простой семье, рано потерявший отца, Влад сумел поступить в МГУ на факультет журналистики и спустя несколько лет перевелся на факультет международной журналистики.
В МГУ училось много иностранных студентов, приезжавших на учебу в СССР из различных стран третьего мира, развивающихся стран, и даже капиталистических стран. Все они были объектами пристального внимания со стороны органов государственной безопасности. МГУ и Университет Дружбы народов им. П. Лумумбы находились под оперативным контролем 3-го отдела 5-го управления КГБ.
В целях осуществления наиболее полного контроля за иностранными студентами, глубокого изучения их политических взглядов и ориентации, их характеров и психологических особенностей производилась массовая вербовка профессорско-преподавательского состава и студентов университетов как из числа советских граждан, так и иностранцев. Агентуре, завербованной из числа иностранных студентов, уделялось большое внимание, так как из них готовились, по терминологии КГБ, "агенты оседания".
На Западе такую категорию агентов называют "спящими агентами". Первоочередной их задачей была легализация в какой-либо стране и занятие положения в обществе, дающее возможность получения информации, представляющей интерес для органов госбезопасности СССР. Многие иностранцы – выпускники указанных университетов – по возвращении в свои страны достигали определенных высот в карьере и добивались высокого положения в обществе.
Были среди них члены кабинетов министров, видные политические и общественные деятели, дипломаты и известные журналисты. Помимо высокого уровня образования их успеху в жизни часто способствовало наличие у большинства из них влиятельных родственников на родине. Из числа отдельных студентов-иностранцев, не имевших влиятельных родственников и приехавших в СССР на учебу по рекомендации зарубежных коммунистических партий, готовились агенты-нелегалы, которые впоследствии работали в различных странах мира под вымышленными именами и соответствующими легендами.
Работа по вовлечению иностранных студентов и аспирантов в агентурную сеть КГБ требовала наличия в ней советских граждан, пользующихся среди иностранного контингента студентов определенным авторитетом. Среди них был, например, тоже являвшийся, в свою очередь, агентом КГБ, известный в СССР (а после его распада – в России) экономист, публицист и демократ Гавриил Попов, побывавший еще и мэром Москвы. Благодаря ему "Мост-банк" Филиппа Бобкова смог разместить свой офис в здании московской мэрии.
Именно в начале 1980-х пересеклись судьбы столь разных людей – будущего тележурналиста Владислава Листьева и сотрудника 3-го отдела 5-го управления КГБ оперуполномоченного, старшего лейтенанта Александра Комелькова.
В престижных московских вузах учились дети советской и партийной элиты и творческой интеллигенции. Небольшому числу выходцев из простых советских семей, пробившихся в такие вузы, было понятно, что их возможности по окончании вузов резко отличались от возможностей студентов, имеющих влиятельных родственников. Наиболее интересные и перспективные направления на стажировку в процессе учебы и на работу после окончания вуза получали дети элиты.
Соответственно, их дальнейшая карьера и жизнь складывались достаточно хорошо и успешно. Тем же, кто не имел поддержки со стороны родственников, приходилось рассчитывать на свои собственные силы или пытаться обрести поддержку путем вступления в брак с представителями элитарных слоев. Иные же неожиданно для себя обретали эту поддержку в лице КГБ, вливаясь в число агентов и доверенных лиц этой организации.
При отборе кандидатов для последующей вербовки в качестве агентов органов безопасности осуществлялась своего рода социальная селекция. Представители высшей партийно-советской номенклатуры и члены их семей не могли быть завербованы в агентурную сеть госбезопасности в соответствии со строгими указаниями КГБ на этот счет. Эти же требования распространялись на родственников состоящих на службе офицеров госбезопасности. Относительно представителей советской творческой элиты каких-либо ограничений в плане их вовлечения в негласную деятельность в интересах государственной безопасности не существовало. Тем не менее и в отношении представителей этих кругов общества действовали определенные неписаные правила. В качестве иллюстрации приведу следующий пример.
В 1970-е годы в Московском литературном институте им. М. Горького (Литинституте), находящемся в красивом старинном особняке, описанном Львом Толстым в романе "Война и мир" (помните описание первого бала Наташи Ростовой?), и Михаилом Булгаковым в романе "Мастер и Маргарита" (дом Моссалита), многими советскими литераторами называвшемся Домом Герцена, красиво и уютно расположившемся на тенистом Тверском бульваре, неподалеку от площади, носящей имя Пушкина, учился молодой, никому не известный поэт по фамилии Вигилянский.
Имел неосторожность молодой и начинающий поэт Вигилянский общаться с некоторыми советскими диссидентами, в том числе и с теми, кто имел контакт с Александром Солженицыным. В силу этих знакомств попал он в поле зрения 9-го отдела 5-го управления, а конкретнее – Владимира Гусева, старшего оперуполномоченного этого отдела, майора и Почетного сотрудника госбезопасности СССР, получившего это высокое звание за успешное пресечение антисоветской деятельности ряда известных советских диссидентов, и прежде всего Солженицына.
В один из весенних дней 1976 года пригласил Гусев Вигилянского для беседы, в ходе которой подробно расспрашивал его о знакомых из числа диссидентов, и при этом недвусмысленно дал понять, что, по мнению КГБ, Вигилянский оказался в очень неприятной ситуации. Выход у него из этой неприятной ситуации один – стать агентом госбезопасности и сообщать все, что ему станет известно о деятельности диссидентов, или распрощаться с учебой в Литинституте.
Разговор велся в жесткой, не допускающей никаких компромиссов форме. Это был стиль Гусева. Он и прославился своей жестокостью, за что был описан Солженицыным в книге "Бодался теленок с дубом" как человек, безжалостно бьющий ботинком по лицу знакомого Солженицына Александра Горлова, случайно приехавшего в загородный дом писателя, когда КГБ проводил там негласный обыск, приговаривая "убью, сука". Именно за этот мордобой майор Гусев был удостоен звания "Почетный сотрудник госбезопасности". Позже он мне рассказывал, что действительно готов был убить Горлова, чтобы тот не рассказал общественности о происшедшем. Но на крики Горлова сбежались дачники, и убить Горлова не удалось.
На следующий день после вербовки Гусевым Вигилянского в кабинете заместителя начальника 5-го управления генерал-майора Абрамова раздался телефонный звонок от отца Вигилянского – члена Союза писателей, давнишнего агента госбезопасности. Он жаловался на жестокое обращение с его диссидентствующим сыном. Абрамов пообещал разобраться и действительно вызвал к себе Гусева для разговора: "Ты смотри, повнимательней будь. Видишь, круги идут".
Поэтому при выборе кандидата на вербовку изучались не только возможности будущего агента по добыванию информации, представляющей интерес для КГБ, но также принималась во внимание социальная среда, которую он представлял, и наличие влиятельных родственников. Поэтому агенты, завербованные из числа студентов вузов, в большинстве своем были представителями средних и низших слоев советского общества. Большинство были дети из простых рабочих семей, которые полагали, что, оказывая помощь органам госбезопасности, демонстрируют свою лояльность советскому строю и могут рассчитывать на помощь в становлении карьеры. И действительно, органы КГБ активно продвигали свою агентуру, тем самым создавая "агентов влияния", занимающих видное место в политической и общественной жизни страны.
Общительный и спортивный студент факультета журналистики МГУ Владислав Листьев не мог не привлечь внимания кураторов из 3-го отдела 5-го управления. Так началось его длительное сотрудничество с этим подразделением. С помощью куратора факультета он смог попасть (а это было нелегко – желающих было много) в группу для углубленного изучения иностранных языков, а через пару лет перевестись на только что созданный факультет международной журналистики, куда стремились попасть очень многие, в том числе и имевшие весьма влиятельных родственников-просителей. Звонки шли на уровне ректора университета и декана факультета. Для всех было очевидно – новый факультет открывает прекрасные перспективы для его будущих выпускников в плане работы за границей (предел мечтаний многих советских людей). При отборе на этот факультет решающее слово было за КГБ.
В составе 3-го отдела 5-го управления служила в качестве старшего оперуполномоченного майор Елена Борисовна Казельцева. Коллеги за глаза называли ее просто ЕБ. Маленького роста, невнушительной внешности, она обладала сильным мужским характером. Сослуживцы ее побаивались. Во всем 5-м управлении был лишь один человек, который говорил "ты" могущественному Бобкову. Этим человеком была Елена Борисовна. Их связывала многолетняя совместная служба. Казельцевой позволялось говорить Бобкову "ты" даже в присутствии ее непосредственных начальников.
Казельцева курировала МГУ. На всех, кто с ней имел дело в университете, она наводила панический ужас. Известнейший в стране ученый, ректор МГУ И.Г. Петровский никогда не рисковал ей перечить. Благодаря ее особому положению, в нарушение существовавших в КГБ правил, она получила в МГУ прекрасную квартиру на Ленинских (Воробьевых) горах в доме для профессорско-преподавательского состава университета. Одного слова Казельцевой было достаточно, чтобы нужный человек был зачислен на соответствующий факультет, переведен на какую-либо кафедру... И горе было тому, кто рисковал ей перечить.
Весьма весомым было и еще одно обстоятельство. Во времена Советского Союза существовала организация, которая называлась Высшая аттестационная комиссия (ВАК). Этот орган утверждал все научные диссертации, поступавшие из всех учебных и научных заведений СССР. Так как отдельные работы имели отношение к военно-оборонной и иной закрытой тематике, в системе ВАКа существовал 1-й отдел, через который проходили абсолютно все научные работы, направляющиеся на рассмотрение в эту организацию. Начальником 1-го отдела ВАКа всегда был офицер госбезопасности, сотрудник 5-го управления КГБ. Те, кто был в немилости у КГБ, могли ждать утверждения своей диссертации годами и десятилетиями. Либо получить быстрый, но отрицательный ответ. Слово Казельцевой и тут было решающим.
По рекомендации Казельцевой Листьев оказался в числе счастливчиков, зачисленных на факультет международной журналистики. Вскоре он был включен в состав группы студентов для прохождения преддипломной практики в одной из зарубежных стран – на Кубе или в Никарагуа. Оформление в эти страны было таким же, как и в капиталистические. Кандидаты на выезд за границу в капиталистические и развивающиеся страны, а также в ряд социалистических стран – Югославию, Кубу, Вьетнам и Китай – подвергались более тщательной проверке со стороны соответствующих подразделений госбезопасности.
В отношении выезжающих впервые в указанные страны, как правило, проводилась так называемая "установка по дому", в ходе которой собирались данные об образе жизни и родственниках кандидата на выезд за границу. Осуществлялись подобные "установочные" мероприятия 7-м отделом УКГБ по Москве и Московской области. Этим подразделением проводилось наружное наблюдение (слежка) за объектами оперативной заинтересованности Московского управления и "установки по дому" для всех оперативных кадровых подразделений центрального аппарата КГБ и его московского филиала. Кроме того, "установки" проводились по запросам подразделений, осуществлявших проверку советских граждан, оформлявшихся для выезда за границу: в командировки, по частным делам и в качестве туристов. Такая проверка называлась "специальной", а подразделения, ее осуществлявшие, назывались "подразделения спецпроверки".
В деле спецпроверки (такие дела имелись на всех советских граждан, оформлявших выезд за границу) имелась справка: "Известен 3-му отделу 5-го управления КГБ СССР – Казельцева Е.Б.". (Подобная терминология означала, что проверяемый либо состоит в агентурной сети органов госбезопасности, либо изучается в качестве кандидата на вербовку.) "О компрометирующих материалах, полученных в процессе установок по адресам проживания в Инстанцию (так сокращенно назывался отдел выездов за границу и работы с зарубежными кадрами ЦК КПСС, куда сообщались данные, полученные в ходе спецпроверок) не сообщать". И подпись: "Старший оперуполномоченный 2-го отделения 10-го отдела КГБ СССР майор Коломейчук С.В.".
10-е подразделение госбезопасности помимо выполнения иных функций осуществляло спецпроверку лиц, выезжающих за границу, и информировало ЦК КПСС и партийные органы в союзных республиках и на местах о ее результатах.
Несмотря на заинтересованность 5-го управления в выезде Листьева за границу с целью продолжения им изучения объектов оперативной заинтересованности, выезд его за границу не состоялся. Листьев был выведен из состава группы студентов, направляющихся за границу, поскольку в отношении Листьева в процессе "установки по дому" были получены сведения, характеризующие его и его близких родственников с отрицательной стороны. Даже всесильная Казельцева не смогла ему помочь.
При отборе кандидатов на работу в советские СМИ, прежде всего на радио и телевидение, их кандидатуры в обязательном порядке согласовывались с органами госбезопасности. Перевод на более высокую должность, как и прием в другие масс-медиа, также проходил под контролем КГБ. Кураторы из 5-го управления КГБ не забывали Листьева. С их помощью, несмотря на серьезные проблемы в личном плане, он был принят на работу в редакцию иновещания Всесоюзного радио.
Вскоре он вновь встретился со знакомым ему еще по периоду обучения в МГУ Комельковым, бывшим куратором ряда факультетов университета, переведенным в середине 1980-х годов в 14-й отдел 5-го управления на вышестоящую должность – заместителя начальника отделения. До момента трагической гибели Листьева эти два очень разных по характеру человека будут активно друг с другом сотрудничать в решении серьезных вопросов, связанных с реформированием телевидения.
В 1987 году отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС инициировал создание на всесоюзном телевидении ряда новых программ, призванных позитивно воздействовать на умы советских граждан в период происходящих в стране небывалых изменений. В 1987 году в редакции передач для молодежи и юношества была создана программа "Взгляд". Для работы в новой программе были приглашены молодые и способные журналисты. Среди них был Листьев. Многолетний редактор "молодежки" Анатолий Лысенко в одном из интервью вспоминал: "Когда нашли этих ребят – Вакуловского, Любимова, Листьева и Захарова, они перед наведенными на них камерами терялись и были зажаты. В обычной же жизни они были преисполнены собственного величия. В этой компании Влад был аутсайдером. На него никто не ставил. Он не был лидером".
И действительно, на Влада ставили совсем другие люди – бойцы "невидимого фронта". Благодаря их помощи, несмотря на весьма небезупречную биографию, он не только не потерял прежнюю работу на радио – несмотря на периоды длительного запоя, попытку самоубийства и уход из семьи, – но смог оказаться в группе избранных молодых журналистов, приглашенных для работы на телевидение. Немало способных журналистов за гораздо меньшие прегрешения теряли работу в идеологических организациях, к каковым относились СМИ. Порой хватало вскользь высказанного куратором госбезопасности замечания о сотруднике руководителю учреждения, и судьба "нарушителя" была предрешена.
Совсем по-другому обстояли дела с Листьевым. Редактор телевидения Лысенко вспоминал: "Тогда в Верховный Совет выдвинули Любимова, Политковского и Мукусева. Выдвинули и Влада, но он напился пьяным и на собрание не пришел… За пьянку мне как-то пришлось его увольнять". Причиной увольнения были постоянные срывы программ, а однажды он вообще не явился на прямой эфир. Однако в отношении Листьева действовал принцип всепрощения.
С годами программа "Взгляд" вошла в число наиболее популярных на телевидении. Рос и авторитет Листьева. В 1990 году он стал художественным руководителем программ "Поле чудес", "Тема" и "Час пик". В 1991 году он был назначен генеральным продюсером телекомпании.
Владислав Листьев и Александр Коржаков
Подполковник Комельков пришел в СПБ Коржакова примерно в то же время, в 1992 году. Комельков, являвшийся до увольнения из КГБ одним из руководителей подразделения, курировавшего Останкинский телецентр и в силу этого сохранивший в памяти много ценной информации о сотрудниках телевидения и возможность возобновить контакты с ними, как никто другой подходил СПБ для работы среди "телевизионщиков". Учитывались Коржаковым при восстановлении Комелькова на воинской службе и другие не менее веские обстоятельства. Комельков был "порченый", т.е. уволенный из КГБ по статье, а потому обиженный на коллег, и прежде всего на прежнего шефа Бобкова.
Кроме того, Комельков после увольнения из КГБ успел поработать в частном бизнесе – в собственном ресторане, приобретя контакты в среде московских бизнесменов и в криминальных кругах. Частыми гостями в его ресторане на Кутузовском проспекте были "солнцевские", входящие в число лидеров среди московских ОПГ (организованных преступных группировок). Кутузовский проспект относился к числу правительственных трасс, наблюдение за которыми вело в свое время 9-е управление КГБ, а затем служба, возглавляемая Коржаковым. Так что информацию о ресторане Комелькова Коржаков имел полную.
Аналитики службы безопасности "Мост-банка" отмечали: "Вместо борьбы с организованной преступностью и коррупцией в высших эшелонах власти Коржаков, наоборот, подбирал морально нечистоплотных, нечистых на руку людей, расставляя их на ответственные посты. Главное для него было, чтобы человек делал то, что ему скажет Коржаков. Он усвоил из всего опыта охранника только то, что с людьми можно и нужно разговаривать только с позиции силы, а еще лучше, если человека можно поставить в рамки зависимости и управлять им как марионеткой, используя имеющийся на него компрометирующий материал".
Назначая Комелькова "смотрящим" за телецентром, Коржаков не знал в полной мере об огромных валютных средствах, обращающихся на телевидении. Позднее, когда он с помощью нового расторопного подчиненного смог оценить примерный уровень валютных поступлений от рекламы, он задался целью подчинить себе эти валютные потоки, чтобы иметь не подконтрольные никому финансовые фонды для осуществления операции "Преемник". Для этого нужно было поставить своего человека во главе Останкинского телецентра. По рекомендации Комелькова выбор пал на Владислава Листьева.
Коржаков, вхожий в семью президента Ельцина, внушал им мысль о замечательных профессиональных качествах Листьева и сумел расположить к Владиславу супругу президента Наину Иосифовну. С помощью Наины Ельциной, симпатизировавшей обаятельному Листьеву, Коржакову легко удалось убедить президента в том, что Владислав – это будущее. В 1991 году Листьев стал генеральным продюсером телекомпании, в сентябре 1994 года – вице-президентом Академии российского телевидения, в январе 1995 года – генеральным директором ОРТ (Общественное российское телевидение), созданного в ноябре 1994 года в результате приватизации Первого государственного канала в соответствии с указом президента Ельцина.
Жена Листьева Альбина Назимова вспоминала: "Влад всегда мечтал о телевидении, которое он себе представлял. Он был человеком профессии. На ОРТ он хотел быть продюсером развлекательных программ, и только. Но когда отклонили одну кандидатуру, потом другую, оказалось, что Ельцин сразу согласился с утверждением на должность генерального директора ОРТ Влада".
Кураторы Листьева Коржаков и Комельков поставили перед ним задачу по подчинению всего рекламного рынка на ОРТ его генеральному директору, то есть Листьеву. При этом было оговорено, что все средства, вырученные от реализации рекламного времени, должны поступать на счета в банках, подконтрольных Службе безопасности президента, руководимой Коржаковым.
В январе 1995 года, вскоре после своего назначения на пост директора, Листьев сделал публичное заявление, из которого следовало, что отныне реклама на ОРТ будет передана ограниченному кругу подконтрольных ему лично компаний. В феврале газета "Вечерний клуб" в связи с этим писала:
"В среде телевизионщиков наблюдается явная паника. Оно и понятно. Реклама – это живые деньги. Доходы телекомпаний и личные доходы. Как легальные, так и нелегальные. На ТВ существует даже специальный термин “джинса”. Им обозначается передача, телесюжет, информация, сделанные по “левому” заказу. Оплата которого идет непосредственно исполнителям, минуя официальную кассу. На "Останкино" теперь такой кормушки не будет (подобная ежемесячная недостача исчисляется в сумме 30 млн рублей.) Последствия несомненно объявятся".
30 ноября 1994 года президент Ельцин подписал указ о приватизации первого канала. Новая компания стала называться ОРТ. Сразу после приватизации генеральный директор ОРТ Листьев решил сосредоточить свое внимание на деятельности, из-за которой канал недополучал миллионы долларов – продаже рекламного времени. Он начал вести переговоры с Сергеем Лисовским, контролировавшим к концу 1994 года более половины телевизионного рекламного бизнеса в России.
Рекламный магнат, по всей видимости, предлагал заплатить ОРТ отступные за право распоряжаться рекламой на канале и тем самым сохранить единоличный контроль. Но переговоры затянулись. 20 февраля 1995 года Листьев объявил, что вводит временный мораторий на все виды рекламы, пока ОРТ не разработает новые этические нормы. Началась война за передел телевизионного рекламного времени.
Известная российская журналистка, пишущая об организованной преступности, Лариса Кислинская совместно с другими авторами писала в газете "Совершенно секретно" 15 июля 1998 года:
"К весне 1994 года среди пестрой компании рекламных контор определились три лидера: “Интервид” Владислава Листьева, “Премьер СВ” Сергея Лисовского и торгово-промышленная группа “БСГ” Глеба Бокия. Последний – вроде бы новичок в рекламном деле, но имел мощную подпитку от одного крупного нефтегазового банка, а также от одной шумной фракции Госдумы. 30 марта 1994 года в ресторанчике на Кропоткинской хозяин “Премьер СВ” назначил “стрелку” двум основным конкурентам. Листьев пришел один и немало подивился количеству “быков”, сопровождавших “коллег”.
Речь зашла о том, чтобы “занять” некоторое количество рекламного времени у заматеревшего “Интервида” и передать, так сказать, на развитие молодой “БСГ". Листьев, видимо, сообразил, откуда дует ветер, и активно протестовал. Но неопытный Бокий однозначно занял сторону “Большого Лиса”, и общими усилиями они конкурента “сломали”. По сути, это был “наезд”. Выходя на улицу, мрачный Листьев обронил: “Так разговаривать нельзя”. А так ничего и не понявший Бокий весело брякнул, садясь в машину: “Останкино” мы уже поделили – и я в доле!”
Через день после этих переговоров на улице Спартаковской “кадиллак” хозяина “БСГ” был продырявлен шестью выстрелами из ТТ. Для верности в машину бросили еще и гранату. Бокий скончался на месте… 9 апреля застрелили руководителя “Варгус-видео” Г. Топадзе, имевшего 6,5-процентную долю в рекламном пироге первого канала".
В июне было совершено покушение на Березовского, в результате которого погиб его водитель. В сентябре в своем "мерседесе" вместе с водителем был взорван лидер ореховской ОПГ Тимофеев (Сильвестр), являвшийся "крышей" Сергея Лисовского.
Кто-то планомерно и хладнокровно устранял конкурентов Владислава Листьева. Этим "кто-то" был генерал Коржаков, планам которого по установлению контроля над ОРТ мешали иные претенденты.
Александр Любимов, коллега Листьева, говорил о нем в одном из интервью: "Он очень легко сходился с людьми, в том числе и с не очень чистоплотными. Знаете, какое мурло в те годы по “Останкино” ходило… А кроме того, его тянуло к чему-то большему, он стремился найти новые точки опоры. Ему не хватало той системы, которую мы создавали вместе. Налаживал контакты вне нашего круга, и с ними реализовывал новые планы. Не представляю, что это были за планы и контакты. Знаю только, что его убили".
Куратору Листьева офицеру СБП Комелькову с помощью его коллег – начальника режимного отдела телевизионного комплекса подполковника ФСБ Цибизова и начальника 1-го отдела ОТРК резидента органов госбезопасности Малыгина – были достаточно хорошо известны планы основных "рекламщиков" и структуры, которые им обеспечивали финансовую поддержку и безопасность. По фамилиям людей, посещавших различные редакции телевидения, на которых через режимный отдел оформлялись пропуска, Комелькову посредством оперативных учетов ФСБ – МВД России не составляло большого труда выявлять лиц, связанных с различными организованными преступными группировками Москвы. Ему также было известно, какие подразделения правоохранительных органов ведут их разработку и в какой стадии эта разработка находится.
Коржаков торопил Листьева. Нужны были деньги на подготовку общественного мнения по замене явно дряхлеющего Ельцина на молодого и деятельного вице-премьера Олега Сосковца. Времени было мало – приближались президентские выборы в стране, и мало было уверенности у Коржакова и членов его команды, что нынешний президент с предельно низким уровнем личного рейтинга сможет их выиграть. Была определена сумма предстоящих затрат – от 50 до 60 млн долларов. Именно эта сумма стала роковой для Владислава Листьева.
Поняв, что ставка на Листьева как на возможного финансового донора себя не оправдала, Коржаков сбросил его со счетов. Листьев был обречен. Дни его были сочтены, что он сам прекрасно понимал. Слишком много сильных врагов он обрел, и при этом лишился поддержки могущественного Коржакова. Коржаков не просто потерял интерес к Листьеву: он его опасался как ненужного свидетеля по подготовке замены Ельцина на Сосковца. Разыгрывая сложную партию по захвату власти в стране, Коржаков задумал устранить Листьева таким образом, чтобы его смерть вызвала громкий политический и общественный резонанс. Это нанесло бы урон прежде всего Борису Березовскому, сумевшему установить доверительные отношения с семьей Бориса Ельцина, который с помощью своего сторонника Чубайса отодвигал Коржакова в сторону с места одного из самых влиятельных российских политиков. Листьев должен был умереть так, чтобы его смерть обернулась политическим крахом для противников Коржакова, прежде всего Березовского и Лисовского.
Коржакову не представляло большого труда расправиться с Листьевым. Он вызвал к себе Комелькова – куратора ОРТ от Службы безопасности президента, и сказал ему, чтобы больше Листьева на телевидении не было. Листьев в то время ждал встречи с представителями солнцевской группировки, которые должны были прийти к нему с требованием отступного в несколько миллионов долларов, так как проект, в котором они были также заинтересованы, оказался Листьевым провален. Листьев попросил могущественного Комелькова оградить его от денежных домогательств "братков". Одной из форм защиты, как полагал Листьев, был отказ им в выдаче пропусков на ОТРК. Но пропуска аннулированы не были. Факт их выдачи означал, что он предан бывшими кураторами из СБП. 1 марта 1995 года Владислава Листьева убили.
Как и планировал Коржаков, его политический противник Березовский оказался главным подозреваемым. Благодаря этому было ослаблено его влияние на президента Ельцина. Удалось также сохранить в тайне подготовку замены действующего президента на Сосковца.
И все же противники Коржакова оказались сильнее него. Наверное, главную роль в деле устранения его с политической сцены России того периода сыграл Чубайс. Но не только он. Умело и систематически вбрасываемый службой безопасности "Мост-банк" в средства массовой информацией компромат на Коржакова и его шефа Барсукова, безусловно, ускорил бесславный конец карьеры бывших ельцинских фаворитов.
Иначе сложилась судьба непотопляемого Комелькова. Утратив служившую ему "крышей" СБП, он с помощью друзей по 5-му управлению КГБ перешел в ФСБ России в качестве заместителя начальника управления по защите конституционного строя (управления "З").
Предыдущая часть опубликована 19 февраля. Следующая выйдет 4 марта.
Все опубликованные части книги Владимира Попова "Заговор негодяев. Записки бывшего подполковника КГБ" можно прочитать ЗДЕСЬ.