-2 Киев
Покаянное
Я ничего не смог остановить.
Все были в курсе, все учились в школе.
Оно, конечно, как ни вьется нить,
а быть концу, – но хоть замедлить, что ли…
В стремительно глупеющей стране,
который год плетущейся по кромке,
никто бы не прислушался ко мне –
витии, знаешь, были и погромче, –
история всегда кругом права,
но в море этой глупости и злобы
я мог найти какие-то слова.
Но не нашел. И все пошло, как шло бы
без нашего участия. Увы,
история и не таких ломала.
Тут мало сердца, мало головы,
и от души, похоже, толку мало.
Я ничего не смог остановить.
Увы, я не ахти какая птица.
Теперь мне больше нечего ловить –
осталось вместе с вами расплатиться.
Теперь уже на всех один финал,
все обручами стянуты стальными, –
и если кто-то что-то понимал,
он отвечает вместе с остальными.
Предчувствие, мне душу леденя,
могло бы мучить более жестоко;
не так, увы, травили вы меня,
чтоб сделать полноценного пророка, —
и вот теперь, мучитель мой родной
(вас было сто, а надо было двести)
мы в связке низвергаемся одной.
В истории мы тоже будем вместе.
Я ничего не смог остановить.
Похоже, это участь всех попыток?
Утопий недостаток, может быть,
антиутопий, может быть, избыток, –
проклятие исполнится сполна.
Казалось бы, все ясно, мысли здравы, –
но замкнут круг. Написано "война" –
грядет война. Написано "расправы" –
грядут они. Читаем "произвол" –
и нарасхват палаческие роли,
хоть каждый по отдельности не зол
и эту роль играет поневоле.
Настолько ясно видя этот круг,
я мог его порвать. Дрезина катит,
еще никто не спас ее – а вдруг?
У одного, положим, сил не хватит,
но можно было как-то рассказать,
открыть глаза… Ведь масса – это сила!
Пускай ничто б не двинулось назад, –
но, может, хоть слегка притормозило?
Не вечно же страну карает Бог,
гоня ее сквозь митинги и путчи.
Я знаю, что никто еще не смог,
но лично мне от этого не лучше.
И вот теперь, читая жизнь мою,
что движется к старенью понемногу,
в Отечестве, стоящем на краю
и, кажется, уже занесшем ногу, –
я думаю о тщетности трудов,
бессилье слов – припомнить их неловко;
хоть я от них отречься не готов,
но склонен думать, что они – дешевка.
Воистину, не стоило труда!
Конечно, проку нет и в этом стоне:
коль вся страна шагает в никуда,
то что мой личный путь на этом фоне?
Но как-то жаль, что наше шапито,
где правит плохо выкрашенный идол,
настолько обесценивает то,
в чем я когда-то высший смысл увидел.
Все тонет в луже, в плеске дождевом,
в истерике, прослушке и войнушке.
Все то, зачем мы, в сущности, живем,
объявлено не стоящим понюшки.
Осталось байки старые травить
да с нанятым вруном бессильно спорить.
Я ничего не смог остановить.
Но, кажется, еще могу ускорить.
