0 Киев
Пора уже думать о том, что будет после Майдана. Виктор Янукович более не кажется президентом навсегда, как это было еще минувшим летом. Да и оппозиционеры не кажутся теми, кого обществу хватит, чтобы жизнь стала другой. Майдан раздвинул границы возможного в украинской политике. И наибольшее свободное пространство появилось справа – на националистическом фланге политики. Ждет ли нас борьба за этот фланг?
НАЦИОНАЛЬНОЕ УМНОЖЕНИЕ
Еще пять лет назад казалось слишком смелым говорить, что у украинских националистов будет своя фракция в Верховной Раде. И во время предвыборной кампании в 2012 году интрига сохранялась до самого последнего дня – дня голосования, когда после публикации данных экзит полов стало наконец-то ясно, что партия "Свобода" все-таки преодолела пятипроцентный барьер.
Сегодня Верховную Раду уже, наверное, и не представить без националистов. Вот только теперь появилась новая интрига: а одна ли фракция будет у националистов в Верховной Раде следующего созыва? Может быть, уже две фракции?
Детальной информации о "Правом секторе" нет: этой наиболее боеспособной единицей Майдана очень интересуются в правоохранительных органах
Майдан показал обществу ряд новых националистических организаций, которые объединены под названием "Правый сектор". Правда, новыми эти организации можно назвать лишь довольно условно. Возникли они не на Майдане, однако как раз там широкая публика узнала об их существовании в контексте развернувшегося противостояния. Тут "Правый сектор" зарекомендовал себя очень хорошо. Им не помешало даже отсутствие четкой структуры и общей иерархии. В эту коалицию входят "Тризуб имени Степана Бандеры", "Патриот Украины", "Белый молот", осколки старых националистических организаций. Участвуют и футбольные хулиганы, да и отдельные, что называется, "свои" националисты. Их база – пятый этаж оккупированного Майданом Дома профсоюзов. Детальной информации о "Правом секторе" пока нет, и по понятной причине: этой наиболее боеспособной единицей Майдана очень интересуются в правоохранительных органах.
Вот для них, новых националистов, было бы логичным попытаться конвертировать симпатию к себе со стороны избирателей в собственное, независимое от других сил Майдана политическое влияние. Тем более, что парламентские националисты в острые моменты противостояния проявили себя не так решительно, как хотелось бы их избирателям.
РАЗДВОЕНИЕ ПУТИ НАПРАВО
Олег Тягнибок наравне с Арсением Яценюком и Виталием Кличко участвовал в переговорах с Януковичем и его соратниками. Результаты этих переговоров сомнительные. Фон, на котором они проходили, унизителен для участников протестов. Сам процесс переговоров даже не был гласным: какие аргументы прозвучали, какие договоренности реально достигнуты, кто из оппозиционеров был соглашательски настроен – все это осталось за закрытыми дверями. Ну и кроме того, Тягнибок во время Майдана не отличался от остальных украинских политиков в том смысле, что и у него была заметная дистанция между публичными заявлениями и реальными действиями. Провозгласив начало украинской национальной революции, Тягнибок, как и многие другие оппозиционеры, повел себя так, будто это и не революция вовсе, а проходной политический кризис, из которого еще можно выйти с помощью тривиальных парламентских средств и кулуарных компромиссов.
Появилась националистическая сила, которая скорее эффективная, чем скандальная. И ее лидер четко оппонирует ксенофобской риторике
В результате имидж Тягнибока как одного из самых решительных украинских политиков был размыт, и появилась новая политическая ниша – для подлинно решительного политика, возможно – для более искреннего националиста. Станет ли таким политиком, например, Дмитрий Ярош, публичный лидер "Правого сектора"? И оформится ли как часть официального политического процесса в Украине другая интерпретация национализма, которую представил обществу Ярош?
Напомню, в одном из интервью он сказал: "У нас (со "Свободой". – Gordonua.com) много общих позиций в идеологических вопросах, но есть и большие расхождения. Я, например, не понимаю некоторых вещей расистского характера, не воспринимаю их абсолютно… Социал-национализм для меня очень неоднозначный, так как я убежден, что национализм не требует никаких дополнений, он самодостаточен. Олег Тягнибок в последнее время тоже пытается идти по пути традиционного национализма. Слава богу. Хотя во время революции говорить об идеологических дискуссиях как-то не очень получается. В конце концов, наши парни стоят на баррикадах так же, как и парни из "Свободы". Это объединяет".
Вот только когда потребность в баррикадах исчезнет, и объединяющий враг уйдет в историю, расхождения между Ярошем и такими, как он, с одной стороны, и "Свободой" – с другой, станут не просто большими, а большими с подсветкой, заметными, на них обратят внимание средства массовой информации и, как следствие, широкая публика.
НАЦИОНАЛ-НЕПОНЯТНЫЕ
Во время прошлых выборов в Верховную Раду "Свобода" воплощала собой национализм как некий инструмент давления на правящую партию, на сообщество власти в целом. Обыватель, голосуя за "Свободу", руководствовался, в первую очередь, разочарованием в национал-демократах, которые после "оранжевой революции" пошли на сговор с крупным капиталом и смирились с коррумпированной государственной системой. Обыватель, голосуя за "Свободу", надеялся, что уж они-то попытаются изменить систему, а не встроятся в нее, как многие политики, эксплуатировавшие национальные лозунги. И что же в итоге? В итоге Тягнибок, как и другие лидеры оппозиции, договаривается о чем-то с Андреем Клюевым, и видно, что последнее слово при этом – за Клюевым.
Это означает, что за то время, пока "Свобода" в Верховной Раде, национализм так и не стал сколько-нибудь значимым инструментом давления на сообщество власти. "Свобода", будучи больше скандальной, чем эффективной, использовала его так, что национализм попросту превратился в жупел для большой части общества. Характерно, что стратеги правящей партии даже подумывали использовать это на президентских выборах – мол, рассмотрим Тягнибока как самого удобного соперника для Януковича во втором туре.
И вот, наконец на Майдане появилась националистическая сила, которая скорее эффективная, чем скандальная. И ее лидер четко оппонирует той ксенофобской риторике, которой и запомнилась деятельность "Свободы". Разве это не привлекательно для тех избирателей, которые хотят от политики реальной борьбы, а не соглашательства?
Казалось бы, ответ очевиден – привлекательно. Но есть нюанс. Пока что "Правый сектор" известен только в контексте противостояния на улице Грушевского. Кое-кто в курсе еще и того, как эти новые националисты встроены в структуру Майдана. Публикации о них, интервью с ними сегодня актуальны. Однако об этих новых националистах нет никаких сведений в контексте других общественных проблем. Когда "Свобода" шла на выборы в 2012-м, избиратель более-менее ясно представлял себе, каким будет отношение "Свободы" к той или иной проблеме в политике, экономике, образовании, медицине и так далее. Это, собственно, и позволило им преодолеть барьер на выборах – они стали понятными националистами. В том числе, как ни странно, и за счет своей ксенофобии, которая была месседжем для определенных избирателей: мол, мы свои.
Вот этот ресурс "Свободы" – понятность – все-таки у нее сохраняется. И хотя новые националисты для публики сегодня приятнее, таким же ресурсом понятности они не обладают. И, чтобы они стали понятными, им придется бороться не просто с правящей партией, а еще и с конкурентами, то есть со "Свободой". Да и придется каким-то образом стать достаточно медийными для того, чтобы появляться на телевизионных экранах. Решатся ли? Смогут ли? Пока что на эти вопросы более вероятен негативный ответ.
