Кузьмук: Как и в 2014 году, Путину докладывали то, что он хочет слушать

– Вы предсказывали вторжение России еще несколько лет назад. На сколько происходящее соответствует вашим прогнозам?

– 3 марта 2014 года, будучи народным депутатом, обратился к руководству для проведения заседания Верховной Рады и Кабмина в Симферополе. Однако тогда на это не решились. Поэтому я вылетел один и встретился в поселке Перевальное с командирами частей всех находящихся там войск. И тогда мне стало понятно, что оккупация Крыма на стадии завершения.

Все войска были оцеплены и мы теряли практически каждый день шансы. У нас были шансы, 28–29 февраля была возможность помешать действиям врага.

А 4 апреля я уже был в Луганской области, где все было еще спокойно. Небольшие митинги в самом Луганске: где-то до 800 человек. Туда вышла наша батальонная тактическая группа 93-й бригады на прикрытие госграницы. И все данные разведки свидетельствовали, что готовится если не вторжение, то выход к нашим границам.

С этого времени я тщательно анализировал возможные действия противника. И я не ошибся в его планах. Мои выводы отражены на карте, она находится у главнокомандующего Вооруженными силами. Они не отступили ни на йоту. И делают все практически по тем шаблонам и тем намерениям 2014-го года – то, что они должны были сделать. Пройти по Азово-Черноморской полосе, объединиться с Приднестровьем, обходя большие города, не втягиваясь в уличные бои. Оккупировать полностью Донбасс.

Героическими усилиями нам удалось в 2014–2015 годах остановить их и крепко встать, контролировать две трети Донбасса, несмотря на действия врага и уже прямую агрессию в Иловайске и Дебальцево.

Враг готовился. Готовился все эти годы. 21 февраля я был уже в стадии ожидания. Мы встретились с главнокомандующим, начальником генштаба, обсудили возможные действия. Я не учел только одного: тот нож в спину, который нам вставил [называющий себя президентом Беларуси Александр] Лукашенко. Я не мог предположить, что с территории Беларуси в направлении Чернобыля, Киева он пустит русские войска. Это направление для меня было неожиданным. Это быстрое достижение пригорода Киева. Из этого родилась трагедия Бучи, трагедия Гостомеля, трагедия Ворзеля, Ирпеня и так далее. Эта кровь – на руках Лукашенко.

21 февраля мне все стало ясно, я принял решение, поехал в военкомат с заявлением и сказал: "Мой "юный" возраст уже не позволяет мне встать в строй и призваться, возьмите меня добровольцем". Меня зачислили добровольцем и направили в распоряжение территориальной обороны. С тех пор я воюю вместе с командующим и хочу отметить, что командующий войсками территориальной обороны ВСУ с задачами справляется уверенно, руководит операциями территориальных войск ВСУ уверенно. Они организованы, несмотря на сроки, и четко, стойко выполняют свои задачи. Что касается действий российских войск, понятно всем, что они рассчитывали на очень быструю войну, тот же блицкриг. И надеялись при содействии местного населения быстро дойти до Киева и оккупировать основные города.

О чем это говорит? О том, что, как и в 2014 году, Путину докладывали то, что он хочет слушать. Что нет сопротивления – хлеб с солью и цветы. Так и в этот раз. И в этот раз они еще больше опалили свои головы и руки. Они встретили такое сопротивление, на которое никогда не рассчитывали. Действия их были шаблонными. Шаблонные со времен Чеченской войны, со времен сирийских боев, где им никто не препятствовал, так действовали и у нас – и поплатились. А дальше конвульсии, дальше судороги. Снести в Украине все, привести ее к сожженной земле, что они и делают. Я за те дни много просмотрел у себя и многое просмотрел у них. Я также просмотрел и ход, и выводы Великой Отечественной войны. Потому что действия российской армии, российского руководства полностью копируют действия фашистской Германии. Первое: забрасывать шапками "чисто по-русски", второе – сжечь все. Расстрелять местных жителей, ограбить, что и происходит сегодня. Чем те закончили, тем закончат и эти.

– Какова, по-вашему, роль территориальной обороны в нынешней войне?

– Сегодняшние войска территориальной обороны играют очень важную роль. Как раз война с Россией и ее ожидания породили эту составную часть ВС Украины. Мы и раньше работали над территориальной обороной, над ее проблематикой, но с совсем другой стороны. Потому что когда я был министром обороны, все наши расчеты были на то, что мы не допустим врага вглубь страны, а локализуем действия вдоль государственной границы. Так и были построены Вооруженные силы Украины. Потом их структура изменилась, численность намного уменьшилась, и в этой ситуации это самый рациональный выход – появление именно той структуры, которая сейчас есть.

Поймите, что огромный объем задач, которые выполняет территориальная оборона, был бы сегодня возложен на ВСУ и Нацгвардию. Сколько войск было бы оторвано от реальных боевых действий. А войска территориальной обороны действуют по плану общей системы действий Вооруженных сил Украины. Это огромная поддержка боевых действий, которые ведут наши войска. Мне приятно отметить то, что огромный поток молодых людей и не совсем, а "молодого" возраста, как я, становится в строй. И кто чем может и как может, помогает. Это очень ценно. А для нашей нации это бесценно.

– Сегодня часто слышим, что войска территориальной обороны уже укомплектованы. Нужно ли этим подразделениям больше добровольцев?

– Я никогда в жизни не позволю себе сказать, что все укомплектовано и все хорошо. Обстановка быстро меняется. Враг идет на все: он подтягивает резервы с Крайнего Севера, Дальнего Востока, Забайкалья и стаскивает все это уже не к нашим границам, а к нашей территории. Вооруженные силы не могут быть разорваны, они должны быть цельными и успевать реагировать на действия врага. И здесь на помощь приходит территориальная оборона. Понятно, что она продолжает комплектоваться, создавать новые части и этот процесс продолжается.

Хочу отметить, что дефицита ресурсов практически нет. Да, есть временные проблемы, которые командующий решает, главнокомандующий держит в поле зрения. И к нам возвращаются мужчины, которые были за границей. Этот феномен мало кто ожидал, думали, что они там и останутся, там отсидятся. Нет. Они возвращаются, сразу идут в военкомат и становятся в строй.

– Следует ли вступать в территориальную оборону тем, кто не имеет военного опыта?

– Я понимаю их желание защищать свою землю, свои семьи. Но тому, кто не готов, трудно уже подготовиться. Он должен применять свои навыки по другим делам, которые усиливают нашу оборону, помогают ей. И такие вещи есть. Женщины плетут маскировочные сетки, волонтеры работают на износ, не щадя себя. Кто-то обслуживает и ремонтирует технику. А кто-то и сочиняет стихи. Все эти дела направлены на нашу победу.

– Какие первоочередные нужды территориальной обороны могут обеспечить волонтеры?

– Волонтеры на сегодняшний день не хуже разбираются в делах, чем военные. Они уже научились. Только встречаются с командирами, только увидят ситуацию и уже пошли [работать]. И это не только продукты питания – это уже не нужно, их нужно направить на переселенцев, – а приборы ночного видения, логистика, амуниция и все остальное. Они свои задачи знают, они самостоятельно формулируют и помогают ВС.

– Чем могут помочь люди? Что нужно закупать в первую очередь?

– Во-первых, они могут помочь военным своим спокойствием и стойкостью, отсутствием паники, верой в Вооруженные силы, верой в главнокомандующего. Люди должны в первую очередь закупать то, что нужно им самим, чтобы пережить это тяжелое время. Если ребенок умирает от обезвоживания, то о чем можно говорить?

Вооруженным силам – спасибо, люди отдают последнее. У меня язык не повернется сказать, чтобы люди отрывали от себя в том состоянии, в каком они есть, в состоянии переселенцев – и отдавали. Хотя в этом я наших людей не уверю.

– Что вас больше всего поразило за первые две недели войны?

– Мы восемь лет воюем – войной с низкой интенсивностью, а сейчас по размаху – невиданная война. Мне уже нечему удивляться. А поражает меня стойкость нашего народа. Впечатляет стойкость, отвага, самопожертвование наших защитников Отчизны. Которые собой взрывают мосты, собой защищают мирных жителей, и они несокрушимы. Это поражает каждый день.

– Что бы вы хотели пожелать украинским воинам?

– Победы. И остаться в живых.

– А куда должен пойти российский военный корабль?

– (Смеется.) Наш герой-пограничник – простой украинский парень. Он проложил курс лучше, чем любой флагман. И этим курсом направил корабль. И не только ювелирным курсом направил корабль, а всю эту орду с их ханом.