-1 Киев
Ни на день с начала полномасштабного вторжения России я из Украины не уезжал
– Добрый вечер, уважаемые друзья! Добрый вечер, уважаемый Арсений Петрович!
– Добрый вечер, Дмитрий Ильич! И снова мы вместе с вами в студии.
– Хочу сказать, что сегодня у меня праздник, и хочу, чтобы меня все с этим праздником поздравили. Сегодня наконец-то Арсений Петрович уже с нами снова, после длительного перерыва. Я говорил еженедельно, что мы получаем огромное количество писем, сообщений: "Где Арсений Петрович?" Я отвечал, что вы ленитесь. Где вы были?
– Если наблюдать за целым рядом просто гениальных разного рода блогеров, еще других таких специфических людей, я их назову недоумками, то, в принципе, где я должен был быть? (Смеется). В Америке, в Аргентине. Российский нарратив – не только Америка. Если вы посмотрите фильм... Россияне выпустили около полутора месяцев назад на "Первом" российском канале целый фильм обо мне. Хороший фильм, все. Вот все, что эти придурки рассказывают, – вот полностью все там. Либо в Америке, либо в Аргентине. Еще где-то были слухи – в Канаде. Где-то на одной из 24 вилл. Тратить надо миллиард... Рассматривать все имеющиеся паспорта. Уйти в церковь сайентологов. Затем посмотреть на свои награды за убийство 30 россиян в Чечне. И еще сделать ряд вещей. Поэтому, в принципе, для всех этих замечательных людей есть ответ.
А для наших зрителей тоже ответ есть. Его можно легко увидеть в моих социальных сетях. Как был, так и есть в Киеве. Проводили несколько раз онлайн- и офлайн-заседания Киевского форума безопасности. То есть работу делали. И фонд мой, военным помогали. То есть делаю и делаем все, что можем сегодня сделать, чтобы страна шла вперед и чтобы страна побеждала.
– Что касается нарративов. Бывший журналист Роман Скрипин на одном из популярных YouTube-каналов недавно заявил: "Вот Яценюк провел свой Киевский форум безопасности и снова уехал в США". А еще раньше военный эксперт Жданов заявлял, что вы во время войны живете в Вашингтоне. Неоднократно в наших интервью вы говорили, что с начала войны никуда из Украины не выезжали, не покидали страну даже на международные мероприятия КФБ как его председатель. Вы можете объяснить, почему так происходит: почему в России и некоторые люди в Украине хотят упорно сказать обществу, что вы живете в США?
– Почему люди врут? Я думаю, именно этот вопрос нужно задать всем этим лжецам, которых вы часть сейчас назвали, несколько фамилий. Но их десятки, этих фамилий. Я определенным образом вообще где-то, наверное, в течение лет трех-четырех судился с ними. И выиграл массу судов, просто массу судов я выиграл. А теперь я понял, что это даже не имеет смысла. Во-первых, зачем перегружать судебную систему? А во-вторых, уже все, что они наговорили, опровергнуто, доказано и есть по этому поводу судебные решения.
Почему это сборище лжецов лжет? Кто-то может сказать о том, что они работают в рамке россиян, ФСБшников, потому что они говорят именно то, что показывает российское телевидение. У меня нет доказательств, что они работают именно на них. Но у меня есть доказательства того, что они лжецы. Если для того, чтобы, возможно, им свой рейтинг поднять какой-то, нужно использовать мою фамилию, пожалуйста, используйте. Главное – не путайте мою фамилию. Потому что это тоже, наверное, часть некоего продвижения. Не лучшего, лживого с их точки зрения продвижения, но это больше вопрос же не фактов. Потому что факты очень легко проверить. Заходишь на мои социальные странички и смотришь, где я. Ни на день из Украины я не уезжал, ни на один, начиная с полномасштабного вторжения России. Потому что – первое: как уехать из воюющей страны? Второе: это незаконно. Третье: я военнообязанный. Четвертое: у меня есть работа, которую я должен делать для страны. Моя работа как главы Киевского форума безопасности, моя работа как основателя фонда Open Ukraine. То есть внешнеполитическая деятельность как неправительственной организации и внутренняя помощь армии и фронту. А все остальные эти сказочники – ну, пусть лгут.
– Многие комментарии пишут: "Ура, дождались". Но мне понравился другой коммент – из России, наверное. Лишь одно слово: "Лысые". (Смеются).
– Вот что я точно могу сказать: за этот период, пока мы с вами вместе не делали эфиры, волосы на голове не выросли ни у вас, ни у меня.
– Но ведь у вас борода есть.
– В принципе, я думаю, что это небольшая проблема и для вас, Дмитрий Ильич. (Смеются).
– С точки зрения России вы – неисправимый экстремист. Тем более – с рецидивами. Вы только что говорили, что вы "участвовали" в чеченской войне, "убили" 30 россиян, за что вас преследуют по законам России. Вы и в Приднестровье, говорят, были. А вчера Следственный комитет РФ, которым руководит [Александр] Бастрыкин, объявил очередные обвинения в отношении вас. Пишут о новых преступлениях, которые совершил Арсений Яценюк против России. Вы уже семь лет как не премьер-министр...
– Да, будет в следующем году.
– Чем вы их так достали? Почему вы уже семь лет не премьер-министр Украины, а они до сих пор предъявляют вам обвинения?
– Это правда, они мне обвинений понавыдвигали, я думаю, на пять пожизненных. Это как минимум. То Чечня, то Приднестровье, то теперь действительно вчера какое-то новое обвинение Следственный комитет России предъявил. Еще кого-нибудь, наверное, я убил. Почему? Вы знаете, этому есть, в принципе, объяснение. Знаете почему? Потому что я делал свою работу в качестве премьер-министра Украины для Украины. И так получилось, что работа для Украины была конкретно против России. Потому что Россия всегда вела захватническую, империалистическую политику по отношению к Украине. Эта работа началась не только тогда, когда я занял должность премьер-министра, но и до того еще на разных должностях, и председателя парламента, когда я подписал представление о членстве Украины в НАТО как глава Верховной Рады, и как министра иностранных дел, когда я начал переговоры о безвизовом режиме с Европейским союзом, и как министра экономики, когда я впервые поднял тогда вопрос, почему Украина закупает по непрозрачному и непонятному контракту газ у Российской Федерации, у "Газпрома". А потом уже в качестве премьер-министра, когда отказался от российского газа, осудил российский "Газпром", подписал Соглашение об ассоциации с Европейским союзом, сделал все для безвизового режима, ввел санкции против России и принял, кстати, закон о санкциях, по которому сейчас вводит Украина все санкции против России. Закрыл авиасообщение с Россией. Ввел жесткие санкции против российских товаров. Я уже не говорю о внешнеполитической деятельности, потому что, в принципе, для Путина вряд ли было очень приятно, когда я с трибуны ООН в Генеральной Ассамблее ООН фактически обвинял Путина в военных преступлениях. Это все записано.
Потому, в принципе, у меня к ним нет никаких претензий. Вот к россиянам у меня претензий нет, к этим подонкам. Почему? Потому что мы враги. Враг делает то, что он может делать относительно меня. И оно, может быть, смешно, но это не так смешно. Потому что, понимаете, они надеются на то, что пройдет 5–10–15 лет, их абсурдные обвинения останутся. А может быть, что-то изменится в мире. А если что-то изменится в мире, может, можно как-то своими костлявыми руками дотянуться. То есть оно смешно, когда мы сейчас с вами сидим в Киеве и смеемся. А если мир будет меняться, а я вижу, что мир будет меняться, то они считают, что они могут что-то довести до ума. То есть каким-то образом добраться. И дело не только во мне одном. Я очень хочу четко сказать. А то, знаете ли, сейчас я. Вы же посмотрите, по поводу скольких людей вообще в Украине Россия начала уголовные преследования. Меня они и в Интерпол отправляли.
Дмитрий Ильич, а я вам хочу напомнить, а то вы, может быть, забыли о себе. Я хочу вам напомнить. Вы кто там, экстремист в России?
– Террорист. Три уголовных дела, заочный арест.
– Вот. А посмотрите, что было с украинскими военнослужащими, которых фактически вытягивали из тюрьмы из Европейского союза по фиктивным обвинениям России. И вытащили. Сейчас, конечно, ситуация уже изменилась, но нам всегда нужно иметь в виду, что когда россияне играют, они всегда играют в долгую.
И так же мы должны играть в очень долгую. И то, что предъявленный ордер на арест российского диктатора и военного преступника Владимира Путина Международным уголовным судом в Гааге – это так же на десятилетие. Если сегодня невозможно дотянуться до Путина, то завтра должен наступить этот момент, когда он и его верхушка должны понести наказание. И это уже вопрос к мировой правовой системе. Если правовая система будет слепа, эта тетушка, которая с весами и которая является символом правосудия, у этой тетушки глаза уже закрыты. А можно, чтобы у нее глаза открылись? И вот она увидела военных преступников за решеткой, кем является Владимир Путин.
Для этого нужно сделать особый уголовный суд и особый трибунал и расширить возможности действующей юридической системы по привлечению к ответственности. В частности, и через эту действующую юридическую систему привлечь к ответственности таких, как этот полоумный Бастрыкин (это председатель Следственного комитета Российской Федерации), и всех других. И здесь крайне важно, чтобы сейчас украинская правоохранительная система так же им вернула, каждому из них. Каждому судье, каждому следователю. Это касается не только моего кейса. Это касается каждого кейса, каждого гражданина Украины, в отношении которого был совершен либо акт агрессии, а это в отношении всей страны, преступление, нанесен ущерб, либо акты преследований. То есть вся украинская и международная правовая система должны им то же самое возвращать.
Выборов во время военного положения быть не может
– Нам пишут: "Арестович – бог". Как вы относитесь к тому, что [блогер, бывший советник Офиса президента] Алексей Арестович идет в президенты Украины?
– Как я вообще отношусь к разного рода персонам, у которых вы берете интервью, которые дают интервью не только вам, а всем? Есть много людей, у этих людей есть много мнений. У этих многих мыслей есть много слушателей. Кто может адекватно воспринимать реальность, а кто хочет верить в сказки, слушать театр абсурда. Есть такая поговорка украинская: когда, простите, писают в глаза, а он говорит, что это Божья роса. Ребята, то не Божья роса, то просто писают в глаза.
– Если мы уже заговорили об Арестовиче, который идет в президенты...
– У нас что, выборы президентские? Я просто не знаю. Я теряю сюжетную линию.
– У нас будут выборы или нет?
– Я с чрезвычайно высоким уважением отношусь к мнению нашего общества. Это очень важно, очень важно – чувствовать настроения людей, понимать, чем люди живут, и правильно реагировать на это. А еще более для меня важно и еще более предметно я отношусь к украинскому закону и украинской Конституции, к институтам власти, правилам и процедурам.
– Вы юрист.
– А по-другому государство не может функционировать. Это же не сборище какое-то, что кому захотелось, то он и делает. Правда?
Поэтому если пройтись по конкретным процедурам и просто уважать Конституцию, закон, то на этот вопрос есть очень четкий ответ. И кстати, этот четкий ответ – 24 августа я опубликовал статью, она есть на "Украинской правде" – "10 тезисов реалиста". Еще август был, я публично на всю страну заявил, когда молчали: выборов быть не может во время военного положения. И вот почему.
Первое. Эти выборы не будут соответствовать никаким стандартам ОБСЕ. То есть они не будут соответствовать стандартам прозрачных, честных, демократических выборов. Невозможно обеспечить голосование всех граждан Украины. Невозможно обеспечить участие в выборах, то есть подразумевается не просто голосование, а участие в качестве кандидатов в депутаты. В выборах как для граждан страны, находящихся в стране, так и выехавших, и – внимание – для военнослужащих.
Третье – невозможно обеспечить свободную агитацию. Четвертое – невозможно обеспечить безопасность. Вообще это ключевое – безопасность. Пятое. А как при проведении выборов обеспечить национальный консенсус и национальное единство истекающей кровью страны, борющейся против вооруженной до зубов ядерной России? Как обеспечить национальное единство и консенсус, если борьба будет не за страну, а будет борьба за власть в стране, которой может не быть, если страна развалится изнутри? Если он не способен держать этот дух единения.
Теперь есть юридическая составляющая. Понятно, что по парламенту там вообще четкая норма законодательства о том, что во время военного положения парламент продолжает свою деятельность и выборы не могут проходить. А вроде бы есть дискуссия о том, что о президенте этого не записано в Конституции. Окей, в Конституцию невозможно все записать. Но для любого студента юридического факультета, изучавшего теорию государства и права, есть ключевой принцип непрерывности власти. Это где-то, вероятно, второй курс юридического факультета. Основываясь на этом принципе, основываясь на принципе, что нормы Конституции являются нормами прямого действия, если кому-то непонятно, что выборы невозможно проводить, и что у нас есть действующий, легитимный президент, который должен завершить войну победой, и ему нужно сейчас заниматься не избирательным процессом, а ему нужно дать возможность делать его работу как высшему должностному лицу страны и верховному главнокомандующему, – тогда идите в Конституционный Суд, вам Конституционный Суд это разъяснит. Там все учились на юрфаке. То есть здесь и юридических вопросов нет.
Я описал вам общую картинку, почему это не может быть с точки зрения внешнеполитической, внутриполитической и юридической. Может ли кому-нибудь втемяшиться в голову теоретически проводить выборы? Все, что хочешь, может быть. Но я вам свою позицию сказал. Выборы должны быть в свободной демократической стране, где будет обеспечена состязательность, где будет обеспечена демократия, где будет обеспечена свобода слова, где будет обеспечена безопасность, где будет обеспечено право участия всем в избирательном процессе, где будут обеспечены права оппозиции и власти. Где нас потом не обвинят в том, что Украина провела выборы, аналогичные России. Потому что у Путина не будет выборов, у Путина будет переназначение. А я не хочу, чтобы какие-либо а-ля Путины использовали это и сказали: "А вы знаете, в Украине не было демократических выборов, вот это у них тоже переназначение".
Я не верю, что Путин скончался. Даже когда это произойдет, это не изменит политику больной недоимперской России.
– О Путине и его переназначении. В прошлую субботу, когда я был в отчаянии, потому что вы снова не выходили в эфир, я взял интервью у известного всему миру профессора [Валерия] Соловья. Валерий Дмитриевич Соловей, который, кстати, родился в Украине, на востоке Украины и много жил на западе Украины, в Ивано-Франковской области, еще недавно был профессором МГИМО, заведующим кафедрой. Но его направленность такая, антипутинская, и он постоянно что-то говорит, чем привлекает к себе внимание всего мира. В интервью мне в прошлую субботу он сказал, что Путин умер, его больше нет, что труп его лежит в холодильнике в резиденции на Валдае, что вместо Путина его обязанности исполняет его двойник Васильич, а руководят на самом деле Россией [секретарь Совбеза РФ Николай] Патрушев и его единомышленники. Они продвигают идею, чтобы президентом России стал сын Николая Патрушева, ныне министр сельского хозяйства России.
Это интервью имело большую огласку, его в YouTube посмотрели на двух моих каналах 4,2 млн зрителей на сегодня. Скажите, пожалуйста: Путин скончался?
– Я вам должен откровенно сказать, что я сделал над собой невероятные усилия и я посмотрел эту часть этого интервью.
– Часть? Я думал, все.
– У меня нет столько нервов и времени, откровенно говоря. (Смеются). Я даже не знаю, как это комментировать. Я попытаюсь прокомментировать двумя частями. Первая часть: что я увидел? Первое. Мне нужно какой-то такой платочек здесь зацепить себе на шее, такой, знаете, платочек. Можно еще какую-то блузу и там тоже определенный платочек. Надо очень тщательно смотреть в экран, вот так. И там еще один клиент такой есть, как этот ваш собеседник. И еще тональность поменять. Знаете, надо очень тихо разговаривать, очень мягко, чтобы человек вслушался, что вы говорите. И нести всякую ересь, вот просто глупость всякую. И в принципе, тогда оказывается, что у людей, желающих быть обманутыми, а таких очень много, как оказалось, так они получают то, что они хотят.
Теперь переходим на более серьезную историю. Вы помните, что мы у вас в эфире вопрос Путина, который 35 раз умер, 64 раза заболел раком, 257 раз попал куда-то, – мы же это все обсуждали. Наши зрители могут взять все эфиры, которые мы с вами провели, – там же все есть, оно все записано. И не только по этому вопросу. Потому что мы еще дальше, я думаю, дойдем и о вопросах войны, и мире, и обо всем.
Я говорил: ребята, во-первых, я не верю в то, что Путин уже умер. Во-вторых, я не верю, что он умрет завтра. А в-третьих, если это произойдет, а за это я молю Бога, – это просто будет для нас бонусная политика, бонус. Но это не изменит политику больной имперской или, вернее, недоимперской России.
Поэтому я сижу и дальше думаю: а зачем это вбрасывается? То есть человек еще с такой уверенностью говорит этот абсурд. И здесь есть только два объяснения. Первое – человек верит в этот идиотизм. Ну, окей, ты веришь, но рассказывай это на кухне. А второе – его сознательно или бессознательно используют для того, чтобы совать этот нарратив. И понимаете, Украина вместо того, чтобы обсуждать то, как победить Путина, обсуждает то, как его тело лежит в холодильнике. А он ни черта не в холодильнике, он выступает живой, здоровый, падла, выступал недавно.
– А вы уверены, что это Путин, а не Васильич?
– Это нужно у профессора спросить, он хорошо знает, он в этом разбирается. Васильич или Петрович, кто там еще. То есть уже не говоря о том, что это абсурд сам по себе, люди, даже далекие, возможно, от политики, но они же понимают то, что даже в диктатурах, в таких дремучих темных диктатурах, как КНДР, – там когда папа Ким Чен Ын умер, его подержали дня три-четыре – и все, потом приходит другой Ким Чен Ын.
– У них не было холодильника.
– Верно, потому что у них мавзолеи, они сразу в мавзолей везут. То есть это ведь так не работает вообще. Хотя это вообще-то я вам очень простой пример привел. И таких примеров есть...
– Мы видим одного Путина, сидящего на расстоянии от своих собеседников на много метров, к которому чтобы попасть, было семь дней, а сейчас пять дней люди сидят на карантине, чтобы к нему попасть на разговор. И мы видим другого Путина, который обнимается с дагестанцами массово, ходит в толпе, общается с этими бойцами так называемой СВО и никакого карантина. Что это?
– Я не занимаюсь конспирологиями. То, что я знаю точно, – что Путин есть и, к сожалению, не в холодильнике. И его буквально недавние выступления, это я позавчера специально... Я вам говорю, что я в принципе смотрю. Почему? Потому что врага нужно знать не просто в лицо, врага нужно слышать, нужно понимать, что он. Он еще и пришел в себя. Если вы посмотрите на его поведение, это не Путин, который был год назад. Уже стал оперяться.
Поэтому понятно, что придет время, когда и этот диктатор уйдет в ад. Это время придет. Но только нам еще нужно до этого времени дожить, и устоять, и фактически выиграть.
Уже не говоря о том, что представьте себе... Я вам о КНДР рассказал. Посмотрите на историю Советского Союза, диктаторского Советского Союза. Та же смерть Сталина, такого же диктатора, потому что Путин строит именно сталинский Советский Союз, именно диктаторский, тоталитарный Советский Союз. Там тоже произошла замена. Я уже не говорю о звездопаде генсеков СССР. Они там спустя неделю умирали.
То есть, в принципе, в диктатурах стоит линия следующих диктаторов. И никакой следующий диктатор не будет сидеть ждать, когда там Путин, когда отключится холодильник на Валдае или где он там рассказывал, что у него холодильник. Это какие-то несерьезные разговоры. И вообще впечатление, что это какой-то ФСБшный вброс для того, чтобы просто вести дискуссию о том, чего не существует. Я хочу, чтобы мы вели дискуссию о реальных вещах, не о конспирологии, не о мифах. А если он реально умрет, тоже об этом проведем дискуссию.
– Но миллионы россиян, когда пойдут на выборы, будут думать, за кого они отдают голоса: за настоящего Путина или за его двойника.
– Согласитесь с тем, что миллионы россиян, которые пойдут на так называемые выборы, вообще не думают. У них нет этой проблемы. Так как для того, чтобы думать, нужно иметь чем. А потом после того, когда есть чем, надо думать, о чем. А для того, чтобы иметь чем и о чем, нужно иметь какую-то базу. Они ни о чем не думают. У них в принципе очень упрощена нейрологическая система восприятия. У них российское телевидение и желудок. Вот, в принципе, вся краткая дистанция.
– Я так обрадовался, что Путин умер. Вы украли мою радость.
– Поверьте, что у вас в жизни эта радость придет. Дай нам, Боже, здоровья. А ему – той судьбы, которой он заслужил. Но еще раз подчеркиваю: это бонус. Я очень прошу наших зрителей и вообще нашу страну. Ребята, я вас очень прошу, не надейтесь на магию, не надейтесь на сказки, не надейтесь на чудеса. Да, надо верить, да, надо иметь силы, да, надо быть уверенными, да, надо мечтать. Только для этого всего еще надо очень тяжело работать.
– На днях в зарубежных СМИ вышло два резонансных материала. Первый – статья американского журналиста Саймона Шустера в Time. Он, кстати, родился в Москве, его родители вывезли в шестилетнем возрасте в США, а затем он много работал в Москве. Ну, это да, просто для справки.
Также вышло интервью главнокомандующего ВСУ Валерия Залужного в британском The Economist. Оба эти материала для Украины достаточно тревожны. Я вообще когда читал их, мне жутко немного было, честно вам скажу. В соцсетях мы также видим довольно мрачное настроение. Какое впечатление произвели эти статьи лично на вас?
– Вот я даже обиделся, скажу вам откровенно, на вас. Знаете почему? Мы с вами то, что в этих статьях написано, говорим уже почти год.
– Да, но это же Залужный уже сказал.
– Я же не против. Мы ведь сейчас не о Залужном, а о вас и обо мне. Я увидел какую-то определенную даже истерику по поводу статьи в The Time Саймона Шустера. И надо зрителям вашим сказать, что это не Савик Шустер, это Саймон Шустер, это два разных человека, и они даже не родственники, и даже не однофамильцы. И статью Залужного. Давайте попробуем разобрать и первый, и второй кейс.
Первое – издание The Time. Это одно из топовых мировых изданий. В этом издании, кажется, год назад на обложке был Владимир Зеленский. Я не помню просто, когда это было. Фактически как лицо мировой демократии. И я публично в своей статье, хотя я вообще не сторонник Зеленского, но я публично в статье 24 августа сказал, что Зеленский проделал свою работу, когда он, обращаясь к миру, консолидировал этот мир. И он, в принципе, заслужил в том числе и быть на обложке журнала The Time. И там была очень суперкомплементарная статья.
– Того же Саймона Шустера.
– Совершенно верно, того же журналиста. Сейчас все говорят о том, что это какая-то статья, имеющая двойной смысл, что в этой статье написано что-то такое. Это уже новая статья. А что там написано такого, чего мы все не знали? Более того, я даже скажу, что он там достаточно комплиментарно написал о самом Зеленском. Я так полагаю. Лично о Зеленском он написал очень комплиментарно. Он написал, как журналист увидел. Он сказал, что президент Украины верит в победу. Он описал все сложности, о которых мы с вами говорили еще год назад, начиная с геополитических и заканчивая финансовыми, экономическими, военными. Ну, он описал то, что он слышал и видел в коридорах администрации президента или Офиса президента.
– Говорили, что предатель в окружении президента есть, наговоривший этому Саймону Шустеру какие-то вещи. И думали, что это Арестович. Но Шустер сказал, что имел дело с действующими помощниками президента. Фамилий он не назвал.
– При всем уважении к помощникам президента, меня вообще не интересуют помощники президента. Меня интересует позиция человека, избранного украинским народом, а это президент Украины. Что там помощники, секретари рассказывают – это разговоры на кухне.
Относительно журналистской этики, я читал разную информацию, что вроде бы он брал, наверное, не у действующих, а у бывших советников...
– А он говорит, действующих.
– Более того, так это видно по статье. Вы поймите, человек, работающий в журнале The Time, думает о своей репутации не на одну статью, и не две, и не три, и не одного президента. Когда он пишет о том, что это советники президента, – значит, советники президента. Когда он пишет, бывшие – значит, это бывшие. Вот единственное, что мне слух резануло, и я сразу на это обратил внимание, – когда кто-то давал интервью off the record. Чтобы сказать зрителям, это когда ты общаешься с журналистом и говоришь: "Я тебе это скажу, но я тебе это скажу на условии, что ты это не будешь публиковать". Вот там так мне запахло не очень хорошо, потому что ему кто-то сказал, и он сказал, что ему это сказали, выключил записывающее устройство, но он об этом написал. Вот здесь есть моменты.
А все остальное – слушайте, что там сказано? Там сказано о реальной чрезвычайно сложной ситуации, которую знают все. Там, еще раз говорю, достаточно комплиментарно описана ситуация по Владимиру Зеленскому. Там говорится о том, что он верит в победу. Там сказано о том, что на пути к победе невероятные трудности, невероятные, о которых мы все знаем.
И таких статей будет очень много. И я вам скажу откровенно, вы знаете, наличие или отсутствие этих статей не изменяет происходящее на поле боя. Наличие или отсутствие этих статей не увеличивает и не уменьшает объем поддержки Украины. Кстати, оно может влиять, правда, оно может отрицательно воздействовать. Это верно.
– И положительно тоже.
– А может и положительно влиять, конечно. Потому что там тоже двустороннее движение. Если вы внимательно прочтете эту статью, то она задает вопросы и Западу в том числе. Поэтому я всегда ориентируюсь не просто на политес в виде того, что происходит в средствах массовой информации. Происходящее в средствах массовой информации – это не более, чем отражение реальной ситуации.
– Залужный говорит о тупике на фронте. Вам не чувствуется в этом интервью отчаяние генерала?
– Нет. Я вообще не разделяю эту позицию об отчаянии. Я категорически ее не разделяю. Как я и не разделяю позицию о том, что статья в Time – это "все пропало". Да ничего не пропало. Еще раз говорю, это отражение реальности. А нужно научиться жить в реальности. И напомню также нашим читателям о том, что о контрнаступлении мы с вами начали разговаривать задолго до того, когда вообще был разговор о контрнаступлении. Когда каждый, кому было не лень, все крупные эксперты и эти так называемые военные эксперты – их если посмотреть, что они там наэкспертировали и наговорили, то вы увидите, что они через день сами себе врут. И я тогда на ваш прямой вопрос дал очень четкий ответ: нереально за одно контрнаступление сделать то, что все ожидают. Вот можно посмотреть наши видео. Так это уже прошло, я не знаю, четыре-пять месяцев.
Поэтому что сделал Залужный, что сделал главнокомандующий? Я в этом случае буду искать, напротив, позитив. Почему? Потому что сейчас, в это время, которое сложилось, я же вижу, что и в сетях происходит. А – раз! – все, значит, прыгнули на Зеленского... Я не то что не фан Зеленского, я всегда был к нему в оппозиции. Но в этот момент, вот сейчас, в этот момент у меня вопрос: ребята, а чего вы на него не скакали тогда, когда он был в зените славы? А сейчас, напротив, вы должны проявить достоинство и мудрость, потому что это уже вопрос не в Зеленском, это вопрос в Украине, а он – президент Украины. То же самое происходит по Залужному. Я вижу здесь, наоборот, позитив. И я вам разложу, почему позитив.
Вы знаете о том, что в Конгрессе США нет решения о поддержке Украины? Надо вещи называть своими именами. И предыдущий спикер [Кевин] Маккарти, который был лишен фактически должности республиканским меньшинством в республиканском большинстве. Чтобы люди поняли, что в Республиканской партии есть жесткое республиканское меньшинство, которое ориентируется исключительно на наиболее вероятного кандидата от Республиканской партии на следующих президентских выборах [бывшего президента страны] Дональда Трампа, и это меньшинство фактически сняло с должности предыдущего спикера. И условием тогда для того предыдущего спикера, чтобы он был на своей должности, было изъятие Украины из пакета помощи. И тогда Украину изъяли. Потому что нужно было профинансировать федеральные расходы правительства Соединенных Штатов на американское правительство, и республиканцы тогда проголосовали за продолжение финансирования правительства при условии, что изымут украинский пакет. То есть сейчас пришел новый спикер [Майк] Джонсон. Это так же, как с Шустером – это не тот Джонсон, это не Борис Джонсон. Который формулирует следующим образом: "Мы помогать будем Украине, но у нас есть условия".
То есть опять, я забираю эту риторику. Билль по Украине есть или нет? Нет, его нет на сегодняшний день. Израиль они проголосовали. Специально разделили, в отличие от позиции президента Соединенных Штатов Джозефа Байдена, где он заявил, что Украина и Израиль должны идти единым пакетом. Они разделили этот пакет, проголосовали Израиль, а Украину не проголосовали.
И там сейчас появился ряд конгрессменов, занявших, скажем так, довольно прагматическую для себя позицию, которые говорят: "Мы готовы профинансировать Украину, но у нас есть вопросы, на которые нужно дать ответы". И эти ответы должны дать президент США Джозеф Байден и президент Украины Владимир Зеленский. И мне кажется... У них несколько вопросов, и один из вопросов – как будет дальше продолжаться война. И мне кажется, что статья, опубликованная в The Economist, Залужного четко дает ответ на вопрос, как Украине выиграть эту войну. Потому что та статья, вы же посмотрите, там фактически три статьи в The Economist: само интервью, потом короткая колонка, а потом на девять страниц большой текст. И этот текст – мне вообще пришло в голову, что это не просто текст, а что это как позиция главнокомандующего ВСУ о том, что такое новая война. Вот этот текст, который он опубликовал, имеет не только характер обращения технического, но он имеет и определенную военно-стратегическую цель и военно-стратегическое значение. То есть, в принципе, этот текст войдет в определенные анналы истории военного искусства. И уже позицию, которую он заявил, сейчас он упростил работу, кстати, президенту Зеленскому. Потому что сейчас у Зеленского есть позиционный документ главнокомандующего Вооруженными силами, где четко написано, что Украине необходимо для победы.
Теперь есть вторая часть. И здесь крайне важно, чтобы вся команда президента ему помогла, и они теперь должны делать эту работу. Потому что военного ответа не хватает, должен еще быть политический ответ. И именно политический ответ должен сформировать дополнительно президент Украины вместе с президентом Байденом. И этот политический ответ должен вмещать в себя все: и военный компонент, и экономический, и финансовый компонент, и геополитический компонент, то есть я имею в виду членство Украины в НАТО и членство Украины в Европейском союзе. И тогда – я скажу просто, но это понятный язык – выбить фактически аргументы или выбить стул из-под тех, кто выступает против помощи Украине. Потому что я считаю, что помощь Украине в первую очередь – в интересах непосредственно Соединенных Штатов Америки. Проигрыш Украины в войне, которую развязала Россия против Украины, является прямой угрозой национальной безопасности Соединенных Штатов Америки. Выигрыш России на европейском континенте в ужасной войне, которая самая ужасная после Второй мировой войны, есть не что иное, как прямая угроза странам – членам НАТО. И не просто странам – членам НАТО. Это прямая угроза существованию демократии как таковой, существованию свободного мира как такового. И президент Байден в своем обращении к американскому народу был очень откровенен, когда сказал о том, что это лучшая инвестиция для Соединенных Штатов Америки – помогать Украине.
– Но определенные разногласия какие-то есть, потому что заместитель главы Офиса президента Игорь Жовква подверг критике выступление Залужного в The Economist.
– Я видел это. Я думаю, что лучший рецепт, который я мог бы предложить здесь украинским властям и в первую очередь президенту, – не допустить никакого раскола. Уже сейчас есть звоночки – да, немного пахнет не так. Является ли это уже невероятной угрозой? Еще нет. Уже дымок пошел. Надо это немедленно тушить, немедленно. Потому что у нас сегодня враг не внутри страны, а тем более не может быть розни между теми, кто защищает страну на политическом или военном фронте. У нас есть враг – Владимир Путин. И этот Путин не один, у нас есть коллективный враг. Это новая ось зла, в которой Россия и Путин играют одну из ключевых ролей, но не они одни. В этой оси зла – и Иран, в этой оси зла – и КНДР, в этой оси зла – очень много стран, которые хотят проигрыша Украины, потому что они хотят проигрыша свободного мира, Европейского союза, и в первую очередь они хотят проигрыша Соединенных Штатов Америки.
И когда мне рассказывают о том, что есть такие большие ожидания от встречи между президентом Байденом и президентом [Китая] Си [Цзиньпинем], – ожидания о чем?
– Может, договорятся?
– О чем?
– Чтобы России уже Китай не помогал.
– То есть это тогда Китай должен подписаться под тем, что гегемония Соединенных Штатов, как говорят в Китае, должна оставаться?
– Может, ты – мне, я – тебе.
– Это экзистенциальный конфликт уже. Все, что происходит сейчас в Украине, – это события, которые уже далеко вышли за пределы Украины. И когда мы об этом с вами говорили в эфире, то тогда это казалось просто, что мы так просто звуки выпускаем. Но когда произошла атака террористической организации ХАМАС на Израиль... ХАМАС, который поддерживается Ираном. Иран, который поддерживается Россией. Да уж, оказывается, не просто.
– В день рождения Путина эта атака произошла.
– Я, кстати, пропустил, что это был день рождения Путина. Да уж, наверняка, день смерти. Я слышал, что уже день смерти.
$42,8 млрд внешней помощи в следующем году для Украины не будет
– О Залужном. Вам жутко после того, что вы прочли, не стало? У вас не возникло ощущения, что все плохо?
– Нет. Что значит жутко или все плохо? Оно есть так, как есть.
– Он сказал, что война зашла в тупик.
– Так а это было объективно понятно.
– И что дальше?
– О! А дальше он написал, что дальше нужно делать.
– Надо порох какой-то?
– Я не совсем чувствую, какой там может быть новый порох. Но то, что мне понятно, – это фактически поставки вооружений, вооружений и вооружений со стороны западного мира. Вот это тот порох, который может быть.
– Но ведь есть проблема в людях.
– Это вторая проблема. Это проблема, которую он также отметил. И так же мы с вами об этом говорили. О том, что есть существенное отличие в человеческом потенциале между Украиной и Россией. Об этом мы с вами год назад говорили. 130 млн – это больше, чем 30 млн.
– 140 даже.
– Там разные оценки. Но это точно больше. Я уже не говорю об экономике, о природных ресурсах, о военной промышленности. О количестве ракет, которых, говорили, на две недели. Тогда мы так же с вами говорили. Или на два-три пуска. Так я говорю, на два-три пуска в неделю. А почему же вы не сказали, что это только на неделю, а не на весь год?
То есть реализм и профессионализм – это то, что должно быть в основе принятия нами решений. Когда я говорю "нами решений", то это в первую очередь всей украинской политической верхушки, военной верхушки. И потому здесь не нужно лишних эмоций.
Страшно ли? Если страшно, то креститься надо, и страх проходит. Здесь думать нужно и делать. Ситуация чрезвычайно сложная. Она и была чрезвычайно сложная, а сейчас тем более. Потому что посмотрите, что, в принципе, затягивание войны. Где у меня была ошибка? У меня была ошибка в оценке продолжительности войны, а точнее – целесообразности продолжительности войны для России. Я думал, что все-таки для Путина крайне важен блицкриг. И он все делал по блицкригу, и он проиграл блицкриг. Но ему удалось то, чего я не ожидал. Ему удалось сменить блицкриг на затяжную войну и продать эту войну своему одурманенному населению. То есть, в принципе, тут я должен откровенно признать, что здесь у меня был определенный просчет.
Но уже есть как есть. И мы видим, что, в принципе, потенциал этой агрессивной ядерной недоимперии остается чрезвычайно высоким. Они продают нефть. Мы снова говорим: "Вот, что-то там Китай". Окей, Китай поддержал или Китай сделал какое-то заявление, или Китай еще что-то. Хотя они даже заявлений не делают. Меня заявления не волнуют. У меня простой вопрос: кто покупает больше всего нефти в России? Индия, Китай. У кого больше всего увеличился товарооборот с Россией? У Китая. Там еще и Индия, и Турция, кстати, страна – член НАТО. Поэтому здесь слова очень интересны, только они мне не несут никакого смысла. Это мне звуки. Меня интересуют цифры и факты. А цифры и факты говорят о следующем.
Это мощный враг. Этого врага мы можем одолеть только тогда, когда у нас есть поддержка всего мира. Поддержка всего мира, к большому сожалению, на данном этапе требует новых усилий. Эти новые усилия – это не предыдущая политика, которая была крайне успешна. Я подчеркиваю, политика годичной давности Зеленского по обращениям к миру, по поездкам, по консолидации была эффективна. Теперь переход на новую политику. Это политика без лишних лозунгов, это политика без лишних, я бы сказал, публичных проявлений. Это политика тяжелой, скучной работы. С каждым конгрессменом, с каждым членом парламента, с каждым посольством, с каждым правительством. Приехать в каждую страну. А фактически мы сегодня зависимы. Вы же посмотрите, у нас 56% расходов государственного бюджета, от всех денег, которые мы тратим на сегодня, – это деньги, которые нам дали, это не наши деньги. Представляете? 56%. И на следующий год, я припоминаю, Министерство финансов хотело почти $43 млрд, $42,8 млрд. Я вам уже сегодня говорю, что $42,8 млрд на следующий год внешней помощи не будет.
Теперь вопрос – сколько их будет. И для того, чтобы они были, вы же посмотрите, у нас даже в следующем году вообще нет. Вы припоминаете историю, 10 раз продавали, что нам Европейский союз дал €50 млрд? Слышали вы про €50 млрд? Это как с ракетами. Правда, потом недослышали о том, что это €50 млрд на четыре года. А потом еще недослышали историю о том, что €50 млрд на четыре года – это €12 млрд. На пять, извините. Это по €12,5 млрд в год. А потом еще недослышали о том, что решение не принято на сегодняшний день, его нет. И американского решения нет.
Почему я вам описываю эти вещи? Сейчас крайне важна полная мобилизация во всем. Вот как мобилизация в армии есть, такая же полная мобилизация во всем государственном аппарате. Тяжелая рутинная работа, с убеждениями, с поездками, с объяснением каждой стране, каждому премьеру, каждому президенту, каждому даже члену конгресса или члену любого парламента, почему им нужно помогать Украине. Именно им. Не почему это для нас важно, а почему это для них важно. Потому что я считаю, что для них это действительно чрезвычайно важно. Речь идет вообще об экзистенциальном, это даже не о мировоззренческом. Для меня эта война – это война действительно добра со злом. То есть для меня эта война – это какие-то сногсшибательные изменения вообще в мире после падения СССР и после падения Берлинской стены. То есть для меня эта война – это о правильном и неправильном. Для меня эта война – это о жизни и смерти. А сверху мы, конечно, можем сказать о том, что эта война, это ключевое, демократий против диктатур. Это такие высокие политические тезисы. А тезисы, которые понятны людям, – вот я вам их высказал. Это о добре и зле.
Путин был уверен, что европейцы санкции не введут. Но сталося не так, як гадалося
– Еще одна публикация. На этот раз в The Financial Times, что десятки выдающихся людей из разных стран мира обратились к лидерам, что следует конфисковать и передать Украине €300 млрд замороженных активов России. Инициатором были вы, за что я как гражданин Украины вам очень благодарен. Это крайне важный документ. Насколько это обращение повлияет на принятие конечного решения? Получит ли Украина в конце концов эти средства? На что они могут быть потрачены?
– Первое, чтобы зрителям объяснить. Российский Центральный банк имел ресурсы, это так называемые золотовалютные резервы РФ, которые были размещены за рубежом. Всего-навсего около $6 млрд было размещено в американской валюте, то есть в долларе США. Все остальное, как правило, было размещено в других валютах. Но ключевое, это более €200 млрд, было размещено именно в евро и именно в Европейском союзе. Потому что Путин готовился к войне, он забрал доллары, потому что он понимал, что американцы введут санкции, и был убежден, что европейцы санкции не введут. И тут сталося не так, як гадалося. И европейцы, и американцы заблокировали суверенные активы РФ. То есть половину золотовалютного резерва Центрального банка Российской Федерации.
Мы не знаем четкой суммы, потому что у него там еще золото было и все такое, еще другие активы были. Первое – мы не знаем четкой суммы, сколько заблокировано. Второе. По международному праву здесь даже не может быть дискуссии, что эти заблокированные средства должны быть взысканы в пользу Украины. Третье. Под это есть правовая позиция, международная правовая позиция топовых, я подчеркиваю, именитых мировых юристов, дипломатов, экспертов.
Именно поэтому Киевский форум безопасности, который я возглавляю, обратился к нашим друзьям и партнерам с тем, чтобы подписать воззвание к правительствам стран "Большой семерки" и всех стран – членов, соответственно, Европейского союза с требованием провести конфискацию этих активов. Конфискацию и передачу Украине через специально созданный международный фонд, который будет контролироваться, конечно, нашими западными партнерами в сотрудничестве с правительством Украины. Вот слышите, как я формулирую? Международный фонд контролируется партнерами в сотрудничестве с правительством Украины. И этот фонд должен отправить средства на восстановление Украины – первое, и второе – на возмещение ущерба украинским физическим и юридическим лицам.
Сейчас идет жесткая дискуссия внутри Европейского союза, делать ли это, или это не делать. С точки зрения вообще мировой справедливости и международного права здесь не может быть дискуссии. Агрессор должен быть наказан всеми средствами и методами, в том числе и финансовыми. Россия должна за это заплатить. Более того, этих 300 млрд не хватает для того, чтобы скомпенсировать Украине все убытки. По старым оценкам Всемирного банка, 411 млрд нужно. И эта цифра каждый день увеличивается, увеличивается и увеличивается.
Но для наших партнеров, во-первых, это также четкое объяснение для их налогоплательщиков, что мы не только свои деньги даем Украине, но мы конфисковали российские деньги. И это реальный источник. Уже сделан первый шаг. Бельгия объявила о том, что хотя бы они будут отдавать арестованные процентные доходы от этих сотен миллиардов евро. Пока что там цифра составила €1,7 млрд. Хотя, как по мне, то для меня тут очень простая арифметика. Ставка Европейского центрального банка плюс-минус на уровне около 5% и федерального резерва. То есть если от 300 млрд брать 5%, это точно не 1,7 млрд, а это $15 млрд по году. Это немножко больше, чем 1,7 млрд. Поэтому в этом воззвании и написано, что должен быть реестр всех средств.
Завершая. Это обращение опубликовало одно из ключевых финансовых мировых изданий, это The Financial Times. Оно легло на стол в Брюсселе всему ЕС и в Соединенных Штатах Америки. В США уже есть конкретные законопроекты, наделяющие президента Соединенных Штатов Америки правом конфискации и передачи этих активов. То есть наша цель – восстановление справедливости, как финансовой, так и криминальной, в отношении Украины.
– Вы развернули большую лоббистскую деятельность, лоббируете интересы Украины. КБФ провел презентацию обращения американского аналитического центра Atlantic Council о перспективах членства Украины в НАТО. Услышат ли вас те, кто будет принимать решение о членстве Украины в НАТО?
– Я не знаю, как нас слышат. Но Atlantic Council – это один из ведущих вообще неправительственных институтов Соединенных Штатов, где работают бывшие государственные секретари Соединенных Штатов, заместители госсекретаря, послы, военные чиновники. Они приехали в Киев, и здесь мы их принимали, Киевский форум безопасности их принимал, и они представили так называемый позиционный документ. И этот позиционный документ о членстве Украины в НАТО имеет адресата. Адресат – президент Соединенных Штатов Джозеф Байден. В этом документе есть три блока. Ключевое, что в этом документе есть, – это то, что саммит в Вашингтоне, саммит НАТО будет через девять месяцев. Наши американские партнеры обращаются к Байдену с тем, чтобы в Вашингтоне было принято решение о предоставлении приглашения Украине на членство Украины в НАТО.
Для зрителей объясню, что такое приглашение. Фактически это начало переговоров о вступлении Украины в НАТО.
Второе, что крайне важно, и здесь мы полностью на одной стороне с Атлантическим советом. Я думаю, что Украина может стать членом НАТО во время войны. Более того, я считаю, что именно членство Украины в НАТО по формуле, которая была применена к Западной Германии в 1955 году, членство Украины в НАТО и распространение гарантий НАТО, определенных ст. 5 Вашингтонского договора, на территории, которые контролируются Украиной, и будет остановкой войны.
Для меня сейчас "Родина-мать" – это статуя свободы, которая защищает демократию щитом и мечом
– Сейчас я вам задам самый важный, думаю, вопрос о членстве Украины в НАТО. Сейчас в определенных кругах выдвигают такую формулу: членство Украины в НАТО в обмен на территории. Видел, сегодня NBC сообщил о переговорах, которые ведутся между Россией, Украиной, США и европейскими странами об окончании войны. И все ищут формулу. И тут есть такая формула, я сейчас спрошу про ваше к ней отношение: там, где стоит Россия, – там территория России; там, где стоит Украина, – эта территория идет в НАТО. Что вы об этом думаете?
– Никто никогда ни при каких обстоятельствах не отдаст территорию Украинского государства Российской Федерации. Я так же сейчас буду объяснять даже не эмоциональным, а сугубо правовым путем. Это невозможно сделать, потому что это невозможно сделать. Территории, которые временно оккупировала Россия, оккупированы в результате захватнической войны, в результате совершения Россией международного преступления, акта агрессии. Это первое. То есть как можно? Я по-простому. Это означает, что если выписать документы на угнанную машину. Это я стараюсь людям просто объяснить. Или на дом, который был захвачен незаконно, сказать: "О да, мы этот дом отдадим тому, кто захватил".
– А если еще годы войны? И тупик, опять-таки?
– Мы сейчас дойдем до этого. Это первое. Второе. Конечно, что это будет нарушением международного права, равно как Устава ООН. Потому что Украина была признана совсем в других территориальных пределах и территориальных границах. Третье. Это невозможно сделать с точки зрения внутреннего законодательства. Украинская Конституция запрещает дарить кому-либо территории. То есть я вам ответил на три вопроса. Это нереально.
Что реально? Реально сделать Украину членом НАТО и распространить гарантии безопасности, как я вам только что говорил, на территории, которые сегодня полностью контролируются Украиной. Вот это реально. А дальше год-два-три-пять работать над тем, чтобы военным путем, а, возможно, придет время и к военно-политическому пути, вернуть все украинские территории.
– Запад пойдет на то, что вы сказали, это реально?
– И тут у меня вопрос в первую очередь к Западу. Потому что если Запад не пойдет на это, тогда Запад пошел на заведомый проигрыш не просто Украины, а проигрыш себя. Тогда нет никакого мирового порядка, тогда нет никакого лидера свободного мира. Тогда нет никакой демократии, которая умеет себя защищать. Тогда статуя свободы. Вообще сейчас статуя свободы – знаете, что, по-моему? Это вот эта украинская статуя, берегиня, по которой были длительные дискуссии по поводу того, менять герб на щите или нет. Но для меня это сейчас настоящая статуя свободы, которая защищает демократию щитом и мечом.
– "Родина-мать".
– "Родина-мать". Вот это и есть мировая статуя свободы. И, в принципе, нашим партнерам это нужно осознать. Смотрите, такие, как Путин и другие подонки, не понимают иного языка, чем щит и меч. Они просто его не понимают. И это уже доказано тысячи раз, тысячи.
– Вы хорошо знаете Запад. Они согласятся на то, что вы сейчас озвучили?
– Это вопрос, еще раз говорю, к ним. И мне, кстати, вопрос задали на Киевском форуме безопасности здесь в Киеве, когда Атлантический совет презентовал. Один в один задали вопрос. Я сказал: это уже не вопрос к нам, это не наш fault, это уже будет не наша вина.
– Вы как думаете, пойдут они на это?
– Я считаю, что другого варианта у Запада, чем сделать Украину членом НАТО и поставить на место агрессора, просто не существует. А есть ли у них эта политическая воля – это они должны сами себе задать этот вопрос: способны ли они защищать демократию.
– Финляндия объявила о завершении строительства первого звена стены на границе с Россией. Проект – почти один в один то, что вы предлагали для Украины. То есть если страна НАТО строит стену, которую предлагал премьер-министр Яценюк, что это значит?
– 10 лет назад действительно я начал строить так называемую стену, а фактически это государственная граница. И россияне, и эти полезные и бесполезные придурки, которые есть в Украине, – они же все знают, они там хохотали. Ну, теперь похохочите. НАТО взял проект, которому 10 лет. Сегодня я бы уже строил по совсем другому проекту. И сегодня "линия Суровикина" нервно плакала бы в стороне. Но вот реальность – от России нужно отгородиться. И проект, который я начал 10 лет назад – к сожалению, мне не дали его завершить, – был бы завершен уже в совсем другом даже исполнении и в другой инженерии. Но этот проект сегодня даже лучше, чем тот проект, который начал делать НАТО на своих границах с Россией. И еще раз вам подчеркиваю: это же не мой проект, это государственный проект, это государственная граница. Это проект Государственной пограничной службы.
– Скоро будет 10 лет, как Россия воровски украла у Украины Крым и Донбасс. Вы тогда были премьер-министром. Если оглянуться назад, могли ли вы представить, что будет с Украиной через 10 лет? И что будет с Украиной еще через 10 лет, в 2033-м?
– Это очень долгая и не только философская дискуссия, но это и историческая дискуссия, и мировоззренческая дискуссия. Я не думаю, что мы способны сейчас за несколько секунд провести этот разговор. Но в вашем вопросе есть вторая часть, и эта вторая часть касается того, что будет с Украиной через 10 лет. Я вам скажу, что, я считаю, самое важное сейчас. Чтобы Украина была через 10 лет. И не только через 10. Потому что эта война именно об этом. Это война именно о существовании Украины как государства и украинцев как нации. Мы должны устоять. И мы это сделаем.
– Я благодарен вам за интервью. Я скучал по вам. Вы посмотрите, сколько комментариев и какие зрители наконец-то счастливые, что Арсений Яценюк комментирует происходящие сейчас события. Надеюсь, что вы больше не будете лениться. (Смеется). Спасибо и слава Украине!
– Героям слава!
