13 июля 1942 г., понедельник
На работе боюсь теперь писать. Неспокойно мне. Уже больше двух недель словно нависло что-то надо мной в библиотеке. Это ощущается больше всего в настроении Луизы Карловны. И я все думаю о том, как я могла показать свое истинное настроение? Правда, ничего не могу с собой поделать, притворяться не умею. Тяжело работать здесь, словно только среди врагов. Лишь в подвале глубоко сидит единственный, кроме Елены Федоровны, достойный человек – столяр Болдырев. Он сказал сегодня, что не с кем ему поговорить и спросил:
– Неужели большевики совсем погибли?
А на мой ответ "Безусловно, нет!" заплакал и затрясся весь. Он ненавидит всех, кто пресмыкается сейчас, и не может спокойно говорить о том, что происходит. Это он рассказал мне, что за время, пока в библиотеке заправлял Полулях, немцы вывезли в Германию более пятисот ящиков книг из самых ценных собраний Украины. Но что с тех пор, как начальником назначен Бенцинг, вывоз книг полностью прекратился. Он-то знает, потому что всю упаковку приходилось делать ему. У него семья, дочь, за которую он страшно боится. Слава богу, о его настроениях не знает никто, потому что могут выгнать или сделать что-либо хуже. Говорить с ним очень трудно. Он совершенно глухой. Приходится кричать в трубку, приставленную к уху. Надеюсь только на то, что в подвал никто не рискнет лезть в темноту и грязь.
Предыдущая запись в дневнике – от 4 июля.
О личности автора мемуаров об оккупации Киева – Ирины Хорошуновой, и том, как сложилась ее жизнь после войны, а также о судьбе самого дневника читайте в расследованиях издания "ГОРДОН". Полный текст мемуаров публикуется в спецпроекте "Дневник киевлянки".
Редакция благодарит Институт иудаики за предоставленные материалы.
За идею редакция благодарит историка и журналиста, сотрудника Украинского института национальной памяти Александра Зинченко.