+1 Киев
16 сентября 1943 г., четверг
Я думала, что сегодня уже никого не найду на работе. Но есть все, и даже окна наверху позакрывали, чтобы сквозняка не было. А вчера к концу дня настроение было весьма напряженное, особенно после прихода какого-то из немцев к Бенцингу.
Тем не менее, Форостивский и другие головы управ получили приказ препятствовать всякому возникновению паники. Город должен работать бесперебойно и организованно, как еще никогда не работал (так и сказано). А немцы-рейхсдойче тем временем уезжают.
Хорошунова: Привозят раненых из Нежина. Позавчера вечером было получено официальное секретное извещение о том, что Нежин уже сдан советским войскам. На снимке разрушенный Нежин. Сентябрь 1943 года. Фото из книги "Черниговщина в годы Великой Отечественной войны"
Из разных негласных, но официальных источников мы знаем программу действий на ближайшее будущее: фронт будет отходить к Днепру, пока дойдет до линии Борисполь–Золотоноша, то есть приблизительно за 50 км от Днепра. Отодвигаясь, немцы уничтожат все села, леса и вообще все, что есть на пути. Населению будет предложено уйти. За оставшихся немцы не отвечают. На этом очищенном месте будут бои, и дальше по приказу Гитлера советские войска не должны пропустить. Киев переходит на положение фронтового города, из которого выедут все ненужные для фронта научные и другие гражданские учреждения. Генералкомиссариат отсюда уезжает, и все переходит в ведение штадткомиссариата. Места, куда эвакуируют все эти гражданские институты, – Белая Церковь, Винница, Умань, и самый крайний пункт – Каменец-Подольск. Туда едет наш Verwaltung.
Если на прошлой неделе говорилось еще об эвакуации в Познань–Лодзь–Ровно, то теперь крайний пункт – Каменец-Подольск. Больницы совсем не эвакуируются. Лазареты военные выезжают на будущей неделе на Балканы или в Испанию. Другого места им нет. Немцы не хотят уезжать отсюда и больше всего не хотят ехать в Германию.
Привозят раненых из Нежина. Позавчера вечером было получено официальное секретное извещение о том, что Нежин уже сдан советским войскам, а Днепропетровск эвакуируется. Наши армии идут теперь по 20 километров в день.
До нас никак не доходили сведения о том, что же выходило в фашистской Германии, на чем воспитали они сотни тысяч тупоголовых убийц, которые так же далеки от подлинной культуры, как животные из породы свиней
После упорных разговоров об эвакуации, о том, кого заставят ехать, кого не возьмут, кто хочет, кто не хочет ехать, по поведению немцев в последнее время создалось впечатление, что вообще немцы не возьмут с собой желающих, никого и никуда. На вопросы немцев полагается отвечать, что все едут отсюда, особенно те, кто рискует в последнюю минуту перед освобождением попасть в гестапо. А это, наверное, конец. В эти дни у всех очень странное томительное состояние. Библиотеку собираются частично эвакуировать. По-видимому, незначительно, так как Бенцинг сказал:
– Книги принадлежат вашему народу и должны здесь остаться.
В ответ на приказ, полученный им от Винтера, он приказал приготовить девять ящиков. В пятницу мне предложили уложить ящик в кабинете искусств. Но потом это распоряжение для меня отменили и приставили меня к немцу из немецкой школы, который должен был из новоприсланной современной немецкой литературы отобрать для школы, отправляемой в Ровно, 2 тысячи книг.
Не писала еще о том, что недели две тому назад в нашу библиотеку прибыли свыше 10 тысяч книг новейшей немецкой, преимущественно фашистской литературы. Среди нее книги Гитлера Mein Kampf, Розенберга "Миф ХХ столетия", очень много различной их политической литературы, но кроме этого, книги по всем вопросам науки, литературы, искусства. До нас никак не доходили сведения о том, что же выходило в фашистской Германии, на чем воспитали они сотни тысяч тупоголовых убийц, которые так же далеки от подлинной культуры, как животные из породы свиней.
Немцы, знающие свою классическую литературу, – редкость. Правда, и свою новую литературу они знают столь же мало. Но вот прошло два года нашего принудительного общения с немцами, и хотя наша работа связана непосредственно с литературой, никто ни разу не видел ни одной их современной книги. И что же?! Теперь, когда ясно, что немцы сворачивают манатки перед бегством отсюда, случайно ли, специально ли, но в нашу библиотеку попадает все главное, что у них выходило за последние годы. Назначение этих книг — быть распределенными по учебным заведениям военных немцев. Пока за ними явился первый представитель.
В субботу утром я сразу же вынесла в книгохранилище все книги Рильке, Георге, Эрнста, Юнгера, Кольбенгаера и других, заменив их иными авторами. Хорошо, что поторопилась
Крайне слабое знание немецкого языка мешает мне разобраться как следует в том, что имеется среди этих книг, но мои скупые познания позволяют все же установить некоторые особенности этой литературы, ознакомлению с которой способствует ее оформление, рассчитанное, словно специально, на людей, изрядно ограниченных. Заключается это в аннотациях, предпосланных каждой книге на суперобложке или на странице перед титульным листом. Аннотация полностью раскрывает содержание книги и дает общие сведения об авторе.
Характерно, что вся литература в основном развлекательная, без всякого стремления способствовать развитию человека. Чем-то до крайности утилитарным веет от нее. И на всем, быть может, оттого, что книги иллюстрированы в каком-то легкомысленно-лубочном стиле, вся литература носит характер чего-то гримасничающего, паясничествующего. И все это в великолепном полиграфическом исполнении.
Этих книг не было и нет у нас, а в такой библиотеке, как наша, они, безусловно, должны быть. И я сказала об этом Николаю Владимировичу, он сказал Бенцингу. И мне разрешили после ухода немцев выбрать из отобранных им книг то, что в одном экземпляре, заменить любыми дублетами и вынести отсюда. Немец ушел лишь после половины пятого.
А в субботу утром я сразу же вынесла в книгохранилище все книги Рильке, Георге, Эрнста, Юнгера, Кольбенгаера и других, заменив их иными авторами. Хорошо, что поторопилась, потому что в начале девятого немец явился с 10 или 12 учениками-немцами, и они бегом начали выносить книги. Визит этого желтого немца лишний раз показал, как различны немцы, которые пришли сюда. Он прыгал перед полками, выходил из себя, брызгал слюной, возмущаясь, что не может забрать всего.
— Зачем эти хорошие книги привезли теперь сюда? Как можно, чтобы они здесь остались?!
Всех книг желтому немцу утащить не удалось, много больше осталось. И Бенцинг, который, наверное, знает уже, что библиотека остается не немцам, а нашим людям, разрешил, во избежание опасности еще подобного вывоза этих книг, отобрать и вынести в книгохранилище все, что найдем нужным. Так как он не ограничил количества, я просто взяла всего по экземпляру, а лучших книг — по два. Так получилось и с эвакуацией наших книг. Вопрос был поставлен так:
— Что-нибудь наиболее ценное по украинскому и русскому искусству. То же – из стародруков, музыкального и рукописного отделов — по нашему усмотрению.
Мы положили дублеты. Вышли неполные ящики. Дополнили их художественной новой немецкой литературой, снова из той, что теперь привезли.
Позавчера взяли на окопы 10% сотрудников консерватории, а вчера — у нас. Они утром идут туда (это на Демиевке), а в половине третьего их отпускают домой. Работают, говорят, с прохладцей.
16 сентября, 4 часа дня
Тишина у нас. Только Луиза Карловна отказалась идти слушать Чайковского вечером. Похоже на то, что слушателей сегодня на Чайковском будет немного. В кабинете Бенцинга разгром. Это Луиза Карловна складывает бумаги. Если кто-нибудь входит, они как будто бы пугаются, словно делают что-либо запрещенное.
Предыдущая запись в дневнике – от 10 сентября. Следующая запись – 17 сентября.
О личности автора мемуаров об оккупации Киева – Ирины Хорошуновой – и том, как сложилась ее жизнь после войны, а также о судьбе самого дневника читайте в расследованиях издания "ГОРДОН". Полный текст мемуаров публикуется в спецпроекте "Дневник киевлянки".
Редакция благодарит Институт иудаики за предоставленные материалы.
За идею редакция благодарит историка и журналиста, сотрудника Украинского института национальной памяти Александра Зинченко.
