$38.97 €42.44
menu closed
menu open
weather +1 Киев

Шустер: Конечно, я лучше Ларри Кинга! G

Шустер: Конечно, я лучше Ларри Кинга! Савик Шустер: Я не хочу бодаться с властью и с олигархами: надоело тратить жизнь на глупости
Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

Надолго ли Путин в России, кто был лучшим президентом Украины за 27 лет независимости, что нужно, чтобы вернуть в эфир программу Савика Шустера, есть ли в Украине гражданское общество и общественное телевидение, почему уходить с телеэкрана больно и что помогает преодолеть эти болезненные ощущения? Об этом, а также о своей работе над книгой и фильмом об истоках европейской цивилизации в авторской программе Дмитрия Гордона на канале "112 Украина" рассказал известный журналист и телеведущий Савик Шустер. Издание "ГОРДОН" эксклюзивно публикует текстовую версию интервью.

Мы с вами сейчас в прямом эфире – никто этого не видит, но у меня руки дрожат. Я от этого уже немножко отвык…

– Cавик, добрый вечер!

– Здравствуйте!

– Вот я обычно, когда представляю гостей, говорю, кто они, какие посты занимали или занимают. А вас представлять не надо: Савик Шустер – это бренд. Пользуясь случаем, хочу сказать, что безмерно рад снова вас видеть в Киеве, после долгого отсутствия…

– Спасибо!..

– …и хочу публично повторить то, что всегда говорю, когда у меня спрашивают, что я о вас думаю. Вы – выдающийся журналист, один из ориентиров в профессии для любого человека, в том числе для меня, и свободу слова в Украину, по большому счету, принесли именно вы, за что вам простое человеческое спасибо. Без вашей программы и вас я развития демократии в Украине не представляю.

– Дима, вы заставляете меня краснеть…

– Нет, это правда. Идем дальше. Я сегодня вижу немножко другого Савика Шустера. С чем связана такая перемена в имидже?

– Я хотел себя увидеть другим, посмотреть, как я выгляжу иначе. Ну и вдруг осознал, что у меня волосы растут…

– …оказывается…

– …да. Ну, вот так. 

– То есть если я поеду в Италию и буду там работать над книгой, не исключено, что у меня тоже вырастут волосы?

– Я не знаю, что с вами будет в Италии, потому что книгу писал не там – в южной Индии и на Ближнем Востоке. Я уехал из Европы. То есть начал, несомненно, в Украине, продолжил в Италии, а потом решил, говоря на моем языке (я очень много занимался сателлитами, пространством), повернуть сознание на градуса два или полтора. Меняется немедленно все – видение меняется…

– …повернули?

– Да. Просто решил уехать в Индию, а затем на Ближний Восток.

– Сколько времени вы уже не в украинском телевизионном пространстве?

– Ну, с конца 16-го года. Весь 17-й плюс пять месяцев 18-го. 

– Кто виноват в том, что вас нет на украинских экранах?

– Давайте не будем обсуждать, кто виноват, давайте будем говорить о том, что делать. (Смеется). 

– Давайте!

– Ну надо менять, я думаю, правила игры – правила телевизионного рынка. Мне кажется, нужно совсем иначе относиться к нашей профессии, и тогда будет возможно делать то, что и вы, и я, и все называют свободой слова. 

– То, что вы не в украинском телепространстве, – плюс для вас или минус?

– Естественно, минус…

– …ну для страны-то точно, я спрашиваю, для вас…

– …и для меня тоже, потому что теряешь некий контакт, несомненно. Теряешь навыки. Вот, скажем, мы с вами сейчас в прямом эфире – никто этого не видит, но у меня руки дрожат. Понимаете, я от этого уже немножко отвык. Почему прямой эфир – это свобода? Потому что не скроешь ничего. Не разукрасишь, не спрячешь. И этого свободного общения с людьми, понимания страны, ее души, ощущения ее дыхания мне очень не хватает. 

В Индии снимаю фильм об истоках нашей культуры: как все начиналось 5 тысяч лет назад

– Я хочу показать в эфире вашу книгу, вышедшую буквально на днях, вот так она выглядит, ее приятно держать в руках, и я, не скрою, благодарен вам за то, что вы мне ее прислали…

– …на обложку смотрю – и себя не узнаю. (Улыбается). Хорошо… 

– …вы прислали мне вариант еще до публикации…

– …мне важно было знать, что вы думаете…

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– …мне очень понравилась эта книга, и я искренне всем советую ее прочесть: в ней вещи, без которых, в общем-то, понимание Украины будет неполным. Я много нового там для себя увидел. Вы презентовали книгу в Киеве. Когда-то вы сказали мне, что мемуары, если они у вас будут, хотели бы назвать "Мама всегда права". Почему передумали и назвали книгу иначе?

– Потому что это не мемуары. Позвольте, я не буду страдать от ложной скромности и буду говорить так, как я считаю…

– …конечно…

– …по моему мнению, это очень-очень серьезное научное исследование, написанное, с моей точки зрения, на доступном языке. Это самым сложным было – написать на языке, понятном для всех. Конечно, к концу книга становится сложнее, но это первая в истории карта эмоций одной страны. Объяснить, что это такое, привлечь внимание читателя и заставить его попытаться понять – очень трудно. Поэтому я старался писать очень доступно и исходя из личного опыта. Я им делился. Я делюсь своими мыслями и выводами. Люди могут быть не согласны, и хорошо! Чем больше таких несогласных я услышу, тем лучше. Тогда в следующих изданиях я это исправлю. Но эта книга, она искренняя. Вы знаете, как только я ее увидел, почувствовал себя абсолютно голым, понимаете? 

– Вы сбросили с себя все, да?

– Совершенно. 

– Когда у вас была космическая студия на "Интере", ничего лучше в своей жизни я не видел, и москвичи, и другие иностранцы, которые приезжали к вам, удивлялись: "Это Киев? Это же не Европа, это космос!" Однажды я привез к вам на передачу Людмилу Марковну Гурченко, которая не хотела никуда ездить, тем более на политические ток-шоу…

– …я это помню…

– …и я не случайно это вспомнил. Она написала две книги – "Люся, стоп!" и "Аплодисменты, аплодисменты…"…

– …"Люся, стоп!" я читал…

– …прекрасная книга! Я спрашивал: "Людмила Марковна, честно скажите: сами писали?" Она говорила: "Ручечкой, ручечкой…" Вот и у вас хочу спросить: ручечкой тоже или кто-то помогал?

– Ручечкой, конечно. Но помогали, разумеется. И когда я исследование проводил, делал некие расчеты, и потом, когда пытался стиль упростить, потому что местами он был очень научным. Однако это настолько оригинальная идея, что написать книгу за меня никто не смог бы…

– …разумеется…

– …это нереально просто.

– Полтора года вас не было в Киеве, даже больше, наверное, да? Вы были в Италии, южной Индии, на Ближнем Востоке, хорошо, что не на Дальнем…

(Смеется)

– …скажите, чем все это время вы занимались?

– Во-первых, работой над книгой: поверьте, это адский труд. Даже если взять обобщение всей статистики, которая у меня была, – это же как-никак 5 тысяч человек, которые прошли через мой опыт исследования, и все эти данные надо было очень тщательно классифицировать, проанализировать, осмыслить и объяснить. А во-вторых, я еще кино занимался. 

– Вот как?

– Да, создал очень хорошую группу в южной Индии, набрал талантливых ребят…

– …как интересно!..

– …и начал работать над документальным фильмом. 

– О чем?

– Об истоках нашей культуры: как все начиналось 5 тысяч лет назад. Индия, по большому счету, – очень серьезная часть того, чем мы есть сегодня. Я думаю, что Индия, она как Греция: современная не помнит того, что было. Как нынешние греки не помнят того, что они были великими…

– …это уже другие греки…

– …и вот вместе с индийцами я ищу эти истоки, и им это интересно, и мне. Мы находим общий язык. Я начал изучать санскрит. Для этого мне надо было построить очень сложные декорации. Начался сезон дождей, половину декораций снесло, мне пришлось это все закрыть, продолжу съемки в сентябре. 

Я не думал, что будет так больно уходить с публичной сцены

– Вот вы заговорили о кино – на мой взгляд, вы человек с самым выразительным в Украине молчанием. Когда камера показывала вас крупным планом, вам не обязательно было что-то говорить. Лицо ваше было настолько выразительным, так красноречиво говорило за вас, что это была выигрышная роль. Вы никогда не думали сниматься в кино? Сыграть какую-то большую роль, может быть, даже самого себя? 

– Дмитрий, во-первых, никто такой сценарий пока не пишет. Вы знаете, это не от меня, это от режиссера зависит. 

– Но если бы хороший режиссер предложил вам роль в кино, вы бы пошли на это?

– Ну, смотря какую роль. Если бы (вот вы меня сейчас навели на творческую мысль) предложили сыграть следователя – где-нибудь во Львове 20–30-х годов, такая middle-европейская история… Вот такую роль я сыграл бы с удовольствием. 

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Вы все-таки здесь суперстар…

– …ну, не знаю, не супер…

– …вас даже самым красивым мужчиной признали официально, правильно?

– Мало ли, кто кого как называет…

– Хорошо. Моя точка зрения: здесь – суперстар. В Италии, Индии, на Ближнем Востоке – обычный гражданин, которого не так уж и знают в лицо. Модно одетый, продвинутый, но, тем не менее, вслед не оглядываются, автографы не берут и каких-то слов, благодарных или не очень, не говорят. Вам скучно там не было, не тяготило это вас?

– Уже нет. Звездная болезнь, когда тебя узнают и тебе это приятно, хоть ты и скрываешь, но это греет душу, сердце и все остальные органы, исчезла достаточно быстро, я должен сказать. Это было больно…

– …больно?

– Да. И я не думал, что будет так больно уходить с публичной сцены. Я ведь не родился, все же, на телевидении, я родился в печатной журналистике и прошел через все этапы: пресса, радио, потом уже телевидение… Поэтому считал, что как у человека, не рожденного на экране, у меня не будет ломки. А оказалось, была, и ощутимая. Больно было не столько оттого, что люди не узнают, сколько оттого, что ты не чувствуешь себя настолько значимым, насколько ты был. 

– Чем вы заглушали эту ломку?

– Написанием книги. Она все же научная, и сейчас я в процессе написания научной статьи на английском языке, которую хотел бы опубликовать в хорошем западном, по возможности типа оксфордского, журнале по социологии или психологии. Потому что эта работа того заслуживает. 

Главная проблема Украины: люди в абсолютном большинстве областей чувствуют себя униженными

– Вы ведь стали родоначальником нового жанра...

– ...да. Я надеюсь, что это правда так. 

– Можно диссертацию защищать...

– ...я бы хотел. Наверное, я буду это делать. Понимаете, это совсем другое! Надо уходить во что-то, что совершенно отличается от того, что вы делали раньше. 

– Хорошо. Вот вы летели в Киев, самолет начал снижаться, сказали, что через 20 минут – посадка. Что вы почувствовали? 

– Дмитрий, я летел домой (улыбается)...

– ...что-то в душе происходило?

– Происходило, но с самого начала, когда я вошел в самолет и на меня с улыбкой посмотрела стюардесса. Я понял, что не так уж я неузнаваем...

– ...и стюардесса хорошенькая...

– ...ну да, и мне полегчало. (Улыбается). 

– В Италии и других странах, где вы были эти полтора года, за украинскими событиями вы следили?

– Естественно. Но за крупными. Не за мелкими дрязгами. 

– То есть вы Украину не упускали из поля зрения?

– Не упускал. Есть какие-то важные события, которые происходят и попадают на первые полосы газет, не только украинских, но и западных, ближневосточных и так далее. 

– Вот исходя из того, что у нас происходит, задам прямой вопрос, чтобы получить, по возможности, откровенный ответ. Украине конец или еще нет?

– Ну, это откровенно, конечно...

– ...если откровенно, то у нас происходит шизофрения – это мое мнение. Вынос мозга. То есть с нашей страной такого быть не должно и не может, а оно происходит. Это что, уже близок конец, или что-то спасет все-таки, убережет Украину? 

– Я думаю, что вы правы. Не знаю, шизофрения это или что-то другое... Я не очень верю в эти болезни души. С моей точки зрения, у Украины немного времени осталось – это несомненно. Что грозит... Когда я смотрю на ту карту эмоций, которую составил, я понимаю, что, конечно, Украина очень сильно расколотая страна. И Украине грозит самое-самое неприятное. А есть ли выход? Разумеется. Нужно просто желание. Понять, что положение такое и что надо очень быстро принимать решения. 

Главная проблема Украины: люди в абсолютном большинстве областей чувствуют себя униженными – из-за условий, в которых они живут, несправедливости, которую наблюдают каждый день, и это надо исправить немедленно. Поэтому я говорю "социальная революция". Я бы сказал "эволюция", но для эволюции нет времени. Вот нету! 

Когда вы спрашиваете у человека: "Где ты работаешь?", это вопрос бессмысленный

– Вы высказали интересную мысль, что каждому гражданину Украины государство должно ежемесячно выплачивать 3400 гривен...

– Дима, если бы это была моя идея, я бы вас немедленно попросил номинировать меня на Нобелевскую премию, но это не моя идея...

– ...а чья?

– Это идея швейцарских молодых людей. И, в принципе, это идея всей Европы, Австралии и так далее, даже Индии и Бразилии, не буду сейчас перечислять все страны. Потому что все понимают: наступает абсолютно новая эпоха жизни. Когда вы спрашиваете у человека: "Где ты работаешь?", это вопрос бессмысленный. Могу работать, могу не работать, потому что технологии заменяют рабочие места...

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– ...интернет...

– ...да все вместе. Послушайте, еще 10 лет назад мы не думали, что мобильный телефон в наших руках станет инструментом глобальной политики, мировой!

– Конечно.

– И через те же 10 лет окажется, что рабочая неделя у нас будет длиться два дня, работать будет 15 процентов населения, и это нормально, так развивается жизнь, все это понимают, а в Украине этого не понимают. Люди начинают говорить о безусловном базовом доходе как о необходимой мере, чтобы сохранить какую-то...

– ...чтобы не было революции, в конце концов...

– ...ну правильно: чтобы сохранить эмоциональную стабильность. Революции откуда начинаются? Возьмем 17-й год – это же наша общая история...

– ...да...

– ...солдаты сидят в окопах, гниют, для евреев существует черта оседлости...

– ...и у царей тоже все плохо...

– ...вот! Смотрим на Германию 20-х и 30-х годов: униженный народ, униженная элита – и пожалуйста, происходит то, что происходит. Находят себе врага. Главное ведь врага найти, правильно? 

– Как писал классик, униженный и оскорбленный...

– Угу. Поэтому я предлагаю пойти по такому пути. Почему я сказал про 3400 гривен? Это две минимальные зарплаты. Швейцарцы подсчитали, что у них 2500 долларов получается – на взрослого. И 625 – на ребенка. Что это значит? Человек с рождения до момента смерти получает деньги. До 18 лет ему выплачивают 625 долларов, а дальше – 2500. Все, от олигарха (правда, у них олигархов нет, но у нас есть) до самого бедного человека, получают эту сумму...

– ...так это коммунизм!..

– ...нет, это просто нормальное видение будущего! А что такого плохого в коммунизме, между прочим? Мы, когда слышим "коммунизм", думаем: "Боже мой, придет Ленин...". Не придет Ленин...

– ...я вам скажу, что плохого в коммунизме. 

– Что?

– Коммунисты. 

(Улыбается). Ну, ладно. Это не коммунизм, это просто достойная жизнь каждому. А дальше вы решаете: "А алкоголики? Они же тоже будут получать деньги... "

– Ну и что? Пусть пропивают.

– И у них ведь есть дети. 

– Вопрос: Украина в состоянии выдать каждому украинцу 3400 гривен в месяц?

– Дим, вы, когда мне этот вопрос задаете, унижаете себя и меня. Самая большая страна в Европе, потенциально и реально богатая, говорит: "А где мне взять деньги?" Это же смешно! Албания, маленькая страна, себе такого не позволяет, Босния и Герцеговина...

– ...Израиль вон в лидерах вообще...

– ...да никто не позволяет себе сказать: "У меня денег нет"! 

– Может, перестать красть надо?

– Ну, это один из выходов. 

Такой, как Путин, или Путин – я думаю, надолго. Если понадобится, то он останется. А если не останется, придет другой, который лучше не будет

– Скажите, пожалуйста, Путин в России навсегда?

– Такой, как Путин, или Путин – я думаю, надолго. Я считаю, не имеет никакого значения, 24-й год или не 24-й. Если понадобится, то он останется. А если не останется, придет другой, который лучше не будет. Что мы имеем в виду под словом "лучше"? Не будет либеральным демократом. 

– Значит, над Россией эта карма нависла, и она будет висеть? Вернее, даже над нами нависла, я неправильно сказал...

– Вы знаете, Россия, в общем-то, очень талантливая страна...

– ...разумеется...

– ...и там большое количество неординарных людей...

– ...согласен. 

– Была Болотная – хорошо. Сейчас прошла еще одна акция протеста. Я вот опасаюсь того, что российская власть затолкнет в такой тупик эту протестующую часть народа, что начнутся крайние меры...

– ...они уезжают просто, люди эти...

– ...они могут уезжать, а потом могут начать взрывать, вы понимаете? Когда мы спрашиваем, где родилось политическое насилие, мы ведь понимаем, что не в Германии или Италии. В России это традиция, часть культуры...

– ...конечно...

– ...и сейчас российская власть толкает людей в этом направлении. Им это, наверное, надо – чтобы сохранить себя. Ведь на насилие отвечают насилием.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– А война у нас когда-нибудь закончится, как вы думаете?

– Думаю, да. Вы хотите меня спросить, почему и как? Разумеется, война – это большая угроза, люди погибают каждый день, мы понимаем, что такое война. Но наша главная задача – создать в стране такую жизнь и такие условия, чтобы были стимулы эту войну прекратить. Сегодня нет таких стимулов...

– ...она выгодна...

– …понимаете?

– Скажите, пожалуйста, за время вашего нахождения за пределами Украины кто-нибудь из украинских олигархов с какими-то предложениями вам звонил?

– Не олигархов. У меня было одно предложение – работать на проекте...

– ...можем озвучить, от кого?

– Нет. Не надо, зачем? Я просто отказался: я не хочу работать с олигархами. И не хочу работать на телевидении...

– ...вам просто олигархи надоели...

– ...я думал, что я им надоел (улыбается), но, оказывается, еще не до конца. 

– Хотя, если посмотреть на всех олигархов, с которыми вы сотрудничали, мне кажется, комфортнее всего вам было с Ринатом Ахметовым: он не вмешивался, по-моему, в вашу работу.

– Ну у него много друзей. И партнеров. И коллег...

Народ доказал, что в состоянии защитить целостность страны. А решения принимать он не имеет права

– Понятно. Скоро выборы в Украине – президентские, затем парламентские. Их дыхание уже чувствуется. Вот накануне выборов кто-нибудь из топовых украинских политиков делал вам какие-либо предложения?

– Нет. Я вам искренне говорю: это меня не интересует, я вообще на эту тему разговаривать не хочу. Понимаете, мы пытались делать канал – неолигархический, независимый, который способствовал бы развитию среднего класса, помогал креативным людям, показывал позитивные стороны, ведь это очень важно – показывать положительных людей, людей с инициативой, то есть активную часть общества. И именно та часть общества, которую мы считали активной, нас не поддержала. Побоялись. Им власть угрожала – я имею в виду всех тех предпринимателей...

– ...которые могли бы финансировать...

– ...стать реальными акционерами и превратить это в общественное телевидение. Но этого не произошло, поэтому я сегодня не рассматриваю предложения, о которых думаю, что рано или поздно это все превратится в очередную ловушку. 

– Еще один очень откровенный вопрос: ваша программа будет выходить в украинском телеэфире? От кого это зависит вообще?

– Вы очень сложный вопрос задаете. Сказать, что от общества, – не сказать ничего. Что от общей ситуации – то же самое. Для того, чтобы Украина сохранила себя и чтобы здесь появились какие-то ростки гражданского общества (чтобы вообще начало формироваться общество, потому что общества нет) и гражданской элиты, надо менять абсолютно все, понимаете? 

– Конечно, понимаю...

– Вот эту политико-олигархическую элиту, которая правит уже 25 лет...

– ...на свалку истории!

– Ну, хорошо, давайте не будем называть это свалкой, чтобы не было обидно. В дом отдыха. 

– Вы боитесь их обидеть?

– Нет. Я уважаю людей...

– Да? А я почему-то нет. Скажите, пожалуйста, кто должен стать президентом Украины, чтобы ваша программа выходила в эфир?

– А вы уверены, что Украине нужен президент?

– Я абсолютно уверен, что он ей не нужен. 

– Потому что это же не президент, понимаете? Мы живем в абсолютно абсурдной оруэлловской стране...

– ...да, конечно...

– ...мы говорим: "У нас парламентско-президентская республика". Извините, а что это такое? 

– Дублирование функций.

– У нас президент гарант чего? Я не о нынешнем говорю, а о президенте вообще. Народ, в конце концов, два раза доказал, что он может защитить свое достоинство, второй раз даже кровь пролил...

– ...только власть выбрать не может, как оказалось...

– ...ну, это да. Народ доказал, что в состоянии защитить целостность страны. А решения принимать он не имеет права. "Вы, ребята, идите на Майдан, вы, ребята, ступайте на фронт, а решения принимать будем мы. Мы за вас все решим". И народ почему-то с этим соглашается! Это неправильно. 

Это не вопрос, парламентская или президентская республика. В той же Швейцарии этот вопрос не задается: "Извините, вы какая республика? Парламентская или президентская?" Вот езжайте в любой город и на улице спросите, можете даже на четырех языках этот вопрос задать – на вас все равно будут смотреть как-то странно, как на человека, страдающего какой-то болезнью, как вы сказали, типа шизофрении. Главное ведь не это, а то, что народ принимает решения. Есть референдум, в конце концов. Почему Украина не может стать примером? Вы спрашиваете, когда закончится война. Когда Украина станет примером для России.

– Согласен.

– Вот тогда все и закончится.

Политиком быть не хочу. Я столько других увлекательных вещей в мире знаю, которыми мог бы заняться вместо этого!

– У меня есть традиционный вопрос, который я всем своим гостям задаю: кто был лучшим президентом Украины за все почти 27 лет независимости?

– Смотрите, при Кравчуке и Кучме я здесь не жил, поэтому не могу судить. Но из трех, при которых я жил, это, несомненно, Виктор Андреевич Ющенко. При всех своих минусах, о которых мы знаем. Я ведь приехал в Украину не из Голландии или Швейцарии, а из России, я знал, что такое президент, Кремль, "Газпром"... И тут вновь услышал: "Газ – это президентский бизнес". Я подумал: что, опять? Снова туда же? Вот это надо прекратить. Но, повторюсь, для человека моей профессии – Виктор Ющенко, это точно.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Кто будет следующим президентом Украины? Давайте рискнем. Будьте оракулом сегодня. 

– (Задумался). Кто будет президентом Украины... Не знаю. Искренне вам говорю. 

– Вы в украинскую политику пойдете?

– Нет. Я предлагаю безусловный базовый доход, считаю, что это должна быть инициатива снизу, настоящее социальное движение. Я бы такое делал. Когда мы все договоримся о том, что политик служит народу...

– ...о правилах игры...

– ...ну, правильно! Когда я поступал на медфак, что я себе говорил? Я хочу лечить людей, потому что страдаю, когда вижу, что человек ощущает боль. Мне это неприятно, и потому я хочу помочь ему избавиться от боли, хочу быть врачом. А что должен говорить себе политик? Я хочу быть политиком, потому что хочу, чтобы люди жили лучше. Просто! 

– Ну, у нас хотят быть политиками по другой причине...

– Правильно. Так вот я по этой причине политиком быть не хочу. Меня это не интересует. Я столько других увлекательных вещей в мире знаю, которыми мог бы заняться вместо этого!

– Хорошо. Еще один личный вопрос. Вы себе не кажетесь наивным и слишком романтичным?

– Конечно. (Улыбается). Слушайте, только романтики творят историю!

Так, как унизил нас, меня и нашу команду, Коломойский, нас не унижал никто

– Столько лет, общаясь с политиками первого эшелона, вы поняли наконец, что практически все они – негодяи?

– Ну они же не родились такими...

– Это уже второй вопрос. 

– Ну скажите мне, Михаил Сергеевич Горбачев – он негодяй?

– Нет.

– Он романтик. Поначалу.

– 100 процентов.

– А сейчас он превратился для меня в непонятного человека.

– Это возраст, Савик. Болезни и возраст. За то, что он дал свободу этой закрепощенной стране, скажем ему дружно спасибо. Он дал шанс. А кто воспользовался им, кто нет, зависело уже не от него.

– Согласен. Но когда он сейчас говорит, что Путин сделал правильно, оккупировав Крым...

– ...пожилой человек, нездоровый...

– …возможно. Но вот Обама – политик? Политик. И романтик. Я его уважаю? Разумеется, да. Ганди – еще один пример. Я в Индии провел восемь месяцев и очень много слышал о нем, как хорошего, так и плохого. Ну, хорошее – то, что он создал современную Индию, освободился от колонизаторов, причем не путем насилия. С другой стороны, очень многие считают, что конфликт между мусульманами именно он породил. Но не в том дело. Это человек, который своей душой и своим телом преобразил не только страну, он изменил и наше понимание, наши ощущения. Поэтому я верю в такого рода романтиков, и я такой же. Я уверен, что все можно сделать: личным примером, желанием, энергией...

– Ну, неслучайно же Путин когда-то сказал, что после смерти Ганди теперь уже и поговорить не с кем...

– (Улыбается). Путин, конечно, фантастический человек, потому что он портит все. Все, что есть, светлое, гражданское, чистое, он может испортить. Вот он это умеет делать – это фантастика! Ну, как? Правда, у него последователи в Украине хорошие...

– ...конечно...

– ...слово "реформы" – это ругательство, "демократия" – ругательство, "либеральная демократия" – еще хуже, чем мат...

– Кем-то из политиков вы очаровывались в Украине?

– Нет. 

– Никем?

– Никем.

– Кто из нынешних украинских политиков нравится вам больше всех?

– Сегодняшних? Ой, не могу я вам сказать, что кто-то нравится. А кого мы видели в действии? Вот я вам встречный вопрос задам. 

– Из тех, кого мы видели, не нравится...

...(вместе) никто!

– Кто из олигархов произвел на вас самое яркое впечатление?

– "Яркое" – это какое?

– Вот пообщаешься с человеком – и понимаешь: ну, яркий.

– В плохом смысле? 

– В любом. Просто яркий. 

– Ну, так, как унизил нас, в смысле, меня и нашу команду, Коломойский, нас не унижал никто. 

– То есть он – самый яркий?

– Выключить из эфира за 20 секунд до начала – это, конечно, надо придумать. Это впечатляет. Но назвать человека ярким... Мы же, когда говорим о людях, хотим говорить об определенном уровне. Смотрите – Джон Кеннеди. Он произносит слова: "Не просите у страны, а сделайте что-нибудь для страны". Вот скажите, есть сегодня в Украине политик, который так может сказать народу? Нету.

– Увы...

– А раз нету, то кого мне уважать? (Разводит руками). 

Футбол – моя страсть, это никогда не уйдет

– Скажите, пожалуйста, в чем секрет вашей харизмы и вашего успеха? Это врожденное или вы над собой долго работали? Или жизнь трудилась?

– Я реально работал, я прошел через очень многое, всегда боролся за выживание в моей профессии, на многих языках. Но дело не в этом, дело совсем в другом. На радио и телевидении я понял одну очень важную вещь: самое главное – идея формата. Людям должно быть понятно, что вы делаете и какое чувство, идею, эмоцию вы доносите. Самое важное – мой формат. Мой формат – это ключ к моему успеху. А если бы я вернулся на телевидение и не делал, скажем, тот формат, который делал раньше, то я бы посвятил большее количество времени поиску другого, правильного. 

– Ваша мама всегда мечтала, чтобы вы были таким же, как Ларри Кинг. Вы уже такой же, как Ларри Кинг, или лучше?

– Конечно, я лучше. (Улыбается). 

– Зачетный ответ! В футбол вы еще играете?

– Я вот тут два дня назад был на "Олимпийском", начальнику нашей службы безопасности пенальти забил, с тех пор еще немножко прихрамываю... Люблю, конечно, футбол, но играю не очень часто. 

– Я наблюдал, как вы играете на стадионе "Динамо".

– Ну, футбол – это моя страсть, это никогда не уйдет.

– В финале Лиги чемпионов болели за "Реал"?

– Нет, нет. Я смотрел финал с арабскими ребятами, и вы понимаете, что Салах сегодня...

– ...выше, чем президент Египта...

– ...не только Египта! Вы включили матч "Ливерпуля" – и не надо даже смотреть на экран, когда взрывается город, это значит, Салах забил гол. Это человек-символ. Поэтому, естественно, я болел за "Ливерпуль", и когда он получил эту травму, я счел это сумасшедшей несправедливостью. Потому что Серхио Рамос применил абсолютно недозволенный прием...

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– ...вы считаете, он специально это сделал?

– Я считаю, что да и что он должен был быть наказан. И, конечно, это абсолютно сломало игру "Ливерпуля". Причем Салах играл во "Фиорентине" и ушел оттуда, за что вся Флоренция его не очень любит. (Улыбается). 

– Вы говорите, что смотрели финал с арабами. В арабской стране наверняка. Скажите, как арабы к вам, еврею, относятся, у вас нет недопонимания? 

– Ну, вы понимаете, если нам не снимать трусы, то все мы одинаковые...

– ...к тому же вы похожи на араба...

– ...очень! (Улыбается).

– К тому же арабы похожи на евреев.

– Они же семиты. 

Я не уверен, что в данный момент готов к отношениям

– Я имел возможность наблюдать нескольких ваших спутниц. Сейчас вы одиноки или ваше сердце занято?

– Нет, мое сердце свободно... Что значит "занято"?

– Ну, у вас есть девушка?

– Одна? Нет. (Улыбается). 

– Звучит призывно...

– Давайте не будем, это не рекламная кампания... Я не уверен, что в данный момент готов к отношениям, потому что мне сейчас очень нравится моя жизнь: фильм в Индии, книга в Украине, может быть, напишу научную статью в Англии, а потом, может, в Америке... Я изучаю санскрит, а затем собираюсь поработать над собой в английском языке... Я себя чувствую очень свободным. 

– Меня часто спрашивают, когда Савик Шустер вернется в Украину. Я предлагаю вам ответить на этот вопрос лично. 

– Во-первых, я хочу приехать в сентябре и уже поездить по стране, пообсуждать мою книгу. Дать людям возможность ее прочитать и сделать такой тур. Понять, приемлемая идея или нет, что нужно изменить, услышать, что говорят люди. Это во-первых. Так что в Украине я все равно буду. А проект... Когда будут условия для хорошего гражданского общественного проекта. Я не хочу бодаться с властью и с олигархами: надоело тратить жизнь на глупости...

– ...я вас понимаю...

– ...гораздо интереснее заниматься чем-нибудь другим. 

– Вы знаете, я очень благодарен вам за интервью. У вас руки не дрожат уже?

– По-моему, нет. Вегетативная система успокоилась. (Улыбается). 

– У меня последний вопрос. Однажды у меня на дне рождения вы а капелла потрясающе спели песню итальянских партизан Bella ciao. Поскольку мы финишируем, поскольку руки у вас уже не дрожат, мне кажется, давайте красиво закончим — спойте пару куплетов из песни итальянских партизан, ведь в моем понимании вы сейчас — итальянский партизан...

– ...(смеется) Дима, когда эта идея к вам пришла в голову? Сейчас?

– Только что. 

– Все люди, которые меня знают, скажут: "Как ты надоел со своими партизанами!", потому что чуть что – сразу эта песня. (Поет): 

Una mattina mi son svegliato,
O bella, ciao! Bella, ciao! Bella, ciao, ciao, ciao!
Una mattina mi son svegliato
Ed ho trovato l’invasor.
O partigiano, portami via,
O bella, ciao! Bella, ciao! Bella, ciao, ciao, ciao!
O partigiano, portami via…

Все!

– "И на рассвете вернусь с отрядом", да? Возвращайтесь, Савик! Спасибо!

– И вам спасибо!

Видео: 112 Украина / YouTube

Записала Анна ШЕСТАК