Защитник Мариуполя Дианов: У нас не было ни Javelin, ни NLAW. Мы жгли танки "мухами"

Михаил Дианов родился в Тернополе, окончил местную музыкальную школу по классу фортепиано, когда учился в тернопольском профессионально-техническом училище №11, вместе с друзьями организовал музыкальную группу и с ней выступал. В 2015 году подписал контракт с ВСУ и год прослужил в 79-й отдельной десантно-штурмовой бригаде. Затем перешел в 36-ю бригаду. В ее составе воевал в Донецкой области, защищал Мариуполь. 10 марта получил ранение и попал в госпиталь, вместе с другими ранеными из госпиталя был на "Азовстали", попал в плен к россиянам в мае.

Про захват "дерзкой высоты" возле Водяного

В районе Водяного (Донецкая область) есть такая "высота 73". Сами сепары называли ее "высота дерзкая", четыре года никто не мог выбить оттуда сепаров. Это такая удобная высота, они там обстреливали и вправо, и влево. 360 градусов у них был обзор. Тут наш комбат Виктор Сикоза договорился с командиром 2-го батальона 79-й бригады (позывной Енот), и мы их выбили оттуда, выбили 1300 метров посадки и целую роту. Такая гордость была: четыре года никто не мог, а мы сделали. Сразу все оборудовали, и три года подряд мы заезжали на эту высоту.

Про то, как танки "мухами" уничтожали

9 марта на нас пошли первые танки. Волонтеровка – это сторона Сартаны, север Мариуполя, частный сектор. Нас закинули... Подчеркиваю, воевал только батальон 36-й [отдельной] бригады морской пехоты. Мы жгли танки "мухами" (реактивная противотанковая граната. – "ГОРДОН"). 22-я "муха" – ею танк спалить невозможно, но оказывается, когда вы стреляете с 20 метров в танк, под башню, ее клинит. Мы на двух танках это испытали – реально работает. Башня уже не крутится. И тогда уже можно делать с тем танком все, что угодно.

А у нас не было ни Javelin, ни NLAW, я их видел только по телевизору. У меня была СПГ (станковый противотанковый гранатомет. – "ГОРДОН") моя ненаглядная, моя куколка, мое солнышко. У нас были РПГ-22, РПГ-7, стрелковое оружие, пулеметы, автоматы. Все. И нам говорят: "На вас пойдут танки". И нам дают шесть противотанковых гранат. Шесть. Первый раз пришли три танка и две БМП. Мы их уничтожили.

О ранении

Буквально утром я говорю напарнику: "Дима, идем заложим мины противотанковые. Нам как раз привезли. Мы их очень долго добивались". Мы заложили мины, возвращаемся назад, слышу выстрелы, и мне перебивает руку.

Я падаю на спину, чтобы площадь поражения была меньше, и мне попадает в ногу... 10 марта я попал в Мариуполь в 61-й госпиталь. Там рядом помещение "Нептун". Меня Тайра вытягивала как раз из машины. Она была одной из тех, кто на носилках нес меня к операционному столу.

Под вечер я пришел в себя после наркоза, увидел какую-то конструкцию ортопедическую и понял, что это аппарат Илизарова. Нога в гипсе была, потому что... Видите, вот входное, вот выходное, но тут костомаху задело, и палец полностью перебило, висел на коже. Его вместе собрали. Четыре пулевых было. 12-го числа кто-то зашел из пацанов и говорит: бои идут на [ТРЦ] "Порт-сити". Это сторона Запорожья. Я понял: все, нас берут в кольцо.

О бомбардировке госпиталя в Мариуполе

Я лежал в хирургии, а с правой стороны через стенку реанимация была. Окна были заложены, со мной было семь человек. По "Нептуну" бахнуло, наше помещение тряхнуло. Говорю: "Целятся, наверное, по госпиталю. Но куда по госпиталю бить? Это же русские. Ладно сепары там, а это же кадровые военные. Они понимают"... Только я это сказал, прилет по хирургии. Только одеялом успел прикрыться. Я в гипсе на адреналине стал в проем. А в коридоре люди лежали, куча 200-х. Одна бабулька уже хрипела. Я понимаю, если кто-то из них живой, а я инструктор по тактической медицине, я не смогу им помочь, потому что у меня только одна рука рабочая и нога. Ночь пересидели в подвале, а потом, я так понимаю, нас на "Азовмаш" повезли.

Как выживали на "Азовстали"

Мы были в кольце. Поставок не было. Мы ели гнилые продукты. Там два магазина были: "Магазин 10" и "Магазин 20" азовсталевские. Бегали туда. Холодильники не работают, там какие-то крылышки были. Нюхаешь, а они воняют. Ну, на сковороду и давай... Диарея была у всех 100% практически. Почти постоянно, но ты никуда не денешься, ты должен есть.

Всюду пыль, обстрелы, бомбардировщики бомбили. Мы когда наверх вышли, не было ничего там уже. Одни воронки. "Азовсталь" – это был ужас...

Я ходил там, дрова собирал, чтобы было чем топить и есть готовить. Из АТБ лично два генератора вытащил, потому что света уже не было. Ребята тянули макароны, крупы и так далее. Потом я увидел, что местное население окраины Мариуполя такое, знаете, алкогольно зависимое... Они набросились на элитный алкоголь. Я взял автомат, стрельнул в воздух, нецензурной бранью выгнал их и расстрелял весь алкоголь полностью. "Вы фашисты. Как можно? Только фашисты могут алкоголь расстрелять", – кричали они. Мы оставили только водку – перевязки делать.

С 15-го на 16 мая был крайний момент, когда смогли Starlink, который был у нас, как-то с горем пополам восстановить после обстрела. И каждому дали по 30 секунд, чтобы написать домой какое-то сообщение, и сразу предупреждали: ребята, вышел приказ верховного главнокомандующего, что мы должны сложить оружие и прекратить военную операцию по защите Мариуполя. Соответственно, все, что мы сделали, – мы не в плен сдавались, а выполнили приказ президента.

Про книги в плену

Спасали шахматы, нарды. Книги были, но книга была роскошью. Любая. Чтобы почитать книгу, надо было иметь такую неимоверную вещь, как сигареты, или насобирать буханку хлеба. И то тебе только на два дня максимум. Я отдал свою зажигалку, чтобы прочитать книгу "Эгоистичный ген".

Про войну в окопах

В 2017 году я был переводчиком на международных учениях Sea Breeze на Широком Лане, мы с американцами общались. Я им рассказывал наши истории, как в окопах сидели. Они: "Окопы? Это что, Первая мировая война? Вы в окопах сидите?" Они даже не могли подобрать слово, как матюкнуться на наше руководство.

Про победу

Я уверен, что мы победим, потому что мы уже побеждаем. Я ждал этот переломный момент. Мы все очень сильно ждали. И в Оленовке даже был момент... Сейчас, поверьте, парни там лучше себя чувствуют морально, морально сильнее стали, потому что мы начали побеждать.