+17 Киев
Почему гривна не уходит в реальный сектор экономики?
На банковских счетах бизнеса и населения почти 2,4 трлн грн в национальной и иностранной валюте (преимущественно в долларах).
Это более $60 млрд в эквиваленте! В полтора раза больше, чем мы получаем от наших западных партнеров в год для компенсации бюджетного дефицита. Еще чуть-чуть такой динамики, и будем иметь накопление в банках на уровне 50% ВВП.
А еще невозвращенная в страну валютная выручка аграрного бизнеса – около $10 млрд. Кроме того, средства, выведенные бизнесом накануне войны. Валюта в руках населения.
Только в рамках того, что заработано в последние годы, – $100 млрд, вдвое больше четырехлетнего пакета помощи со стороны ЕС, который еще, кстати, не утвержден.
То есть аксиома номер один: в Украине накоплены огромные внутренние ресурсы, крайне неоднородно распределенные по структуре общества и не работающие на экономику (именно поэтому они и неоднородно распределены).
Определенно здесь срабатывают поведенческие модели, когда население сокращает потребительские расходы во время войны, а бизнес – капитальные инвестиции. То есть эти деньги не идут в экономику. В лучшем случае, они лежат в гривнах в украинских банках. В худшем – перетекают в доллар. Кредитный портфель банков сократился в 2023 году на 2%.
Так называемый коэффициент проникновения, то есть отношение кредитов к ВВП, у нас сейчас менее 15% ВВП, что в несколько раз меньше относительного уровня накопления.
Аксиома номер два. В войне побеждают страны, способные запустить "народный экономический проект".
Когда есть обыкновенные и удобные денежные инструменты инвестирования, в большей степени государственные, и общество понимает эффективность, прозрачность и целесообразность вложения таковых средств. Простыми словами, общество знает, что средства не украдут, их эффективно используют и после войны государство все вернет с процентами. Так произошло во время Второй мировой войны в США, когда население тоже накапливало и не хотело тратить свои деньги, но государство предложило удобные финансовые инструменты и эффективные проекты для инвестирования.
Почему у нас население не верит в такую модель? Потому что деньги украдут. Проекты будут неэффективны. Инвестиции могут не вернуть.
Даже сейчас правительство у нас не додумалось освободить инвестиции в военные облигации от прохождения проверки происхождения таких средств. Банки во время войны крутят носом и придирчиво всматриваются в происхождение денег клиентов, словно они не нужны для экономики. Определенные послабления в этом контексте были, но они очевидно недостаточны.
Банковская система, несмотря на то, что 60% ее – это государственные банки, дисфункциональна, то есть не выполняет одну из своих базовых функций: почти никого не кредитует. В то же время кредитный портфель российских банков в 2023 году вырос на 20%. Триллионы рублей пошли в реальный сектор экономики, в том числе в ВПК, а также в ипотеку. Этому способствовала и монетарная политика ЦБ РФ. Именно благодаря этому Россия преодолела давление санкций и перешла в фазу роста, существенно амортизировав глубину падения в 2022 году.
Аксиома номер три. В условиях вакуума инвестирования национальные деньги перетекают либо в доллар, либо инвестируются за границу.
Известная украинская ФПГ заключает меморандумы с итальянским правительством на создание в Италии новых металлургических мощностей с тысячами новых рабочих мест в рамках "зеленого перехода". Сотни миллионов долларов инвестиций будут вложены в итальянскую экономику, а не в украинскую.
Но можно ли упрекать такой бизнес? Разве правительство запустило в Украине массовые механизмы гарантирования и страхования инвестиций, а НБУ – ввело благоприятную монетарную модель?
Никто у нас не понимает ни перспективы, ни даже ближайшего горизонта планирования.
Именно поэтому вот вам крайняя аксиома: ничто так дорого не стоит для страны, как неэффективные политические элиты.
Даже внутреннее богатство в таком случае становится беспомощным.
Источник: Алексей Кущ / Facebook
