Узнаем ли мы правду о трагедии в Иловайске?

Для меня нет никакой тайны в трагедии в Иловайске. Главное – разложить общеизвестные факты в логическом порядке, как кубики.

Первое. К 23 августа мы практически зачистили Иловайск, почти все группировки были уничтожены, а те, что остались, были готовы бежать в район Зугрэса, Моспино, в Донецк, хоть куда-то.

В Амвросиевке был сектор "Д", который защищал границу, им руководил генерал Литвин, который лично драпанул оттуда. Очень легко проверить мои слова, если послать официальный запрос в Министерство обороны – отдавался ли приказ генералу Литвину отступать из сектора "Д"?

Второе. Я настаиваю – бойцы не виноваты, как бы там не обвиняли "Прикарпатье", я обвиняю только командование. Если руководитель сектора "Д" драпанул вместе с войсками, такое же право имеют все, извините. Это измена. И измена, прежде всего, генерала. Если солдат получает команду воевать, он воюет и умирает в окопе.

Далее – ну представим, что у нас нет генерала Литвина, и не было его никогда. Но у нас есть Генеральный штаб и генерал Муженко. Есть Главное разведывательное управление, Пограничная служба, которой руководит еще один Литвин. И руководит он ею с 2001 года. Представляете, какая у него должна быть наработана сеть агентурных данных и информаторов  за это время? Однако никакой информации о готовящемся заходе российских войск им озвучено не было.

Двигаемся дальше. Военной операцией АТО руководит Генштаб. Имея информацию о том, что на территорию Украины зашли две военные группировки России, что должны делать руководители? Бежать к министру обороны, чтобы тот обращался к президенту: Объявляйте военное положение! 20 тысяч, как минимум, военных соседнего государства, на тяжелой технике, в полном боевом снаряжении двигаются по нашей земле.

Министр обороны, зная про вторжение, должен прибыть к президенту, как Верховному Главнокомандующему, и доложить: господин президент, Российская Федерация начала Третью мировую войну. И извините – никаких парадов не надо проводить, надо защищать свою землю. Нужно все войска направить на то, чтобы вытеснить российские войска с территории нашей страны. Кто это сделал?

Я встречался с президентом на выходе из Иловайского котла. Четко понял, что ему никто ничего не доложил. У него не было информации по этой ситуации.

По поводу расследования трагических событий под Иловайском. ГПУ заявляет, что серьезную роль в событиях сыграл уход с позиций без приказа 5-го тербатальона. Правда ли это? Святая правда.

Руководство Минобороны заявляет, что операция в районе Иловайска была спланирована безупречно (возможно, с некоторыми мелкими просчетами). Правда ли это? Святая правда.

Но в обоих случаях – это не вся правда. Тогда как в данном конкретном случае половина правды еще хуже, чем вообще отсутствие какого-либо расследования.

Начнем сначала. Операция проводилась по отработанному алгоритму: уничтожение огневых позиций и групп боевиков в районе населенного пункта, его блокирование силами армии, и вход в населенный пункт подразделений для проведения зачистки (понятно, не имеющих тяжелых вооружений – подразумевалось, что оно им попросту не нужно). До этого момента все шло по плану.

Далее операцию сорвали подразделения регулярной армии РФ, которые нанесли удар по нашим подразделениям в районе Иловайска, и взяли в окружение те наши подразделения, которые уже вошли в город.

Вот с этого момента невозможно понять, зачем нас пытаются отвлечь от главной темы рассуждениями о том, что операция в Иловайске была спланирована правильно, а если бы 5-й тербатальон не дезертировал, не было бы трагедии.

Что касается 5-го тербатальона – я его не выгораживаю, ни в коем случае. Когда мы говорим о действиях батальона, невольно возникает резонный вопрос: если действительно всем бойцам батальона угрожала гибель, и они были вынуждены отступить, то почему же они не отступили в "традиционном" смысле этого слова и не заняли новые позиции, а оказались, так сказать, несколько далековато от места событий? Думаю, если бы командный состав батальона ответил бы на этот вопрос, он внес бы ясность в ситуацию и прекратил многие жаркие споры.

Но это второстепенное. Суть в том, что следствию необходимо ответить на изначальный вопрос: когда именно украинское военное руководство получило информацию о массовом вторжении войск РФ (а от границы до Иловайска все же танком валить не 5 минут), и какие меры приняло для того, чтобы не случилось трагедии (принялось выводить войска или начало перебрасывать резервы). Если же такая развединформация не поступила, если до появления российских вояк под Иловайском их никто не "увидел", то по чьей вине? Ответы на эти вопросы будут главными ответами в этой истории.

И еще одно. Мы с детства слышим фразу, что перед законом все равны. Иловайская трагедия – как раз тот случай, когда принципиально важно, чтобы перед лицом следствия были равны все, невзирая на наличие звезд на погонах, а также их величины. Если этого не произойдет, армию можно хоронить. Ибо грош цена той армии, в которой за все несет ответственность только солдат.

Источник:  Дмитрий Тымчук / Facebook

Прежде всего, меня и моих бойцов там не было, но я разговаривал с ребятами, которые оттуда вышли. Никто до последней минуты не думал, что Россия все же введет контингент, что мы будем воевать против регулярной российской армии.

То, что были батальоны, которые отошли, это сто процентов знаю. Но понимаете, есть понятие руководства тех, кто управлял всем процессом. На поле боя руководит не Генеральный штаб, а те, кто непосредственно находится на местности. Генштаб не давал команды отходить, батальоны должны были стоять и ждать. Готовилась группировка, которая должна была пробить кольцо и нанести серьезное поражение врагу. Это не было выполнено, потому и получилась трагедия. То есть в трагедии виноваты две стороны – те, кто покинул позиции, и те, кто парней положил.

Относительно заявления ООН о пытках и нарушениях прав человека бойцами моего батальона могу сказать следующее. Несколько дней назад у меня была комиссия ОБСЕ, которая заходила туда, где содержатся задержанные, и они знают, что минимум раз в неделю задержанные принимают душ, едят все то же, что и мои бойцы едят, их никто не пытает. Они задержанных видели, с ними разговаривали.

 Думаю, что подобные слухи – это информационная война, это один из элементов грязной игры. Каждый, кто делает такие сообщения, сразу же становится соучастником. И наши с вами разговоры – это тоже элемент информационной войны.     

Когда-то, может быть, мы узнаем всю правду об этой трагедии. Когда станут известны все телефонные разговоры, электронная почта…

Я твердо убеждена, что это не была спонтанная трагедия, это было реально организованное предательство по какой-то очень серьезной линии, по какой – это только история нам скажет.

Понимаете, полуправды не бывает, бывает правда. И если расценивать все те заявления, которые сейчас делаются – это пазлы, отдельные пазлы, сегменты, но картина вся не сложена. Правда будет тогда, когда мы увидим полностью всю картину. Я не думаю, что это будет сейчас, возможно, это будет через несколько лет.

Я думаю, что во всей этой истории с окружением очень много политиканства и игры человеческими судьбами,  как наперстками, к сожалению. У меня есть основания считать, что это так и было. Просто очень опасно развивать эту тему накануне выборов. На низком старте сидит хищник на границе, который только и ждет, чтобы нас рвало на куски по любому поводу внутри страны.   

Я был на закрытом заседании комиссии, общался с генералом Хомчаком, который как раз и выходил из окружения, и мне понятна вся правда о трагедии в Иловайске. Не могу озвучивать все до конца, но из шести добровольческих батальонов, которым была поставлена боевая задача, ее выполнил один – "Донбасс", а остальные пять не выполнили, отсюда и трагедия.

Существует мнение, что батальон "Прикарпатье" просто назначили "стрелочниками", обвинив в невыполнении приказа, что и стало причиной окружения. Это не так. На самом деле, ведь только один батальон из шести выполнил боевое задание.  

Проблема в том, что добровольческие батальоны подчиняются МВД, а генерал Хомчак, который командовал операцией, из Министерства обороны. У нас должен быть принцип единоначалия, когда есть человек, который командует, а все выполняют его приказы. Этого не произошло, что повлекло за собой и все остальное. 

Я не могу давать по этому поводу комментарии, потому что меня и моего подразделения там не было. То, что происходило внутри котла, известно только тем бойцам, которые держали оборону под Иловайском по максимуму.

Думаю, что ни один из нас, кто там не находился, не вправе давать комментарии.

Что касается обвинений со стороны ООН бойцов добровольческих батальонов в нарушении прав человека, пытках и похищениях, то совершенно четко могу сказать – ничего подобного не было и нет. Если взять, к примеру, видео, которые выкладывают в сеть пророссийские сепаратисты, то думаю, что там будет уйма нарушений прав человека – как они пытают наших ребят, отрезают головы, снимают скальпы… Я могу ручаться за своих бойцов, что у нас такого нет. Мы, как одна семья, и все решения принимаются вместе, о них знают все – от ротного до комбата. Эту тему даже не стоит поднимать, потому что только тот, кто здесь, внутри, может знать о том, кто кого пытает и похищает.

Трагедия Иловайского котла складывается из многих элементов. Сегодня мы уже почти готовы дать ответ о том, в чем были ошибки и недоработки, а ошибки это или преступление – будет решать суд. С точки зрения планирования операции, командование ею, безусловно, шло на разных этажах военной машины, на каждом уровне были свои нюансы и свои ошибки. Что касается уровня командования секторами "Д" и "Б", уровня командиров батальонов, то в этой части  трагедии мы можем уже показать достаточно объективную картину.

Несмотря на заявление главного военного прокурора, что первопричиной окружения стал пятый  батальон территориальной обороны "Прикарпатье", это – назначенный виновник. Но для этого и работают депутатские комиссии, чтобы не дать искорежить результаты расследования, потому что прокуратура все равно подвержена политическому давлению.

Я не адвокат батальона "Прикарпатье", но это один маленький элемент, который не менял в целом картины. При этом очевидно, что было прямое нарушение приказа. Но когда вчера главный военный прокурор сказал, что батальон трижды не выполнил приказ командования и это послужило "эффектом домино", он не совсем прав. Если весь набор домино растянуть на сотни километров, то никакого эффекта не будет, каждая клавиша упадет сама по себе. В этом секторе "Д" даже на момент, пока не ушел батальон, на 140 км границы было 600 наших военных. Из них половина – это батальон "Прикарпатье", 60 спецназовцев, а все остальные это тыловики, ремонтники, штаб, связисты… О какой устойчивости обороны в секторе "Д" можно говорить?