Стихотворение опубликовано в издании "Собеседник".
Нарышкина во всех газетах славят:
Ушедший спикер нереально крут!
Все думал я: куда ж его поставят,
Как только из Госдумы уберут?
Не видно красок редких, уникальных
В его стандартной, правильной судьбе:
Он изначально инженер-механик,
Учился в Высшей школе КГБ,
Потом он был проректором по связям,
Потом вошел в ЕР, в политсовет…
По совести, мы вряд ли твердо скажем,
Что мог бы делать он, а что бы – нет.
Он вряд ли мог бы делать самолеты
И вряд ли мог бы строить города,
Но он годится для любой работы,
Где созидать не надо никогда.
И я вздохнул с огромным облегченьем,
Узнав, что он не думает пока
Ученьем заниматься и леченьем,
Добычей газа, дойкой молока.
Я сам готов признать его умелым,
Сказать, что он умен и языкат, –
Лишь только б он не занимался делом,
Где хоть кому-то важен результат.
Печально зреть в упадке наши стогны
И знать, что нашей власти большинство –
Простые люди, что на все способны,
Однако не умеют ничего!
Доверь такому хлебушек, колбаску,
Торговлю, оборонку – не шучу:
Он так же приведет ее к коллапсу,
Как Думу приводил к параличу.
Поистине, начальник выбрал метко.
Финальный ход эффектен, как в кино.
Ему досталась внешняя разведка,
Которую испортить мудрено.
Нам ясно положение России,
Встающей, как всегда, не с той ноги:
И так мы знаем, что внутри – святые,
И так мы знаем, что вокруг – враги.
Казалась бы уместней, господа?
Я думаю, посол в Венесуэле.
Но это ведь не поздно никогда.