+1 Киев
29 августа 1941 года, пятница
25 числа сдали Новгород. А сегодня сказали, что сдан Днепропетровск. В народе говорят, что его сдали без боя, а другие утверждают, что там были страшные, ожесточенные бои.
Война принимает неимоверные размеры. Что обозначает это движение немцев, которое не останавливается нигде? И хотя они несут огромные потери, хотя все равно у меня и у многих других крепка уверенность, что победим мы, а не они, все равно факт остается фактом — они идут вперед, они забрали уже огромную территорию, и до сих пор их наши войска не отогнали назад.
Мы ничего, ничего не понимаем. Временами охватывает такой страх, какой-то животный ужас, с которым невозможно справиться. А временами, чаще, мы все еще ждем решительного перелома, поворота в войне, который должен быть, но который так запаздывает.
Город снова полон слухами. Кто-то говорит, что есть приказ о сдаче Киева. Мы считаем, что это провокация. Все говорит об обратном. Киев будут защищать. Очень много наших войск стянуто к Киеву. И вчера был в оперном театре митинг интеллигенции Киева. На нем снова и снова говорили о том, что Киев был и будет советским. На митинге выступал Бажан. Значит, он в Киеве. Это очень хорошо.
Здание Верховного совета УСССР, 1941 год Фото:retrobazar.com
Первого школы не начнут занятия. Но это не только у нас. В Харькове тоже есть распоряжение начать учебный год 15 сентября.
Дети без конца приходят за учебниками. И очень много народа приходит за книгами.
Мне казалось, что в наше напряженное и безденежное время книги не будут покупаться. А меж тем я ежедневно продаю книг на сто пятьдесят и больше рублей.
Приходят военные врачи. Они жадными глазами смотрят на книги, говорят о том, как хотелось бы их купить. Но покупают только самое необходимое, а чаще не покупают ничего. Куда им брать книги в их боевую обстановку! Вчера пришел боец. Он просил какую-нибудь книгу для чтения, только чтобы там не было войны.
— Скучно, когда не стреляют. Тогда бы почитать чего-нибудь, — говорил он. — Не знаю только, успею ли прочесть. Может, сегодня ночью убьют, и книгу не прочту.
Он приехал с фронта и снова возвращается на фронт, который в 30 или 40 километрах от нас.
А второй боец попросил у меня сегодня какой-нибудь "рoман".
— Нам, — говорит, — теперь только рoманы можно читать. И купил несколько книг Салтыкова, Чехова и Немировича-Данченко.
Жизнь идет каким-то своим чередом. Ездят на окопы. Стоят в очередях. Возле моего магазина и кондитерской целый день крик и шум. Очереди запрудили весь тротуар. Там продают патоку и повидло. Снова открылся военный магазин. В него прикрепили с большими строгостями комсостав со всего города. И там теперь бог знает что творится. Много раз извиваясь, очередь занимает все тротуары вокруг магазина.
Фото: retrobazar.com
На Крещатике песочные баррикады, растекшиеся от дождя, обиты досками, и возле них дежурят бойцы коммунистических бригад.
Работы по-прежнему нет в городе. Без конца приходится отказывать просящим работу. Просто сил никаких нет. Слава богу, у нас дома немного успокоились. А то приехал Степан и заявил, что Татьяна должна ехать с ним, куда он с батареей, туда и она. Шурку хотели оставить у нас. Леля в ужасе. Татьяна плакала все время. Было от чего "вспухнуть". Как оставить ребенка у нас на полную неизвестность? Как отпустить Татьяну на фронт в такие страшные условия?
Но вчера стало известно, что никуда Степан не едет. И настроение у него совершенно упадническое. Говорит, что поражение наше неизбежно, надеяться не на что. Мы немного успокоились за Татьяну и Шурку, но на душе черно. Страшно перед будущим, хоть и стараемся крепиться.
Ночь темная, хоть снова выполз тонкий и яркий месяц. Звезды особенно яркие на темном небе. Теперь ночи холодные. И днем все время было прохладно. Только сегодня немного потеплело. Пока писала, было все время тихо. А вот сейчас где-то далеко звук бомбы. Или дальнобойное орудие.
Грустно. И очень трудно бороться с подступающим отчаянием. Что-то принесет нам утреннее сообщение по радио?
Предыдущая запись в дневнике – от 28 августа.
Редакция благодарит Институт иудаики за предоставленные материалы.
За идею редакция благодарит историка и журналиста, сотрудника Украинского института национальной памяти Александра Зинченко.
