-4 Киев
29 марта 1942 г., воскресенье
Вчера снова повесили трех человек.
На бульваре Шевченко двое детей спросили меня, где повешенные. Решила, что они спрашивают о тех, которые были повешены раньше, и сказала, что их уже нет. Но когда подошла к концу бульвара, увидела страшное новое зрелище. На столбах фонарей висели тонкие оборванные веревки, а в грязи и в снегу – три трупа на земле.
Кровь из их разбитых голов стекала вместе с водой на мостовую Крещатика. Они снова, как те повешенные в прошлый раз, сорвались, и их добили. Немцы стреляют разрывными пулями. Их головы изуродованы и окровавлены. Двое из них, по-видимому, евреи. На одном из них немецкая шинель. Безмолвные люди стоят вокруг. Ходит полицейский. Он не дает подходить близко. Не знаю, можно ли узнать убитых. Кто они? Что сделали? Успели ли сделать что-либо для наших или погибли ни за что? Их кровь еще свежая, красная. И лежат все три трупа одинаково, все повернуты лицом в одну сторону.
Вокруг жизнь идет своим чередом. Базар торгует. Трещат на нем спекулянты, мальчишки и патефоны. И радио кричит на улицах ненавистные немецкие танго. В зале управы концерт, посвященный Лысенко. И хотя лежат в крови и грязи трое повешенных, и хотя где-то недалеко по-прежнему не на жизнь, а на смерть бьются, убивают, – скрипачи играют, певицы поют. И если когда-либо казалось, что искусство нужно, то как дико звучит оно сейчас!
Предыдущая запись в дневнике – от 27 марта.
О личности автора мемуаров об оккупации Киева – Ирины Хорошуновой, и том, как сложилась ее жизнь после войны, а также о судьбе самого дневника читайте в расследованиях издания "ГОРДОН".
Редакция благодарит Институт иудаики за предоставленные материалы.
За идею редакция благодарит историка и журналиста, сотрудника Украинского института национальной памяти Александра Зинченко.
