+17 Киев
13 декабря 1942 г., воскресенье
Из-за своей болезни я попала в ужасное положение. Температура не падает, а увеличивается. Уже точно известно, что это легкие. А они, как известно, требуют питания.
Таня плачет все время, потому что я ничего не хочу брать у них, то есть у Степана. Хотя он своими поступками уже доказал, что чем может помогает нашим людям, я все еще никак не могу смириться с его работой в полиции.
"Он там работает на наших", – все время повторяет Таня. И мне очень тяжело, что я не верю ей. И никак не могу себя переломить. А ведь я еще весной сказала N, что Степан наш человек. Мне кажется, что я поверила бы, если бы уже сейчас знала, что же требуется от нас. И еще так тяжело мне, что среди тех, кто приходит к Степану, такие люди, как семья спекулянток, трех сестер, торгующих кониной и самогонкой. Очевидно, я не права.
Сегодня снова приходили заключенные – еврей и русский. Тот русский, что приходил в прошлый раз, убежал. Он – москвич, участник футбольной команды. Куда убежал, не знают. А евреи не могут уйти, потому что у них нет ни одного документа. Вчера их вдруг не выпустили из камер на работу. Они решили, что уже конец. Всех русских перевели в концлагерь. Евреев, если переведут, тогда им конец. Они готовы к тому, что как только они будут подвергаться переводу в лагерь, они уйдут. Без документов, куда глаза глядят. Другого выхода нет. Степан должен их предупредить. И снова они говорили о том, как им хочется жить. Какое ужасное время.
Предыдущая запись в дневнике – от 4 декабря.
О личности автора мемуаров об оккупации Киева – Ирины Хорошуновой – и том, как сложилась ее жизнь после войны, а также о судьбе самого дневника читайте в расследованиях издания "ГОРДОН". Полный текст мемуаров публикуется в спецпроекте "Дневник киевлянки".
Редакция благодарит Институт иудаики за предоставленные материалы.
За идею редакция благодарит историка и журналиста, сотрудника Украинского института национальной памяти Александра Зинченко.
