"Ничего необычного" в день расстрела Майдана. Избранные моменты допроса Януковича в суде

О переговорах с оппозицией и Яценюке

– Я был за то, чтобы правительство работало прозрачно и эффективно. В Украине много специалистов и есть, и было всегда, которые способны профессионально работать на должном уровне. Я сказал им: пожалуйста, если вы можете работать лучше, чем действующее правительство, давайте предложения. И тогда было предложение назначить премьером Арсения Яценюка, на что Яценюк сказал: "Нет, я буду думать, я не знаю, как к этому относиться с политической точки зрения, этот вопрос для меня не очень подходит". Я не знаю, что такое политическая точка зрения и как ее можно сравнивать с интересами украинского народа, но он так ответил.

О Соглашении об ассоциации

– С политической точки зрения мне было выгоднее закрыть глаза и подписать Соглашение об ассоциации. Как говорят, отморозиться. И меня потом избрали бы на второй срок. Но стране от этого лучше не стало бы. Я делал все, что было бы лучше для людей.

О разгоне Майдана 30 ноября и роли Левочкина в них

– Это была спланированная провокация, потому что студентов на то время на Майдане уже практически не было. Но на Майдан подошли радикалы, которым не понравилось то, что происходило, и они начали провоцировать “Беркут”. “Беркут” превысил, я бы так сказал, свои полномочия, но это моя точка зрения, это надо было расследовать. Расследование показало, что люди, которые были к этому причастны… найти такой “барометр”, который установил бы, кто больше виноват, а кто – меньше, очень тяжело. Я не прокурор, не следователь и не судья, чтобы такое говорить. Я сказал, чтобы виновные были наказаны, и это было сделано на то время.

Мне всегда говорили о Сергее Левочкине, главе Администрации Президента. Я отвечал: да, возможно, он имел к этому отношение. Возможно. Но доказательств этого у меня не было и следствие их не установило. Поэтому если это было так, пусть власть это докажет, если не докажет, пусть будет на его совести.

О расколе в Партии регионов

– Мы знали, что внутри фракции Партии регионов работала своя оппозиция, и депутаты, которые зависели от некоторых олигархов, начали склоняться на сторону оппозиции. Их позиция была такой, как скажет хозяин. Это была огромная группа, которую возглавлял депутат Сергей Тигипко. И он мне откровенно говорил: “Я с вами согласен, но меня господин Дмитрий Фирташ склоняет, и вместе с ним господин Левочкин”. В конце концов они разрушили коалицию и фактически разрушили стабильность в стране... Депутаты, которые взяли на себя ответственность и дестабилизировали ситуацию (их было 54), принимали решения под давлением этих двух людей.

Допрос Виктора Януковича по видеоконференции в Святошинском суде. Фото: ЕРА

О действиях сотрудников правоохранительных органов

– Они находились в очень тяжелых условиях. Они пытались без оружия в руках навести порядок с людьми, которые начали захватывать помещения правоохранительных органов, склады с оружием. Это привело к тем событиям, которые сегодня рассматривает суд.

Что касается выдачи оружия работникам правоохранительных органов, то за это по закону отвечают те, кто принимал такие решения, но на каком уровне эти решения принимались, я комментировать не могу, потому что я этого не знаю.

По поводу введения режима антитеррористической операции в центральной части Киева 18 февраля – я об этом знаю из СМИ, я об этом ничего не слышал.

О начале вооруженного противостояния

– После того, как вам стало известно об использовании огнестрельного оружия, вы давали указания подчиненным вам министрам по поводу прекращения такого использования, например. Кому и какие конкретно указания вы давали?

– Мне докладывали, что огонь велся из зданий, которые контролировались оппозицией. Мне не было кому давать такие команды, чтобы остановить огонь из этих зданий.

– Кто конкретно докладывал вам о том, что огонь велся из зданий, контролируемых оппозицией?

– Эта информация поступала из СМИ, из комментариев журналистов. В режиме онлайн можно было увидеть по всем каналам. Руководителям правоохранительных органов я говорил только об одном: "Надо сделать все, чтобы остановить кровопролитие". И они принимали соответствующие меры.

– Как они выполняли вашу задачу и отчитывались потом перед вами?

– Об этом вы можете спросить у генерала Шуляка (Петр Шуляк, главком Внутренних войск в феврале 2014 года. – "ГОРДОН"). Он тут ждет в очереди.

– Но я спрашиваю вас об этом как у президента страны на то время.

– Я не давал никаких приказов ни в кого стрелять.

О событиях 20 февраля и своем участии в них

– Мне сложно освежить память, но ничего необычного в моей работе в этот день не случилось. Я получил информацию, что в Киев приехала или приедет делегация от ЕС в составе трех министров иностранных дел, и я в обычном режиме начал готовиться к этой встрече. Я могу восстановить по записям (читает). У меня была встреча с министрами иностранных дел Польши, Германии и Франции относительно урегулирования кризиса в Украине. Потом произошел телефонный разговор с вице-президентом США Байденом, телефонный разговор с президентом РФ Путиным, телефонный разговор с президентом Польши Коморовским, телефонный разговор с канцлером ФРГ Меркель. Все эти разговоры, конечно, требуют времени. И больше всего времени надо было потратить на встречу с тремя министрами и оппозицией, которая закончилась около 8 утра 21 февраля.

– Я немного уточню. Откуда и как вы узнали о событиях, которые происходили утром 20 февраля на улице Институтской и возле Октябрьского дворца?

– Мне эта информация поступала из различных источников. Во-первых, у меня в круглосуточном режиме работала пресс-служба… Но когда я видел что-то серьезное, всегда просил уточнение. Потому, скорее всего, с утра у меня была беседа с генпрокурором и с главой МВД, с главой СБУ. Потому что это неординарная ситуация была. Но в каком часу, я сейчас вспомнить не могу.

– 20 февраля убийства на улице Институтской транслировались многими каналами в прямом эфире. Как вы как президент реагировали на то, что лица в форме правоохранителей осуществляют убийства?

– (реплика адвоката) Я прошу прокурора конкретизировать. По каким каналам?

– По "5-му" велась, "112", "Эспрессо-ТВ", каналов было много.

– Сейчас прошло время, я уже не помню подробностей, но всегда реагировал на эти вопросы очень остро. Когда гибли люди, я требовал ответа: “Кто это сделал?” И руководители правоохранительных органов реагировали на мои просьбы. Я очень четко помню, что они мне доложили, что огонь был открыт из зданий, которые контролировала оппозиция. Второе: также мне докладывали, что в эти здания запрещен вход обычным протестующим. Кто лично мне эту информацию докладывал, я сейчас не помню.

...

– О каком количестве убитых людей 20 числа вам докладывал глава МВД Захарченко?

– Я не помню. Знаю, что это было наибольшее число за все дни противостояний. Если не ошибаюсь, кажется, речь шла о 70–80 людях, а пострадавших – в два раза больше.

Подсудимые сотрудники "Беркута" в Святошинском суде. Фото: ЕРА

О контактах с Медведчуком

– С Медведчуком у меня были очень ограниченные отношения. Встречались, только если он был на определенных событиях. Личных отношений у нас не было. Ни у него, ни у меня не было необходимости встречаться.

– Хочу отметить, что у обвинения есть доступ к документам, которые содержат данные о телефонных разговорах. Установлено, что в указанный период происходили неоднократные контакты с телефонных номеров Медведчука, подключенных к российским операторам, с начальником вашей службы охраны Кобзарем. Установлено по крайней мере 54 телефонных контакта между вами и Медведчуком с декабря 2013-го по февраль 2014-го. Эти контакты происходили по поводу Революции достоинства или каких-то других вопросов?

– Я такого не помню, чтобы у меня были такие многочисленные контакты с кем угодно.

Об отношениях с Путиным и Сурковым

– (после паузы) Не помню.

– Прошу суд учесть, что следствие установило, что такие разговоры имели место. Подумайте. У вас проходят переговоры с оппозицией, в это же время идет штурм Майдана, и тут вам звонит Путин. Может, этот комплекс факторов поможет вам вспомнить?

– Нет, я не помню такого разговора. (после паузы) Скорее всего, такого разговора не было. Но я не помню.

– Как часто вы встречались с Сурковым во время Революции достоинства?

– Ни разу.

– А телефонные разговоры у вас были?

– Какая цель его визитов в Украину была? Вам что-то известно об этом?

– Нет.

– Сурков посещал ваш дом в "Межигорье" во время Революции достоинства в вечернее время?

– Я такого не помню. Нет. 

– Вам известно, какие отношения связывали Ахметова и Суркова во время Революции достоинства?

– Мне неизвестно даже то, что они знакомы.

Об отъезде из Киева и встрече с Ахметовым

– Мне позвонил глава Харьковской ОГА Добкин во второй половине дня 21 февраля и предложил принять участие в этом мероприятии (планировавшемся в Харькове съезде депутатов всех уровней из юго-восточных областей. – "ГОРДОН"). В связи с обострением ситуации в стране я планировал выезды в регионы. И после подписания этого соглашения (с оппозицией от 21 февраля. – "ГОРДОН") неплохо было бы поехать и услышать людей. Я Добкину сказал, что подумаю, но не обещаю.

В этот день, когда я ехал в резиденцию, мой кортеж был обстрелян из автоматического оружия. Ситуация была неординарной и вызвала у меня разные чувства… Начальник охраны Кобзарь доложил, что на утро 22-го ожидается ухудшение погодных условий, и если ехать в Харьков, то надо выезжать сейчас. Тогда я принял решение вылетать и в этот же день поздно вечером вылетел.

Утром мне позвонили Добкин и руководители правоохранительных органов и сообщили, что ехать на съезд опасно, так как рано утром была сломана система контроля и в это здание в большом количестве зашли неизвестные.

В Донецке у меня была намечена вторая остановка. Это был второй регион, где я хотел остановиться и встретиться с активом. Случилось так, что когда я летел в Донецк, позвонил военный диспетчер и дал приказ летчикам возвращаться в Харьков. Я спросил, кто он такой, что дает приказы президенту. Он ответил, что ему такой приказ дал глава ВР Турчинов. Летчик ответил, что у него на борту находится верховный главнокомандующий. Ну и топлива до Харькова не было, потому что мы уже приближались к Донецку.

В Донецке меня встретили вооруженные люди. Это были пограничники. Как они сказали, они получили приказ меня задержать. Я им объяснил, что таких прав они не имеют и при мне есть вооруженная охрана. У меня много времени ушло на общение с ними, но в итоге они согласились с моими доводами.

Оттуда я принял решение ехать в Крым на автомобиле. На моем пути был дом Ахметова в Донецке. Его тогда на месте не было. Я ему позвонил, и он приказал, чтобы меня в его доме встретили. Также я позвонил своим сыновьям, чтоб они подъехали и мы пообщались. Младший сын как депутат рассказал мне о том, что происходило в Раде, о том, какой там был антиконституционный переворот.

– Я хочу уточнить: 22 февраля у вас была встреча с Ахметовым?

– Да, была.

– И что вы там обсуждали?

– Ситуацию, которая в Украине была на тот момент.

О должности президента

– До какого момента вы считали себя президентом Украины?

– На сегодняшний день я не снял с себя этой ответственности, я ее несу перед украинским народом. Что касается украинского народа, то как он к этому относится, касается именно украинского народа.