В Непал за счастьем. Часть 3

Вторая часть спецпроекта "В Непал за счастьем.

Катманду – город контрастов. Как быть счастливым, когда с неба падают камни"

Пасхальное утро началось особенным образом. Через дощатую стенку туристического приюта я услышал громкий крик Кирилла. И это не было традиционное "Христос Воскрес!". Потом – несколько ударов каким-то тупым предметом. И немедленно – возбужденное "Иди к нам быстро!".

Врываюсь в комнату своих друзей. Кирилл тычет мне в лицо смартфон и требует опознать по фото большого черного паука: "Как считаешь, он сильно ядовит?!"

Утро в Тиманге (2750 м)

Свежеразмазанные останки паука присутствовали в виде грязного пятна на походных штанах, брошенных на пол. На всякий случай уточню, что Кирилл был укушен за палец, а не за то, что обычно помещается в штанах. Палец был мне предъявлен к внимательному изучению. Он уже слегка покраснел. Но насколько этот вид пауков опасен – я не знал.

Хозяйка туристического приюта заверила, что такие пауки хотя и кусают весьма болезненно, но без серьезных последствий. На всякий случай я скормил Кириллу пару таблеток противоаллергенного препарата.

Шел второй день нашего пребывания в Гималаях. Второй день я не до конца верил своим глазам, ушам, ногам – не знаю, еще каким своим органам можно не верить, – но я действительно оказался в высочайших горах планеты. И первое прикосновение к Непалу и непальцам вне столичных условий кружило голову новыми впечатлениями.

Утром, два дня назад, мы выехали из Катманду в Бешисахар на такси, и теперь мне казалось, что прошло недели две.

Непал просыпается достаточно рано, и за пару часов относительной прохлады в начале дня старается сделать всю дневную работу. Мы выехали из непальской столицы и наблюдали, как за окном протекает обычная жизнь местных жителей.

Кто-то ремонтировал машину. Кто-то нес свои инструменты. Мясник смывал кровь с деревянного помоста, на котором он разделывал тушу. Портные (исключительно мужчины) восседали в огромных окнах-аквариумах своих мастерских и строчили что-то весьма цветастое на столетних "зингерах". Вдоль дороги женщины били молотками крупные камни на щебень. Детвора в синих и серых (а иногда и в красных) рубашках гуськом и парами шли в школу.

Утром вся страна приходит в живое движение. А для нас все, что происходило за окном машины, превращалось в документальный фильм.

Автомобильный трафик на выезде из Катманду вызвал у Кирилла и Лены бурю эмоций. С заднего сидения некоторое время доносились возгласы, свидетельствующие о том, что мои друзья внимательно следят за движением и слегка удивлены.

Дорожное движение на дорогах Катманду сложно поддается описанию. Если вам приходилось видеть в научно-популярных фильмах съемки беспорядочного броуновского движения молекул – тогда вам будет легче представить характер дорожного движения в Непале.

Легковые машины перемешиваются с мотороллерами, рикшами, перегруженными грузовиками и автобусами. Все они движутся крайне тесно один к другому, в крайне рваном темпе, да еще и само движение – левостороннее. Все это в бесконечном гуле клаксонов. В общем – ощущение абсолютного хаоса!

Кирилл громко объявил, что никогда в жизни не сядет в Непале за руль, и надолго замолчал, наблюдая окружающую действительность пристальным взглядом.

В Непал следует массово возить украинских водителей, которые жалуются на беспорядок на наших дорогах. Вот в Катманду – это да, Беспорядок! С большой буквы "Б"! Либо альтернативно организованный порядок.

У меня внутри снова включился антрополог. Есть такой метод – метод включенного наблюдения. Я наблюдал за происходящим вокруг, и мне стало казаться, что я понимаю принципы организации движения.

Никто никуда не спешит. Все друг друга пропускают. Мы не видели ни одного столкновения машин. Хотя вся ситуация на дороге, казалось, предопределяла вероятность столкновения. Мы не видели ни одной такой аварии.

Собственно, аварии были. Раза три мы проезжали мимо грузовиков, у которых на горных дорогах просто отваливались колеса.

Еще один раз нас задержало небанальное происшествие – мы пропускали свадьбу. Это были два автобуса, на крышах которых восседало человек по 25–30 гостей жениха и невесты. Из открытых окон торчали медные трубы, которые издавали музыку непередаваемого ритма и гармонии.

Сигналы сначала воспринимаются как какофония. Но постепенно ты начинаешь понимать, что это абсолютно четкая система коммуникации на дорогах.

"Эй! Я еду! Видишь?!" – это для пешеходов и мотоциклистов. "Ты чего меня игноришь?!" – это для того случая, когда кто-то из коллег по броуновскому движению выполнит уж слишком неожиданный маневр, либо "Пропусти, я обгоняю!". Кстати, машины впереди (как правило, не очень быстроходные автобусы) показывают правый поворот – и это не значит, что он туда собирается поворачивать, это он показывает – "дорога свободна, обгоняй!" При входе в поворот с ограниченной видимостью водитель обязательно подает сигнал, чтоб избежать лобового столкновения.

То есть какофония звуков на непальских дорогах при внимательном рассмотрении оказывается хорошо продуманной системой коммуникации.

Даже с высоты столь короткого опыта пребывания в Непале можно прийти к выводу: здешний трафик – это модель социального поведения непальцев, каждый действует, как ему заблагорассудится, главное – не мешать другим.

Через два с половиной часа пути в таких непростых условиях мы доехали до городка Бешисахар, где нам следовало пересесть с обычной легковушки на джип.

При въезде в город нас остановила местная полиция. У нашего водителя не оказалось лицензии такси. Полицейский рассерженно вычитал нашему водителю и… велел ехать своей дорогой.

В Бешисахаре мы некоторое время торговались о цене. В результате договорились о скидке, но с нами должен был поехать инженер-электрик из Покхары, который строил в окрестностях гидроэлектростанцию.

К нашему удивлению, он был очень неплохо информирован о ситуации в Украине. Его интересовали события после Майдана, наши оценки причин российской агрессии, подробности расследования ситуации с МН17.

Надо сказать, что Украину жители Непала выучили. Еще 10 лет назад, по словам одного моего приятеля, приходилось объяснять непальцам на пальцах, где находится Украина и что это такое. Сейчас в этом нет никакой необходимости. И мой милый мошенник-гид из Тамеля был прекрасно осведомлен о нашей стране, и наши управляющие в отеле, и много других людей, с которыми мы общались тут знали об Украине. А также – как следует называть Путина. И даже могли напеть известный мотивчик.

Один из торговцев туристическим снаряжением признался, что раньше у него был бизнес с Украиной, он импортировал в Непал украинские CD и DVD – "очень высокое качество!". Но интернет убил этот бизнес.

Но контрольным выстрелом прозвучало "Здоровеньки були!" посреди Катманду от какого-то местного, услышавшего нашу украинскую речь. Оказалось, он специализировался на туристических группах из нашей страны.

Мы въехали в каньон реки Марсьянгди, который мы впервые увидели еще с самолета. Мы проехаль Бульбуль и уже приближались к Чамъе, когда водитель остановил машину: "Мед!"

Рука водителя указывала на скальный карниз, под которым были заметны какие-то темные наросты. "Мед!" – еще раз повторил водитель и на очень своеобразном английском объяснил, что это гнезда диких пчел.

В этот момент я почувствовал, что мы погрузились в мир Киплинга и Конан Дойла. Меня захлестнули эмоции. Стоя посреди джунглей, я наконец осознал, что началось большое приключение.

Чамъе было финальной точкой нашего горного ралли. От этого селения мы спустились к реке уже пешком. Перед нами слегка раскачивался подвесной мост.

Мы вступили на этот мост с ощущением и эмоциями, будто наша небольшая группа пересекает границу какого-то другого мира. Сам мост вызывал дикий восторг и желание фотографировать друг друга, пейзажи, бурную бирюзовую воду под мостом… Мы перешли мост и вступили в наш собственный "Затерянный мир".

Буквально через пару километров дорога повернула и стала подниматься по склону миниатюрной долины. По рассыпанным остаткам каменной кладки мы поняли, что когда-то здесь было село, уничтоженное землетрясением.

Глядя на разрушенные катастрофой дома, мы удивлялись силе стихии. Я сразу вспомнил разговор с нашими добрыми хозяевами в отеле: "Никогда не боритесь с природой! Природа сильнее. Природа победит. Всегда".

Этими словами Бабурам предостерегал нас от путешествий в непогоду. Тут был другой контекст. Но короткие рваные фразы Бабу в этом контексте, на этих камнях звучали еще сильнее и правдивее, хоть и не без фатализма. Природа победит. Всегда.

Не знаю, возможно, ежедневная близость с такими мощными силами природы заставляет не только относиться к своей жизни с долей фатализма, но и учит ценить каждое волшебное мгновение жизни? Тут, на руинах заброшенного поселения в Гималаях, ты начинаешь яснее понимать, насколько легко сокрушить крупинку жизни.

За поворотом тропы возвышались ворота. За воротами в сумерках открывалась широкая долина со многими водопадами и еще одно – благополучно уцелевшее во время землетрясения – поселение Тал. Мы вступали на земли древнего королевства Мананг.

Надо сказать, что треккинг вокруг Аннапурны считается одним из самых живописных, безопасных и комфортных в мире. Эта тропа доступна даже для пенсионеров и людей без специальной подготовки. Так пишут почти все путеводители.

Путеводители также напоминают о необходимости высотной акклиматизации. Даже небольшие нагрузки на высоте вызывают одышку и быструю утомляемость. И чем тяжелее твой рюкзак – тем быстрее ты начинаешь захлебываться от недостатка кислорода.

Пока мы шли по более-менее ровной тропе, ощущения были обычные: такие нагрузки привычны тем, кто регулярно бывает в Карпатских либо Крымских горах. Оставалось время на то, чтоб наблюдать, как меняется растительность с набором высоты. Мы любовались зарослями папоротников, бамбука, увивающими деревья лианами-монстрами, редкими пальмами на скалах…

Я надеялся увидеть рододендроновые леса, укрытые огромными яркими цветами. Но рододендроны то ли еще не зацвели, то ли уже отцвели. В этом поясе цветов вообще было ощутимо мало. Тем более обрадовали редкие орхидеи при дороге.

И все-таки усталость берет свое. Мы остановились умыться и немного передохнуть возле какого-то лоджа – многочисленные туристические приюты здесь практически на каждом шагу в каждом придорожном селении.

Хозяйка в традиционном непальском одеянии и в платке, повязанном каким-то невероятным способом, мгновенно появилась рядом с предложениями ужина и ночлега. Но нам еще предстоял подъем в Тиманг.

Пока мы отдыхали, на дороге появилась местная модница. Внимание привлекала надпись "Star wars" на футболке и яркая сумка с эмблемой Ив Сен-Лорана. Между хозяйкой лоджа и модницей началась веселая и непринужденная беседа.

Я не понимал ни единого слова, но то, с какими ясными улыбками они говорили, каким звонким смехом смеялись, их выражения лиц – все это вызывало огромную симпатию. Я заразился их радостью. Это был практически ритуал, один из тех спонтанных разговоров, о которых рассказывал нам Ихельзон. Вот он – один из ключиков к пониманию, почему они тут все так счастливы.

Я не выдержал и включился в эту игру: "Как фантастически красиво вы улыбались друг другу, как светло смеялись! Это было так чудесно!" – "О, спасибо! Это очень мило с вашей стороны!" – снова рассмеялась хозяйка лоджа. Мы попрощались, но из Дарапани в Тиманг я уносил кусочек их беспричинной радости.

И вот тут случилось первое испытание. Тиманг находится на высоте около 2750 метров. Это более чем на полкилометра выше, чем Говерла, самая высокая вершина украинских Карпат. Мы же находились на высоте где-то 2200 метров. Ровная тропа закончилась. Перед нами начинались самые настоящие ступеньки. Полкилометра ступенек вверх!

А вот теперь давайте представим, что такое полкилометра ступенек по высоте. Это – как 16 стандартных советских девятиэтажек, поставленных друг на друга. Представьте, что вам нужно подняться на 150-й этаж без лифта. Вот что значило подняться в Тиманг.

Где-то под конец подъема я начал захлебываться: пытаешься заглотнуть как можно больше воздуха, но ничего не выходит. Уже на этой высоте кислорода начинает не хватать. Приходится время от времени останавливаться и переводить дыхание.

Переносимость высоты – это достаточно индивидуальное качество. Лена буквально взбежала по ступенькам. Мне подъем не давался настолько легко. К счастью, Кирилл всю дорогу развлекал меня лекцией об особенностях спортивного метаболизма. В общем, после этого подъема я почувствовал себя обремененным еще и грузом новых знаний.

Тиманг – небольшое поселение, окруженное амфитеатром отрогов Аннапурны. С противоположной стороны открывается один из лучших видов на восьмитысячник Манаслу.

Мы были убеждены, что уже в Тиманге впервые увидим Аннапурну или хотя бы одну из меньших вершин ее свиты. С этой точки зрения, нас ожидало некоторое разочарование. Аннапурна отсюда не видна, но этот недостаток компенсировался другими красотами.

С отрогов Миабас-Данда в Тиманг спускались клубы облаков. Начинал накрапывать дождик. Между скал перекатывались приглушенные раскаты грома. Где-то там наверху просыпались демоны. Молитвенные флажки развевались на ветру, защищая Тиманг от взбесившейся нечисти.

В ожидании ужина и дождя мы спрятались на веранде туристического приюта и потягивали запасенный заблаговременно виски.

Рассвет над Манаслу (8156 м)

Редкие капли тонули в глубокой придорожной пыли. Мы смотрели, как дождь разгоняет кур и собак, как местные жители, не обращая внимания на непогоду, невозмутимо и неспешно идут по делам, как белоснежные вершины закутываются в серую паутину тумана.

Где-то внутри все громче звучал мотив армстронговской "What a wonderful world". Мысли крутились вокруг того, как это удивительно, что люди часто не понимают, насколько фантастичен этот мир, какой важной является каждая минута жизни без суеты, в радости и душевном покое. 

В этот момент я понял, что уже пришел в Тиманг не зря – просто чтобы вспомнить эту очень простую и очень важную вещь.

Утром нас ожидало новое будничное чудо: солнце поднималось прямо над Манаслу. Начинался новый день. Нас ждали новые приключения, новые испытания, первая встреча с Аннапурной, пасхальный ужин непальской кухни и долгая дорога в Гяру. Ну, и знакомство Кирилла с пауком, конечно.