Фронтовой парамедик Кроха: Я задалась целью понять, как можно спасти, когда это кажется невозможным. И такие случаи были – доставали с того света
"Таких историй, к сожалению, много. И крайне тяжелые, которые закончились, и ранения, которые были несовместимы с жизнью. Первый мой такой раненый был молодой парень, которому было 21 или 22 года. [...] Пуля [калибра] 12,7, кажется – ребята говорили, – которая не дает шанса на жизнь, – она просто все разрывает внутри. [...] Когда я получила его раненым, я видела, что он с плеча ранен – ничего тяжелого. Я должна просто поставить окклюзийку, я просто буду его поддерживать, посажу правильно – он будет ехать, я буду его капать, введу ему все обезболивающие, которые нужно", – отметила Кроха.
Она рассказала, что, когда довезла раненого, "он уже был в агонирующем состоянии".
"Он уже умирал. Просто я об этом не знала. Когда мне ребята сообщили, что у нас тяжелый, я взяла с собой анестезиолога военного, Томаса. [...] И когда мы приехали, мы сделали все. Мы его заинтубировали – все сделали. Но он становился все тяжелее и тяжелее, потому что кровопотеря внутри у него. Не столько на поверхности, как это уже была брюшная. [...] Тогда работали только гражданские медики. [...] И ребята: "Кроха, все сделаем. Все сделаем". И через 10 минут они вышли и сказали, что они совершали все реанимационные действия, но, к сожалению, он не выжил", – описала происходившее парамедик.
По словам Крохи, в смерти раненого она винила себя.
"Думала, что это только я виновата. Что мы, наверное, чего-то не сделали. Я себя за это ела, потому что... Не столько ела, как я должна была разобраться, что было сделано не так. Если я в этом не разберусь, потом не буду знать, что делать с другими. И мне ребята говорят: "Кроха, здесь ранение, несовместимое с жизнью. Что ты, – говорят, – от всех хочешь?" [...] Для меня этот день был очень тяжелым. Потому что он молодой. Я узнала, что у него молодая жена беременная. Ну, как так? Он просто... Один день – он вырвался на фронт, и за один день он погиб", – объяснила она.
Парамедик подчеркнула, что на следующий день после смерти того военного ее позвал судмедэксперт из морга.
"Говорит: "Кроха, я хочу тебе кое-что показать, если ты не боишься". Говорю: "Я не боюсь. Я изучала криминалистику. Мне можно показывать все". И мы с ним заехали – и он мне показал. Говорит: "Кроха, видишь, что это такое?" Я говорю: "Что это?" – "Это ранение, несовместимое с жизнью. То, что тебе говорили все врачи. Начиная от хирурга, анестезиолога, травматолога и заканчивая девушками, которые это тоже видели". Я, можно сказать, успокоилась. Но я себе поставила цель: понять, как можно спасти. Это для меня было первым шагом, когда я поняла, что мы должны делать больше, чем... Даже если невозможно спасти – возможно! И случаи такие были, когда доставали с того света", – сказала Кроха.
Фронтовой парамедик Кроха: Руководительница, когда узнала, что я на фронте, спросила: "Олечка, кто тебе позволял?" Я говорю: "Извините, Наталья Евгеньевна, я ведь не могу у вас спрашивать, где проводить отпуск". Читайте полную версию интервью
Контекст:
Ольга Башей до войны работала помощником нотариуса в Киеве. В 2014 году присоединилась к команде ASAP Rescue, которая занималась медицинской эвакуацией из горячих точек. Вывозила раненых из донецкого аэропорта, Светлодарской дуги, Авдеевской промзоны, Дебальцева и других мест Донецкой области.
В 2018 году вернулась в мирную жизнь.
После 24 февраля 2022 года, когда началось полномасштабное вторжение в Украину страны-агрессора России, спасала раненых гражданских из городов Киевской области – Бучи, Ирпеня, Гостомеля.