-3 Киев
История 10-я. Михайло Ткач. (Просто друг… лучший).
Я сидел у телевизора, смотрел какой-то фильм, а до меня доносились крики и стук из моего же кабинета.
– Негайно випусти мене! Ти що?! Здурів? Випусти, кажу, бо зараз двері виб‘ю!
– Ось як напишеш, так і випущу. Сиди, працюй. І не кричи, зараз сусіди збігуться!
За пару дней до этого Миша принес мне стопку стихов. Нам заказали (кстати, впервые в моей жизни, на заказ я песен никогда не писал) целый альбом – 12 песен – для какого-то хора. Миша примчался довольный и счастливый – годы были трудные, 90-е, кто помнит, тот поймет. А тут на тебе – заказ! Да не на одну! На 12 песен!
Я сел читать... Один текст, второй, третий... И понял, что я читаю: "В‘ється, наче змійка, неспокійна річка. Тулиться близенько до підніжжя гір"… Я читал третий вариант легендарной "Марічки". Но пришлось взять себя в руки и дочитать все 12. И все они были той самой "Марічкою"! Нет! Не по содержанию! Содержание, как всегда, было выше всяческих похвал – Миша был потрясающим поэтом. По ритму! Вот просто та-та-та-та-тата, та-та-та-та-тата... Сидел я и думал, как мне сказать об этом Мише. Я был убежден: он даже этого не заметил! Но если в стихах это действительно не очень заметно, то в музыке деться некуда – один и тот же ритм выползет моментально! И я принял решение:
– Мішо. Давай до мене, працюватимемо. Є ідеї.
– Лечу!
И он прилетел. Мы зашли в кабинет, я наиграл ему на рояле "Марічку", попросив декламировать любой из его текстов под мелодию. Он стал читать и... постепенно прозревать. Один, другой, третий...
– Ти все зрозумів?! Отож. Сідай і роби щось. Це чудові вірші, але це точно не 12 різних пісень. Я пішов.
И я ушел, закрыв Мишу на ключ! В кабинете. И вот тогда и началось – крик, стук, маты! Но я не сдавался. Покричит, покричит и успокоится. И начнет работать. Так и случилось. Через полчасика он угомонился и сел писать. Иначе с ним было нельзя.
Можно в жизни встретиться с тысячами хороших людей, можно раздружиться с сотнями, можно даже истинных друзей по пальцам пересчитать, а вот незаживающую рану в душе своим уходом оставят единицы… Такую рану оставил в моей Миша Ткач – один из самых талантливых поэтов, которых родила земля украинская, невероятный друг и соавтор.
Он уже был автором песен "Марічка", "Ясени" и многих других, облетевших всю страну, когда я только начинал свой творческий путь. Мы познакомились в бильярдной в Союзе писателей Украины на Банковой. Я знал, что он серьезно и плотно сотрудничает с Александром Билашом, поэтому и не пытался разрушить их творческий союз. Все произошло случайно.
Помимо того, что Миша сочинял стихи, он писал сценарии ко множеству документальных фильмов. Однажды у меня раздался телефонный звонок:
– Ігорю. А поїхали зі мною в Карпати! Я пишу сценарій про народні промисли, це буде цікаво, повір.
– Мішо. Що я там забув? Я, певно, кожну стежину там, в Карпатах, вже знаю.
– Ти?! Да ти й сотої долі не бачив! Принаймні те, що побачиш, точно не забудеш ніколи! Збирайся. Вирушаємо!
И мы поехали. Как же он оказался прав... Естественно, многие, в том числе и я, видели наши родные Карпаты: прозрачные реки, водопады, величественные горы. Но то, что я увидел своими глазами, потрясло...
В те дни гуцулы – основное население тех мест, куда мы с Мишей приехали, – отмечали какой-то праздник. По склонам полонин шли целыми селами люди! В национальных костюмах, с трембитами, с троїстими музиками, с целыми корзинками яств! Нет! Это не был какой-то фестиваль или съемки на камеру! Это был их привычный образ жизни! Праздник какой-то религиозный, скорее всего. Это был настоящий фейерверк эмоций!
А потом мы занялись делом и пошли пешком на самую верхотуру! Надо ли говорить, что ни о свете, ни о воде, ни о канализации – вообще о чудесах цивилизации на вершинах полонин и слыхом не слыхивали! Да, жили, как жили их деды-прадеды. И вот тут моему взору открылись те самые шедевры народных промыслов, ради которых мы и приехали в Карпаты...
Невероятной красоты картины, глиняные изделия, одежда и украшения! Как им удавалось все это создавать там, под облаками, – загадка... А уж природа – мы ходили по облакам! Мы дышали свежайшим воздухом! Мы пили настоящее молоко и ели настоящую колбасу и сыр! Фантастика...
Уезжал я оттуда с одной мыслью – вернусь и куплю хату где-то там, в том мире, где все истинное, где воду можно пить прямо из реки, где воздух чище, чем в кислородном баллоне, где нет лжи и предательства. И буду там жить! В первозданной красоте! Меня остановил Миша:
– Ні. Тобі це не треба... Ти – міська людина. Тільки подумай, як ти зможеш вижити без світла, води та телевізора, і зупинись. Аби так жити, треба народитися і вирости в цих місцях. Просто приїзди на відпочинок. Цього вже достатньо.
Он был прав. Совмещать сумасшедший график моей тогдашней работы и сидеть, любоваться рассветом и закатом на пороге своей хаты в горах было нереально. Но то, что я влюбился в Карпаты на всю оставшуюся жизнь, – это факт!
Что меня удивило несказанно. В тех местах, где мы ходили – именно ходили, – проехать там можно было или на лошади, или на велосипеде, и то не везде, нас встречали, как самых дорогих гостей – Миша в тех краях вообще был национальным героем, а мои песни тоже народ напевал. В последний день перед отъездом нас усадили за стол, гостей собралось человек 100.
Знаете выражение "гуцульская свадьба"?! О! Точь-в-точь! Мы ели, пили, пели! И вдруг с гор стали стекаться людские ручейки, сначала – с одной стороны, потом – с другой. Как информация о нашем пребывании в том селе распространилась по соседним селам – понятия не имею, но они шли на встречу с нами! Боже! Собралось человек 500! Все в национальных костюмах, веселые, жизнерадостные, румяные! С детьми и родителями. Целыми семьями, целыми хуторами! Они шли и пели украинские народные песни под аккомпанемент троїстих музик! Я вам передать не могу, что это была за картинка! Восторг! Великолепие! Они устроили нам настоящий праздник! Это невозможно забыть!
Мы вернулись, и жизнь вернулась в свое прежнее русло. А за ту работу, за сценарий к документальному фильму, Миша получил Шевченковскую премию, кстати! Заслуженно.
Миша был моим ближайшим другом. Мы много времени проводили вместе. Знаете, в мире мало людей, которые бросятся тебе на выручку в любое время дня и ночи. Миша бросался... Мне кажется, если бы я набрал его откуда-нибудь из ада и сказал: "Мне нужна твоя помощь, срочно..." – он ответил бы:
– Тримайся! Я спускаюся!
Ээх, сколько раз я говорил ему спасибо за это... Сколько раз он выручал меня в самых сложных жизненных ситуациях...
В тот вечер мы решили посмотреть матч Лиги чемпионов. Наше "Динамо" уверено шло по сетке, выигрывая один матч за другим, это не могло не радовать. А потому мы ждали среды, накрывали стол и садились болеть.
– Мішо. Давай до мене. Я телевізор новий купив, екран великий, подивимося футбол.
– А де я машину лишу?
– У дворі. Тут в нас тихо, мирно, як на кладовищі! Не хвилюйся! Нічого з твоїм авто не станеться.
– Добре, їду.
Мы смотрели футбол, радовались, кричали "гооол", наши громили каких-то европейцев! Настроение прекрасное! А потом я пошел провожать Мишу до машины...
– Тихо, кажеш?! Мирно, кажеш? Як на кладовищі?!
Окно его "Жигуленка" было разбито, "дворники" с лобового стекла уплыли в неизвестном направлении вместе с магнитолой из салона...
Я сказал себе тихо: "Беги, Игорь, беги!" В гневе Миша был страшен!
Откровенно говоря, я не помню ни одного (за всю жизнь) нашего разговора, который бы не начался со слов: "Привіт! Як справи?" – а закончился бы словами: "Ну давай! До зустрічі! Бувай!" Нет! Начинали мы именно так, но взрывной характер Миши никогда не давал расстаться нам на мажорной ноте! Обычно последними словами в нашем телефонном разговоре были: "Та пішов ти! Все! Бачити тебе більше не хочу! Баста!" А на следующий день снова звонок и снова: "Привіт! Як справи?" Так мы и жили – "вода и камень, лед и пламень".
Наверное, потому мы так мало работали вместе – его стихи летали по кабинету, как перья из распоротой подушки! Он злился, психовал, ругался, а только потом садился и начинал работать. Мои соавторы привыкли – они идут за мелодией, а не я – за текстом. Привыкли и... сдались. Все. Кроме Миши! Он стоял на своем до последнего! Будет так или... никак! И ведь в чем дело – стихи, несомненно, потрясающие! Можно сказать, гениальные! Но просто стихи и песенный текст – это абсолютно разные вещи! Возьмите любую, желательно сложную песню и попробуйте прочитать текст не как текст, а как стихотворение! Вы удивитесь.
Может получиться такая тарабарщина, что вы ничего не поймете, а вот в тандеме с мелодией выходит прекрасное произведение. Мне приходилось вдалбливать в Мишу свое видение песни, но, как правило, это заканчивалось скандалом, хлопаньем дверью и обещанием больше не появиться у меня на пороге. Слава богу, он быстро отходил от гнева, и мы продолжали. Именно так и было в тот день, когда я запер его на ключ в своем кабинете. Он вышел оттуда, переделав минимум половину текстов. Чего ему это стоило, могу только себе представить...
Всего один раз сдался я... Честно, единственный раз в жизни я не потребовал исправить в тексте ни одной буквы! Ни одной фразы! Я "увидел" эту песню, я настолько проникся идеей, смыслом, что до сих пор считаю ее лучшей своей песней, самой любимой....
"Посміхнися, доле" – так она называется. Писали мы ее для фильма "Дударики", а исполнил певец с потрясающим голосом – Витя Шпортько. Светлая ему память.
"Доленько моя, чом це ти в журбі? Жду на тебе я... гееей, при крутім горбі. Я подам тобі... гееей, коні вороні, тільки посміхнись мені... Де ж це ти була, коли танув сніг, чом не принесла весну на поріг? І з яких доріг, гееей, в рідній стороні посміхнешся, доле, ти?..".
В этих словах я увидел всю судьбу Украины – трагическую, полную боли и страданий. Просто увидел и перенес ее на нотный стан... Потрясающие стихи, полные драматизма и надежд...
Единственное, что я добавил от себя в песню, – возглас "гееей!", чтобы Вите было где проявить весь свой шикарный диапазон. А пару лет назад я услышал ее в исполнении мальчишки... И заплакал. Наверное, это произведение – наша с Мишей самая большая удача. Меня эта песня будоражит до сих пор.
Нам удалось написать всего несколько совместных песен, но это неважно. Важно другое. Мы были дружны настолько, что Миша реально стал ревновать меня к другим поэтам, даже к женам! Такого единства душ, как в дружбе с ним, у меня не было. Это факт.
Уходил он долго, а я не мог с ним общаться, там сложно все было. Родные говорили: "Не время, он все равно не узнает тебя..." Через год, в день его рождения, я позвонил сестре, а она с грустью ответила:
– Ігорю... Дякую вам. Знаєте, що гірко... Ви єдиний, хто згадав про Мішу в його день. Якщо зможу, передам йому ваші побажання.
Что я мог пожелать? Чтобы он вернулся! Чтобы мы снова встретились! Пусть бы бодались, как обычно, но главное – чтобы он вернулся! А он не вернулся. Ушел... Оставив пробоину в душе, которая так и осталась пробоиной.
Я пишу о нем как о друге, как о близком человеке! А что и кто написал о нем как о великом украинском поэте? Где передачи о Мише? Радиопрограммы?! Вот так: ушел – и до свидания? Не умеем мы ценить то и тех, кто пришел на Землю украсить ее своим талантом. Забываем, не ценим. Одно счастье – песни живы! И они не умрут никогда, если мы не дадим им умереть, заменив наборами звуков и букв. Такие, как он, рождаются редко. Если где-то на Земле сейчас ходит человек, которому Господь подарил душу и талант Миши, я завидую этому человеку... Даст бог, он тоже сотворит что-то, что умел Михайло Ткач – поэт, человек, гражданин, который носил вышиванку не потому, что это модно или положено. Настоящий украинец, настоящий патриот. Друг настоящий!
Миша! Когда-нибудь мы встретимся. Обязательно! Ты там пиши пока, пригодится! Храни тебя Господь, дружище.
Источник: Незабутні - Незабываемые / Facebook
Опубликовано с личного разрешения автора
