Добродомов: Гонтарева будет сидеть в тюрьме за то, что натворила. Гривна должна быть в два с половиной раза дороже G

– Дмитрий, добрый вечер!

– Добрый вечер!

– С медийной точки зрения известным на всю Украину вас сделал Савик Шустер. Помню, что вы постоянно гостили в его ток-шоу. Вы в приятельских отношениях?

– Я и сам журналист. До того как стать депутатом, я основал телеканал ZIK. Был его генеральным продюсером и генеральным директором, вел на нем одну из топовых программ. Разумеется, мы все между собой общаемся, так или иначе. Когда я стал депутатом, меня начали приглашать. Но мотивация Савика была иной. Я, кстати, его об этом расспрашивал. Его мотивация заключалась в том, что нужны новые лица. Таким вообще было требование общества. Новые, которых раньше не было в политике, с прогрессивными мыслями. Если внимательно присмотреться к тем, кого он приглашал, акцентируя внимание не только на мне, то он подбирал аудиторию и из молодых, и из опытных. Вперемешку. Это было всегда интересно, звучали противоречивые мнения о том, как нам двигаться дальше.

– Вы почувствовали тогда, что к вам начали на улице подходить, автографы брать?

– Я привык к этому до того как. Будучи телевизионным журналистом, я вел программу "Хто тут живе?". Она, между прочим, получила "Телетриумф", что, очевидно, было парадоксальным для регионального канала. Так что к вниманию я привык, но – во Львове, в Западной Украине.

– А здесь ведь – на всю Украину!

– Да, потом столкнулся с этим и в Киеве, так и было.

– Сейчас поддерживаете отношения с Шустером?

– Да. Более того, чем мог помогал его каналу и программе. Но Администрация Президента, по сути, грубым образом его вышвырнула из страны. Для меня это было началом. И меня весьма удивила вялая позиция журналистской среды в целом. Не всех. Некоторые понимали, что дальше гайки будут закручиваться. И они таки начали закручиваться очень серьезно. Сегодня, поскольку моя партия "Народный контроль" находится в жесткой оппозиции к Администрации Президента, я это чувствую постоянно. Осталось очень мало медийных площадок, с которых можно донести людям то, чем мы занимаемся, нашу программу, принципы, цели.

– Шустер вернется в Украину?

– При новом президенте – вернется.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Когда я ехала на эфир, то видела много ваших бордов. Киев ими просто увешан. Вы случайно в президенты не собираетесь?

– Вначале о бордах. Не увешан. Открылся новый телеканал, "4-й". Его открыли мои друзья-однопартийцы. Я по четвергам веду на нем авторскую программу. При перекрытых центральных телеканалах это одно из средств… Есть свободная студия "112-го канала", NewsOne. И, наверное, все на сегодня. Надо же каким-то образом…

– Но вас еще на "Интер" приглашают?

– Давно не приглашали. Уже, наверное, год не был на этом телеканале. Так что это единственная возможность каким-то образом доносить до людей то, чем мы занимаемся. Я уже не говорю о президентском "5-м канале". Центральные каналы – мы знаем, кому они принадлежат. Наши взгляды на будущее страны не совпадают со взглядами олигархов, собственников этих каналов. Отсюда и их отношение к нам.

– Сколько борды стоили?

– Оплачивал телеканал. Я точно не знаю. Но могу поинтересоваться.

– Значит, это не ваша инициатива? Канал взял вас как медийное лицо?

– Это синхронизация. Новому телеканалу выгодно, потому что узнаваемое лицо привлекает внимание. Мне, безусловно, тоже, потому что авторская программа…

– Вам выгодно, потому что президентская кампания на носу? Или нет? (Улыбается.)

– Ну, президентская кампания – да. Будем решать. Но, знаете, я сторонник мнения, что эта президентская кампания будет крайне сложной. Не только она нас ожидает впереди, но и парламентская кампания, и местные выборы…

– …сейчас поговорим об этом…

– …три избирательные кампании – шанс изменить страну. Сейчас мы активно работаем над созданием демократической платформы для оппозиционных сил, чтобы в конце концов выйти на единого кандидата в президенты и пойти единым списком. Ни одна партия, давайте говорить откровенно, сегодня не способна обеспечить патриотичными, профессиональными, моральными людьми все должности, где они могли бы реально менять страну. Мы же понимаем, что один президент, даже самый порядочный, даже Иисус Христос, не способен изменить страну. Должна существовать большая команда, которая бы над этим работала.

– Давайте назовем, о каких партиях идет речь. Какие партии должны, как вы говорите, объединиться и одного кандидата в президенты выставить?

– Как парламентские, так и внепарламентские. В парламенте уже давно водораздел состоялся. По одну сторону – Блок Петра Порошенко, "Народный фронт", Оппозиционный блок. "Відродження", "Воля народа" и другие олигархические сателлиты. По другую сторону видим "Батьківщину", "Свободу", "Народный контроль", "Самопоміч". Среди внепарламентских, безусловно, "Гражданская позиция", "ДемАльянс", "Европейская партия". Их достаточно на сегодня. Не буду скрывать: у нас постоянно ведутся разговоры, мы встречаемся, постоянная координация процессов. Да, они идут непросто, но я надеюсь, что уже к осени мы будем говорить…

– …Хочу уточнить, извините. [Юлия] Тимошенко, [Анатолий] Гриценко, [Олег] Тягнибок, Добродомов могут объединиться? Силы, которые они представляют, пожертвуют собственными амбициями в пользу одного кандидата?

– Это – предмет договоренностей. На самом деле они обязаны это сделать, я в этом глубоко убежден. В четверг (17 мая. – "ГОРДОН") будет проходить масштабная акция в Киеве, возле парламента, по поводу нового избирательного закона. Мы его проголосовали в первом чтении, но его сейчас блокируют Администрация Президента и ее ручной комитет в парламенте. Все эти партии выходят вместе.

– Реально были переговоры с участием Гриценко и Тимошенко? Эти кандидаты, как мы видим по соцопросам, самые рейтинговые, у них двоих больше всего шансов стать президентом. Они встречались? И вы думаете, что Гриценко или Тимошенко могут уступить друг другу победу?

– Не знаю, встречались ли они, но в формате представителей их партий несколько встреч у нас было.

– И что вы скажете: у кого больше шансов возглавить это крыло?

– Больше шансов будет у того, кто сможет вокруг себя объединить как можно больше… Я бы не говорил конкретно о Гриценко или конкретно о Тимошенко.

– Но мы же понимаем, что сегодня реальный разговор может вестись об этих двух фамилиях.

– Это сегодня. До выборов еще год. Потому я и говорю, что на какое-либо решение можно выйти осенью. Мы вынуждены на него выйти. Я как настаивал на этом, так и настаиваю далее. У нас еще не было съезда, мы для себя еще не решали, в каком, собственно, формате мы пойдем на выборы. Будем ли поддерживать кого-то из кандидатов либо выставим своего. Это решит съезд. Но я понимаю, что [президент Петр] Порошенко просто так власть не отдаст. Это не Янукович (президент Украины в 2010–2014 годах Виктор Янукович. – "ГОРДОН"), убежавший из страны. Этот приложит все усилия. Он уже это делает. Цементирует, узурпирует. Будет очень непростая ситуация. Распылением лагеря демократических оппозиционных сил мы только играем ему на руку, это всем понятно.

– 20 июня планируется отчет правительства [Владимира] Гройсмана. Вы лично как будете голосовать: за его отставку или против?

– Я уже выбор сделал, еще год назад, когда поставил подпись под постановлением об отставке премьер-министра Гройсмана. Всего-навсего с 16 другими депутатами. Гройсман вообще плевал на регламент и законы. Он два года не отчитывался. И этот отчет в очередной раз он не будет делать в зале парламента, как требует регламент. Он вновь хочет отчитаться потихоньку в комитете. Это вообще нонсенс. Впервые в Украине премьер-министр после года работы, когда с него снят иммунитет и он должен подтвердить свою легитимность, когда депутаты должны выставить ему оценку, даже не приходит в зал. Прошел второй год – он опять не приходит. Говорит: "Я там кое-что в комитет подал, там читают".

– Голосование за отставку правительства Гройсмана может автоматически запустить механизм досрочных парламентских выборов этой осенью?

– Досрочные парламентские выборы могут быть запущены по желанию президента. Коалиции сегодня нет, зафиксировать этот факт элементарно. Камнем преткновения может стать голосование за антикоррупционный суд. Есть президентский вариант и нормальный, адекватный, делающий этот суд независимым. Могут быть другие факторы. Я считаю, что досрочные выборы нужны. Парламент лишился легитимности. Я был и сегодня (15 мая. – "ГОРДОН") на заседании парламента. Важные вопросы поднимались. Знаете, такого инфантилизма еще не видел. Этот загон людей на работу, просьбы по 10 раз голосовать. В то же время – нежелание лишаться кресла и мандата. В первую очередь не проголосуют мажоритарщики. Они понимают, что отставка премьера открывает этот путь. Они хотят еще посидеть в парламенте полтора года. Так что они точно не спешат на досрочные выборы.

– По вашему мнению, досрочные парламентские выборы будут?

– Думаю, нет. Должны были бы, по логике, быть одновременно и президентские, и парламентские выборы. Я и мои коллеги по партии "Народный контроль" (у нас четыре депутата в Верховной Раде) настаивали на этом и далее будем настаивать.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– За что вас НАПК (Национальное агентство по вопросам предотвращения коррупции. – "ГОРДОН") оштрафовало? Или только рассказало, что оштрафовало?

– Ой, это смешная история. Мы ведь слышали [Анну] Соломатину, работавшую руководителем мониторингового отдела? Ее скандальное заявление о выборочной проверке деклараций? Когда НАПК приняло решение проверить и мою декларацию, я, едва ли не единственный из всех депутатов, приветствовал это. Сказал, что понимаю выборочность, но приветствую. Давайте начнем с нас, а потом, в конце концов, проверим всех депутатов. Помните их фантастические декларации, которыми надо было бы заняться? 90 дней проверяли. Нашли, что я, по их мнению, прочитал незаконную лекцию и получил гонорар. Меня пригласил зарубежный фонд, это было в Одессе. Гонорар я собственноручно сразу внес в декларацию, заплатил налоги. Закон о статусе народного депутата не запрещает заниматься преподавательской деятельностью. Админпротокол о нарушении запрета на совмещение деятельности я обжаловал в суде. Сторона обвинения, когда речь идет о протоколах, связанных с народными депутатами, – это представители Генеральной прокуратуры. Наверное, впервые в истории в Печерском суде обвинители, представители ГПУ, встали и сказали: "Знаете, мы не понимаем, в чем этого депутата обвиняют. Он все делал законно. Поэтому – на ваше усмотрение". Конечно, суд аннулировал этот абсурдный протокол. Все это делалось ради публичности…

– …чтобы новости пошли…

– …потому что подконтрольные СМИ сразу: "Обвиняют в коррупции!" Все было сделано ради этого удачного заголовка, для тех, кто не разбирается. Понятно, мне к этому не привыкать за много лет. Досадно, что НАПК в то же время не замечает те декларации, ради которых мы его создавали. Ну и, чтобы вы правильно поняли, это единственное нарушение, которое они нашли.

– Вы много лет работали журналистом…

– …всю жизнь!..

– …до того, как стать политиком. С кем из собственников СМИ вам работалось комфортнее всего?

– По большому счету, я работал в трех СМИ всего-навсего. Первое мое место работы – львовская газета "Експрес", очень известная и тиражная. Я от стажера дошел до заместителя главного редактора. Второе – совместный проект, агентство журналистских расследований, которое называлось "Інформатор". Интересный проект, переросший в телевизионный, а далее – в целый телеканал. Шел 2010 год, напомню, Янукович только пришел к власти. Основной контент того телеканала ZIK строился вокруг программы журналистских расследований. Легко или тяжело? Не знаю, в отношениях с собственниками всегда нужно отстаивать принципиальную и последовательную позицию.

– А с Петром Дыминским? Какой у него стиль общения?

– Имеете в виду владельца ZIK? Непростой человек, без сомнений. Простые люди такими не становятся, видимо. Жесткий человек. Однако нужно отдать ему должное. За те четыре года, которые я возглавлял телеканал, у нас возникали разные ситуации. Но он сдержал свое слово насчет невмешательства.

– Вся страна помнит пленки с разговором [бизнесмена Игоря] Коломойского с [медиа-менеджером] Александром Ткаченко. И мы увидели стиль общения. Вам Дыминский мог позвонить и что-нибудь в таком же ключе…

– Бывало! Звонил. Были разные просьбы. Но я всегда напоминал ему о нашем первом разговоре, когда он пригласил меня создавать канал. Я спрашивал: "Зачем мы канал создали? У нас что-то поменялось в правилах?" Мы всегда находили общий знаменатель. Слава Богу, у владельца канала в этом плане была прекрасная репутация. Я горжусь, что очень много классных журналистов вышло с ZIK. Практически во всех известных проектах журналистских расследований – выходцы с нашего канала.

– С Дыминским поддерживаете отношения?

– После того как я стал депутатом – а я самостоятельно выиграл мажоритарный округ во Львове как беспартийный самовыдвиженец, – он захотел, мягко скажем, "повлиять". На что получил категорический отказ. И потом мы больше не общались, вообще.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Готовясь к эфиру, я наткнулась на пост известного блогера Сергея Иванова. Он написал, что вы тесно сотрудничали с московскими пиарщиками Марией Столяровой и Леонидом Муравьевым, которых выслали из Украины за антиукраинскую деятельность. Какую работу они для вас выполняли?

– (Улыбаясь.) Ничего они для нас не делали. На самом деле это очередная манипуляция. Вы говорите о сотрудниках телеканала "Интер". Просто напомню, что я стал депутатом-мажоритарщиком во Львове. На "Интере" у меня не было ни одного ролика, ни одного выступления, вообще ничего. Здесь центральный телеканал, а здесь мажоритарный округ во Львове.

– А что вас тогда связывало с этими ребятами?

– Объясню. Были местные выборы, на которые шла наша партия "Народный контроль". Между прочим, мы получили достаточно хороший результат: около 500 депутатов различных уровней, три мэра. И мы искали, где лучше всего изготовить рекламный ролик. Кстати, патриотичный и классный ролик, который мы хотели запускать по телевидению. Сценарий был полностью наш. Наилучший вариант нам предложили на "Интере". Упомянутая вами Столярова была редактором этого телеканала. В ее почте был сценарий нашего ролика. Все. Точка. У нас переписки не было, просто был сценарий ролика.

– Ее идея была?

– Нет, идея полностью наша, но она, безусловно, шла через редактора, который должен был ее утвердить. Вот и вся история. У меня серьезное противостояние, до сих пор, с представителями "Народного фронта". [Николая] Мартыненко, [Сергея] Пашинского я вообще считаю мародерами, которые должны сесть в тюрьму, и надолго. Этот момент использовали для черного пиара. Вложили в этот абсурд сумасшедшие деньги.

– Сколько?

–  Мне называли разные суммы. И пять, и семь миллионов.

– Долларов?

– Да.

– На кампанию против вас?

– Это звучало отовсюду. Целая информационная кампания.

– (Улыбаясь.) За такие деньги можно телеканал или другое СМИ купить?

– Эти люди денег не считают. Я называю стоимость только этой кампании.

– Против вас?

– Не только против меня. Против тех, кто выступал с критикой. Люди цинично грабили бюджет во время войны. Вспомним хотя бы [Николая] Гордиенко, бывшего руководителя Госфининспекции, который раскрыл аферу на 7,5 млрд грн. Можете представить злоупотребления в правительстве. Было, кстати, открыто 2000 уголовных дел. У меня постоянные вопросы к [генпрокурору] Юрию Витальевичу Луценко: что с этими делами, какой результат? В первую очередь – куда делись деньги? Кто их украл?

– Что он вам отвечает?

– Ничего. Он только любит в Facebook на любой вопрос отвечать: "Маразм", "Детский сад" – и тому подобное. Он теперь великий. Наверное, считает, что ему не до таких мелочей. А ведь с этого все и начинается.

За одно голосование предлагали $200 тыс.

– Кем вам больше нравится быть: журналистом или нардепом?

– Журналистом. Журналист – это комфортная работа. Нардеп – это долг. Абсолютно искренне говорю. После 2014 года, после всех известных событий, возникли простые вопросы: кто, если не мы, когда, если не сейчас? Когда встал вопрос – идти или не идти на выборы, я пошел. Поскольку у меня был достаточный уровень узнаваемости и доверия во Львове, мне поступили предложения места в проходных частях списка, наверное, большинства партий. И в "Батьківщині", и в БПП предлагали, и в Радикальной партии [Олега] Ляшко. Я же абсолютно сознательно, рискуя, пошел самовыдвиженцем на округ. Понимая, что нужно создавать новую политическую платформу, чтобы привлекать новые лица. Наша партия так и построена. У нас волонтеры, АТОшники, коллеги-журналисты, кстати.

– Какой день на Майдане был для вас наиболее памятным?

– Не могу выделить. Можно говорить о дне расстрела, много чего можно вспомнить. Это как один огромный, драматический и трагический, но в то же время героический день.

– Лично вам опасность угрожала?

– Во время Майдана я постоянно курсировал между Львовом и Киевом. Мы одними из первых начали прямые трансляции. Телеканал ZIK с немногими медиа тогда вошел в "белый список" Майдана. То есть в число СМИ, которые объективно все освещали в прямом эфире. Тогда мы получили два предупреждения Нацсовета (Национальный совет по телевидению и радиовещанию. – "ГОРДОН"). А вы знаете, что третье предупреждение – это лишение лицензии. Но мы дошли до конца. Также мы занимались обеспечением постоянного подъезда людей из Западной Украины. Для меня эта работа тогда была очень тяжелой. Как бы правильно сказать? Очень логистической. Но очень важной. Нужна была постоянная ротация, чтобы поддерживать количество людей. И мы смогли это обеспечить.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Когда вы стали нардепом, вошли в эту профессию, какая информация из-за кулис больше всего вас поразила?

– Меня и до сих пор поражает… Не могу понять, как люди, которые о чем-то договариваются, потом спокойно это не выполняют. А на следующий день совершенно спокойно с тобой здороваются, делая вид, будто ничего не произошло. Для меня, к примеру, это было и остается самым парадоксальным. Цинизм. Чрезвычайно высокого уровня.

– Не держат слово?

– Да. Но это касается не всех. Я выделяю 30, может быть, 40 адекватных депутатов. Как правило, это депутаты из новых.

– Изо всей Рады?

– (Кивает.) Такого понятия, как "держать слово", вообще не существует. Отец меня всегда учил, что слово – это вообще самая большая ценность мужчины. На прежних своих работах я часто договаривался на словах. Я сам всегда держу слово и с большим уважением отношусь к людям, которые его держат. В Верховной Раде такого почти не встретишь. И это довольно серьезная характеристика. Совсем другое мировоззрение. Система не изменилась. Люди прекрасно понимают, когда, нажимая на кнопки, совершают преступление.

– Большие деньги сейчас в Раде ходят?

– В начале каденции были предложения насчет голосования. После того как я дважды или трижды на эфирах озвучил эти предложения, они прекратились.

– Сколько предлагали?

– За одно голосование предлагали $200 тыс.

– Что это было за голосование?

– Отставка [главы СБУ Валентина] Наливайченко.

– Вам лично или на группу?

– На группу.

– Журналистский проект Vox Ukraine примерно полгода назад опубликовал анализ самых популярных лжецов в украинской политике. Что интересно, вы один из лидеров по количеству неправды и извращений. Как так получилось?

– Этого я до сих пор не могу выяснить ни у Vox Ukraine, ни у журнала "Новое время". Были только имя и фамилия. И ничего больше. Ни одного факта. Что, где и как сказал, ни одного комментария. Хотя о других – приводили. Для меня это до сих пор остается загадкой.

– Обращались к журналистам?

– Журналисты сказали, что это не они, а Vox Ukraine. Vox Ukraine сказал, что все предоставят, с методологией познакомят. Но так и не познакомили. Я абсолютно спокойно к этому отношусь. Я знаю, что такое цена слова, потому что занимался журналистскими расследованиями. В моей карьере было 17 судебных разбирательств.

– Когда с вами судились фигуранты ваших расследований?

– Конечно. 16 судов мы выиграли. В 17-м пошли на мировую, случайно так произошло. Представьте себе: даже не у фигуранта, а у человека, как-то с ним связанного, полностью совпали фамилия, имя и отчество с другим человеком. Мы показали фото другого человека. И у нас был единственный вариант – пойти на мировую. Такое с любым может произойти. Я прекрасно знаю, сколько стоит слово. Знаю, как судьи могут даже закрыть издание. Не говоря уже о том, сколько денег могут присудить за неправду. Потому я всегда профессионально отношусь к фактам, которые обнародую.

– Кто реально сегодня руководит государством? Назовем несколько фамилий?

– Если говорить о внутреннем управлении, юридически это президент и его окружение. Кононенко, Березенко (народные депутаты от БПП Игорь Кононенко и Сергей Березенко. – "ГОРДОН"). Всем известны эти фамилии.

– А фактически?

– В целом наше государство сегодня находится под серьезным внешним управлением. Это чувствуется. Считаю, в этом кроется определенная опасность.

– Под чьим конкретно?

– Наших партнеров. Я бы не говорил о ЕС, я бы говорил о транснациональных компаниях. О компаниях, которые зачастую не имеют конкретной страны, где они прописаны. Международный валютный фонд, к примеру. Такое впечатление, что нашу страну выжимают, как лимон. Делают все, чтобы здесь была невыносимая жизнь, но чтобы страна осталась ресурсной. Что это за заявочки: "Давайте отменим мораторий на вывоз леса-кругляка?" Он чему-то там не соответствует. Друзья, я инициатор и соавтор этого законопроекта. Этот законопроект дал возможность единственной отрасли экономики, мебельной и деревообрабатывающей, на фоне минус 6% падения промышленности показать плюс 15–18% и восстановить рабочие места. А нам говорят: "Нет-нет, давайте мы и дальше будем от вас вывозить весь лес, как и вывозили". Хотел бы, например, австрийцев спросить, у которых 49% лесистости страны: "Ничего, что у вас 49%, а в Украине осталось 14%?" То же самое касается вывоза пшеницы и т.д. Мы должны производить добавленную стоимость.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Вы говорите о внешнем управлении, о ЕС…

– …давайте тарифы вспомним, пенсионный возраст…

– …я говорила с экс-министрами и действующими политиками, которые рассказывали, каким образом обычно принимаются все эти меморандумы, с тем же МВФ. Садятся наша группа политиков, их группа. И они говорят: "Чем вы будете отдавать? Вот, в газе порядок у себя наведете – и сможете отдать нам [долг]". Наши говорят: "Нет, газ – очень тяжелая тема. Давайте лучше пенсионный возраст, тарифы". И появляется документ за подписью МВФ…

– …меморандум…

– …где так все подается. Так при чем здесь внешнее управление? Может, с внутренними делами надо разобраться?

– В том-то и дело, что тот же Порошенко, его окружение, министры, большинство представителей коалиции воспринимают страну как свой бизнес-проект. Выстраивают этот бизнес-проект. Мы вспоминали декларации. Скажите мне, пожалуйста: как люди, 20 лет сидящие в Верховной Раде или являющиеся государственными служащими, спокойно декларируют миллионы долларов? Государство из бюджета им столько платило? Не припоминаю таких зарплат!

– Может, бабушка оставила?

– Интересный момент, кстати, проанализируйте. Все говорят, что Порошенко до президентства был классным бизнесменом. Я не поленился и посмотрел, когда он действительно являлся бизнесменом. Знаете, что он впервые стал депутатом в 1998 году? То есть 20 лет назад. 20! Все последующие годы он был (загибает пальцы) депутатом, секретарем СНБО, дважды – министром, в том числе в правительстве Януковича, опять депутатом, президентом. Вся жизнь – на государственной службе. Какой же бизнесмен? Государственным служащим у нас запрещено заниматься бизнесом. Понимаете, у нас все извращено в этом плане. Насчет МВФ – тоже интересная ситуация. Представители Министерства финансов вместе с Нацбанком о чем-то договариваются с МВФ. Потом приходят в парламент и говорят: "Мы договорились, нам нужно принять ряд законов". Представителей ни одной фракции и группы на переговорах не было. И это – в парламентско-президентской республике. И они давят. Что мы получаем? Один миллиард? Друзья, мы на таможне теряем раз в 20 больше. Потом получаем еще миллиард. А с тех миллиардов потом платим проценты, кроме тела кредита. И они нас абсолютно в этом плане дожимают. Эти деньги не поступают на развитие экономики. Они вообще неизвестно куда деваются. Я, к примеру, настаиваю на прозрачном аудите Национального банка Украины. Где рефинансирование, золотовалютные запасы?

– Гонтарева (глава НБУ в 2014–2018 годах Валерия Гонтарева. – "ГОРДОН") ушла, поздно.

– Ну, Гонтарева будет сидеть в тюрьме, я в этом убежден. Ей недолго осталось. То, что она натворила, – это вообще отдельная история.

– Сколько реально гривна сейчас стоит?

– Я считаю, что гривна однозначно недооценена. Стремительный прыжок курса был абсолютно искусственный. Очень кому-то выгодный. В двух словах объясню. Мы сейчас зарегистрировали законопроект о минимальной отраслевой зарплате. Металлургическая, аграрная, энергетическая, машиностроительная отрасли работают на экспорт. Иными словами, продают свой товар за валюту. Четыре года назад продавали, когда доллар был по восемь. Зарплата работников этих предприятий – чтобы вы понимали, речь о нескольких миллионах человек – была в среднем, в зависимости от отрасли, от 6000 до 10 000 грн. Сейчас они продают тот же самый товар за доллары, но доллар у нас в три с половиной раза дороже. То есть получают прибыли в три раза большие в гривневом эквиваленте. Зарплата на каком уровне? 8000 – 12 000 грн. Понимаете разницу?

– Да вся страна понимает, на себе чувствует!

– Мы подали законопроект, чтобы восстановить справедливость и привязать стоимость продукции, продаваемой за валюту, к зарплате. Что совершенно логично, в учебнике экономики для первого курса об этой формуле написано. Нам прямым текстом сказали: "Даже не лезьте туда!" На комитете, где я защищал этот законопроект, его просто зарубили. Почему? У нас слишком много ставленников олигархов, которым это выгодно. Им выгодно, чтобы доллар рос. Потому что тогда снижаются их затраты, например, на зарплату. Вот в чем проблема.

– Ваши экономисты подсчитывали, сколько может стоить гривна?

– Журнал Economics очень просто посчитал. У них есть индекс, известный на весь мир. Называется индекс "Биг Мака". Элементарно рассчитывается. На сегодняшний день гривна недооценена в два с половиной раза. То есть должна быть в два с половиной раза дороже, исходя из индекса "Биг Мака". Берется стоимость ингредиентов, потому что McDonald's есть во всем мире.

– Хотите сказать, что реально вернуться к доллару за 10?

– Реально укрепить гривну. Конечно, реально. Мы должны создавать продукцию. Мы только что говорили о моратории на лес-кругляк. Пожалуйста, давайте древесину вывозить, но давайте же добавленную стоимость создавать! Давайте из древесины что-нибудь производить. То же самое – с пшеницей. Давайте что-нибудь производить. Мы получим рабочие места, получим боле высокую добавленную стоимость, большие отчисления в бюджет. Это же все элементарно. Минимальная отраслевая зарплата? Мы ведь таким образом увеличиваем покупательную способность. Работает малый и средний бизнес. За счет отчислений в бюджет можно проводить реальные, а не эти фейковые реформы. Хотя бы одну вещь сделать, мелочь: потрясти олигархов.

– Кого именно вы собираетесь трясти?

– Их несложно сосчитать. Пять-шесть семей в Украине, они не меняются последние 20 лет. [Игорь] Коломойский, [Ринат] Ахметов. Порошенко, который сегодня спокойно выбился в олигархические лидеры и даже это не скрывает. От "панамского скандала" отбивается, словно ничего не случилось. Ну, президент взял и зарегистрировал фирму в офшорной зоне. Что же, мол, тут такого? Во всем мире идут расследования, люди уходят в отставку. Скандалы, задержания. А у нас даже генеральный прокурор… Ну, он же кум президента, не начнет же он расследование, верно? В этой системе, при этом президенте, при такой коалиции давайте об иллюзиях, которые они пытаются подавать под видом реформ, забудем. Они реформ не будут проводить.

– Кто сейчас во властной команде дружит друг с другом? И наоборот – кто кого ненавидит?

– Они друг друга ненавидят. Посмотрите, какая война идет между президентом и Гройсманом, между БПП и "Народным фронтом". Они вообще, как кошка с собакой. Только они – как сиамские близнецы: ничего не могут сделать друг без друга. Ситуативно сегодня они вынуждены быть вместе. Понимают, что иначе просто потеряют власть. В том, что они лишатся ее через год, я не сомневаюсь. Они думают теперь, как бы отплыть по-тихому. Очень надеюсь, что им это не удастся.

– Вы огорчились, когда вас внесли в список сайта "Миротворец"?

– Нет, абсолютно. До сих пор не понимаю, для чего это. Сайт, принадлежащий депутату от "Народного фронта". Он может меня вносить куда угодно. В свою записную книжку, в календарь. Пускай вносит.

Случайно запустилась система "Рада". Кто-то из технического персонала случайно кнопку нажал, и пошло: "Пи-пи-пи!" Как вы думаете, какой результат был? 144 – "за", двое воздержались.

– Я спрашивала у Георгия Туки (заместитель министра по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц. – "ГОРДОН"), подал ли в суд хоть один человек, внесенный на сайт. Он сказал, что нет.

– А что такое сайт? Есть средства массовой информации. Вот мы сейчас на "112 канале". Или издание "ГОРДОН"? Оно официально зарегистрировано?

– (Кивает.)

– А "Миротворец"? Я могу хоть сейчас создать "Миротворец-1", "Миротворец-2", "Миротворец-3" и внести туда всю фракцию "Народного фронта". И пусть судятся. Это игры и манипуляции, к которым они привыкли. В политике это называется "белый дым". Привычка все делать в виде пиарных или антипиарных вещей. По-другому они не могут. Вот пример. Вся страна внимательно на них смотрит. Идет медицинская реформа. У меня к ней очень много вопросов, мы голосовали против нее. И люди, думаю, сейчас видят, что происходит. И вот Радикальная партия говорит: "Все, нельзя за это голосовать, категорически". И покидают всей фракцией зал. Я думаю: "Вот, наконец-то, принципиальная позиция". Возвращаются. Голосуют "за". Это элементарно можно проверить. Но не это самое смешное во всей истории.

– Возможно, им аргументы привели?

– После того как они проголосовали "за", их лидер выходит на трибуну и говорит: "Тот, кто только что проголосовал за медицинскую реформу, – враг Украины". Абсурд просто. Это исключительно работа на телевидение, на камеры. Мы целуем коров, едим землю, другой ерундой занимаемся. И это в стране, где коллапс и война.

– А рейтинг растет!

– Еще одну историю вам расскажу, чтобы вы поняли, что происходит внутри Верховной Рады. Она произошла буквально в первый месяц моей работы и поразила меня. Случайно запустилась система "Рада". Не объявлялось голосование ни за законопроект, ни за правку. Наверное, кто-то из технического персонала случайно нажал, и пошло это вот: "Пи-пи-пи!" Как при голосовании. Как вы думаете, какой результат был?

– (Смеется.) Наверное, как зайчики, все проголосовали?

– Я до сих пор помню: 144 – "за", двое воздержались. Поймите просто, как на самом деле происходит эта работа. И сейчас ничего не изменилось. Люди решают свои частные дела. Часто можно услышать: "Слушай, а за что вообще голосуем? Это хорошо или плохо?"

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– А законы кто-нибудь читает из законодателей?

– Я прихожу на работу каждое утро, как и мои помощники. У нас в партии – юридическая служба, которая по каждому законопроекту готовит замечания, плюсы и минусы. Мы подаем правки.

– Сколько приблизительно в Раде таких, как вы?

– Человек 50 максимум. 50 адекватных людей, настроенных работать. Мы понимаем, что находимся в оппозиции. У "Народного контроля" есть антикоррупционный план, подкрепленный законопроектами. Мы все равно их примем. Не в этой Раде, так в следующей, где будет адекватное большинство. Я убежден, что наша партия будет в составе этого большинства. Мы все это реализуем. И хорошо, что можно эти законопроекты подготовить, чтобы потом не тратить время.

Ну вот представьте, это же парадокс! Есть коалиция, у нее есть коалиционное соглашение. Даже его третья часть не выполнена. Они свое коалиционное соглашение уже даже не открывают. А большинство его пунктов, поверьте мне, абсолютно правильные и позитивные. Например, новый избирательный закон. Друзья, это же ваше обещание, из вашего коалиционного соглашения! В чем проблема, почему мы не можем голосовать за это? Создание антикоррупционного суда, овеянного легендами. Оно там записано третьим пунктом. В чем проблема? Мы за это однозначно будем голосовать, несмотря на то, что мы – оппозиция.

– Что вам было за переход границы вместе с [лидером "Руху нових сил" Михаилом] Саакашвили? Кроме внесения на сайт "Миротворец"?

– Вообще ничего.

– Штраф?

– Нет, не было штрафа. И незаконного пересечения не было, вот что самое интересное. Извращение фактов – вещь достаточно опасная. Подчеркну: все события происходили на территории Украины. Все прошли польскую границу. Поляки никаких претензий не имели. Мы оказались на украинской территории. У меня есть видео, где я там хожу, даю пограничникам свой паспорт и говорю: "Поставьте мне, пожалуйста, штамп". Они говорят, что их это не интересует. (Отмахивается.) Я даже хотел бы, чтобы состоялся суд, но он не состоялся. Все дела закрыли. А сколько было заявлений в Facebook! Министр внутренних дел, генпрокурор. Все понимали, что все шито белыми нитками, только нужно правильно подать. Выскочить на трибуну и рассказать, что, ну вот все!

– Чем сейчас Саакашвили занимается? Где он?

– Не знаю. Наверное, в Амстердаме.

– Вы не общаетесь?

– (Отрицательно качает головой.) Поясню свое присутствие на границе. Дважды президент своей страны, которого пригласили в Украину проводить реформы, всемирно известный человек, показавший хорошие результаты. Этого человека хватают за шкирку и вышвыривают из страны. А теперь представьте, что могут сделать с любым из нас. Если с таким человеком, который знаком со многими действующими президентами, радостно его принимающими, можно такое сделать. Мы должны помнить: как первая революция, Оранжевая, так и Революция достоинства начинались с того, что возникала несправедливость. Здесь несправедливость обрела максимальную форму. Я считал это своим долгом. Неважно, звучала ли бы фамилия Саакашвили или, не знаю, Гриценко – без разницы. Я все равно был бы там, чтобы обеспечить законность. Помните: сначала хотели пересечь границу на поезде, цивилизованно?

– Да.

– Это была наша идея. Накануне мы сказали: зачем напрягать ситуацию? Давайте поступим правильно. Есть поезд. По процедуре во время движения поезда проверяют [документы]. Пусть пограничники пройдут. Пусть даже скажут, что недействительный паспорт, и выдадут соответствующую бумагу. Но поезд даже не выпустили с польской стороны! Так они этого боялись. Так они хотели избежать конфликтной ситуации. Я придерживаюсь мнения, что все эти истории – еще далеко не конец.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Вы учились во "Львовской политехнике", но университет не окончили. Почему?

– У меня есть профессия. Я случайно стал журналистом. На спор. Я учился на электромеханическом факультете. А мои друзья – в университете на "журналистике". Как-то на втором курсе, перед сессией, мы сидели и спорили, у кого экзамены более сложные. Я им рассказывал, что сдаю начертательную геометрию, электротехнику, высшую физику. А вы, мол, пришли, поговорили, что-то написали. И мы поспорили, что если я напишу материал и его опубликует какая-то газета, то я выиграл. А если нет, то наоборот. Я сказал, что это легко. А спорили на стипендию. И знаете что? Опубликовали. Более того, газета, напечатавшая мой первый материал, предложила мне писать еще и вообще сотрудничать. Я втянулся. Через год уже работал в этой газете. И понял, что это и есть моя профессия. Что я ошибся [с вузом]. Это была огромная трагедия для мамы.

– Так вы же не доучились!

– Потом я поступил в университет имени Франко, окончил факультет журналистики. А сейчас учусь в Академии госуправления. Только что сессию сдавал. То есть у меня есть [высшее образование]. Но моя мама до сих пор мне говорит: "Вот если бы ты окончил политех…" Я отвечаю: "Мам, ну я же добился результатов в профессии, я народный депутат, успешный человек!" Она говорит: "Все равно политех нужно было закончить!"

(Смеются.)

Может, в чем-то она права. Хотя – как закончить? Это был всего лишь бакалаврат.

– Значит, диплом у вас есть?

– Конечно. У меня три диплома.

– Две недели назад вы женились. Можно вас поздравить?

– Можно!

– Расскажите о вашей супруге.

– (Замялся.) Ой, так сразу… Люблю ее. Поэтому и женился. Мы интересно с ней познакомились. Она – известный политолог, доктор политических наук, профессор университета имени Шевченко. Анна Малкина.

– Теперь уже Добродомова?

– Нет, оставила фамилию. Мы познакомились во время эфира. Это был один из первых моих эфиров в статусе народного депутата. А ее, соответственно, пригласили как политического эксперта. Нас посадили рядом. Слово за слово… И – две недели назад мы поженились. (Улыбается.)

– О политике дома много разговариваете?

– Ну конечно. У нас одинаковые интересы, цели. Много анализируем. Для меня очень ценны советы со стороны, от человека, в совершенстве знающего теорию. Она преподает студентам политологию. Очень интересно, когда теорию политической жизни, выработанную в мире в течение столетий, накладываешь на украинские реалии. Такие несовпадения! И это плохо. Посмотрите, что происходит в парламенте. Это ведь маркетингово-политическое образование. Люди сбросились деньгами и сказали: "Сегодня у нас будет "Народный фронт". Вчера был "Фронт змін", а сегодня уже "Народный фронт".

– Большая шахматная доска.

– Собрались, деньги вложили, ушли. Какая идеология? Перед выборами, откуда ни возьмись, появился Блок Петра Порошенко. Какая его идеология? Они правые или левые?

– Вождистские.

– Над некоторыми депутатами я люблю подтрунивать. Спрашиваю: "Вы кто по идеологии? Левоцентристы, правоцентристы? А может, либералы?" У нас действительно из идеологических партий в парламенте, будем откровенны, – только "Батьківщина", наверное. Еще "Свобода", но она не представлена фракцией. И мы, пытаемся строить партию социального развития.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Самый важный из актуальных вопросов. Ваш прогноз: когда закончится война в Украине?

– Саму войну закончить можно. Вопрос – с какими последствиями? Наша цель – вернуть утраченные территории и аннексированный Крым. На это может потребоваться очень много времени. Возможно, десятилетия.

– Спасибо вам за эфир!

– Спасибо!

Записал Николай ПОДДУБНЫЙ.