0 Киев
О разнице между участием и индульгенцией.
Одна из самых больших проблем нашего времени – это равнять всех под одну гребенку. Если военный – то герой, если уехал в Европу – то предатель. На самом деле среди военных куча разных подонков, которые могут убежать, украсть патроны и убить полицейского на блокпосту, а среди выехавших куча тех, кто покупает машины, дроны, донатит и т.д. Однако эти полярности уничтожают и обесценивают много хорошего и правильного с обеих сторон.
Женщина в Польше кричит: "Чего мой муж должен служить? Сама, бл...дь, служи", и мы все возмущаемся этим фактом. И вместе с этим сразу обесцениваем все миллионы долларов оказанной помощи нашими людьми в Европе. Еще более важно было, когда тысячи украинцев выходили на митинги и давили на иностранные правительства с оказанием помощи. Весной 2022 года, когда у нас практически запасов снарядов было не более чем на 10 дней, это сыграло особую роль в переломе войны. Так где же грань, по которой можно судить?
Для меня этой гранью является разница между участием и индульгенцией. Да, не все могут стать штурмовиками или пилотами. В конце концов не все могут стать военными, хотя в ВСУ точно найдется место для каждого. Однако абсолютно все могут участвовать и вносить свой вклад в нашу победу. Поверьте, вам любой военный скажет, что сегодня волонтер, привозящий десятки FPV, не менее ценен, чем пехотинец на позиции. Вам любой волонтер скажет, что человек, который донатит не менее 10 тыс. грн в месяц или просто 40–50% своего дохода, – не менее ценен, чем волонтер, который объезжает передовую и привозит FPV. Поэтому найти свое место в войне – это участвовать в ней, приближать победу, пусть даже не в пикселе.
Участие – это о жертве, об ограничении себя в чем-то. Мой знакомый айтишник продал автомобиль, задонатил всю сумму на ВСУ, потому что принял решение до завершения войны отказаться от авто. В 2022 году в нашей инициативе "машины для фронта" одним из самых активных водителей была Анастасия Бурмистрова, которая еженедельно брала с собой сына и отвозила автомобиль на фронт. Поэтому, если каждый из нас начнет в чем-то себя ограничивать и участвовать, наши возможности вырастут в десятки раз. В конце концов, может быть, рано или поздно многим придется принять решение стать военными. Не все, кто взял в руки оружие в феврале 2022-го, сделали бы это, если бы орки поперли только на Авдеевку.
Впрочем, когда человек кричит "пусть депутаты воюют", "мне страна ничего не дала", "достаточно того, что я плачу налоги", – это об индульгенции. Человек придумывает аргумент, чтобы оправдать свою трусость, вместо того чтобы найти свое место в войне. Такой человек не увеличивает наши шансы на победу, и что самое смешное – не увеличивает свои шансы на нормальную жизнь. Когда я вижу, как радуется какой-то уклонист, убежавший в Европу, – я ему откровенно сочувствую, потому что прекрасно видел жизнь европейских иммигрантов. Жизнь на задворках бандитских районов, работа грузчика или в поле, всю жизнь не иметь шансов на собственное жилье. Быть бесправным в странах, где побеждают ультраправые с антимигрантской риторикой, – это отвратительная жизнь. В ней больше шансов остаться в живых, но очень мало – нормально жить.
Государства еще со времен древних греков создают граждане, принимающие на себя ответственность за участие в их существовании. Каждый из нас определяется сегодня в самое тяжелое время для нашего государства, является ли он гражданином или нет. И это определение будет работать не только в этот момент, но и после войны, в которой так или иначе существование нашего государства мы уже отстояли.
Источник: Політика Андрусіва / Telegram
Опубликовано с личного разрешения автора
