0 Киев
"Мне хотелось бы сказать, что там обороняют ребята, сделанные из стали. Украинская пехота – и уже ничего не нужно никому доказывать – это люди высшего сорта. И они уже вошли в историю. Ребята в нечеловеческих условиях творили чудеса. У нас были ситуации – сейчас о них можно уже говорить, – когда подразделения, не готовые к работе в таких условиях, покидали участки [фронта]. И нам приходилось растягиваться, за себя и за них линию держать. Количество людей ограничено. Были случаи, когда трое-четверо украинских защитников отбивали пять-семь штурмов по 20 человек, которые постоянно на них заходили", – рассказал он.
По словам комбата, многие украинские защитники, даже получив ранение, не готовы покидать поле боя и оставлять своих побратимов.
"Когда их меняешь раненых... Я меняю, а он вместо того, чтобы замениться, говорит: "А кто меня меняет?" Не услышав ответ, говорит: "Я не уйду. Я ребят не брошу". Говорю: "У тебя нога прострелена". – "Положите меня, дайте пулемет. Я двигаться не могу, но стрелять еще могу". Это факты. Был боец, на растяжке подорвавшийся, осколок залетел в шею. Мы его силой эвакуировали, а он сбежал из больницы, ночью пришел, держит пакетик с антибиотиками, шея перевязана, и говорит: "Я ходить могу, стрелять могу. Что я там буду лежать?" Ну вот такие люди там работают. И это реально не единичные случаи. На уровне командиров рот с двумя ранениями просто уже моим приказом покинули... С помощью, извините, мата уже приходилось забирать, потому что с двумя ранениями оставался управлять. Есть очень много травм от артиллерии, контузии и так далее – в этот период на этих участках это не считается ранением. Пока кровь из ушей не пойдет..." – сказал он.
Комбат Кузык: Первую серьезную контузию получил в Рубежном. Пришел в себя, когда боец меня по лицу начал бить: "Командир! Командир!" Я говорю: "Отставить бить командира по лицу". Читайте полный текст интервью
