0 Киев
Российское лобби в нашем руководстве сделало все, чтобы Украина не имела флота вообще
– Господин адмирал, добрый вечер.
– Добрый вечер.
– Я рад вас приветствовать. Вы родились в Севастополе. Там окончили военный вуз, служили много времени. Как бы вы охарактеризовали Севастополь того времени?
– Родиться при Советском Союзе – это один город. А потом – другой, конечно, современный. При распаде Советского Союза, еще когда я учился в школе, мы носили украинские значки. У меня был флажок украинский, он продавался в киосках "Союзпечати". И все было совершенно нормально. Трезубцы мы рисовали у себя в тетрадях в Севастополе. И это не была большая проблема. Поэтому говорить, что это был чисто русский город, как твердит российская пропаганда, – это неправда.
– Я часто бывал в Севастополе, несколько раз в год, наверное. Украинского языка не слышно было вообще в Севастополе.
– Не слышно, да. Действительно, это город флота с советских времен. Когда военные моряки освобождались по всем флотам Советского Союза – Северного, Балтийского, – они на конец службы приезжали в Севастополь, чтобы уволиться в запас и остаться там жить. Лучше жить в Крыму. Как у нас говорят: лучше служить на севере Черного моря, чем на юге Белого моря.
Все мечтали, чтобы последние годы своей службы провести в Крыму и потом остаться в Севастополе. Это город пенсионеров военно-морского флота. С военно-морскими традициями, закрытый город и при советских временах, и город, подчиненный непосредственно Киеву еще с советских времен... Он никогда не входил в Крымскую область, а затем – в Автономную республику Крым. Ну и, конечно, все, что там происходило, – это пропаганда еще с советских времен, царских времен, русского флота... Памятники, история...
– "Легендарный Севастополь – город русских моряков".
– "Город русских моряков". Да, но сказать, что Украина вообще там никакого отношения не имела, – это неправда. Нам нравилась эта страна. И я был горд тем, что служу народу Украины. И дал присягу на верность народу Украины, никакому другому народу я не присягал. В 1992 году. Для меня это украинский город.
– Помню разделение Черноморского флота. Об этом мы много общались с Леонидом Макаровичем Кравчуком, первым президентом Украины. И как у них с Ельциным были конфликты из-за этого. Но знаете, что мне лично не нравилось? Почему украинские ребята зарабатывают гораздо меньше, чем ребята Черноморского флота России? По-моему, Киев делал неправильно. Надо было как минимум, чтобы была равная зарплата. Правда?
– Разве это разделение Черноморского флота? Российское лобби в нашем руководстве сделало все, чтобы Украина не имела флота вообще. И скажем так: государство и руководство государства не были заинтересованы, чтобы флот вообще был в Украине. Военно-морские силы – это последний вид Вооруженных сил Украины, созданный в 1992 году. Вооруженные силы создались в 1991 году, а Военно-морские силы – в 1992-м. И только потому, что были украинские офицеры, которые мечтали о флоте. И они побудили руководство государства "строить Военно-морские силы Украины". И много людей с других флотов Советского Союза приехали в Севастополь служить. С Северного флота, Тихоокеанского флота... Все украинцы вернулись домой, чтобы служить в Военно-морских силах Украины. Это правда. Мечтали о том, чтобы создать флот.
Но руководство государства не уделило тому внимания, мягко говоря. И дали нам те корабли, которые пожелали россияне отдать. И не только корабли: и места базирования, и причалы, и госпитали, и заводы... И все было сделано так, чтобы мы были не в своем порту, не в своем пункте базирования, а как приемыши... То есть Военно-морские силы Украины были приемышами в Севастополе, где хозяйничал Черноморский флот Российской Федерации. И это не менялось годами.
А что касается заработной платы – это не всегда было так. Я пришел лейтенантом в 1997 году, и на кораблях у нас было все. У нас была заработная плата, у нас было питание, у нас были свет, вода и все остальное. Черноморский флот РФ в то время, мягко говоря, голодал.
– Российский?
– Да. Не было света на кораблях. Наш фрегат стоял, помню, на заводе Орджоникидзе… У нас был свет – все нормально, все радовало. А напротив стояли корабли 68-й бригады охраны водного района. Так называемые МПК. Где не было света на кораблях, потому что не было горючего, ничего. И они грелись на причале… Бочки… в плохом районе. Вот чего стоит служба в 1997 году. Но прошли годы, денег в России становилось все больше, потому что бензоколонка работала по полной.
Был денежный ресурс. Они принялись после распада Советского Союза и пошли наращивать свои возможности. И, конечно, готовились к тем событиям 2014 года заранее, в том числе и за счет заработной платы. В 2010-х годах Черноморский флот втрое повысил зарплату офицеров, старшин, матросов в отличие от украинских Военно-морских сил.
– Втрое.
– Но это только Черноморский флот. Не Северный, не Балтийский, не Тихоокеанский. Они находились в командировке за границей, поэтому им давали эти деньги. В городе был финансовый дисбаланс очень большой. Когда мы, офицеры, приходили, например, в магазин, были такие случаи... Офицер мне жаловался, что приходит в магазин покупать какие-то вещи, а продавец спрашивает: "Вы что, украинский военный?" – "Да". – "А, ну понятно". Разворачивается и уходит. Скажем так, у вас нет денег – что с вами общаться?
Но и в Черноморском флоте было такое… Во-первых, начали в Черноморский флот отправлять офицеров из других флотов, делать ротацию. За любое административное правонарушение в Черноморском флоте человека перемещали на другой флот. Моментально. Пример: милиционер останавливает украинского офицера за нарушение правил дорожного движения... "А, понятно, это наш. Уезжай, свободен. Российского поймаю – наберу как можно больше денег". У них было жесткое наказание за административные правонарушения. Милиционеры как говорили? Контрактник российский получает много денег, сразу идет в магазин, покупает самый дорогой телефон, напивается, падает в фонтан... Телефон забирают. И он снова сидит на корабле и ждет следующей зарплаты. Вот такая ситуация в Севастополе была.
– Мы знаем, сколько у нас было предателей в Крыму: и в СБУ, и в МВД, и в органах власти, и, к сожалению, в Черноморском флоте тоже. И руководителей много перешло на сторону России.
– Полторы тысячи.
– Вы всегда были проукраински настроенным, патриотом Украины. Вы руководили украинским флотом во время учений Sea Breeze?
– Неоднократно, да.
– Для вас лично, для флота обучение с американцами – это была школа?
– Что касается измены… мы вышли очищенными. Когда мы вышли из Крыма, имели такую фильтрацию, которую никто не может себе даже подумать. Чтобы понимать, кто действительно дал присягу своему народу, а кто просто "заробитчанин". Много факторов вообще-то. Потому что в Крыму много семей было общих. К примеру, брат служил в Военно-морских силах Украины, второй – на Черноморском флоте РФ. Жены и дети. Никогда не скажу, что это оправдание того, что ты предал присягу народу. Это однозначно.
– Квартиры у многих были?
– Квартиры… Я уехал из Крыма на старенькой Mitsubishi с женой, двумя детьми, с начальником связи флота… Выехал из Крыма с пожитками…
– И все осталось там.
– Конечно. Вопрос не в том. Вопрос в том, кому ты присягнул. А что касается Sea Breeze: подходы совсем другие. Мы много говорим о стандартах НАТО. Но стандарты НАТО – не на бумаге. Они – в парадигме восприятия поставленной задачи и в отношениях между военными. И, конечно, во время этих учений многому офицеры учились не один год. Это же происходило не только уже в 2014 году – такие учения проводились и до этого. Но на всех они повлияли.
В Крыму было очень трудно разобраться, кто враг, а кто побратим. Фронта нет. Вы находитесь в воинской части, ваши близкие находятся в заложниках. Нет ни логистики, ни боеприпасов, ни связи, ни управления. Теперь все понятно. Есть Россия, которая хочет уничтожить Украину
– Аннексия Крыма происходила на ваших глазах. Как это было?
– Очень трудно было сориентироваться на самом деле. Я возвращался из Киева, потому что учился в это время в академии Вооруженных сил Украины. Представляете себе Майдан, я еду на автомобиле с севастопольскими номерами... Свой среди чужих, чужой среди своих. Приезжаешь к границе с Крымом, где уже стоят российские десантники, "Беркут", перешедший на сторону России, какие-то казаки и другие. У тебя в багажнике куча украинских форм, удостоверение офицера. Ты едешь в Крым, который уже почти захвачен. И потому это было очень сложно.
Уже в окружении, когда оказался в штабе командования ВМС... Слово, которое мы ненавидели вообще – "держитесь". Что это за команда? "Действуйте согласно уставу". Ну ладно, согласно уставу, а что значит "держитесь"? Трудно это было воспринять. Но понимаешь сердцем, что ты не можешь предать свой народ и свою службу. А рядом с тобой товарищи, которые с тобой служили много лет, – они убегают. Или говорят: "Все, мы остаемся". И так теряешь одного, второго, третьего, пятого, 10-го, 20-го – и не понимаешь, почему так происходит. Сложно, очень сложно.
– А вы могли допустить теоретически даже, что Крым может отойти к тому времени к России?
– Да я и теперь не предполагаю, что он отошел к России. Он украинский в любом случае. Я этого вообще не предполагаю.
– Вы были с 2020 года командующим Военно-морскими силами Украины. Как вы готовились к полномасштабному вторжению России? И верили ли вообще, что оно может произойти?
– Было уже проще для меня как командующего. В Крыму было очень тяжело разобраться, кто враг, а кто твой побратим. Здесь все понятно четко, без всяких предположений. Даже на востоке, когда была АТО/ООС, уже понятно. Там находится Россия, она наш враг, там идет фронт, здесь мы. В Крыму было гораздо труднее это понять. Где фронт? Фронта нет. Вы находитесь в воинской части, ваши близкие находятся в заложниках, потому что вы окружены. Вы не можете понимать ни логистику, ни боеприпасы. Нет ни связи, ни управления. Полное непонимание процессов. Здесь все понятно. Здесь есть Россия, которая хочет уничтожить Украину. Она будет нападать. Конечно, в 2022 году все шло к этому.
– А вы понимали, что будет война полномасштабная?
– Российская Федерация создала мощную группировку кораблей, причем эти корабли были не только Черноморского флота, но и Северного, и Балтийского флотов, и Каспийской флотилии. Создана полномасштабная десантная группировка. С 2014 года Черноморский флот пополнялся новейшими кораблями Российской Федерации. Все усилия России были направлены на Черноморский флот после аннексии Крыма. Две задачи: это полный контроль Черного моря и, конечно, Крым – это база для интересов России в Средиземном море. Поэтому и все новые корабли, носители "Калибров", шесть подводных лодок с 2014 года поставлены в Черноморский флот. Три новых фрегата, ракетные катера, противоминные корабли. Разнообразные катера приходили в состав Черноморского флота почти каждые несколько месяцев. Кроме этого, ЧФ РФ не хватало десантных способностей, – это было набрано из других флотов. К моменту февраля Черноморский флот был способен совершить десантную операцию в Черном море с высадкой одновременно усиленной бригады морской пехоты. Морская десантная операция – самая сложная операция на море. Это не только десантные корабли, везущие морскую пехоту. Это и противоминные корабли, осуществляющие противоминную защиту, это и корабли огневой поддержки, корабли с авиацией, авиация, ПВО. Мощная операция, полномасштабная высадка. Они уже были готовы к этому.
– И что они хотели? Какой был план? Одесса?
– Юг...
– Николаев, Одесса, Херсон.
– Любая морская операция или десантная операция – это не основная операция на суше. Она, как правило, выступает как поддерживающая, как развитие успеха на суше. Если бы Николаев не выстоял, если бы 80-я бригада десантно-штурмовых войск Украины не остановила в Вознесенске десант Российской Федерации и логистику, которая была в то время уничтожена нашей артиллерией, дронами... Если бы они смогли взять либо в полукольцо, либо в кольцо Одесскую область, то, конечно, десант бы состоялся. Однозначно. И они были готовы к этому. Захватить полностью юг. А дальше развивать успех на севере.
– У вас за месяц, допустим, за две недели до начала полномасштабной агрессии было ощущение, что все начнется? Или были мысли, что пройдет?
– Они ведь не первый раз это делали. Проводили психологическую операцию. За год до этого проводили такие мероприятия. Но в любом случае мы военные – мы должны были быть готовы к этому. Но вопрос разжигался очень... Особенно по сравнению с предыдущим разом. И поэтому было принято уже на юге решение главнокомандующим сделать определенные группировки. Уже, как говорится, по-боевому. И они были созданы для полномасштабной агрессии на юге. Не только на юге, но и на севере и на востоке государства, которые и так уже были. Но на юге тоже были созданы группировки Военно-морских сил и непосредственно обороны юга, в которую входило несколько частей, подразделений... Это было централизованное управление. То есть мы уже были готовы.
– Остров Змеиный, который Украина так мужественно отстояла, – каково его значение принципиальное? Это маленький остров.
– Этот остров находится на подходе путей к так называемым портам Большой Одессы. С этого острова можно контролировать весь путь в порты Одессы, Николаева, конечно, и Южного, Черноморска. То есть порты Большой Одессы и Николаева. Это первое. Во-вторых, контролировать вход в речку Дунай. С этого острова можно было полностью контролировать весь судоходный путь в Украину на Черном море. Поэтому он очень важен. И с этого острова можно было осуществлять подготовку к захвату Бессарабии в том числе. Как плацдарм, подскок, площадка и все такое. Большое значение до этого он имел. Да и имеет сейчас.
– Все украинцы особенно начали гордиться нашей армией, нашим флотом после уничтожения крейсера "Москва". Как удалось уничтожить этот мощный крейсер?
– Была создана ракетная программа, утвержденная президентом Зеленским. КБ "Луч" начал производить эту ракету, мы проводили государственные испытания этой ракеты. Я был главой комиссии по приему ракетного комплекса "Нептун". Так вышло. В 2019 году начал работу. Еще до того, как был назначен командующим. И в 2020 году мы приняли этот комплекс на вооружение. Успешными ракетными пусками. Россия не думала, что эта ракета будет настолько удачна… И что вообще у нас будет крылатая ракета, что мы вошли в элитный клуб государств, морских государств, имеющих собственные крылатые ракеты. Существует не более семи стран мира, которые имеют крылатые ракеты собственного производства, морские крылатые ракеты. И Россия, конечно, понимала, что мы не способны на это. Самоуверенность какая-то была.
С начала 2022 года Военно-морские силы Украины должны были получить первый дивизион этих крылатых ракет. И в апреле – начало, так называемые квалификационные стрельбы. То есть уже стоящие на вооружении ракеты должны пройти квалификационные пуски, для того чтобы понять, что эта партия готова к боевому применению средствами боевого дежурства. И так совпало, что мы эти квалификационные пуски отработали по нормальной, реальной цели. Но это очень трудная работа. Могу только сказать: все, что было сделано, – это было сделано исключительно силами и средствами Военно-морских сил Вооруженных сил Украины.
– Ваша эмоция, когда "Москва" пошла ко дну?
– Конечно, радость.
– Эйфория была?
– Очень короткая. Когда у вас под боком общий надгробный ордер из многих кораблей, которые уже второй месяц терроризируют всю страну и готовятся к высадке... Сделал работу – порадовался – поехали дальше. Такое было у меня чувство… Мне начали все звонить: "Она затонула или не затонула? Что там случилось?" Я говорю: "Слушайте, я еще туда не доплыл – не могу посмотреть, утонула она или нет". В некоторых конфликтах на море корабли утопали неделями. Вы представляете, что такое крейсер, в который попали две ракеты?
Когда попали в "Москву", не понимали, что конкретно происходит. А потом написал смс командующий 6-м флотом США: "Алексей, хорошо горит"
– Флагман.
– Он очень большой по размерам. У него живучесть очень мощная. Я не знаю, сколько ракет попало в него. Две ли – я не могу вам подтвердить. У нас были некоторые моменты, в которых мы могли понять, что попали. Во-первых, мы поняли, когда корабль встал в дрейф. И к нему пошли все корабли на максимальной скорости, чтобы спасать. Там был такой рой... Волнение, скажем скромно, в эфире. Что непонятно, что с ним что-то случилось. И уже несколько часов он не двигается. Он дрейфует и возле него много кораблей. Значит, мы попали точно. А потом написал смс командующий 6-м флотом США и сказал: "Алексей, хорошо горит".
Он говорит мне: "Хорошо горит". И я ему ответил: "Теперь твоя очередь". Он посмеялся. Это шутка была. На следующий день мы пытались посмотреть. Но облачность была очень низкая – трудно было что-то увидеть... Но мы рассмотрели, что действительно большой пожар, и видно на много километров, что там что-то происходит. А потом уже получили сообщение почти из официальных источников Российской Федерации, что происходит. Хотя у нас определенные перехваты были. Затем сложили картинку всю. Но это уже история, которую можно рассказывать позже, после нашей победы.
– С тех пор потопили много кораблей Черноморского флота. А скажите, пожалуйста, сколько процентов Черноморского флота России стало подводным флотом?
– 24 корабля и одна подводная лодка. У них поначалу было 137 кораблей. Не берем суда снабжения, небольшие катера. 24 и минус подлодка. Достаточно высокий показатель. В основном десантные корабли.
– Большие десантные корабли?
– Большие десантные корабли – три единицы. Подлодка – это событие! Пилоты Воздушных сил – герои! С радостью готов принять их в Военно-морские силы, но Олещук, конечно, не отдаст никогда. Николай Николаевич очень мощный генерал, он защищает наше небо. Они внесли мощный вклад в борьбу на море. Первая подлодка, которая была уничтожена в доке в истории мировой войны, да еще и носитель "Калибров". Это очень серьезная потеря. Десантные корабли, корабли логистического обеспечения, катера десантные. Большинство – десантные корабли. И недавно...
– "Ивановец".
– Да, уничтожили ракетный катер. Это достаточно старый катер, но у него есть потенциал для уничтожения кораблей. Ракета "Москит" – мощная. Очень сложно сбивать ее. Но он старый. Я думаю, если бы не война с Украиной, они бы его списали.
– И ЧФ РФ убежал из Севастополя в Новороссийск? Или кто-то еще в Севастополе остался?
– Многие факторы на это повлияли. Это вопрос наличия у ВМС Украины ракетного оружия дальнего действия, которое может быть применено почти вплоть до Севастополя. Это наша ситуационная осведомленность. Мы понимаем, где они находятся. Это применение дронов и нами, и Службой безопасности, и Главным управлением разведки. И конечно, удары Воздушных сил Вооруженных сил Украины. Вынудили противника покинуть главную базу, потому что это небезопасно для постоянного нахождения. И основные силы флота, особенно носители "Калибров", десантные корабли не базируются сейчас там. Они перемещены в пункт базирования Новороссийск.
– И в Очамчиру, в Абхазию?
– В Очамчире они пока еще никого не базируют. Иногда в Сочи. Они там перемещают корабли между собой.
– Но там тяжело. Самые лучшие условия в Севастополе?
– Севастополь строился как база военно-морского флота еще при Екатерине. В первую очередь Севастополь очень защищен от погодных условий.
– Со всех сторон.
– Со всех сторон. Самое интересное – кроме западного ветра. Так совпало. Западный ветер – только тот ветер, от которого Севастопольская бухта не защищена. Были просто такие случаи, когда мощные штормы западные в Севастополе, волны почти перегибались через волноломы. В последний раз это было в 2007 году. Практически все корабли там повредило. Во-вторых, это мощный логистический хаб. Склады боеприпасов находятся в штольнях.
– Балаклава, да?
– Балаклава – нет, это уже больше музей сейчас. Нет там базирования никакого вообще.
– Подлодок нет?
– Нет в Балаклаве подлодок.
– Я еще застал, когда они там были.
– Это подлодки, которые были в 50–60-х годах. Сделано там место базирования подлодок. Там должны были базироваться подлодки малого и среднего класса. До 12 малых подлодок должны были зайти в штольню. Строил Московский метрополитен это сооружение. Там размещались малые и средние подлодки. В Севастополе – основная база. Конечно, это госпитали, это заводы ремонтные, учебные заведения. Это такой большой хаб военно-морского флота, безопасный для базирования, обеспечения и так далее. Конечно, Новороссийск не подходил для этого. Хотя они говорили, что строили эту базу, но для базирования флота, который относит себя к тому, что влияет на обстановку в Средиземном море, а это мощный должен быть флот – конечно, это не очень удачно.
Крым сам по себе, как говорили в советское время, непотопляемый авианосец. Это место базирования авиации морской, истребительной, бомбардировочной. Конечно, они никогда не хотели изыматься из Крыма, потому что для них это очень важно для влияния не только на Украину напрямую, а это влияние на Средиземное море. В восточной части Черного моря базировать такой флот в таких размерах очень трудно. Денег нужно столько, что не знаю. У них пока может и не быть.
– У нас есть что-нибудь, чтобы уничтожить остатки этого Черноморского российского флота?
– Любой командующий вам скажет: "Конечно нет". Потому что командующему нужно еще. Поэтому сказать, что у меня все есть, – и нам больше ничего не дадут. Но что-то есть.
– Но оружие есть какое-то?
– Но что-то есть и будет, я бы так сказал.
– Какое оружие вам нужно? О чем вы мечтаете?
– Что нужно, чтобы уничтожить противника на море?
– Да, напрочь уничтожить. Все, что есть.
– Надо иметь две возможности: знать, где он, и иметь возможность его там уничтожить. Что для этого нужно? Все, что нужно флоту иметь, мощное. Иметь ракеты на большое расстояние, систему целеуказания, корабли – носители крылатых ракет. Надо иметь беспилотники, способные нести оружие на большие расстояния. Многое нужно, чтобы убедиться, что мы способны обнулить, как говорится.
– Морские дроны, которые делает Украина, – это мощное оружие?
– Да, конечно. Они оказывают влияние на море. Не скажу, что это лекарство от всего. Как больной человек, знаете: одну таблетку выпил – и все, сразу стал здоров. Конечно, дроны сейчас оказывают очень большое влияние. Не только они, конечно, но это оружие, которое противник точно не ожидал. Иметь такую угрозу с моря, как морские дроны. Это сто процентов. Но он приспосабливается к этому и сам разрабатывает, пробует разрабатывать такие средства.
Победа для меня? Когда с утра проснетесь и поймете, что никогда не услышите сигнал воздушной тревоги. Когда в вашей семье ребенок забудет, что такое обстрелы
– Можно бить по объектам морским, военным объектам в Крыму западным оружием?
– А почему нет? Вы ведь видели это? Николай Николаевич сделал нормально "Шторм Шедоу" в Харькове и области регулярные. Я думаю, это в новостях все есть. Приходится как-то отвечать за это. Конечно, так и осуществляется.
– Крымский мост теоретически покойник? Не будет его? Вы знаете, как это делать?
– Да.
– Какой прекрасный ответ! Спасибо за настроение! Когда придет его время, вы знаете?
– Я думаю, что недолго ждать осталось. В этом году – точно.
– В этом году точно Крымского моста не будет?
– Думаю, да. Весь ответ.
– Крым будут освобождать наши войска после того, как ляжет Крымский мост, или до?
– Трудно сказать. Как будет складываться ситуация на фронте и как все будет происходить. Прогнозировать очень тяжело.
– Вы понимаете, каким технически будет освобождение Крыма? Я не прошу ни в коем случае говорить об этом подробности какие-либо. Но у вас есть понимание?
– Конечно есть.
– Вы знаете, что за чем?
– Да.
– И кто за что будет отвечать?
– Это будет знать верховный главнокомандующий и главнокомандующий Вооруженными силами. Я буду посвящен только в то, во что я должен быть посвящен в этом плане, конечно. Это военное дело. Мы люди военные – мы выполняем приказы.
– Наши генералы говорят, что, прежде чем пойти на Донбасс, нужно освободить Крым. Вы согласны с этим?
– Думаю, это должен решить человек, который будет за это отвечать. Поэтому говорить, что первое, что второе, – это не моя прерогатива. Для этого есть руководство. Мы должны оставлять вертикаль управления всегда, иначе это превратится в базар. Потому как будет принято решение, так оно и будет выполняться.
– Каким вы видите продолжение войны?
– Ответ дам такой, чтобы поняли. Уинстон Черчилль когда-то сказал: "Победа может быть очень быстрой, но вы не должны на это надеяться. Путь к победе может быть легким или сложным. Но этот путь мы с вами должны пройти до конца". Так и будет. У нас все мечтают: "Давайте завтра победим". Мы – наш народ, наша страна – должны пройти этот путь до конца. Иначе не будет.
– Что вы думаете о мобилизации и, собственно, о законе о мобилизации?
– Закон пишут люди, которые за это отвечают. Конечно, мобилизационный ресурс в государстве должен работать на победу. Все, что есть в государстве, должно делать так, чтобы мы победили. Для этого должен быть ресурс и человеческий, и финансовый, и экономический. Все это должно работать, чтобы мы победили. Иначе не будет Украины.
– Фигура главнокомандующего генерала Залужного какой вам кажется?
– Это его миссия, пожалуй. Не каждому человеку удается стать таким человеком в стране в такое время. Это очень большое испытание для человека, всю жизнь отдавшего Вооруженным силам: от парня-курсанта до полного генерала, который служит народу Украины всю свою жизнь. И сейчас за ним есть люди, за ним страна. Поэтому, конечно, очень тяжелая судьба. Победить, во-первых, внутреннее, затем – внешнее. Победить свои чувства. Это трудно. Я даже не представляю, каково это: быть главнокомандующим Вооруженными силами. Я уже не говорю о верховном главнокомандующем, который вообще руководит этим государством. Очень трудны испытания для любого человека. Очень просто со стороны находиться, смотреть, что там происходит, и делать какие-то выводы. А на этом месте быть очень тяжело.
– Генерала Залужного отправят в отставку, как вы думаете?
– Это решение президента Украины, потому что у него есть на это полномочия. Он назначает главнокомандующего, он его увольняет. Это его право по закону. Поэтому комментировать больше нечего. Так как и меня назначает и увольняет. Мы люди военные – мы выполняем приказы.
– Что такое победа лично для вас? Сегодня, вчера и завтра будут говорить: "За нашу победу пьем", "Встретимся после победы". А что такое победа?
– Победа для меня? Когда с утра проснетесь и поймете, что никогда не услышите сигнал воздушной тревоги. Когда в вашей семье ребенок забудет, что такое обстрелы, когда не придется спускаться в подвалы. Когда все украинцы будут свободными людьми. Когда территория Украины будет в границах, которые должны быть. И все украинцы, которые нас там ждут, вернутся домой. В том числе Крым. Я дома не был 10 лет. Я хочу, чтобы моя малая родина вернулась домой. Вот что такое победа для меня.
– Как, по вашему мнению, победить Путина?
– Мы не Путина побеждаем – мы побеждаем всю страну. Потому что с нами не Путин сражается, с нами воюют люди. Но, конечно, он управляет этими людьми. Я уже говорил, что мы должны быть столь могущественными, чтобы он понял, что это продолжать бессмысленно. Ни экономически... Его безопасность будет под угрозой. Его жизнь под угрозой, его активы под угрозой – и всех его подручных. И вообще существование России под угрозой. Только это может остановить его. Он будет торговаться, как говорится, делать жесты доброй воли. Как это он сделал на Змеином, в Херсоне, Киеве, Харькове и других городах. Что такое жест доброй воли россиян – мы отлично знаем.
– Я понимаю, что вы не ясновидящий, но спрошу. Когда кончится война?
– Я ответил на этот вопрос словами Уинстона Черчилля.
– Время какое?
– Своевременно. Знаете, как военные отвечают, когда будет время. Я ответил вам словами Черчилля. Там четко прописано. Мы просто должны победить и дойти до конца. Завтра, послезавтра, но мы должны победить.
– Вы устали? Вы лично устаете от того, что каждый день управляете флотом, принимаете важные решения? Цена ошибки – очень высокая. Усталость есть?
– Какая усталость? Нет никакой усталости. У нас рабочий режим. Знаете, когда... Это нужно прослужить. Например, на корабле когда служите, у вас есть четкое расписание дня. Заступаете на вахту четыре через восемь. Четыре часа ты стоишь вахтой офицера, четыре часа ты не спишь, четыре – отдыхаешь. И служба идет в кайф, потому что все четко и понятно. Здесь тоже второй год подряд четко и понятно все, что ты делаешь. И зачем ты это делаешь. И для кого ты это делаешь. Поэтому усталость физическая, моральная – конечно, она присутствует. Но такого, чтобы оно влияло на выполнение твоих задач, нет.
– У вас очень хорошее чувство юмора. Это у кого? У кого из родителей?
– Такая поговорка есть: "Не служил бы я на флоте, если б не было смешно". Без юмора служить на флоте нереально. Особенно когда ты в море несколько месяцев и видишь одни и те же лица, если не будешь улыбаться, просто сойдешь с ума. Поэтому это привычка уже – улыбаться.
– Юмор помогает, правда?
– Конечно. Тем более, мы сейчас в Одессе находимся.
– Когда вас в России назвали иноагентом, вы тоже с юмором это восприняли?
– Это признание. Это как благодарность, пожалуй, для военнослужащего, что меня включили в круг лиц, делающих свою работу так, что противнику это не очень нравится.
– Когда произойдет победа, в том числе многое благодаря вам, что вы сделаете? Когда узнаете: все, победа, конец войны. В первую очередь.
– Обязательно поеду в Севастополь. Мне очень хочется зайти на кораблях своего флота в этот город. В наш город. Это первое, что я сделаю. Я зайду на корабле Военно-морских сил ВСУ в Севастополь. Это моя мечта.
– Я желаю вам, себе и всем украинцам осуществления вашей мечты. Благодарю вас за то, что вы есть, за то, что так служите Украине. До победы!
– До победы! Благодарю вас.
– Спасибо.
– Тихой ночи!
– Спасибо. Слава Украине!
– Героям слава!
