Комаровский: Мне очень плохо. От результатов Зеленского хочется рыдать G

– Добрый вечер! У меня он действительно добрый, потому что в гостях очень добрый человек – доктор Евгений Олегович Комаровский, которого я очень люблю. Мы с ним только что поужинали, немножко выпили, у нас хорошее настроение. У меня всегда настроение хорошее, когда я встречаюсь с доктором, даже если оно перед этим было плохим. А оно перед этим было плохим. Потому что надвигается...

– ...мы лечили как могли...

– ...коронавирус на нас постоянно. И я не знаю, что с этим делать. И вообще, доктор, у меня ощущение, что это большой обман – коронавирус. Мне кажется, что фармацевтические компании сговорились и пугают нас коронавирусом, как пугали в свое время птичьим гриппом, свиным гриппом и прочей... Сами знаете чем.

– Понимаю чем. Поэтому хочу сказать, что история с коронавирусом и вот эта попытка моего любимого Гордона выяснять со мной отношения по поводу коронавируса – она иллюстрирует важнейшее правило общения с людьми. Если ты с кем-то в какой-то области не сходишься принципиально, то это не мешает вам... То есть лозунг "Слава нації – смерть ворогам!" меня не устраивает.

– Да вы что!

– Не надо убивать врагов. Надо с ними работать – и они, может быть, станут друзьями. Когда Гордон рассуждает не о политике, о которой он знает, а о коронавирусе... Отойдите! Дима, не лезь к коронавирусу! Не надо топтаться на моей территории!

(Смеются).

Я могу ответить на любые твои вопросы. Понимаете, какая ситуация? Когда есть болезнь, которую нечем лечить, какие фармкомпании?

– А она есть, болезнь?

– Совершенно однозначно, она есть. Есть вирус, уже полностью известна его структура, серьезнейшие лаборатории всего мира его изучают. 11–12 февраля Всемирная организация здравоохранения проводила собрание самых крутых ученых, самых серьезных экспертов мира для обмена новой информацией по поводу этого вируса. Более того, когда ты смотришь, что об этом пишут не бульварные издания, не куча экспертов этих... Сейчас же у нас каждый политолог... Кстати, я недавно смотрел твое шикарное видео по поводу того, как зарабатывать в YouTube. И там ты совершенно правильно сказал: "Хочешь заработать? Говори о том, о чем все говорят".

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Или говори о том, о чем после тебя станут говорить.

– Но лучше все-таки говорить то, в чем ты разбираешься. Это более важно... И я вдруг вижу, что куча людей, которых я уважаю, – нормальные ребята, политологи, экономисты – все начинают рассуждать о способности коронавируса кого-то инфицировать. И они становятся страшными экспертами в секвенировании генома и так далее. Понимаешь? Все уже знают кучу умных слов. Ребята, когда ты получаешь информацию не от крутых политологов, а от нормальной литературы, которая сейчас в открытом доступе, все эти исследования... Представь себе: появляется вирус. Почему такая суета? Потому что о нем никто ничего не знает. Но известно точно, что он может передаваться от человека к человеку. Это на самом деле чуть ли не самое опасное. Потому что когда, например, был птичий грипп, вокруг которого было много шума... Если человек инфицируется от птицы, но человек человеку передать инфекцию не может. Понимаешь? Поэтому поуничтожали птиц больных – и остановили. Здесь больных не поуничтожаешь. Дальше. От человека к человеку – как? Сначала воздушно-капельный путь. Убедились, доказали. Потом возникло предположение, что контактно, то есть через предметы. Да, доказали. Сейчас с вероятностью 99% доказали фекально-оральный путь, то есть через какашки тоже передается.

– Страшное дело.

– То есть вирус обнаруживается и в кале. И последнее, буквально на днях, – рождаются дети от больных мам. И предполагается возможность внутриутробного инфицирования плода. Эта вся информация накопилась за три недели. Вы представляете? То есть идет настолько интенсивное изучение. Более того, еще уникальность: выяснилось, что после перенесенной болезни нет серьезного иммунитета, человек может заболеть повторно.

– Тем же коронавирусом?

– Тем же коронавирусом. Но реакция нашего общества на коронавирус... Я говорю не о том, как должны реагировать государственные чиновники. То есть государство должно быть действительно на ушах. Система здравоохранения, неотложной помощи, санэпидслужба – все должны быть сейчас мобилизованы под ружье. Вкладываться должна куча денег на создание много чего. Это отдельная тема. Но реакция общества напоминает примерно ситуацию, когда по нашему городу бегает опасная стая бродячих собак, но нам эти собаки все по барабану, а мы боимся страшной панды, которая ходит где-то на краю света. Вы понимаете?

– То есть коронавирус – это серьезно?

– Да, это серьезно. Но грипп – не менее серьезно, а даже более. Для нас.

– Много людей может в Украине при наличии такой структуры и системы здравоохранения заболеть коронавирусом?

– Ну, первое. У каждого из наших людей есть чудесная традиция: не попадаться отечественному здравоохранению. То есть каждый из нас знает, что в больнице его ничего хорошего не ждет, поэтому наши люди со своими соплями будут держаться до последнего. Наши люди, усаживаясь в самолет, наглотаются аспиринов, нурофенов, чтобы у них температура была нормальная. Опять-таки, люди прилетели в аэропорт – что должно с ними дальше произойти?

– Померить температуру надо.

– Ладно, хорошо. Померили. Дальше что? "У вас нормальная температура. Идите". Люди прилетели из очага, они с высокой степенью вероятности могут быть больны. Вы можете ответить на вопрос, больны они или нет? Или носители вируса? Что для этого надо сделать? Надо их всех обследовать. Ну, мы не можем их всех обследовать, потому что тест-системы только-только получили, количество их ограниченное и так далее. Поэтому, скорее всего, мы будем проверять тех, кто прилетел из Китая и болен. Но те, кто сейчас здоров, могут заболеть в течение двух недель. 14 дней – максимальный период. То есть теоретически мы должны сейчас что сделать? Мы сейчас должны где-то рядом с Борисполем...

– Карантин?

– Да. Взять и в пользу государства на время изъять какой-нибудь санаторий, большой дом отдыха. И людей, которые прилетают, за государственный счет, понятно, везти в этот санаторий, изолировать их. На сколько? На две недели. А мы что делаем? Мы говорим: "У вас нормальная температура. Чао-какао".

– А какие симптомы коронавируса? Давайте скажем.

– Да нет у него симптомов каких-то специфических. Нельзя по симптомам сказать: "Это коронавирус".

– Ну насморк, кашель...

– Насморк менее выраженный. Скорее кашель, высокая температура и очень быстро развивается воспаление легких. Поэтому затрудненное дыхание. Вот это и будут симптомы. Но еще раз фиксируем: сейчас внимание приковано к тяжелым формам. А легкие формы, которые появляются: пошмыгивание носом и температура 37,2, – они же все проходят мимо. Не до них сейчас. Поэтому вполне возможно, что человек с температурой 37,5 и практически ненарушенным общим состоянием, который, там, сопит или хрипит чуть-чуть, – он больной, но на него никто не реагирует. То есть нет симптомов, чтобы можно сказать, что это коронавирус, а не грипп, например.

– Как нам в наших условиях бороться с проклятым коронавирусом?

– Давайте понимать, что борьба с коронавирусом ничем не отличается от борьбы с гриппом. Надо учить людей правилам элементарной гигиены. Надо учить людей, как правильно мыть руки, надо учить людей минимум 20 секунд тереть руки мылом. Раз. Надо учить людей, что маски не надеваются на здоровых. Маски надеваются на больных, которые плюются вирусами. Понимаете? Маски не нужны на улице. Маски нужны только в помещениях. Но, опять-таки, что такое правильная маска? У правильной маски на верхней полосочке металлическая пружинка, которая позволяет придавить ее к носу. И вообще нормальная маска должна иметь определенный уровень защиты и так далее, и так далее.

– И ее надо менять...

– Молодец! Разные маски надо менять по-разному. Но факт остается фактом. Я даже не про это сейчас. Меня больше интересует другое: чтобы больные люди сидели дома, чтобы врачи и медсестры... Сейчас китайцы говорят, что чуть ли не максимальной опасности подвергаются медсестры, которые берут мазки. А теперь давайте узнаем, все ли медсестры защищены. Вот вы прилетели куда-то, ребята, вот медсестра берет у вас мазок. Она в спецкостюме одноразовом? Она в маске правильной? Это специальный респиратор с особым классом защиты: немножко выше, чем тот стандарт, который надевают все. Она в правильных очках, которые закрывают полностью глаза?

– Евгений Олегович, а почему Ухань стал очагом коронавируса? В чем проблема?

– Очагом коронавируса стал не Ухань, а летучая мышь. Надо жрать меньше летучих мышей. И я, посмотрев фильм о том, что из себя представляет уханьский рыбный рынок, могу сказать: по моему глубочайшему убеждению, если в результате этой вспышки коронавирусной инфекции китайские товарищи таки примут решение о закрытии всех рынков по торговле вот такими дикими животными, то за это можно перетерпеть.

– А чем торгуют? Мышами?

– Мышами, крысами, питонами...

– Крыс едят?

– Все, что чирикает, вякает, ползает, шебуршит, – все это можно жрать, Дима, при правильной кулинарной обработке. Китайские наши друзья за годы кулинарных экспериментов накопили такой опыт использования пряностей, специй и так далее, что любую какашку можно сделать очень вкусной.

Жители Пекина угощаются скорпионами на ярмарке. Фото: ЕРА

Главное – закрыть глаза или не знать. Там – знаете, какая трагедия была в самом начале этой вспышки? Было предположение, что виновата не летучая мышь...

– ...а летучая крыса?

– ...а змея. Я, кстати, прошу прощения у биологов, которые нас смотрят. Меня недавно очень сильно ругали за то, что я употребляю выражение "летучая мышь". Это неправильно, некрасиво. Надо говорить "рукокрылые". Поэтому я призываю всех заканчивать жрать и готовить рукокрылых... Еще раз: в самом начале ряд ученых высказали концепцию, что виновата не летучая мышь, что не от нее пошел коронавирус, а от змеи. А там у них есть блюдо, я о нем читал – называется "битва льва с драконом". Очень модное, крутое блюдо, его в самых крутых ресторанах подают. Насколько я информирован, в это блюдо входит три разных ядовитых змеи. Ну и его резко перестали готовить после этих всех событий. Но сейчас вроде начали готовить опять, потому что змеи полностью реабилитированы. А рукокрылые – таки да. В общем, короче говоря, коронавирус летучих мышей. То ли в организме самой летучей мыши, то ли в организме человека он видоизменился, мутировал, произошла частичная замена структуры генома – и он приобрел возможность вызывать болезнь у человека и передаваться от человека к человеку.

– Вы меня встревожили. Нас смотрит огромное количество людей. Давайте их обнадежим. Давайте скажем, что при определенных условиях они не заболеют коронавирусом.

– Прежде всего я хочу сказать всем: ребята, лучше бы вы боялись гриппа. Но вы гриппа не боитесь. Вот ты говоришь: "Я встревожен". Тебе-то че?

– Да вы такого нагнали про рукокрылых...

– Хорошо, минутку. В этом году от гриппа только в США умерло уже 10 тысяч человек. Говорят, меньше, чем обычно. Чего-то никто не тревожится. В этом году смертность от пневмонии и гриппа – почти 7%.

– То есть больше, чем при коронавирусе.

– Не то что больше – больше в разы. От коронавируса в основном умирают пожилые люди, люди с серьезными фоновыми болезнями сердечной и легочной системы. Понимаете? То есть в целом для молодого и здорового человека, как правило, шансы выздороветь максимальные. Вопрос в другом: суета вокруг коронавируса связана с тем, что не люди, не общество, не мы с вами должны суетиться. Сейчас эпидемия может быть блокирована гиперусилиями государств. Эта ситуация стоит перед государством Украина. Ряд вопросов актуальнейших. Кто ответит за разваленную санитарно-эпидемическую службу? Почему мы, крупнейшая страна Европы, ждем, пока нам немцы дадут тест-системы? Почему мы не делаем их сами? У нас что, нет институтов микробиологии, вирусологии? Почему? Где наши тест-системы? Весь мир говорит: "Мы работаем над вакциной". А мы работаем над вакциной? Это первое. Второе: какая может быть готовность к эпидемии в ситуации, когда у нас по Борисполю ходят три калеки и температуру измеряют?

– Друг другу.

– Не знаю. Короче говоря, именно поэтому мы можем только надеяться на то, что нас пронесет пока.

– "Пронесет" – хорошее слово в свете вот этого...

– ...да, кстати, могу сказать, что понос – один из симптомов коронавирусной инфекции. То есть если вы не кашляете, но у вас температура, тяжело дышать и вы укакались при этом, это тоже может быть коронавирус. Как я всех обрадовал, чувствуешь?

– Значит, давайте договоримся хотя бы мы с вами: летучих мышей мы теперь не едим.

– Дима, мы не едим рукокрылых.

– Рукокрылых тоже.

– Хорошо. Как скажешь.

(Смеются).

– Ну что, от темы коронавируса переходим к чему-то хорошему. Давайте перейдем...

– ...что у тебя на уме?..

– ...к ситуации, в которой сейчас Украина. Дорогой доктор, вы же были, как и я, как целый ряд хороших людей, одним из тех, кто искренне хотел, чтобы Владимир Зеленский стал президентом, чтобы у нас наконец стартовали масштабные реформы, чтобы пришло прекрасное правительство, которое бы занималось наконец Украиной и не воровало деньги. Кстати, хочу сказать, что, как мне кажется...

– ...воруют значительно меньше...

– ...впервые за долгие годы президент не возглавляет коррупцию в стране. Тем более, системную. И я почему-то уверен, что он абсолютно честный человек, он не ворует. Это уже важно, да?

– (Кивает).

– Мне даже кажется, что многие члены правительства не воруют. Они ждут, мне кажется, чего-то большего, что к ним придет при принятии определенных законов, и не размениваются на ерунду. Как вам общая ситуация? Оправдал Владимир Александрович ваши надежды? И нравится ли вам то, что происходит сегодня в Украине?

– Сразу хочу сказать всем: когда я вам рассказывал про коронавирус, я был экспертом. Сейчас это просто мнение человека, который много-много лет живет в этой стране. Мы можем соглашаться, можем не соглашаться – мое видение такое. Я подчеркиваю: если у вас видение другое (кстати, у Гордона может быть видение другое), это не делает нас врагами. Это просто дает нам возможность для дискуссии, выяснения, что такое хорошо, что такое плохо. Скажу, Дима, честно, что я после победы Владимира Александровича получил несколько десятков писем – из Польши, из Испании, из Германии, из Канады – примерно с одними и теми же словами: "Доктор, неужели это правда? Неужели у нас появился шанс вернуться на родину?" Причем у меня даже возникла на каком-то этапе мысль, что это не от чистого сердца, а кем-то инспирированная акция. 

– Класс.

– Все. Ничего подобного я больше не получаю, Дима. Я хочу получать эти письма каждый день, чтобы говорили: "Ну класс! Мы уже чемоданы пакуем". Это первое. И я надеюсь, что Владимир Александрович тоже это услышит. Второе – это когда мне мой близкий друг говорит: "У меня гостевой дом открыт абсолютно легально, я за него плачу налоги, но я заканчиваю, все. Я ухожу в тень. Потому что так дальше нельзя. Я просто не тяну. И мне проще его закрыть". Это два. Третье: мне кажется, что нашу страну победил Facebook. Потому что Facebook – это какая-то черная дыра, клоака ненависти, куда все время вбрасываются зерна. И эта клоака зловонная инфицирует Владимира Александровича. Он, наверное, очень много туда смотрит. Могу ему сказать следующее. Если я с пациентом не схожусь во взглядах на лечение – значит, он не мой пациент. Он идет к другому доктору. Если 75% населения страны хотят, чтобы их лечили вот так, а остальные – вот так...

– ...лечи так...

– ...то лечи так, как хотят. Впечатление такое, что Владимир Александрович хочет быть хорошим для всех. Это абсолютно естественно для человека, который всю свою жизнь действительно дарил радость, улыбки, кайф миллионам людей: и белым, и черным, и синим, и оранжевым – каким угодно. И вдруг выясняется, что тебя любят вот эти, а эти тебя ненавидят. Причем они не скрывают свою ненависть. И я могу сказать, что они точно так, как и его, ненавидят меня.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– А вас-то за что?

– Найдут за что. Они знают, за что меня ненавидеть. Они считают, что я заслуживаю ненависти. Причем самое интересное – что те издания, которые много рассказывают о том, что Комаровский делает плохого... Я не знаю, что я делаю плохого, но они считают, что делаю... Они же тырят у меня все мои материалы и публикуют их потом. Понимаешь? Падлы! Ну ладно, хрен с ним... Так вот мне кажется, что Владимир Александрович в этой ситуации, по логике, должен поступить примерно так, как в свое время сделал Саакашвили. Тебе надо принять ряд непопулярных решений, касающихся всего. Есть, как мне кажется, три совершенно принципиальных момента, которые используются для того, чтобы убить Украину. Украину убивают сознательными усилиями. Убивают! Потому что вы можете сколько угодно рассказывать про внешних врагов, но то, с каким упоением украинцы ненавидят друг друга, с каким упоением они бьют друг другу морды, выясняют друг с другом отношения... Да никакой внешний враг нам не страшен! Мы поубиваем друг друга сами. Вы что, не подтвердите это?

– Увы!

– Для того, чтобы ненавидеть друг друга, есть три генеральных направления. Одно направление попытались раскачать перед выборами под названием "вера". Как только перестали раскачивать, это просто упало, умерло. Но три направления сохранились. Они в самом соку и они для всех очевидны.

– Первое...

– (Загибает пальцы). Первое – язык, мова. Еще история и Россия. Все. И, заметьте, постоянно... До чего нужно опуститься, чтобы 40-миллионная страна с упоением обсуждала, понимаете ли, мовный скандал в Хацапетовке в маршрутке?! То есть когда 3% ВВП уходит на медицину...

– ...вместо?..

– Ну, минимум 7–8%. Когда из страны массово под крики "валите отсюда!" люди, которые не нужны никому, вытесняют тех, кто нужен везде. Вы понимаете? Но мы же это все не обсуждаем. Что мы обсуждаем? Мы обсуждаем скандал в маршрутке.

– Или зубного врача, который...

– Как можно прославиться зубному врачу, стоматологу? Тем, что у тебя классные результаты, у тебя очередь из пациентов, ты что-то новое придумала, внедрила такую методику, ты быстро и не больно это делаешь, у тебя дети не орут и тебя не боятся... Это же пахать и пахать. Вы примерно понимаете, что нужно сказать, чтобы к тебе выстроилась очередь?

– Обслуживают "тільки українською мовою".

– Поэтому что надо, собственно говоря, сделать? Расставить точки над "і". Вообще убрать эту область из зоны государственных...

– ...из государственного обсуждения?

– Нет, даже не так. Смотрите: ведь суть государства в чем? Мы с вами собрались толпой, нас 40 миллионов человек. Мы хотим жить нормально, выращивать детей, любить друг друга, путешествовать, радоваться жизни. Но есть некие потребности у общества, где каждый за себя решить не может. Мы все нуждаемся в том, чтобы нас защитили. Мы нуждаемся, чтобы нас лечили, чтобы нас учили, чтобы нас мирили, когда мы набили друг другу морды. Правильно, да? То есть вот эти функции мы делегировали государству, чтобы оно нас мирило, защищало, учило, лечило. Я хочу, и этого хотят все, чтобы государство не лезло туда, где без него можно обойтись. Еще раз говорю: мы сами разберемся, на каком языке нам разговаривать. Сами! У нас нет этих проблем.

– Игорь Валерьевич Коломойский назвал одного из министров, Милованова, дебилом. Милованов подтвердил, что он дебил. У вас нет ощущения, что очень много еще министров в нашем правительстве, и политиков, и депутатов являются дебилами?

– Я же врач, Димочка. Дебилизм – это крайняя степень умственной отсталости. Есть еще идиотия, кретинизм. Но на самом деле мы же понимаем, что это игра слов, по большому счету. Ну да, вне всякого сомнения, неправильно... Ну как можно в цивилизованной стране, чтобы суперуважаемый олигарх безнаказанно обзывал дебилом министра? Хотя с точки зрения шоу... Надо же понять, что он вкладывает в это слово. "Слово ваше очень обидное. И прошу ко мне его не применять".

– (Улыбается). Да-да.

– Дебил – это совершенно конкретный медицинский термин, определенный диагноз. Конечно, министр Милованов мог мгновенно доказать, что у него этого диагноза нет. Теоретически он должен был обратиться в суд. И суд должен был сказать: "Какой же он дебил? Нет. Он легкий олигофрен, допустим, возможно. Но не дебил. То есть такого диагноза у него нет". И Игорь Валерьевич должен был компенсировать ему на лечение, например, за то, что он потратил нервы. Но я не об этом... Вне всякого сомнения, нам надо срочно перестать искать профессионалов в своей тусовке. Я прекрасно понимаю, что у Владимира Александровича нет знакомых суперкрутых экономистов. Точно так же я прекрасно понимаю, что о том, кто и что в медицине, он получает информацию... Ему нашепчут на ухо люди, которые знают.

– Он вам по-человечески предлагал же стать министром, я не вру?

– Мы до выборов обсуждали эту тему.

– Вы были его советником.

– Я был советником...

– ...кандидата в президенты Зеленского.

– Да, это очень важно. Я сказал, что не буду министром, еще на этапе до выборов. Когда Владимир Александрович стал президентом – я не скрываю – он мне звонил, предлагал.

– Сколько раз он вам звонил после того, как стал президентом?

– Один раз.

– О чем был разговор?

– Владимир Александрович выслушал мои поздравления, мы очень тепло поговорили. Он предложил мне стать депутатом, войти в партию "Слуга народа". Я поблагодарил за высокое доверие...

– На каком месте?

– Это не важно на самом деле. Мы место не обсуждали.

– Но высоко?

– Наверное. Меня выгодно использовать высоко. Я же как бы публичная фигура, меня люди знают. Но я сказал, что это не мое совершенно.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Я сейчас вас критиковать буду.

– Давай!

– Страну вам хорошую хочется. Хочется, чтобы все было хорошо. А когда доходит до вас: "Ну идите в министры, идите в депутаты", – вы говорите: "Нет, я не хочу". А кто же тогда будет делать хорошо в стране?

– Сейчас расскажу, хорошо. Ты педиатр. Вот упал человек, у него пробитая голова. Говорят: "Срочно делайте ему трепанацию". Да я никогда в жизни не делал трепанацию, я не нейрохирург, я не умею этого делать! Я все время попадаю, Дима, в какие-то жуткие... Приведу пример. Ко мне когда-то обратился один крутой-крутой банк. И директор банка, начальник с кучей денег, говорит: "Мне тут предложили шикарный проект оздоровления сотрудников". А там сотрудников хренова гора, куча отделений во всех городах. "Оцени его". Я смотрю на этот проект. Боже, а там классная методика, как отмыть миллионов пять за год. Я написал. И он больше ко мне не обращался. И таких случаев много.

– То есть вы говорите, что вы не пошли в правительство, вы не пошли в депутаты, потому что не являетесь специалистом в данной сфере?

– Я не являюсь экспертом в области организации здравоохранения. Понятна разница между клиницистом и организатором?

– Абсолютно.

– Второе. Я знаю, что самый выдающийся эксперт в области организации здравоохранения не сделает ничего при трехпроцентном финансировании и в отсутствие закона и порядка. Все. Никто ничего не сделает. Я, опять-таки, могу сказать – и для меня тоже очень важно, – что на этапе моей деятельности в роли советника я ведь озвучил публично две проблемы, которые считаю наиболее актуальными и требующими именно вмешательства президента. Это вакцинация и это положение медицинских работников в стране. И на это отреагировала только жена президента, которая публично сделала себе прививку от гриппа. Спасибо ей большое! Но еще раз говорю: ребятки, мы заканчиваем с врачами. То есть врачи в стране заканчиваются. Гордону это не очень остро. Он живет в Киеве и успеет в случае чего частным самолетом увезти себя, или детей, или жену в 99% ситуаций. Хотя может такое быть, что и не успеет.

– Конечно.

– И многие не успевают. Даже те, которые думают, что у них все схвачено. А потом – раз! – и не успели. Потому что есть такие ситуации, когда тебя вовремя не привезли... У меня очень близкая знакомая замужем за голландцем, в Нидерландах живет. К ней приехала мама, пожилая женщина, которая в этом голландском доме упала со второго этажа с лестницы и разбила себе голову. Так через 10 минут уже сел вертолет с нейрохирургами. В голландской деревне. К человеку, который приехал из России, а не там жил. Понимаете? Через 10 минут – вертолет, не просто кто-то, а специализированная хирургическая бригада. Мы о таком мечтать не можем. И еще столько людей мы похороним... Неужели мы все не понимаем, что, ежедневно обсуждая языки, историю и все остальное, мы же фактически убиваем самих себя, свое будущее? У меня десятки тысяч людей, которым я сделал что-то хорошее. Они со мной переписываются, у меня огромная почта со всего мира. И есть два главных мотива эмиграции. Первый: беспредел на улицах, безопасность. Просто элементарно – безопасность. И второе: медицина. Все. И поэтому когда мы говорим о том, что, ребята, было 52 миллиона, а стало 38, когда мы кричим "мы вам тут налоги снизим, приезжайте, мы вам тут инвестиции..." Да фигня это все. Никто не приедет ни с инвестициями, ни с чем. Вы лучше скажите: "Вы приедьте. Мы вам подарим медицинскую страховку. И мы гарантируем вашу безопасность, что у нас на улицах не страшно, у нас нет бродячих циркачей, которые ходят учат всех, как родину любить". Вот это же самое главное.

– Я вам сейчас предложу небольшой блиц.

– Давай.

– Скажите: Зеленскому тяжело?

– Безумно тяжело. Безумно, безумно, безумно! Но тот факт, что ему тяжело, не дает ему оснований не обращать внимания на тех людей, которые от него совершенно определенного хотели и ждали.

– Сегодняшние результаты, которые имеет Владимир Зеленский, вызывают у вас надежду или разочарование?

– Огромную грусть. Просто огромную. Просто иногда хочется рыдать – и все. Я просто вижу – и мне очень плохо.

– Может случиться так, что Владимир Александрович скажет: "Ребята, идите вы все к чертовой матери, я ухожу"?

– Я бы, наверное, так и сделал. Ну, Дима, а что? Послушай, либо ты перестанешь быть для всех хорошим, возьмешь зашкварник и засунешь туда, куда надо, тех, кто... Существуют организации, которые прямо финансируются, чтобы его оскорблять, унижать, выводить против него... Ну просто реально тебя на глазах у всей страны унижают, посылают куда-то люди какие-то. Причем все это финансируется, и ты прекрасно знаешь кем.

– Хорошо. Как человек он вас разочаровал или нет?

– Нет. Он как любой нормальный человек... Я все время себя примеряю к этому всему. Я понимаю прекрасно: ты не можешь согласиться с необоснованной ненавистью. Дима, я все время с этим сталкиваюсь. Меня все время кто-то учит жить. Я копейки не взял чужой за всю жизнь. Я работаю в медицине 44 года. Слышишь меня? 44 года, с 16 лет. Я кроме этого ничего в жизни практически не видел. Я никогда не убил, не зарезал, ничего не украл. Я могу быть давным-давно на пенсии, в конце концов – у меня за плечами 12 лет реанимационного стажа. Но я не на пенсии и у государства ни копейки не беру. Но какие-то люди, которые в жизни, как сказал классик, не то что будки – они мышеловку не зарядили ни разу, – они мне говорят: "Вали отсюда. Не согласен? Вали". И все остальные: "Да, да". Понимаешь? Все согласны, сидят и ждут.

– Кто из окружения Зеленского, кто из персон высшей власти Украины вызывает у вас раздражение и недоумение?

– Да не хочу я с ними связываться со всеми, Дима... Кстати, я вам советую, посмотрите: Гордон тут недавно хвастался, как он деньги зарабатывает в YouTube.

– Не хвастался – других мотивировал (улыбается).

– Хорошо, ладно. Ну вот у меня больше подписчиков, чем у тебя, допустим. Но тем не менее я тебе могу сказать следующее. Ты там давал советы, что надо. И один из советов был: "Говорите правду". Да?

– Да.

– Дима, я боюсь. Я реально боюсь. Я не заработал на службу собственной безопасности в этой стране. И я боюсь. Мне прямо угрожают. Прямо. Причем по команде. То есть, получается, если я начну рассказывать всю правду про нашу медицину, у меня будет на каждом видео просмотров – знаешь сколько? Я озолочусь. То есть мне надо что сейчас сделать? Сказать, как я могу выполнить твои рекомендации? Могу легко. Я могу сейчас уехать в Прибалтику. Завтра. В Польшу, во Францию, в Испанию, купить себе домик на берегу моря. И каждый день – у нас есть опыт – рассказывать вам, как вас убивают... Я буду говорить чистую правду. У меня будет просмотров... Я заработаю себе на службу собственной безопасности тогда. Но я делаю иначе. Я рассказываю вам, как вам беречь собственных детей, как быть счастливыми, несмотря на этот, блин, беспредел. При этом при всем, ничего не продавая, я имею 7,1 млн подписчиков в Instagram, и этого, по большому счету, достаточно, чтобы жить, опять-таки, где-нибудь в домике. Но они упорно рассказывают мне: "Вали отсюда. Ты ватник, ты то, се, пятое-десятое. Тебе тут нечего делать. Мы тут сами будем решать, как мы будем любить эту страну". Поэтому когда я тебе перечислил три вещи: язык, Россия и история, – то что надо? Убрать государство из сферы языковой. Вот есть Конституция – вот и следуйте ей. Там все очень понятно написано. На хрен уберите все другие законы. Все по Конституции. Ничего другого... Россия... Пока государства не договорятся... Именно не люди, а государства. Пусть они договариваются. А мы должны налаживать гуманитарные контакты, искать адекватных, выискивать, общаться с ними и доказывать. Понимаете? У тебя там куча адекватных знакомых, у меня куча адекватных знакомых. Потому что мы с тобой вот здесь сидим, и каждый квадратный метр этой земли полит кровью и русских, и украинцев, и евреев, и азербайджанцев, и армян... Каждый квадратный метр этой земли. И превратить не государственные структуры, а народы во врагов – это надо было очень постараться.

– Я даже знаю, кто это сделал. Дядя Вова.

– Да. Но старались с двух сторон.

– Но так, как он постарался...

– Но старались с двух сторон! Когда одни забирали, вторые отдавали.

– Согласен.

– Вот и все. Поэтому давайте же... Но они же не хотят договариваться пока.

– Они и не могут договориться.

– Не могут. Так давайте тогда не ждать от них. Давайте сами тогда. Давайте вместе петь.

– Нам ничего не поможет.

– Нам с тобой? Пока на улице будут бегать люди, которые будут делить людей...

– Пока не договорятся государства, мы ничего не сможем.

– Понимаешь, какая ситуация? Чем дольше мы будем просто сидеть и ждать, пока они договорятся, тем меньше шансов, что они договорятся. Потому что они хотят нравиться своим. Им это в кайф. И они сами же все время подбрасывают палки в этот костер. Когда огромная машина насаждает ненависть с двух сторон, по большому счету, то тогда шансов не будет никогда. Так что, мы обречены на вечную войну? Мы уже при нашей жизни не дождемся мира? Если мы не дождемся мира, в Украине же не будет инвестиций, не будет законов – ничего не будет. Денег на медицину не будет, денег на образование не будет. Без медицины и образования не будет страны. Неужели это не очевидно? Так кого же вы слушаете тогда? Значит, надо что-то делать. Значит, надо прикрутить свои желания, пойти, может быть, на непопулярные меры. Но сохранить страну, развязать людям руки в том, чтобы они предпринимательством занимались, перестать лезть в то, где люди без тебя обойдутся. Да в Украине всю жизнь... Это же особенность нашего народа: предприимчивость, предпринимательство. Да они обманут и разведут кого угодно в торговле и во всем остальном. Так не трогайте их. Сюда деньги же пойдут! Но пока есть война, никто ни копейки сюда не вложит. Я понимаю Владимира Александровича усилия, когда он говорит, что мир – это его гиперзадача. Но пока он будет решать эту гиперзадачу, страна погибнет. Медицины нет и образования нет, потому что денег сюда не вкладывается. А порядка тоже нет. Потому что любые новости – это сводка с фронта. Любые новости: убили, изнасиловали, ограбили, закрыли. Когда ты слышал по телевизору "открыли"?

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

Ты слышал историю, как китайцы ухитрились в разгар Нового года открыть завод? За неделю. Это круче, чем больница. Они за неделю построили завод по выпуску медицинских масок. Это сумасшедшая технология, это особые требования к очистке воздуха. Разрешили, согласовали, завезли оборудование. В разгар Нового года, когда все на каникулах.

– Китайские коммунисты.

– Да. А почему? Потому что есть лидер, который может ударить кулаком и принять решение. Почему мы не рассказываем, что китайцы уже приняли закон о льготном налогообложении всех, кто участвует в ликвидации коронавирусных этих всех фокусов? То есть ты выпускаешь маски – вот налогообложение. Ты строишь дороги, строишь больницы – ничего не надо, только работай, работай, работай... У нас сейчас медицина, дороги, сфера обслуживания людей, образование... Ты хочешь открыть частный детский сад, ты хочешь открыть частную школу? Замечательно. Какие еще налоги? Какие налоги? Ты хочешь посвятить себя детям. Зачем государство лезет к этому человеку? Да помогите лучше, помогите: кредит дайте однопроцентный такому человеку или беспроцентный.

– Приехал на встречу с вами в плохом настроении.

– Что, сильно поднялось?

– Вы мне подняли его, мы так хорошо посидели, поужинали... Теперь вы меня просто опустили еще ниже того плинтуса, в котором я приехал.

– Так это же очевидно. Надо решение принимать. Еще раз говорю, напиши на бумажке. Что бы делал я сейчас. Убрать полностью все разговоры о языке, заблокировать. Это просто попытка мордобоя. Есть Конституция, живем по Конституции. Точка. В Конституции не написано, в каком классе надо разговаривать. Раз. Прекратите обсуждать историю. Вам не хрен писать? Говорите о том, что делается сейчас. Создавайте положительные примеры, учите. В конце концов, у нас столько всего, у нас есть и климат, и природа. Нам не о чем говорить? Смотрите, сколько у нас красивого всего. У нас же страна – ну это трындец какой-то. Прекратите. Это два. Короче говоря, надо написать на бумажке, Владимир Александрович, чего вы хотите. Я хочу, чтобы человек мне просто сказал: "Я хочу это, это и это. Мое отношение к истории такое-то. Мое отношение к языковой проблеме такое-то. Мое отношение к России такое-то. К Европе – такое-то. К НАТО – такое-то. К продаже земли – такое-то". И после этого он должен сказать: "Ребята, я хочу вот это. Из десяти пунктов. Я хочу! И я выхожу на референдум о поддержке мне. Вот если согласны вы с моим мнением, если вы мне доверяете, я это реализую. И вы даете мне право это реализовать. Это мое видение, как бы я делал в такой ситуации". Но в любом случае, если на глазах у полицейских можно рубать памятник, любой, хоть Ленину, хоть кому... Если рубают памятник, а рядом стоит милиционер и смотрит на это – ребята, это уже не государство. Это бродячие артисты по стране ходят, размахивая оружием. Наградным. Меня же никто не наградил.

– Вас наградят.

– Я чувствую уже. Понимаешь?

– Чтобы не сказать "посмертно"?

– То есть вот эти вопросы все... Получается, что для того, чтобы говорить правду, надо уже сто пятьдесят раз подумать.

– Наш друг Савик Шустер любит измерять эмоции...

– Ага.

– Скоро 10 месяцев президентству Владимира Зеленского. Я прекрасно помню дни, когда он стал президентом. Как мы этого хотели и как мы этому радовались... Потому что мне казалось во второй раз в жизни, скажу честно, что сейчас все только начнется, наконец, вот сейчас. Первый раз мне это казалось, когда президентом стал Ющенко.

– Мне тоже.

– Второй раз мне это казалось, когда президентом стал Владимир Зеленский. Вот 10 месяцев президентства Зеленского, ситуация в Украине и взгляд в завтрашний день. Какая у вас сейчас эмоция? Опишите. 

– Удивительно, но, конечно, первая напрашивающаяся эмоция – разочарование. Но это не так. Знаете, тут уже отношение, как у врача, наверное. Тяжелобольной. Мы пригласили нормального доктора, который должен был сделать операцию. А он пытается 10 месяцев лечить консервативно. Я понятно объясняю?

– Абсолютно.

– То есть вот непроходимость кишечная. Надо оперировать или опять клизму делать, в десятый раз? Нам всем в тысячу первый раз ставят клизму. А нас надо оперировать. Нужен человек, который сможет взять в руки скальпель – и отрезать ненужное. Понимаешь? Сейчас опять выйдет завтра: "Комаровский сказал – "надо всех резать". Я помню, уже такое было. Эти падлы опять начнут. А вот я бы хотел, чтобы этих мерзавцев, которые такие заголовки придумывают, на хрен со страны. Потому что они убивают страну. Понимаете? На хрен. Потому что, блин, эта желтизна... Мы уже дошли до того, что просто уже никому не веришь. Ты газеты читаешь, новости? Это бред какой-то. Каждое второе слово – такую фигню пишут... Ну просто уже во что это все превратилось... Короче говоря, я считаю, что еще не поздно начать решительно действовать. Наверное, мы можем считать, что эти 10 месяцев – я себе внушаю и себя утешаю – что это была разведка боем. И я хочу сказать, что Зеленский сегодня и Зеленский, который целовал Кошевого в высоком красивом прыжке...

– ...на зависть нам всем.

– Нет, тебе. Ты же лысый. Мне-то что?.. (Теребит волосы). Так вот: это разные Зеленские. У этого уже есть опыт. Опыт того, что верить никому нельзя, что в любой момент тебя подставят. Когда тебе кто-то пишет речь, то, извини, или пиши сам, или перепроверь. Но скажи, пожалуйста, громко: "Вот этот мерзавец, который подставил меня перед всем миром, написав этот бред, он уже не работает. Мы разобрались, уволили" Вот что классно? Я могу сказать как человек, который работал в реанимационном отделении. Когда ты на грани жизни и смерти, то накопление опыта идет семимильными шагами. Год в реанимации – это как семь лет в какой-нибудь терапии. Вот 10 месяцев там, где он был, – это такой объем новой информации, которую мужик молодой, умный, в 41 год обязан переварить, и сделать правильные выводы, и понять. Неважно, каким войском командовал этот полководец, плохим или хорошим. Если он умеет выполнять поставленную задачу – бери и используй. Тебе не нравится этот человек, потому что он выполнял команды того? Это не имеет никакого значения. Главное – что он умеет выполнять команды. А ты показываешь направление, определяешь генеральную линию. И если ты не врешь и не воруешь, он не посмеет врать и воровать. А если ты увидишь, что он врет и ворует, что надо сделать? (Хлопает в ладоши). Но когда я смотрю на премьер-министра, мое сердце обливается горючими слезами. Не знаю, правда, как это сердце может обливаться слезами, но обливается – и все тут. И я понимаю: нельзя это терпеть.

– Но он зато красивый.

– Да, симпатичный хлопец. Ну так давайте его отправим, как модель, по подиуму ходить: тудом-сюдом, тудом-сюдом. Было бы очень круто.

– На самокате круто катается, кстати.

– Уйди, Гордон!

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Не завидуйте. Дорогие друзья, мы с Евгением Олеговичем сегодня собрались...

– ...в тесном семейном кругу...

– ...да. Евгений Олегович мне испортил настроение. Сейчас будем как-то догоняться и повышать его. На самом деле мы говорили о том, что вызывает такие эмоции. То, что сейчас говорил доктор Комаровский, он говорил оголенным нервом своим. Потому что у него это кричит – он не может оставаться равнодушным. И я хотел предоставить ему трибуну, потому что я тоже не могу оставаться равнодушным. Может быть, мы сегодня сообща что-то полезное для нашей страны сделали. Правда?

– Ты думаешь?

– Ну я надеюсь.

– Хорошо. Кто же оценит эту пользу?

– А не надо, чтобы ценили. Мы же не для этого...

– Критерии пользы для страны?

– Ну, смотрите. Владимир Александрович посмотрит – может, какие-то выводы для себя сделает.

– Знаешь, Дима, я тебе честно скажу, вот честно... Одно из самых больших заблуждений касательно Комаровского строится на том, что Комаровский лечит всех министров, там, банкиров... Никого, Дима. Вот клянусь. И знаешь почему?

– Так они здоровые. Зачем их лечить?

– Нет. С самой моей молодости ко мне не обращались. А когда обращались, то обращались однократно. Прежде всего потому, что для меня нет никакой разницы, лечить сына министра или сына кого-то... Я лечу как положено по медицинской науке. А они хотят, чтобы я лечил как им хочется. Как только я, например, консультировал ребенка какой-то шишки из мэрии Харькова, то тут же руководство здравоохранения, которое страшно боялось, сразу окружало их и рассказывало, какая Комаровский сволочь. Я так привык, что то, что ты реально делаешь, могут реально оценить только твои пациенты... Страна? Я от нее никогда ничего не ждал.

– Правильно делали.

– Поэтому я меньше всего жду... Я даже не понимаю, что меня сейчас будет слушать президент или кто-то. Это тебя они, может, слушают. Может, случайно и я попаду в это.

– Ха-ха-ха.

– Но я к этому как-то не привык. Я от них ничего не жду. Я всю жизнь пытаюсь выстроить модель, как нам выжить, несмотря на... И учу вас всех, как вам выжить в этой отдельной взятой стране в условиях беспредела. Удачи тебе.

– Доктор, ваше здоровье!

– Ребята, мы с вами. Пока!

Записал Николай ПОДДУБНЫЙ