Парасюк: В 2014-м условия начал выполнять только Коломойский. Остальные олигархи пошли к Порошенко с чемоданами налички защищать свои схемы G

– Получается, он вас обманул?

– Думаю, в то время Арсен Борисович понимал, что надо блокировать, но не хотел этого делать, не верил, что подобное возможно.

Он понимал объемы торговли, но не верил, что мы окажемся настолько стойкими и сможем все остановить. С первых дней блокады, которая стартовала в декабре 2016-го, ожесточенного противостояния со стороны полиции не было. Это началось позже, после чего мои отношения с МВД испортились.

– Не звонили Авакову напрямую, не спрашивали, почему он резко поменял мнение о блокаде?

– Звонил, когда полиция окружила меня, моих родных и побратимов. Мы ехали на редут, нас заблокировали посреди дороги и начали стрелять из автоматов. Я звонил всем: Авакову, Парубию, Шкиряку, Князеву. Всем звонил, потому что была угроза жизни! Никто не поднял трубку. Дозвонился лишь до Трояна, который мне сказал: "Извини, я тут не при делах, твои проблемы – сам решай". (Вадим Троян, заместитель министра внутренних дел. – "ГОРДОН").

– Сколько уголовных производств на вас заведено по факту драк?

– 13, 14, а может, и 17. Не знаю. Какая разница?

– Вы не в курсе, сколько против вас уголовных производств?

– Не в курсе. Во время блокады Аброськин вообще их каждый день регистрировал. Чтобы вы понимали: человек, который повредил мне руку на торговой блокаде, написал заявление в полицию, что это я его якобы избил!

На нас вышли люди Ахметова: мол, мы заинтересованы, чтобы уголь снова пошел, назовите свою цену

– Блокадники во главе с вами выдвинули ультиматум так называемым "ЛНР" и "ДНР" освободить пленных. Прошел почти год – сколько наших заложников вам удалось за это время вытащить?

– Так ведь блокада не закончилась.

– Это не ответ. Ультиматум есть ультиматум. Так сколько украинских бойцов вам удалось вернуть домой?

– Еще раз говорю: блокада продолжается. Более того, когда мы перекрыли грузо-пассажирскую станцию Фенольная Донецкой железной дороги, а блокада вызвала огромный резонанс в СМИ и соцсетях, на нас вышли люди Ахметова: мол, мы заинтересованы, чтобы уголь снова пошел, назовите свою цену.

– И вы ее озвучили?

– Я сказал, что деньги нас не интересуют, только заложники. Пусть отпустят два десятка парней каким угодно способом: передадут СБУ или президенту, можно даже через своих агентов влияния, но лишь бы освободили. Люди Ахметова ответили: "Не вопрос", – и все, больше на связь не выходили.

– Почему?

– Думаю, был определенный звонок в Администрацию Президента, где людям Ахметова дали понять: ни в коем случае никаких пленных никто отпускать и забирать не будет.

– А давайте в критике президента вы не будете переходить элементарную этическую грань и здравый смысл. Много чего можно предъявить Порошенко, но точно не нежелание освободить украинских пленных.

– Если бы после звонка людей Ахметова наших парней освободили – это стало бы наглядной демонстрацией всему обществу, что на процессы освобождения пленных можно влиять именно с украинской стороны. Это стало бы доказательством того, что освобождение в определенной степени блокируется нежеланием Администрации Президента давить на российскую сторону. Думаю, для Петра Алексеевича освобождение украинских пленных – это определенный метод манипуляции, запугивания и пиара внутри Украины.

– Интересно: а люди беглого олигарха Сергея Курченко, скрывающегося в Москве, вам во время блокады не звонили?

– О чем вы?

– В СМИ много расследований, в которых утверждается, что именно из-за блокады часть предприятий в "ЛДНР" перешла под контроль Курченко.

– Мы перекрыли товарооборот с оккупированными территориями всем олигархам: Ахметову, Таруте, Курченко, Медведчуку и Порошенко. Мы даже не знали, что завод по изготовлению пластиковых труб в оккупированном Приазовье принадлежит Курченко. Просто заблокировали – и все. Сейчас наши ребята там не стоят, потому что работает постановление СНБО о запрете торговли. Но если поезда вновь поедут – узнаем, потому что держим все на контроле.

Слышал, за голосование против снятия неприкосновенности с Клюева давали по $100 тыс. Еще слышал о $25–30 тыс. за другие голосования

– Хоть раз лично общались с Порошенко?

– Мне не о чем с ним говорить. Он меня приглашал, я отказался.

– Куда и когда именно приглашал?

– В Администрацию Президента во время торговой блокады. Приглашал не только меня, но и Семена Семенченко. Мы отказались.

– Почему?

– А о чем с ним говорить?

– С людьми Ахметова вы говорили. Что за переборчивость?

– Во-первых, люди Ахметова сами мне позвонили и спросили, может ли быть диалог, если та сторона кое-что предложит. Во-вторых: зачем мне идти в Администрацию Президента? Чтобы услышать, какой "экономический вред" наносит Украине наша торговая блокада? Я в это не верю, а они только для подобных объяснений и приглашали. Еще приглашали, когда во второй раз коалицию формировали и очень сильно меня в нее затягивали.

– Вы почти три года в парламенте, многое видите изнутри. Сколько платят за то или иное голосование в Раде?

– Сумм в миллионы долларов точно нет. Есть отдельные народные депутаты, у которых нет бизнеса, они пришли из разных сфер – юриспруденции, гражданского сектора и так далее. Пришли и поняли: Верховная Рада – неплохой способ заработка. С такими нардепами контактируют кураторы от Березенко и Кононенко, что-то приплачивают за голосование (Сергей Березенко и Игорь Кононенко – заместитель и первый заместитель председателя фракции Блока Петра Порошенко. – "ГОРДОН").

– Как именно это происходит? Накануне голосования вызывают в кабинет и раздают конверты с деньгами?

– Понятия не имею, никогда в этом не участвовал. Знаю лишь, что сразу не платят: озвучивают сумму, делят ее на несколько месяцев, сначала дают половину суммы, а когда выполнил все обязательства – отдают остальное.

– Размер сумм?

– Слышал, что за голосование против снятия неприкосновенности с Клюева давали по $100 тыс. (Сергей Клюев, внефракционный нардеп, брат Андрея Клюева – бывшего главы Администрации Президента Януковича. В июне 2015 года Верховная Рада поддержала представление о снятии с Сергея Клюева депутатской неприкосновенности, сейчас он в розыске. – "ГОРДОН").

Еще слышал о $25–30 тыс. за другие голосования. Это чтобы задобрить отдельных нардепов. А когда требуется инициирование и лоббирование фракцией или депутатской группой определенных схем (например, чисто ахметовских в энергетической сфере) – там уже фигурируют значительно более серьезные суммы в миллионы гривен.

– Неужели вам ни одного заманчивого предложения не поступало?

– Когда-то предлагали вступить во фракцию БПП. Даже одного политолога прислали со мной поговорить. Он, так сказать, зондировал почву. Я сразу отказался.

– А если взять деньги и все равно проголосовать так, как хочется, – это чем грозит?

– (Смеется). Мне друзья-нардепы тоже говорили: "Вот дурак, надо было взять деньги, а потом всех "спалить". Но кураторы в Раде – тоже не дураки, сразу всю сумму не дают, чтобы нельзя было вывалить на стол пачку долларов и на всю страну заявить: вот их политическая взятка. Они дают маленькими суммами в течение нескольких месяцев, а после определенного периода говорят: "Спасибо за службу", – и отдают остальное.

– Недавно Рада, пожалуй, впервые за историю независимой Украины приняла бюджет не в новогоднюю ночь. Почему вы проголосовали "против"?

– Я за всю свою каденцию нардепа ни разу ни за один госбюджет не голосовал. Потому что там дерибан, а не планирование. В прошлом году даже премьер-министр Гройсман мне звонил и предлагал: "Володь, поддержи бюджет, а я тебе 20 млн грн выделю на округ".

– Может, это был пранкер и вас разыграли?

– Это был Владимир Борисович Гройсман. До того я не раз бывал в его кабинете, мы пытались решить проблему автомобилей с иностранной регистрацией. В кабинете также Южанина была и еще несколько нардепов (Нина Южанина, нардеп БПП, глава парламентского комитета по вопросам налоговой и таможенной политики. – "ГОРДОН"). Я общался с ними какой-то период времени, надеялся, что они действительно готовы что-то изменить в стране. Гройсман говорил: "Давайте урегулируем этот вопрос, чтобы не было бардака и все имели доступ к автомобилям". В конечном итоге они меня кинули, не выполнили обещаний.

За эти годы Кабмин и коалиция никаких дополнительных средств на мой округ не выделили, хотя я пытался что-то выбить. Но они выделяют дополнительные 15–20 млн грн на округ только при условии голосования за годовой госбюджет.

– И почему бы не пойти на компромисс и не получить дополнительные деньги для своих же избирателей?

– Нет.

– Почему? Бюджет же все равно принят, а ваш округ остался без дополнительных 20 млн грн.

– Нет! Я что, пришел в Раду совестью торговать? У меня были сомнения: "Вот чего ради люди должны страдать?" Но, во-первых, в разрезе нынешней инфляции 20 млн на округ из 175 тыс. избирателей – это копейки. Во-вторых, власть будет считать, что меня можно купить. Нет, никакие деньги этого не стоят. Надо страну менять, а не бюджет дерибанить.

– Правда, что аренду жилья в Киеве вам как нардепу компенсируют из госбюджета?

– Да.

– Некрасиво.

– Почему?

– Потому что живете в центре столицы, а там дикая арендная плата.

– Нет, я живу на окраине. До того снимал квартиру в центре, в советской постройке, но переехал, потому что зимой там было очень холодно. Сейчас арендую трехкомнатную квартиру на окраине столицы.

– Почему не перебрались в отель "Киев" возле Рады? Там же бесплатные номера для нардепов.

– Потому что на содержание нардепа в этом отеле государство тратит те же деньги. А квартира – это удобно, во время акций можно принять много друзей, которым негде переночевать в Киеве. Например, сейчас в моей гостиной ночуют три человека, в другой комнате – два, еще в одной – моя родная сестра Ирина.

– Во сколько обходится трехкомнатная квартира на окраине?

– Трачу все, что выделяет государство.

– Не государство, а я как налогоплательщик. Так во сколько мне обходится жилье для нардепа Владимира Парасюка?

– Около 12,5 тысяч гривен в месяц. Если бы видели, где я сплю, так бы не говорили. Поверьте, я никогда не прибеднялся, но действительно живу достаточно скромно.

– Вы общаетесь с Коломойским?

– Он звонил мне несколько раз.

– Просто для "поговорить"?

– Если честно, да. Кстати, Коломойский и во время торговой блокады мне звонил.

– Ну, это многое объясняет.

– Нет, он просто спрашивал: "Как там у вас дела?" Я сказал: "Все хорошо. Держимся". На этом все.

– А не могли бы вы передать вашему Коломойскому...

– ...не нашему. Еще раз говорю: в 90% этих звонков очень мало конкретики. Просто разговоры на общие темы.

– Ладно, рано или поздно телефонные разговоры Коломойского все равно сольют в сеть, как уже не раз бывало.

– Кстати, я его об этом спрашивал: "Вы понимаете, что нас прослушивают и могут смонтировать разговор под разными углами?" Он сказал: "Да ну, меня в 2014-м прослушивали, а сейчас – нет". Я ответил, что "может, вас и не прослушивают, а меня – наверняка".

– У вас изменилось отношение к Коломойскому после того, как в марте 2015-го его уволили с должности председателя Днепропетровской областной госадминистрации и он начал отвоевывать контроль над крупнейшей нефтедобывающей компанией Украины "Укрнафта"?

– Я интересовался многими эпизодами из его биографии. К некоторым страницам его жизни, несомненно, есть вопросы, но в 2014 году именно он приложил очень много усилий, чтобы защитить нашу страну.

– Вам не кажется, что тогда интересы Коломойского просто совпали с интересами государства Украина, в противном случае все могло обернуться иначе?

– Я не защищаю Коломойского. Расскажу одну историю. Не знаю, правдивая она или нет, но я ее слышал от него самого еще в 2014 году.

Когда началась война, а российские войска могли продвинуться аж до Киева, собрались очень влиятельные люди. Коломойский им сказал: "Давайте сделаем все, чтобы остановить войну. Да, воевать – это очень дорого. Откуда возьмем деньги? Давайте все предприятия, которые мы приватизировали раньше, реприватизируем по рыночным ценам, но это должен сделать каждый из нас". Все согласились, а условия начал выполнять только Коломойский. Остальные олигархи пошли к Петру Алексеевичу с чемоданами налички защищать свои схемы.

– И вы поверили в эту версию Коломойского?

– Принял как информацию. Я очень мало верю или не верю. Но последующие события в Украине, похоже, подтверждают, что эта версия имеет смысл. Конечно, у Коломойского есть активы в Украине. Конечно, ему нужно сохранение страны. А насколько патриотичными были его убеждения в 2014–2015 годах, думаю, время покажет.

Беркутовцы стояли на блокпостах в АТО за много километров от передовой, но тоже получили статус участников боевых действий

– Почему вы не ходите в суд над "Беркутом", где слушается дело о расстрелах на Майдане зимой 2014-го?

– На какие именно из судебных заседаний? Их же много каждую неделю.

– Хоть на какое-то придите.

– Я в какой-то период времени перестал ходить на эти суды, не выдерживал эмоционально. Сейчас мой помощник Владислав Добош – один из лучших адвокатов в Украине, который защищает добровольцев и представляет в судах пострадавших на Майдане, – постоянно меня информирует, как продвигаются дела по "Беркуту". Сейчас в судах идет рассмотрение дела по сути, заслушивают показания потерпевших, это очень долгая процедура...

С уважением отношусь ко всем, кто хочет добиться справедливости. Я тоже этого хочу, и если в судах начнутся противостояния или, например, не захотят заслушать любого свидетеля со стороны Майдана – обязательно подключусь к процессу.

– Что бы вы ответили тем, кто настаивает: на Майдане "Беркут" выполнял приказ, и в зоне АТО экс-сотрудники "Беркута" выполняют приказ, но в первом случае их усадили на скамью подсудимых?

– Единицы из сотрудников бывшего "Беркута" были на настоящей войне в зоне АТО. Единицы – слышите?! У обычных граждан немного преувеличенное представление об АТО. Все почему-то думают: где бы ты ни был в зоне АТО – везде одинаково война. Нет, не одинаково. Одно дело – стоять за полторы сотни километров от линии разграничения, а другое – побывать в аду Иловайского или Дебальцевского котлов, в донецком аэропорту.

Беркутовцы стояли на блокпостах в АТО за много километров от передовой, но тоже получили статус участников боевых действий. К примеру, в Межевой (это поселок на границе Донецкой и Днепропетровской областей) был блокпост бывшего "Беркута", и они все получили статус УБД. Все!

– Но ведь правила одинаковы для всех: если воевал в зоне АТО – значит, участник боевых действий.

– "Воевал"?! И какому риску они подвергались, находясь за 150 км от линии разграничения? Я в зоне боевых действий беркутовцев не видел. Совсем. Точнее, видел одного-единственного, он был в нашем батальоне, но уволился из "Беркута" задолго до Майдана, а в 2014-м пошел добровольцем на фронт.

Моего друга, который был в Иловайске, спас большое количество людей, получил ранения и продолжил службу, задержали экс-сотрудники "Беркута" на въезде в зону АТО. И сейчас я вынужден ездить по судам и вытаскивать его из тюрьмы. Так же, как и десятки добровольцев, которых власть упрятала за решетку за их активную гражданскую позицию.

Психологию сотрудников "Беркута" считаю рабской. Они вечно жалуются на власть, говорят, что ни в чем не виноваты, ведь им приказали стрелять по майдановцам. Но ведь они могли отказаться выполнять преступный приказ! Если не нравится приказ, если чувствуешь, что совесть не позволит его выполнить, – брось это! Не выполняй! Реализуешь себя в другом месте, более достойном. Но нет, они этого не хотели и не хотят! Им с их рабской сущностью важно жить в системе координат, где приказы отдают и выполняют, не задумываясь, что расстреливают невинных людей на Майдане.

– Вы не раз говорили, что не собираетесь давать свидетельские показания о расстреле Небесной сотни утром 20 февраля 2014 года, потому что – цитирую: "История не готова к этой правде, украинское общество не готово, при Порошенко эту правду нельзя говорить. У власти не те люди, которые бы могли обеспечить всем людям справедливость".

– Давайте закроем эту тему.

– Извините, но подобная позиция предоставляет защите "Беркута" безграничное поле для манипуляций. Адвокаты экс-беркутовцев постоянно твердят в суде о "винтовке Пашинского", "снайпере в гостинице "Украина", "выстрелах из здания консерватории" утром 20 февраля.

– Я отвечу – и мы больше не будем касаться этой темы. Все, что говорят адвокаты беркутовцев, – неправда! Утром 20-го "Беркут" пытался поджечь здание консерватории – последний редут, где люди могли укрыться после поджога Дома профсоюзов и очередной попытки зачистить Майдан.

Силовики забросали консерваторию коктейлями Молотова, люди тушили огонь, а "Беркут" начал стрелять. И люди дали отпор. "Беркут" отступил, волна митингующих рванула вверх по Институтской, а беркутня их расстреляла. Так погибла Небесная сотня. И следствие это доказало.

Всех силовиков, вышедших против Майдана, я считаю виновными. Всех! Не важно, они просто патроны подносили или ждали в автобусе своего дежурства. Все должны понести наказание! Вот это будет справедливостью, это будет достойным ответом тем, кто погиб на Майдане. Если бы силовики сами не хотели – их бы там не было. Все. Точка.

Не хочу все сводить к Саакашвили. В стране полно проблем, не стоит их решение связывать лишь с одной фамилией

– Почему вы дистанцировались от Михаила Саакашвили, хотя вначале поддерживали его протест против власти?

– Я хожу на его акции, был с ним и на Майдане, и перед Верховной Радой, но... Я больше не хочу никаких революций в Украине. Глубоко убежден, что мирно, эволюционным путем, мы добьемся настоящих реформ. Без революций. Ну, может, с некоторыми противостояниями.

Я просто не хочу все сводить к Саакашвили. В стране полно проблем, не стоит всей стране их решение связывать лишь с одной фамилией. Но я не собираюсь закрывать глаза на то, как Порошенко незаконным образом, с помощью Генпрокуратуры, расправляется со своими политическими оппонентами. В телефонные разговоры якобы Саакашвили с якобы Курченко я, кстати, не верю. Считаю эти "пленки" спланированной спецоперацией Петра Алексеевича. Нам вообще давно уже нужна новая политическая элита.

– И откуда возьмется "новая политическая элита"?

– На выборах. Не верю в социологию, не верю в то, что транслируется по телевидению: якобы Петру Алексеевичу нет альтернативы. Конечно, есть. Весь этот шлак в социологических опросах не отражает реальные настроения граждан.

Идет глобализация, которая уже затронула Украину, следовательно, люди во власти со старым "совковым" подходом так или иначе уйдут. Будут честные и абсолютно одинаковые правила для всех. Кто под ними подписывается – пожалуйста, работайте, кто – нет – до свидания.

– Назовите альтернативу Порошенко на посту президента.

– Альтернатив много, например, Егор Соболев, Сергей Лещенко, Семен Семенченко, Олег Петренко, Оксана Корчинская.

– Ясно.

– А чего вы так реагируете?

– С такой альтернативой уж лучше опять Порошенко.

– Не думаю, что народ изберет Петра Алексеевича на второй срок. Хотя даже если изберет, все равно никуда от эволюции сознания мы не денемся.

Семен Семенченко – гений в организации любого процесса!

– Почему вы прекратили общение с вашим бывшим командиром по добровольческому подразделению "Днепр-1", а ныне нардепом от "Народного фронта" Юрием Березой?

– Потому что Юрий Береза – это человек, который воспользовался своим статусом, приобретенным после 2014-го, и аккумулировал его в деньги.

– То же самое можно сказать о Семене Семенченко, но в отличие от Березы, вы с ним дружите.

– Я вообще не понимаю, почему у многих людей такое критическое отношение к Семену Семенченко.

– В его биографии чересчур много белых пятен.

– Семен Семенченко – гений в организации любого процесса! Вы понимаете, что этот человек в 2014 году создал батальон "Донбасс", вокруг которого выстроил правдивую пропаганду и правильное информационное поле? Семен объединил в батальон несколько сот людей, которые реально защитили и до сих пор защищают нашу страну.

Вы понимаете суть претензий к нему? Фамилию сменил с Гришина на Семенченко? Извините, но ответ очень прост: Семен Семенченко – это псевдоним, который был раскручен в 2014 году, и только с этой фамилией он мог попасть в Раду.

– Тогда почему многие бойцы АТО настаивают: на самом деле Семенченко не воевал, а изредка появлялся на передовой, фотографировался для пиара и сразу возвращался в безопасное место?

– Знаете, почему некоторые АТОвцы не воспринимают Семенченко? Потому что он не побоялся взять на себя ответственность и стал командиром в период абсолютного безвластия. Когда мне предлагали стать командиром, я отказался, потому что не имел соответствующего опыта, не был готов в то время нести такую тяжелую ношу.

– Андрея Тетерука, который тоже не побоялся взять на себя ответственность и возглавил батальон "Миротворец", а после стал нардепом от "Народного фронта", уважаете?

– Сейчас – нет, не уважаю. Знаете, что за болезнь его сразила? Деньги и власть.

– Уверены, что сами не подхватили эту "болезнь"?

– У меня другие принципы. Я не боюсь потерять своей значимости в глазах общества.

Моя мечта – возглавить МВД. У меня уже прописана дорожная карта. Я бы не создавал видимости реформ, как это делает Аваков

– Почему вы не сдадите мандат, если и за бюджет не голосуете, и один, без команды, ни на что в Раде толком повлиять не можете?

– Потому что мой мандат – это моя ответственность. Я не тот человек, который бросает что-то на полпути. Даже когда очень тяжело, тяну сколько могу.

Что касается сегодняшнего напряжение внутри общества, постоянного вопроса перевыборов... Если бы в Украине не было перманентного кипения внутри общества – мы бы превратились в Россию. Я этого не хочу.

– Чем займетесь, если больше не изберетесь в Верховную Раду?

– Ой, буду жить! Наверное, придется отбиваться от атак Генпрокуратуры, у них появится реальная возможность меня достать. Пока же им это запрещает мой депутатский статус. А вообще я бы хотел попасть в исполнительную власть, возглавить какое-нибудь ведомство.

– Например?

– Ну, не знаю... Моя мечта – возглавить какую-нибудь силовую структуру, например, МВД.

– Представляю заседания во главе с министром Парасюком. Вы же в первый день сорветесь и пустите в ход руки-ноги.

– Во-первых, если бы я возглавил МВД – сразу уволил бы 90% штата. Не шучу. У меня уже прописана дорожная карта, есть идеи. Я бы не создавал видимости реформ, как Аваков. Никакие это не реформы, а профанация.

Дайте мне объем работы – и я ее выполню. Не хвастаюсь и не преувеличиваю, но если приедете ко мне во Львов, увидите, на каком высоком уровне я организовал работу своего офиса. Там идет прием граждан, есть молниеносная реакция на все обращения, выполняется другая работа, связанная с моей депутатской деятельностью.

– Сколько людей в вашей команде?

– Больше 20-ти. Пять из них оплачиваются из депутатского фонда, который предоставляет Верховная Рада, часть помощников – на общественных началах, работу остальных оплачивает моя семья. Мне сложно, потому что 25 числа каждого месяца я переживаю, смогу ли оплатить аренду офиса и выплатить зарплату всем в команде.

– Если задаться целью еще больше вас скомпрометировать, что это может быть, кроме ваших драк?

– Да я и так живу, как на пороховой бочке. Меня окружают умные люди, они открыто говорят: "Многое из того, что делаешь, тебе вредит, тянет на дно". То же говорят и знакомые политтехнологи: мол, зря совершил тот или иной поступок. А я отвечаю, что если бы так не поступил – перестал бы себя уважать.

Я за депутатство не держусь, не смотрю на депутатский мандат как шанс выстроить карьеру. Именно потому не собираюсь терпеть вранье в свой адрес. Поверьте, в жизни бы ни на кого не поднял руку или ногу, но сейчас во власти столько лжецов и воров, что иногда приходится. Это как на войне: сидя в окопе, песнями и стихами танки не победить, надо достать РПГ и стрелять.