0 Киев
Когда делили Черноморский флот, я звонил министру обороны Грузии: "Проси свою часть. Грузия тоже вносила лепту в создание флота. Тогда мне легче будет воевать". И он даже был готов перейти на сторону Украины. Но наше политическое руководство не сработало в том объеме, как нужно было
– Виталий Григорьевич, добрый вечер!
– Я хотел вам сказать "здравствуйте", а не "добрый вечер". Потому что практически 10 лет идет война, гибнут люди, нарушается инфраструктура. Люди недовольны, все устали от войны. Да и наша земля, я вам скажу, устала от постоянных бомбежек, от ракет, от артиллерийской стрельбы, от бесконечной тревоги. Все это сказывается на психологии. И самое страшное – страдают дети, страдают женщины, страдают люди пожилые. Все остальное – это детали. Я человек военный, который прослужил 47 лет в вооруженных силах, который участвовал в трех конфликтах, который знает это не по рассказам. Я, как никто, хочу, чтобы побыстрее закончилась война. И на мой взгляд, надо, чтобы поработали дипломаты. Они трудятся, молодцы. Вы же помните поговорку? Пушки молчат, когда дипломаты говорят. Дипломаты говорят – пушки молчат. Хотелось бы, чтобы это было.
– Виталий Григорьевич, вы уникальный человек. В свое время Виктор Суворов, с которым я сделал не одно большое интервью, мне рассказывал, что вместе с вами учился. И он сказал, что вы были самым талантливым, эрудированным курсантом. И он вам тогда сказал: "Ты будешь министром обороны Советского Союза, маршалом". И Суворов мне говорит: "Что ж, прошли годы. Я же не знал, что Украина станет независимой. И Виталий Радецкий стал генералом армии, министром обороны независимой Украины". Вы были командующим 6-й гвардейской танковой армии Одесского военного округа, затем командовали и Одесским военным округом...
– 6-я танковая армия сначала относилась к Киевскому округу. Когда расформировали Киевский округ и отдали все помещения под Министерство обороны Украины, когда мы начали быть самостоятельными, Киевский округ перешел в Одесский. Две третьих Украины, Крым и Молдова входили в состав Одесского округа.
– Это уникальная армия, насколько я знаю, самая крупная танковая армия в Европе. Это так?
– Да, однозначно.
– И вы контролировали фактически... Давайте перечислим: Крым, Одесская область, Молдова – что еще?
– 10 областей на западе Украины входили в Прикарпатский округ, а все остальные – в Одесский. Штаб расформировали, а все части, соединения и объединения вошли в состав Одесского военного округа.
– Вы, пожалуй, единственный из всех министров обороны Украины, кто ничего не продал, ничего не отдал русским. Это правда?
– Ни гвоздя.
– Почему остальные отдавали, продавали направо-налево, а вы – ни гвоздя?
– Я не хочу давать оценки коллегам. Я с глубоким уважением отношусь к первому министру обороны Константину Петровичу Морозову. Мы должны ему быть благодарны, что он взял груз первоначальный. Всегда начинать очень сложно. А потом уже легче, потому что уже какая-то наезженная лыжня есть. Поэтому я хотел бы поблагодарить Константина Петровича как первого министра обороны, который много сил, энергии вложил в строительство вооруженных сил.
– Ну а почему же вы ни гвоздя не отдали России?
– Да не России! Я имею в виду не только Россию, тут сам Бог велел не отдавать! Когда делили Черноморский флот, я звонил министру обороны Грузии: "Проси свою часть. Грузия тоже вносила лепту в создание флота. Тогда мне легче будет воевать". И он даже был готов перейти на сторону Украины. Но наше политическое руководство что-то не сработало в том объеме, как нужно было. Я был сторонником, чтобы весь флот отошел нам. Все, что на нашей территории, – все наше.
– Виталий Григорьевич, Украина в 1991 году обладала огромным количеством оружия. Самолеты, танки, артиллерийские системы, снаряды. Это действительно так?
– Когда я принял Министерство обороны, личного состава было 750 тысяч. Сегодня мы просим Leopard, Abrams, разные танкетки, боевые машины пехоты. Это при том, что у нас было изобилие танков, боевых машин пехоты, бронетранспортеров и всего остального. Все продано!
– Виталий Григорьевич, обыватели говорят: "Зачем мы отдали ядерное оружие? Было бы у нас сейчас ядерное оружие – Россия бы никогда не напала". Я много говорил на эту тему и с покойным Леонидом Макаровичем, и с ныне здравствующим Леонидом Даниловичем. Леонид Макарович мне объяснял, что мы не могли не отдать, и перечислял целый ряд причин. Вы как считаете?
– Я вам докладываю. Я пришел в октябре 1993 года. Уже в это время вице-премьер Шмаров приехал из Америки, где они договорились. Я только был исполнителем. Я вам приведу маленький пример, и вы поймете мое состояние. Клинтон заехал по дороге в Москву.
– Клинтон?
– Клинтон, Ельцин, Кравчук, я. Звягильский тогда был и.о. премьера, Зленко – министром иностранных дел. Когда там поднимали бокалы, я не выпил. Потому что понял: мы подписали, что мы никто и зовут нас "ничто без ядерного оружия". Когда мы летели в самолете, я попросил Леонида Макаровича... Он налил мне граненый стакан водки, я выпил – ни в одном глазу! Вы представляете, какое нервное напряжение было, какая обида, какая жалость и как я это переживал? Я предлагал: давайте не будем уничтожать шахтопусковые установки. Их более полутора сотен было. На глубине до 60 метров. Вы представляете эти сложности? Жизнь, быт обеспечивать, связь и все остальное. Сделать с обычным боеприпасом, ракету оставить. "Южмаш" способен был в то время, когда Кучма его возглавлял. И мы вели с Леонидом Даниловичем и генеральным конструктором разговоры про обычный усиленный боеприпас. И по той договоренности, что не более 500 километров дальности от границы. И я говорил: "Давайте сделаем этот "марусин поясок" из обычных ракет – и у нас будет защита. Бригаду сдерживания, бригаду ракетной защиты". Это я докладывал и Ивану Плющу, и Кравчуку как верховному главнокомандующему.
Но вопрос в другом. Было страшное давление на Кравчука. Было страшное давление со стороны Америки и России. Потому что практически – если взять весь компонент ракеты стратегического назначения, то самые новые системы, которые "Сатана" назывались, – все они находились на территории Украины и были нацелены на США. Почему и шел этот разговор. Это первый аспект. И американцы давили даже больше, чем россияне. Они хотели, чтобы быстро убрали, чтобы была безопасность. Я их прекрасно понимаю. Но самое страшное в другом. Сижу в кабинете уже как министр. Звонит мне мой однокашник с Узина. Там стояли Ту-160, которые мы отдали, которые сегодня по нам палят. Мы их отдали за газ, нефть. Ракеты, самолеты – все отдали в Россию. Мы с ним заканчивали Академию Генерального штаба Советского Союза. Он мне докладывает: "Товарищ министр, у меня на базе хранения бомбы греются". Я говорю: "А почему они греются?" – "Через 2-3 года подходит срок обслуживания". Если мы не примем сейчас меры, может произойти взрыв. А взрыв одной бомбы – это десятки чернобылей. Я лечу к ним. Меня подполковник не пускает: "Товарищ министр, там повышенный уровень!" – "А вы как несете службу тут? За вредность дают?" – "При Советском Союзе давали, а сейчас не дают". – "Сколько вы получали?" – "25%". Я даю команду помощнику: "Набери начальника главного штаба Лопату. К моему приезду должен быть приказ, чтобы получали 30%". Зашел туда, открыли контейнер – ракета действительно греется. Была немедленно дана команда подготовить отправку. Но самое страшное то, что у нас не было доступа. У нас не было специалистов и доступа. Было 12-кратное соблюдение секретности кодов этих. И все эти коды были в Москве. У нас ничего не было!
– В Москве!
– И была дана команда... Знаете, обыкновенные мягкие вагоны? Только крыша открывается – и туда контейнеры закладывают. Потому что должна быть влажность, температура. Идут в пассажирском поезде. Проводники стоят, только туда не заходят пассажиры. И наутро я доложил про это Леониду Макаровичу, он одобрил. Узнает Хмара покойный, царство ему небесное. Нормальный человек, большой патриот. Вызвали меня на президиум: как это я посмел это сделать? Я говорю Хмаре: "Степан Илькович, вы кто за фахом?" – "Я зубний технік". – "Я же не рассказываю, как вам зубы вставлять. Потому что я дилетант в этом вопросе. Но мы с вами дилетанты в физике. Что такое распад, что такое ядро..." И мы с ним сцепились. Вмешался Зленко. Говорит: "Я больше, Виталий, с тобой садиться не буду, потому что ты меня заводишь". Он же дипломат, выдержанный. И мы отправили туда первые три штуки, которые начали греться… При всем желании, разговоры, демагогии, которые постоянно... Говорить, что если бы нам сегодня ядерное оружие, на нас Россия бы не напала... Если бы попу наган, поп был бы хулиган. Так и здесь. Надо иметь доступ. Нет доступа, нет кодов секретных. У меня такое предчувствие, что кто-то предвидел, что будет распад Советского Союза, и все сосредотачивалось там. Ведь они до этого вывезли тактическое ядерное оружие, а потом уже стали решать со стратегическими ядерными силами. Второй вопрос. Для того чтобы их содержать, знаете, какие деньги нужны? Это минимум 40% бюджета. Минимум! Мы бы не потянули это.
– Леонид Кравчук мне все это рассказывал. Кучма, который подписывал Будапештский меморандум, мне рассказал, как после подписания его отозвал президент Франции Миттеран и сказал: "Молодой человек, вы не понимаете, что вас только что обманули?" Вы понимали, что Будапештский меморандум – это обман?
– Я? Да. Но это уже подписывала не наша команда. Я считаю, что там мы прозевали. Надо было подписать, но не в таком ракурсе. Вы – со своей колокольни, я – со своей. Должно было четко быть, кто, за что, когда, при каких обстоятельствах отвечает. Этого сделано не было. Дипломатия сработала не в нашу пользу. Кому это нужно было? России.
– Виталий Григорьевич, тактическое ядерное оружие надо было нам оставить, чтобы если что…
– Какая разница, что тактическое, что стратегическое?
– Никакой.
– Боеголовки и там, и там. Обслуживается в Чебаркуле. Коды и там, и там. Все продумано! Я вам говорю, что как будто бы кто-то предвидел, что произойдет разделение…
– Виталий Григорьевич, вы могли представить себе, что Россия вероломно нападет на Украину сначала в 2014 году, а затем и в 2022-м?
– Я вам приведу маленький пример. Первая проба произошла в 1992 году, когда избрали президента Крыма.
Самоуверенность всегда приводит к фиаско. Россияне были уверены, что за три дня решат вопрос. Взяли с собой парадную форму. В этом их стратегическая ошибка – переоценка своих сил
– Мешкова.
– Там стоял 32-й армейский корпус. Командиром корпуса был генерал Кузнецов. И министр обороны Константин Морозов решил поменять командира корпуса и привез туда Палия Виктора. Корпус взбунтовался. Кузнецов при поддержке местных, и Мешкова в том числе, себя видел министром обороны Крыма. Мешков – президент. И отделение в сторону России. Сижу в кабинете, звонит министр обороны: "Виталий Григорьевич, корпус вам подчинен?" – "Да". – "Разбирайтесь, наводите порядок". – "Как же так? Назначают командира корпуса, который мне подчинен, – со мной никто не согласовывает и не советуется. А сейчас – "решай". И когда сел в самолет, я себе сказал: "Радецкий, нормально закончится – будешь в стороне. Не развяжешь – будешь стрелочником". Поэтому мне надо было все делать для того, чтобы развязать. И вот когда 15-тысячная толпа окружила корпус... Шевеление началось в Черноморском флоте… Там все подчинено России. Из бригады морской пехоты в Севастополе начали выдвигать людей. Особенно их главное разведывательное управление работало. Потому что в Старом Крыму стоял корпус спецназа, который трижды побывал в Афганистане. Можете себе представить этот корпус, его подготовку? Эти ребята привели мне подполковника: "Завтра утром он будет с вами беседовать". И забрали. Ну вы понимаете, что такое, приводят когда в чувства товарища распоясавшегося. На следующее утро приходит наглаженный. "Товарищ командующий, здравия желаю! Разрешите сесть". Он попросил всех выйти. Они вышли. И он мне сказал: "Я вам все доложу. Только прошу вас не называть мою фамилию. А то, что я вам скажу… Товарищ командующий, запомните: Россия не оставит в покое Крым. Принимайте меры, комплектуйте, перемещайте, расширяйте!" Это ГРУшник сказал. Я поклялся, что никогда не назову его. У него там отец, мать, семья, дети, внуки. Уже тогда была первая репетиция. И я тогда докладывал и Плющу, и Кравчуку. Когда я стал министром, мы развернули бригады, все сделали. И комплектовать срочную службу начали с западной и центральной Украины. Крымчан туда не брали, с восточной – ограниченно.
– Виталий Григорьевич, когда в феврале 22-го года Россия начала полномасштабное вторжение, – ваши мысли.
– Я как раз это время проспал. Я в Одессе находился. Тишина полная. Еще кто-то из внуков болел. Мы долго провозились и легли спать. Когда в шесть часов утра поднялся, включил телевизор… У меня как у человека военного сразу ассоциации в голове начались. Чем это закончится? Тем паче, что такое Россия? В 28 раз больше Украины. При том потенциале очень сложно было какие-то решения предпринимать. Я боялся, чтобы не захватили Киев. Потому что это все! И действительно Всевышний еще есть, еще щадит нас, раз [не взяли]. Это благодаря нашему прекрасному народу. При всем, что у нас много изъянов, спасибо нашему народу.
– Чудо. Правда, Виталий Григорьевич?
– Это настоящее чудо. Сегодня, например, начинать наезжать, начинать разбираться с Зеленским, критиковать. Надо было побыть в его шкуре. И сегодня тоже, когда утром идут доклады… Надо отдать ему должное. На том этапе, что бы ни говорили, он остался здесь.
– Не убежал.
– Он не убежал, не бросил. И слава Богу, дай ему Бог здоровья! Он свое дело сделал. Поэтому спасибо ему большое. Я думаю, что нормальные люди это прекрасно понимают. Легко критиковать сегодня, легко анализировать, когда прошло время. Сейчас многие из-за границы начинают появляться: легитимный он или нелегитимный. О какой нелегитимности речь? Сегодня надо защищать государство. И он это понимает. Вы посмотрите, какая мощная идеологическая машина в Российской Федерации! Бунты в Париже, Лондоне, в Германии – это же их работа. Сегодня они даже переплюнули Геббельса, хотя все взято оттуда.
– Виталий Григорьевич, я уверен, что вы со своим опытом никогда не могли себе представить, что русские пойдут войной на украинцев.
– Никто же не думал. У меня же москвичи были… Только уехали недавно. Крестная моего старшего сына была здесь. Вели разговоры – все нормально. Они здесь, в Одессе, купили квартиру. Даже и намеков не было.
– Оцените, пожалуйста, российскую армию. И отдельно я бы хотел, чтобы вы остановились на трех персоналиях: Шойгу, Герасимов, Белоусов.
– Что вам сказать? Мы вместе заканчивали академию Генерального штаба. Я писал дипломную работу (меня заставили переписать): "Проведение боевых действий в крупных промышленных районах". Я брал Ростов-на-Дону, Донецк, Луганск, Днепр, Запорожье… Меня поразил вход, эта самоуверенность. А самоуверенность всегда приводит к фиаско. Самоуверенность, что они за три дня решат вопрос. Взяли с собой парадную форму. В этом их стратегическая ошибка – переоценка своих сил. Подготовка очень слабая. Нет опыта. Потому что начали и "вагнеровцев", и кого угодно стаскивать. Общаясь с теми, кто воюет еще с 2014 года... Если бы приняли меры по Крыму и дали отпор, не было бы Донецка, не было бы Луганска. Я им говорил, просил, докладывал, что нужно делать. Потому что иначе... Они не надеялись, что возьмут Крым так легко. А потом обнаглели и взяли Луганск и Донецк. Запад же советовал не конфликтовать, решать мирным способом. Как?
– Я вас перебью. В решающие дни, когда висела угроза над Крымом, Евгений Марчук и Игорь Смешко пошли к высшему политическому руководству Украины с просьбой немедленно назначить министром обороны Виталия Радецкого, который знает театр военных действий, знает Крым как свои пять пальцев.
– Да я уже там развязывал эту проблему! Я ее развязывал!
– Конечно! Который сказал: "Я вопрос с Крымом решу". Правду я говорю?
– Да. Я докладывал исполняющему обязанности президента [Александру Турчинову]. Он говорит: "И что? Стрелять?" Я говорю: "И убивать. И потери будут. Потеряем 100 – сбережем 1000. Потеряем тысячу – сбережем десятки [тысяч]". То была проверка – ее надо было пресечь сразу же. Он мне говорит: "Я с вами согласен. Решайте вопрос со "Свободой", Тягнибоком. Министр обороны – квота партии "Свобода". Я встал и сказал: "Извините меня, но согласовывать я не буду. Честь имею". И ушел. Там сидел Леонид Кравчук, Леонид Кучма и Марчук. Один из операторов, генерал, уже набрал доклад, что делать немедленно. Высаживать [десант], заграждения ставя, Севастополь изолируя. Верховный Совет, Кабинет Министров АР Крым, вокзалы, аэропорты и все прочее.
– Вы бы выкинули тогда русских из Крыма?
– Их мало было. Сотня "зеленых человечков". То была проба. Конечно, безо всяких разговоров.
– Если бы тогда оперативно украинская власть отреагировала, они бы, может, и на Донбасс не пошли бы?
– Тузла же показала, что если вы оказываете сопротивление... Президент тогда поставил задачу пограничникам, армии… А когда так: гуляет Вася – что хочет, то и делает… Захватывает Верховный Совет Крыма, Кабинет Министров, идут в части, митингуют... Вот такая картина. Конечно, надо было навести жесткий порядок, установить комендантский час. Все сразу встало бы на свои места, я уверен. Сейчас мотивация: "У нас тогда не было армии". Как это не было? 150 тысяч – это "не было армии"? У нас только бригад спецназа восемь штук.
– Вернемся к состоянию сегодняшней российской армии. Вы оцениваете состояние российской армии как низкое?
– Очень низкое, особенно в последнее время, в моральном плане. Чтобы воевать успешно, кроме того, что тебе дают оружие, боеприпасы и все остальное, на первом месте идет мотивация. За что, за кого ты воюешь? У них не от хорошей жизни из тюрем начали набирать… "Вагнеровцы" – та же картина. Наемники сейчас из Египта у них воюют.
– Стыд и позор, правда?
– Конечно. В такой огромной стране, которая считала себя второй в мире. Разве вторая армия в мире воевала бы три года? Посмотрите на продвижение, на ее успехи. Жалко только, что гибнут люди, экология нарушается, города гибнут, дети гибнут, женщины.
– Виталий Григорьевич, для меня абсолютно понятно, что они просто свою армию разворовали. Огромные бюджеты на войну. Путин с 2008-го потратил на войну $2 трлн. И они поразворовывали все.
– Это космические деньги. А вместе с тем не одеты, не обуты. Сейчас боевые действия в Курской области показали, как подготовлены и обеспечены. Паника, хаос, неготовность.
– Я начну с генерала Герасимова, начальника Генерального штаба ВС РФ. Человек, логику действий которого вы должны понимать. Что вы о нем можете сказать?
– Прежде чем говорить о Герасимове, надо сказать о министре обороны. Министр обороны – гражданский человек. Ни одной минуты не служил в армии, бывший МЧСовец.
– Оленевод.
– Оленевод, да. Это же он утверждает решения, а планирует и воплощает в жизнь Генеральный штаб. Поэтому какие данные он получает... Вы понимаете, у военных есть система. Я кратко, с вашего позволения, расскажу про эту систему. Первое – замысел. Это цель боя, операции, сражения. После идет ближайшая задача: что надо делать в этой операции. После этого дальнейшая задача какая. После выполнения первого и второго – что делать дальше. Направление дальнейшего наступления. Следующий пункт: порядок управления. И всестороннее обеспечение, логистика. Любой директор, президент должен решать задачу по этой схеме. Какую задачу поставил министр обороны начальнику Генерального штаба, так тот и спланировал. Улавливаете, о чем я говорю?
– Да, конечно.
– Были доклады, что "нас там ждут". Медведчук убедил своего кума, что их ждут с пирогами, с цветами. Они так и пошли. Я не думаю, что Герасимов глупый. Он один из самых подготовленных генералов. Вопрос в том, что у него нет своего "я". Надо отстаивать свои решения. Ведь у военных в уставе написано: наказывать не за то, что принял неправильное решение, а за то, что не принял решение. Решение надо принимать. И когда он получал задачу и определял, кем, чем и как выполнять, он должен был сказать: "Эта задача не подходит. Давайте сделаем так". Тем паче что сейчас изменилась война. Сегодня гибридная война. Когда меня назначили начальником Национальной академии обороны, я сменил все программы. В 2005 году мы уже вели разговор о гибридных войнах, о космических войсках. Я просил, чтобы институт в Житомире – на его базе сделать космические войска, запустить по несколько спутников, которые будут связь обеспечивать. Для народного хозяйства работа была, потому что там потенциал был очень мощный. Когда я пришел к министру... Хотели расформировать, я поехал туда и приостановил. Таких людей, докторов наук в этой профессии – их на улице не найдешь… Он, видно, по характеру мягкий. Он не мог влиять на Шойгу – и тот диктовал эти бестолковые наказы, а тот воплощал их в жизнь.
– А Шойгу – баран?
– В военном деле – да.
– Сейчас назначили вместо Шойгу следующего гражданского министра обороны – экономиста Белоусова.
– У меня такое создается впечатление: не готовит ли себе этот Окурок, как его называли в Институте Андропова, смену? Потому что идет пертурбация. Он не защищает ни Шойгу, ни этих... Что такое первый зам, генерал армии с огромной звездой – и повязан в коррупции. Женщины понаполучали... Видели, сколько звезд на погонах? Это ужас!
– Но она красивая. За такую красоту можно дать звание.
– Да, вы правы. Где надо было сказать: "Нет, этого делать нельзя", он не сказал. В этом весь его прокол. Он получал задачу от "великого полководца Суворовской школы", как он себя считает, – Путина. Путин ставил ему задачу, этот ставил, а этот воплощал в жизнь. Ну ты же воплощай в жизнь так, как наука учила! Они же практически истоки гибридной войны передрали через китайцев у нас. Мы начинали это все. Мы изучали, как готовился Азербайджан с Арменией к войне. Они же этими дронами разбили танковую дивизию. Так делайте выводы! Они выводы не сделали.
– Виталий Григорьевич, я вас попрошу оценить состояние Вооруженных сил Украины. Что вы видите наметанным глазом?
– Сейчас?
– Да.
– Сегодня очень сложно воевать. Потому что мы зависимы от наших союзников. Они сегодня нам диктуют, куда стрелять, на какую дальность. Этого не может быть. По нам стреляют баллистическими ракетами, а мы не имеем права стрелять по базам баллистических ракет, по аэродромам, по группировкам, где сосредоточиваются, формируются, готовятся? Как это понять? Надо прекратить. Надо нам дать все, чтобы мы могли... В целом опыт у нас, набранный за 10 лет ведения боевых действий, хороший. Командиры подготовлены к современной войне. Это однозначно. Посмотрите на СБУ, на Малюка. Это прекрасный человек! Кстати, что-то вы у него никак не берете интервью...
С нами не вторая армия в мире воюет, а сброд
– Мы сделаем обязательно.
– Прекрасно. Он молодец. Посмотрите, что он вытворяет. Как только он выступает, я с великим удовольствием слушаю.
– Он и результаты дает!
– Дает. Они же во взаимодействии с Вооруженными силами, с Военно-морскими силами в первую очередь, трудятся. Мне он импонирует как один из подготовленных руководителей. Дай Бог ему здоровья! Пускай так и трудится. Так держать! Будете общаться – ему низкий поклон и привет передайте.
– Обязательно.
– Такая же картина у нас и в Главном управлении разведки, Национальной гвардии, которая воюет на уровне. Они все знают тактику, знают, что такое оперативное искусство, что такое стратегия, как они между собой связаны. Это по части командного состава. Личный состав – у нас тоже подготовка идет. У нас проблема с призовом. Я не знаю, зачем ее затеяли, зачем напугали. Нужно было потихонечку призывать, обучать и дальше действовать. Это работа Министерства обороны, а у нас гражданский министр приходит.
– Резников – хороший министр. Столько стырили при нем в армии, что кошмар вообще!
– Ну да. Это царь. [В России] при Шойгу разворовываются баснословные деньги… Я почему об этом говорю: не готовит ли [Путин] себе наместника из нынешнего министра обороны Белоусова? На Володина наезд сделал, на Матвиенко Валю, доблестную комсомолку бывшую.
– Вы говорили о наших западных партнерах, что нам не дают разрешения бить дальнобойными ракетами. Наверняка дадут. Нам много чего не позволяли, а потом позволили. Думаю, что скоро этот вопрос решится. Но мы видим в небе немножко, но все-таки F-16. Мы видим дальнобойные ракеты, мы видим танки, артиллерийские системы. Что еще нужно, на ваш взгляд, от западных партнеров?
– Самое главное – снять запрет. Потому что этим пользуется Российская Федерация. Если они знали бы, что будут наноситься удары, что нам не надо спрашивать, что нам делать... Чтобы мы успешно воевали... По личному составу мы подтянем, решим вопрос. Все понимают, что не вторая армия в мире воюет с нами, а сброд. "Вагнеровцев", уголовников этих, чеченцев понабирали. Египтяне, Африка – кого там только уже нет! Поэтому запрет надо снять. И больше о нем не вести разговоры. Подавать нам своевременно боеприпасы и вооружение.
– Меня интересует ваша оценка ситуации на нескольких направлениях. Я начну с Донецкой области. Там непросто сейчас.
– Донецкая, а рядом же и Луганская. Такое же состояние. Путин всеми силами старается вернуть в зону то, что они приняли Государственной Думой, "вернуть" территорию эту. Потому что сегодня обстановка в Российской Федерации не очень здоровая. Наконец-то начинают прозревать. Я раньше думал, что виноваты президенты, цари, виноваты диктаторы. Сегодня у меня мнение абсолютно обратное. Виноват народ любой страны, который избирает диктатора, держит его у власти и который позволяет творить то, что сегодня творит Путин. Народ виноват.
– Я точно так же думаю.
– Российский народ виноват в том, что они узурпатора, такого урода поставили у власти. Человека с комплексами... Нашелся великий собиратель земель русских… Я Россию за свою службу исколесил вдоль и поперек – картина, конечно, невзрачная. Это варвары самые настоящие!
– Виталий Григорьевич, то есть Донецкая и Луганская области – тяжеловато?
– Тяжеловато. Я думаю, что сейчас будут меры приняты обязательно. Самое страшное – это покровское направление. Уже до дороги, которую они хотят захватить, осталось до 5 км. Надо применять ракетные войска, артиллерию, надо применять авиацию в обязательном порядке. Потом, мне кажется, мы немножко прозевали с оборонительными сооружениями. Голенькое место. Мне так кажется. Я не знаю, не претендую на истину.
– Южное направление. Запорожская, Херсонская области – что там, на ваш взгляд?
– Левобережье нас беспокоит. Правобережье – нормально. Я думаю, нужно усиление группировки. Маловато артиллерии, ракет маловато. Авиации там вообще очень мало, нет практически.
– Поговорим о хорошем: о военной операции Украины в Курской области. Для вас это стало откровением?
– Я очень доволен, что это произошло. Что они сумели сохранить в тайне создание ударной группировки. Внезапность – это большое дело. Маскировка, подготовка к операции, планирование – Генеральный штаб этим занимался. Молодцы, надо отдать должное. Сегодня первый этап операции, будем считать, они выполнили. Сейчас надо будет продумать, как вести всестороннее обеспечение, управление. Надо создавать на нашей территории и направлять туда подвижные отряды, которые ставят минные заграждения. Надо создавать противотанковые резервы для ударов во фланг. Потому что Россия будет охваты делать, чтобы вытеснить нас на территорию Украины. Надо уметь работать с населением в обязательном порядке, должна быть идеологическая работа. Там же на "мові" разговаривают. Курская губерния была передана в 1919 году в состав России, чтобы европейская часть была хоть какая-то. Это же решение Владимира Ленина. Второй вопрос проведения боевых действий: разведка, прикрытие ПВО. Отсюда, с нашей земли прикрывать. Нам вообще на перспективу нужно создавать буферные зоны, чтобы можно было вести боевые действия. В течение 10 лет только на нашей территории идут боевые действия – мы сами разрушаем свою землю, разрушаем свою инфраструктуру, потому что там засел супостат. Они нас уничтожают, и мы. Вместе делаем одну и ту же, получается, работу. Буферная зона – это совсем другое. ФАБ-500, ФАБ-1000, ФАБ-1500 – вы можете представить эти болванки? Они же не будут кидать на Смоленск…
– Хотя они могут.
– Могут все что угодно, да. Поэтому буферная зона в обязательном порядке. Союзники должны проснуться наконец-то и давать оперативное обеспечение. Всякие ограничения надо снять. Есть группировка, которая будет вводиться на нашу территорию, – немедленно удар наносится. По аэродромам, по самолетам, по кораблям – по всему. По нефтепроводам.
– Виталий Григорьевич, вы бы пошли сейчас или чуть позже на Белгородскую и на Брянскую области?
– Все зависит сегодня от того, какая группировка в этом 40-километровом котле, какая глубина, что там есть и как идет обеспечение. Не зная этого, я не могу судить.
– Виталий Григорьевич, в свое время вы контролировали Крым. Вы хорошо знаете его, знаете, где расположены части, соединения, где базы, где инфраструктура военная. Мне приходится слышать от наших военных и нашей разведки: они говорят, что финальный аккорд – это вхождение войск в Крым. Перед этим тотальная бомбежка всей военной инфраструктуры. И наконец, как вишенка на торте – уничтожение Крымского моста. Что вы обо всем этом думаете?
– Я с вами полностью согласен. Крым надо отвоевывать и забирать однозначно! И время подходит. Потому что оттуда уже идет выселение. По моим данным, те, кого населили, потихонечку собирают чемоданы и уезжают. Первое, что нужно сделать, – обрубить обеспечение Крыма. Первое – мост, дороги, подступы с Азова. Второе. Нужно подавить системы ПВО. Третье. Флота практически там нет. Надо не щадить и не считаться ни с чем сегодня. Чтобы россияне ушли оттуда, надо, чтобы не было почвы для их существования. После этого подавления, после завоевания в воздухе – я имею в виду прикрытие ПВО – можно проводить наземную операцию. Высаживать десант.
– Виталий Григорьевич, два главнокомандующих у нас в течение большой войны: генерал Залужный и генерал Сырский. Что вы о них думаете?
– Залужного я знаю, а Сырского я близко не знаю. Где-то мы пересекались. Я когда был министром, он был командир батальона или полка. Залужный – подготовленный, современный генерал. Я акцентирую – современный. Это говорит о том, что ему понятны сегодня гибридные войны, на чем они основываются, как вести боевые действия, как наступать в гибридных войнах, как обороняться, как совершать рейды, охваты. Все это он понимает. Поэтому я считаю, что это подготовленный генерал. Мне непонятно, почему смена произошла. Это обновление? Но это уже прерогатива не моя. Поэтому я не могу давать оценку, потому что верховному [главнокомандующему] виднее.
Сегодняшний главком... Как будто бы ведет нормально, опытный. Немножко жесткий. Но в условиях войны мягким нельзя быть, добрым – нельзя. Поэтому, может быть, он и поступает жестко на каких-то этапах.
– Виталий Григорьевич, я благодарен вам за очень интересное интервью. И я напоследок хочу задать вам главный вопрос.
– Секунду. Я хочу пару слов сказать о Молдове. Я был командующим округом. 14-я армия, которая в Тирасполе стояла. И когда пошло отделение, я по приказу министра обороны согласовал… Он сказал: "На твое усмотрение. Принимай решения". Я начал вывозить все из 14-й армии. Тех, кто за Украину, – забирать сюда. И когда встал вопрос о передаче 14-й армии, я пригласил к себе министра обороны Молдовы генерала Крянгэ. Толковый дядька. Я его просил: "Господин министр, заберите 14-ю армию. Она же на вашей территории". Но или президент не принял решение, или что-то – они отдали ее Российской Федерации. И в эту армию назначили Лебедя командующим.
Когда началась война в Приднестровье, мне позвонил президент Кравчук: "Віталій Григорович, скажіть мені, будь ласка, що ми будемо робити з 14-ю армією?" Я говорю: "Товарищ верховный главнокомандующий, а что нам с ней делать?" Он переживал, чтобы мы не были втянуты в войну. Я говорю: "Месяц назад 14-я армия передана в состав ВС РФ". Я считаю, что это было первое и последнее мое умное решение.
– Я говорил руководителям Молдовы: "Попросите Украину оказать помощь и бахнуть эту 14-ю армию к чертовой матери, чтобы мы не держали свои войска у границ с Молдовой". Знаете, что они мне сказали? "Мы боимся, если мы это сделаем, Путин разбомбит Кишинев".
– Там остались несколько сот людей, техника, вооружение и боеприпасы. Все.
– Там склады большие.
– Склады не очень большие. И раскуроченные. Я вывез оттуда все, что нужно. Нам надо, кстати, работать непосредственно с Молдовой. У них приближаются выборы. Направление российское, как мадяры. Видите, что вытворяют? Чтобы не было этого. Хотя я уверен, что Румыния не даст.
– Виталий Григорьевич, напоследок я вам задам самый главный вопрос. Одни говорят: "Украина победит военным путем". Другие говорят: "Как можно победить Украине военным путем? Наверное, дипломатическим путем. С помощью других стран. Надо созывать конференции, надо переговоры вести с Россией". Я не профессионал, но верю, что мы можем сокрушить Россию военным путем. Ваша точка зрения?
– Чисто военным путем мы Россию не победим. Военно-дипломатическим путем – победим.
– Вы верите в победу?
– Безусловно! Я себе не представляю другой жизни. Но надо сегодня, чтобы нам помогли... Почему я говорю о создании буферной группы? Буферная группа – это переговоры. Хотите вы или нет, но народ начинает обращаться к узурпатору, которого избрал, который творит эти безобразия. У них уже движения начались. Заходить вглубь на огромную территорию – просто и логики, и сил не хватит. Нельзя недооценивать, но нельзя переоценивать. Военно-дипломатическим или дипломатически-военным – на первом месте даже дипломатия. А дипломатии помогать созданием буферной зоны, ведением активных действий, нанесением ударов по аэродромам, по крупным группировкам.
– Виталий Григорьевич, я хочу сказать вам спасибо. Честному офицеру, патриоту Украины, который столько сделал для укрепления нашей обороноспособности. Слава Украине!
– Героям слава! Спасибо вам большое. Главное – мир для нашего государства. Народ устал, страна устала от 10 лет бомбардировок и бед.
– Спасибо, Виталий Григорьевич. До свидания.
– До свидания. Спасибо вам большое.
