+1 Киев
Возле Красного корпуса университета, в самом центре Киева, звучат взрывы и выстрелы. По бульвару Шевченко мчатся машины с вооруженными силовиками, перепуганные горожане осторожно выглядывают из окон в надежде понять, что происходит...
Этот достаточно актуальный сценарий является частью киевской истории 95-летней давности. В те бурные послереволюционные годы, а речь идет о 1925-м, в Киеве заправляли бандитские группировки. Старые "царские" кадры были, как сейчас принято говорить, люстрированы. Новые органы правопорядка большевики создать еще не успели. Да и криминалитет в основном был представлен вчерашними революционерами-красноармейцами, не сумевшими реализоваться во властных кабинетах.
Одной из группировок, которая тогда наводила ужас на киевлян, была банда Ваньки Золотого.
Публикация про бандита Ваньку Золотого в газете "Пролетарская правда" за 11 августа 1925 года. Скан предоставлен Архивом украинской периодики libraria.ua
Этот "почтенный" рецидивист лично руководил нападениями на магазины и кассы Госбанка. И, как и каждый харизматичный голливудский вор, он имел некоторую поддержку среди населения, поскольку воровал у большевиков. А население в те времена было по меньшей мере недовольно политикой "красной власти".
Утро 15 апреля 1925 года выглядело самым обычным. Еще сонный бульвар Шевченко, Высший институт народного образования (сейчас Красный корпус Национального университета имени Тараса Шевенко), университетская клиника (сегодня – Киевская городская клиническая больница №18) и ботанический сад. Антураж подчеркивали каштаны, которые как раз начали расцветать.
Университетская клиника, к слову, уникальная больница. За свою более чем 150-летнюю историю она никогда не закрывалась и продолжала оказывать помощь местному населению. Даже в революционные годы и период нацистской оккупации. Но в то апрельское утро история имела собственный сценарий.
Бульвар Тараса Шевченко в 1920-е годы. Фото: Чингачкук / photo.i.ua
Недалеко от ботанического сада милиционеры остановили "подозрительных лиц" для проверки документов. Паспортов у этих двух мужчин не оказалось, зато у них имелись пистолеты. Завязалась перестрелка.
Подозрительными лицами оказались члены банды Ваньки Золотого, которые утром совершили нападение на очередную кассу. Вдохновленные утренним успехом, а не исключено, и алкоголем, бандиты не захотели сдаваться без боя.
Публикация о столкновении с бандитами в газете "Коммунист" за 17 апреля 1925 года. Скан предоставлен Архивом украинской периодики libraria.ua
После неудачной попытки спрятаться между деревьями ботанического сада рецидивисты приметили дом неподалеку, куда и побежали. Этим домом оказалась университетская больница.
Всегда занятые пациентами и студентами-медиками, врачи точно не ожидали подобных гостей, поэтому бандиты свободно зашли через центральный вход, поднялись на второй этаж, а затем забаррикадировались на чердаке. Именно так описал это событие доцент-терапевт в пояснительной записке ректору мединститута.
Дальше события развивались по действительно голливудскому сценарию. Согласно сообщению в газете "Коммунист", бандиты начали беспорядочную стрельбу с чердака, которую дополняли метанием бомб. Нескольких милиционеров и случайных свидетелей, а возможно, пациентов, ранили.
Бандиты захватили здание, а вместе с ним персонал и пациентов. Случайные заложники сопротивления не оказывали, зато спрятались в палатах и большой студенческой аудитории. Милиция не решалась на штурм, поскольку "террористы" оказались ловкими стрелками и имели при себе значительные запасы оружия.
В другой газете ("Пролетарская правда") описан несколько другой сценарий, в котором один из бандитов получил ранение и выдвинул требования к милиционерам: попросил предоставить ему медсестру, которая должна сделать перевязку.
Странно, что во время пребывания на чердаке хирургического отделения бандит требовал не помощи высококвалифицированного хирурга, а именно медсестру. Хотя, может, это и не так уж странно по тем временам...
Невольным свидетелем этого события стал академик Сергей Ефремов, который в своем "Дневнике" описал его так:
Иду к академии. На углу Тимофеевской знакомый стоит, смотрит на Крещатик, но с места не трогается.
– Что такое? – спрашиваю.
– Да, видимо, восстание началось. Стреляют. Видимо, на Печерске что-то творится.
Действительно – слышны выстрелы, один даже как будто какой-то взрыв.
– Зря, – говорю, – пойдем: к академии как-нибудь доберемся.
На улице суета, куча народа, который сразу бросается бежать в подъезды и подворотни. Прихожу к Академии – кругом давление.
– Что такое?
– Бандиты давеча пробежали, засели в клинике Яновского, в университетском дворе – и их не могут взять. Уже пять человек покалечили. Хотели кого-то ограбить, а когда набежала милиция, бросились бежать, отстреливаясь.
Пробыл я в академии до 17.00 часов – еще их не приняли. Время от времени раздаются выстрелы, взрывы. Говорят, что разбойники укрылись в клинике среди больных и поэтому в них стрелять нельзя, а они отстреливаются упорно.
Бандиты пробыли в больнице до позднего вечера. Схватили их, только когда у "террористов" закончились патроны и бомбы. При захвате одного бандита убили. Больница продолжила работать в обычном режиме.
Публикация о происшествии в газете "Пролетарская правда" за 17 апреля 1925 года. Скан предоставлен Архивом украинской периодики libraria.ua
На следующий день люди начали живо обсуждать вчерашние события, при этом по своей генетической привычке они отказались доверять официальной версии власти, опубликованной в газетах. На следующий день академик Ефремов написал:
Повсюду полно разговоров о вчерашнем событии.
Официальная версия, напечатанная в газетах, подает дело так, что только плечами пожмешь. "Осада" тянулась до 18.00: целых шесть часов. Два человека отбивались от целой армии. Наконец осажденные потребовали прокурора или рабочего, чтобы начать переговоры. Пошел... агент уголовного розыска и якобы убил того из бандитов, который уже лежал тяжело раненый.
Второй заявил: мой товарищ застрелился (?!) – я сдаюсь. Но вечером, когда его вели на допрос к прокурору, он ринулся было бежать, и его застрелили. Такова официальная версия, полная чушь и официальное выкручивание из какого-то невысказанного обвинения.
Неофициальная же подает дело проще и определенно к правде ближе. Якобы убитые бандиты принадлежали тоже к уголовному розыску, но не поделили что-то там со своими товарищами и решили их "ликвидировать". И так как они слишком много знали, их и постреляли, не допустив до прокуратуры: ведь мертвые не говорят и забирают общие тайны с собой в могилу.
Правда ли это – сказать, конечно, нельзя. Только эта версия лучше истолковывает детали этой странной истории вообще. В городе много рассказывают подробностей баталий и, странная вещь, часто с сочувствием к видимым преступникам: в этом проявляется характерное отношение к органам власти.
Им не верят, ими пренебрегают, над ними насмехаются, то есть платят им той же монетой, которую видят от власти. Подлая политика насилия сделала то, что всякий, даже худший, враг той политики уже вызывает к себе сочувствие. Большего банкротства данной политики и представить себе нельзя.
Как оказалось позже, эта народная версия была далека от истины. Но данный комментарий в "Дневнике" Сергея Ефремова прекрасно иллюстрирует отношение населения к власти и правоохранительным органам того времени.
