0 Киев
Заповедание в Киеве стало действенным механизмом борьбы общины с застройщиками. Но это не всегда о защите природы
– Как вы оцениваете законодательство в сфере природно-заповедного фонда? Насколько оно совершенно, с вашей точки зрения?
– В общем, не мое дело оценивать законодательство, мое дело – руководствоваться им в своей деятельности. Однако совершенно точно могу сказать, что в любой области отечественного законодательства, не только в природоохранной, можно найти пробелы. Это системная проблема на протяжении всех лет независимости Украины, и природоохранная сфера точно не исключение.
Главный закон, которым руководствуются при заповедании любых территорий, – закон "О природно-заповедном фонде", принятый, кажется, в 1992 году. За весь период действия этого документа в него вносили ряд изменений, последние произошли совсем недавно. И это закон достаточно неплохой, вопрос в том, что он не всегда выполняется.
А это значит, что законодательство нужно совершенствовать.
Возьмем Соглашение об ассоциации между Украиной и Европейским союзом, которое Украина подписала еще в 2015 году. Там четко, достаточно подробно выписаны директивы, касающиеся защиты окружающей среды. На мой взгляд, лучший путь сейчас – адаптация украинского законодательства к европейскому. Более того, в парламенте есть предложения по изменениям к законам, в том числе и к закону о природоохранном фонде, чтобы мы двигались к европейским стандартам.
– Есть ли примеры, когда вы не могли должным образом воспользоваться действующим законодательством, в первую очередь законом о природно-заповедном фонде?
– Вопрос в том, что определенные новеллы закона о ПЗФ выписаны недостаточно четко. К примеру, норма о создании объектов природно-заповедного фонда. Закон требует, чтобы ходатайство о создании объекта ПЗФ содержало характеристику природоохранной, научной, эстетической и других ценностей. А кто может дать такую характеристику? Граждане? Общественные организации? Ученые? Четкого ответа нет.
Что происходит после того, как создан объект ПЗФ? Должны быть оформлены охранные обязательства, где четко изложены эти же обязательства землепользователя по уходу, содержанию, сохранению территории. Если объект нуждается в уборке, научных исследованиях, установлении охраны, то все это требует и финансов. В столице же довольно часто случается так, что объект существует как ПЗФ только на бумаге. Объект природно-заповедного фонда – это островок сохранения природы, так говорит закон и здравый смысл.
Однако превращение огромных территорий в Киеве приносит больше вреда, чем пользы. И часто не приводит к сохранению собственно природы. По моему убеждению, заповедание в Киеве стало действенным механизмом борьбы общины с застройщиками. Но это не всегда о защите природы.
В столице четверть территорий являются объектами ПЗФ. Но разве это решило вопрос чистоты воздуха и доступности зеленых зон для жителей?
Есть еще одна проблема. Каждый раз, когда я вижу проект решения о заповедании, будь то 20, или 50, или вообще 100 га, у меня возникает вопрос: а понимают ли люди, какие это объемы земли в пределах столицы? Мне приходилось выходить к пикетам общины против застройщиков. Спрашиваю: чего действительно хотят люди? Ответы практически одинаковы: хотим, чтобы был парк, лавочки, чтобы можно комфортно отдохнуть. Или даже шашлыки пожарить на природе. Рыбу половить в озере.
Так вот, у граждан часто существует ложное впечатление, что все это в заповедниках можно. Поскольку на самом деле статусы большинства объектов ПЗФ не предусматривают ведение хозяйственной деятельности.
Возникает другой вопрос: а куда должен расширяться Киев? И главное – в каком направлении? Где должны быть дороги, детские сады, больницы и, наконец, жилые дома? Отсутствие актуального генерального плана, детальных планов территорий приводит к тому, что по показателям заповедания мы скоро опередим весь мир, но город не приобретает признаков устойчивого развития и современной урбанистики.
– То есть у столичных жителей небольшой выбор – либо коммерческая застройка, либо объекты ПЗФ, где нельзя гулять и отдыхать?
– Ну почему, у нас есть большой природный парк "Голосеевский", который носит статус национального. Есть огромное количество ландшафтных заказников. У нас есть большие парки, наверное, с сотнями гектаров. И мне кажется, что первый вопрос, на который должен ответить себе город, – сколько заповедных территорий нам нужно, какие они должны быть, с каким статусом? Поскольку статус ПЗФ может быть разным, он допускает то или иное использование или неиспользование этих территорий.
На последнем заседании нашей комиссии мы создали рабочую группу по заповеданию такого объекта, как "Лес орхидей", расположенного в районе станции метро "Выдубичи". Там идет речь, если я не ошибаюсь, о 40 га, которые община и общественные организации предлагают заповедать. Мы услышали от Института генплана, что на территории этого потенциального заповедника находятся автомагистрали, тепломагистрали. Между прочим, наши военные сегодня нуждаются в части этой территории для своих неотложных нужд.
Соответственно, если эта территория приобретет статус заповедника, то объясните, каким образом обслуживать теплотрассы, автодороги, которые уже проложены? Это станет либо совсем невозможным, либо очень сложным процессом. Следовательно, рабочая группа должна выяснить, какие участки земли нужно убрать, чтобы не страдал город.
И на самом деле я хочу акцентировать внимание на том, что очень часто, когда мы создаем объекты ПЗФ, речь идет не о защите природы (а, в принципе, это главная идея в создании объекта природно-заповедного фонда) или каких-то уникальных эстетических объектов. Часто-густо речь идет об использовании существующих законов для того, чтобы решить совершенно другие вопросы, которые должен решать генеральный план города, детальный план территорий или другие градостроительные условия.
Заповедник есть, а кто за него отвечает – большой вопрос
– По поводу "Леса орхидей". Каким образом будет происходить упорядочение такого массива территории? Это нуждается и в финансировании?
– И в значительном. Но главная проблема не только в финансировании. После того как Киевский городской совет объявляет о создании заповедника, обычно охранные договоры на этих территориях не заключаются. Если сказать проще: заповедник есть, а кто за него отвечает – большой вопрос.
Возвращаясь к недостаткам закона о ПЗФ. Документ регламентирует постоянные обследования территории, даже элементарную уборку мусора. Там должны проводиться научно-исследовательские мероприятия, как положено в заповеднике. А у нас все наоборот. Кроме природного статуса, территория не несет никакой заповедной нагрузки. Скажу больше: муниципальные службы даже не убирают там мусор или поваленные деревья.
Мне кажется, что после того, как объект ПЗФ создан (это, кстати, обязательства департамента охраны окружающей среды, любого местного совета), должны быть наложены охранные обязательства на землепользователя, в частности и на общественные организации, которые берут его на баланс. И эти общественные организации должны подтвердить, владеют ли они средствами на содержание, охрану, исследование этих территорий? Это принципиальная позиция: кто-то реально должен отвечать за содержание режимности объекта ПЗФ. В столице это происходит не всегда.
Понимаю, что многих интересует вопрос: защищены ли такие территории от застройки? Не всегда. Могу наверняка сказать, что были прецеденты, когда, например, какой-то земельный участок был предоставлен под застройку, позже заповедовался без согласия землепользователя. Объявлялось, что там будет парк. А дальше события развивались в традиционном жанре: застройщик обжаловал решение, и суд принимал это решение не в пользу общины, а застройщика, потому что тот имел законное право эти территории застраивать. Поэтому мне этот путь диалога общества с застройщиком не кажется актуальным.
– Кто может выступить инициатором заповедания территории и заявить, что на ней есть, например, редкие растения? Есть ли в стране специалисты, которые проверяли бы обоснованность выделения земель под заповедники?
– Закон о ПЗФ говорит, что инициатором создания объекта ПЗФ может выступать орган местной власти, а с ходатайством может обратиться гражданин Украины или группа граждан, общественная организация, научный центр. Здесь нет никакого прямого запрета, и в Киеве есть много, и довольно известных, общественных организаций, которые пользуются этим правом и выступают с ходатайством перед депутатами местных советов о заповедании территорий.
А вот с обоснованием сложнее. Лично у меня есть вопросы по научному выводу. Бывает, что на территории в 100 га был обнаружен редкий пролесок или сон-трава, или еще какое-то растение из Красной книги. И это становится основанием, чтобы ходатайствовать о предоставлении территории статуса ПЗФ.
Нам в Киеве чрезвычайно важно иметь то, что называется легкими города
Наша комиссия или отдельно депутат местного совета не имеют компетенции на проверку, действительно ли объект претендует на предоставление статуса природно-охранной зоны. И в законе нет четкого ответа, какая организация или учреждение имеют полномочия на такую проверку.
То есть понятие обоснования заповедания не означает, что это, например, делает какой-то государственный или исследовательский институт или Академия наук. И распространяется практика, что активисты или общественные организации, которые занимаются окружающей средой, информируют общину о наличии краснокнижных растений на каких-либо территориях. Проверить это крайне трудно.
А закон не регламентирует, кто должен давать такой вывод. Есть прецеденты, когда объектам для заповедания давали выводы специалисты Академии наук или Института ботаники. А есть выводы, предложенные общественными организациями, которые тоже могут называться институтом. Закон ничего не запрещает.
– Что нужно изменить, по вашему мнению, чтобы привести в порядок систему хотя бы с определением природно-заповедного фонда? И чтобы не возникало разногласий, действительно ли стоит объекты относить к природно-заповедному фонду?
– В Украине есть объекты природно-заповедного фонда, которые носят разный статус: от биосферного заповедника, национального парка до заказника местного значения или памятника природы. Там может быть одно уникальное дерево или один цветок. Поэтому я не понимаю, что здесь не так и нужно ли что-то менять.
Но я точно знаю, что законодательство нуждается в современных изменениях с учетом реалий. Есть прекрасные европейские практики, которые дают понимание, к чему нужно стремиться в области защиты окружающей среды. В контексте климатических изменений, мировой борьбы за уменьшение выбросов нам в Киеве чрезвычайно важно иметь то, что называется легкими города. То есть иметь большие парки, большие скверы, даже большие заповедники – это очень важно. Я абсолютно за то, чтобы заповедники были в городе. Меня больше интересует, чтобы они были не только на бумаге. А чтобы имели реальный статус и защиту, которые им гарантирует закон.
