+14 Киев
"У меня – теперь уже приходится произносить слово "была" – была потрясающая семья. Мы были очень близки с родителями: моя дочь – с бабушкой и дедушкой, я – с родителями", – поделилась Гин.
По словам журналистки, когда российские истребители в начале марта начали наносить удары по Харькову, она решилась уехать, чтобы эвакуировать дочь. Но родители Гин остались.
"Как и многие-многие старики, мои тоже категорически отказались ехать. Нет – и все. Ну не смогла я уговорить. Я все применила, но не смогла. И так я провела три месяца в Днепре. Это моя эвакуация. Маме – 80, папе – 80. При этом папа у меня без ноги, на инвалидном кресле. Это [уезжать из Харькова] было, конечно, очень тяжело", – вспоминает Гин.
Журналистка пояснила, что выбрала Днепр (200 км от Харькова), потому что ей надо было близко к родителям.
"Я остановилась в Днепре на шпагате: я не могу ехать к ребенку, не могу отъехать далеко от родителей. И я зависла в Днепре в мыслях, что вывезу родителей хотя бы сюда. У меня март и апрель прошли в бесконечных разговорах по телефону с родителями. Но очередная ракета во дворе родителей... Был мощнейший взрыв. Им стекла вышибло. И у мамы случился инсульт", – рассказала она.
Назад из Днепра, вспоминает Гин, она вернулась за два часа вместе со своими животными.
"Я ехала одна. В Харьков больше, видимо, никому не надо было. Я всю дорогу ехала одна – не встретила ни одну машину. Я спасала маму почти два месяца, хотя мне все врачи говорили: "Без вариантов". Но я упиралась… К сожалению, мои попытки спасти ее не увенчались успехом. Мамы не стало 22 августа. Это было очень тяжело", – поделилась журналистка.
Гин рассказала, что мама умерла у нее на руках.
"Это было так, как нужно, по-человечески. Я знаю десятки примеров, когда близкого не было рядом, и он потом всю жизнь себя корил, что не успел попрощаться или, может быть, не все сделал. Этого чувства вины во мне не осталось. Она ушла у меня на руках, и я этому очень рада. Мы попрощались, обнялись", – поделилась она.
Гин рассказала, что 23 августа, в день Харькова, и 24-го, в День независимости, город был перекрыт, и она не могла попасть к отцу (он был в соседнем корпусе с тем, где ушла из жизни ее мама, в кардиологии) – не пускали, а у того схватило сердце.
"Я не говорила отцу несколько дней. Это тоже было очень тяжелым решением. Понятно, что я должна была ему сказать. Я не могла найти слов. Я приходила к нему в больницу. Мне кажется, он что-то чувствовал в момент, когда ее не стало", – говорит журналистка.
О смерти жены отец Гин узнал в день похорон.
"В конце концов он потребовал в день, когда мы маму собирались хоронить... В этот день папа мне утром чуть ли не до истерики: "Забери меня домой". Я говорю: "Папа, тебе надо подлечиться. Еще чуть-чуть. У тебя проблемы с сердцем". – "Я хочу домой". И я, знаешь, уже не выдержала – у меня слезы градом, и я говорю: "Пап, я не могу тебя сегодня забрать. Мы сегодня маму хороним". Вот так я ему сообщила. И с этого момента папа стал уходить", – вспоминает Гин.
Она добавила, что ее родители прожили 65 лет вместе, ни разу не расставаясь.
"Ни разу. В отпуск вместе. Они не расставались ни на одну минуту, мне кажется. И это была такая любовь сумасшедшая, кинематографическая. Мне кажется, у нас, современных молодых людей, я такого не встречала", – сказала журналистка.
"Папа ушел через 44 дня. Без диагноза, без смертельных болезней, с подлеченным сердцем, с нормальным давлением. Он просто не захотел без нее жить. Я думала, так не бывает… Человек должен умирать от каких-то болезней, по какой-то причине. А папа просто ушел. Причем он был в хорошем настроении: "Анька пришла! Привет. Что там мама делает?" Я говорю: "Пап, мамы нет". – "Мама есть". Он не поверил в это, он ушел за ней", – рассказала Гин.
По ее словам, папа "просто ушел. Заснул – и не проснулся".
"Я считаю, что война отняла у меня родителей. Мне кажется, статистика смертей – не от осколков, не от взрывов, не прямых жертв этих обстрелов, а наших стариков, которые ушли от инфарктов, инсультов, – будет чудовищной", – полагает Гин.
Гин: Из подвала выходит мой ребенок, за пять дней похудевший на 10 кг, – в этот момент я понимаю: "Я буду ее вывозить". Читайте полную версию интервью
