Комаровский: Владимир Александрович, я вас люблю. Но они никогда не будут дякувати вам – вы всегда для них будете клоуном G

– Дорогие друзья, добрый вечер. Мы с доктором Комаровским сейчас будем беседовать. Я не думал, что мы так быстро вернемся к разговору с ним, но события, которые происходят в последнее время, когда возвращаются из Уханя наши люди, украинцы, которых нигде не хотят принимать, наводят на грустные мысли. Поэтому сели, немножко выпили водки, чтобы поднять себе настроение. А поднять настроение не удается. Оно все равно плохое. Что происходит?

– На самом деле рационального ответа на этот вопрос не существует. Или к тому, что происходит, мы, по-видимому, идем уже много-много лет. Тут есть разные объяснения, но в любом случае просто надо, чтобы сейчас каждый из нас представил себя на месте человека, который сидит в этом автобусе, который наконец-то из далекого Китая с его эпидемией вернулся в родную страну, на родную землю.

– Не ждали...

– Я вам честно скажу: я предвидел нечто подобное, потому что у меня была переписка с нашими людьми, которые спрашивали: "У меня ребенок учится в Китае. Возвращаться, не возвращаться?" Вот я понимал, что, ну, ничего хорошего не будет с теми, кто вернется, да? Я давал советы не возвращаться, потому что реально надо подождать еще примерно три-четыре недели. Ситуация, с моей точки зрения (возможно, я ошибаюсь), должна стабилизироваться. Но тем не менее такое представить себе трудно было, очень сложно.

– Еще раз смоделируем. Люди возвращаются из Китая. Есть у них коронавирус или нет, мы не знаем. Скорее всего, нет.

– Скорее всего, нет, но это неважно.

– А даже если есть, какая разница?

– Это неважно. Да.

– Они едут домой, да?

– Да.

– Львовская область не хочет принимать…

– Можно подумать, кто-то хочет.

– Харьков не хочет принимать. Полтавская область не хочет.

– Не хочет никто.

– Никто.

– Это же однозначно: не хочет никто. Вот тут как раз я не вижу никакой необходимости делить страну на запад, восток, юг. Не хотят примерно одинаково, потому что отношение примерно везде одинаковое. Вот тут мы однозначно едины – в оценке опасности, чего надо бояться, чего не надо, в понимании ситуации. Понимают люди ситуацию? Не понимают, Дима, реально не понимают! А теперь вопрос: кто виноват в том, что люди не понимают ситуацию? Должна быть какая-то информполитика? У нас есть великий министр культуры, да? Мы вообще как-то людям должны объяснять то, что происходит? Ну, я не знаю... Я не вижу, чтобы государство адекватно пыталось объяснять. Я объясняю как могу, снимаю каждые три-четыре дня программы, выкладываю. Смотрите, кому надо. Но тем не менее люди реально напуганы, с людьми надо работать. Но, как правило, нам не до людей.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

– Что должно государство делать в такой ситуации? Вот людей эвакуируют, наших людей. Есть проблемы у них или нет, но их эвакуируют – они прилетают домой. Что должно делать государство?

– Государство должно показать уважаемых, авторитетных людей, врачей, политиков, которые пользуются доверием, на всех каналах и объяснить ситуацию – что реально происходит. Что такое коронавирус, как им заражаются и так далее и так далее. Вот это надо людям объяснить. Что вирус этот не летает по воздуху, что, если вот в этом ограниченном пространстве, которое называется "санаторий", находятся люди, и пусть они даже все больны, вирус не выскакивает оттуда. Понимаете, не летит в сторону города! Любой респираторный вирус, такой как коронавирус или даже грипп, передается от больного к здоровому. От больного, который плюется, кашляет, распространяет вирус. Правильно? Так надо поэтому разбить окно в автобусе, чтобы вирусу легче было выйти? Или как?

– Ужас, да?

– Ну, не знаю. Я вам честно скажу, что это совсем не ужас, с моей точки зрения. Ужас состоит в том, что мы в очередной раз показали всем, что у нас очень хреново, мягко говоря, работают базовые государственные институты. Я бы хотел, чтобы из этой ситуации люди, которым положено, сделали выводы правильные. Например, я бы очень хотел, чтобы когда политики на уровне популизма принимают какие-то решения, то они, мерзавцы, за эти решения несли бы ответственность. Давайте просто попытаемся хоть один раз выяснить, кто разогнал в стране всю систему безопасности, санитарно-эпидемиологическую службу.

– А разогнали?

– Конечно! Эпидемиологов мединституты не выпускают уже: такая специальность никому не нужна. Вы знаете о том, что ведь раньше у нас был лечебный, педиатрический и санитарно-гигиенический факультеты? Потому что всегда считалось, что санитария и гигиена – это база безопасности государства. Мы выпускали целые факультеты, которые готовили эпидемиологов, инфекционистов, гигиенистов и так далее. А где это? "Это же совок, это страшный совок. Это пережиток системы Семашко..." То есть понимаете, какая ситуация? У нас гаишники прячутся в кустах и штрафуют, поэтому что нам надо сделать? Разогнать ГАИ! Понятно, да? У нас какой-то санитарный врач пришел и оштрафовал какое-то кафе или не оштрафовал, положив себе взятку, – что надо сделать? Разогнать санэпидслужбу!

– А я знаю, кто разогнал санэпидслужбу.

– Кто?

– Путин.

– А у нас Путин во всем вообще виноват (саркастически). Ну конечно.

– Это он.

– Зря ты так, Дима, сейчас. Вот зря. Зря.

– Не прошла шутка?

– Нет, не прошла. И она не пройдет, потому что ее обязательно превратят… Потому что многие это покажут и скажут: "Вот до чего они дошли уже. Понимаешь, уже Путин и в этом виноват". Ему, может, хватит в чем быть виноватым.

– Это я троллю.

– Да, ты троллишь, но дело в том, что мы сами… Мы, кстати, об этом в прошлый раз говорили: больше, чем мы сами себя, никто…

– ...Конечно!

– Это совершенно однозначно. Поэтому я хочу знать, кто додумался, при молчаливом согласии всей страны, разогнать педиатров. Ну кто решил, что если в городе, в мегаполисе, стоит детская поликлиника, то ее надо разогнать и сделать семейных врачей? Кто? Я хочу фамилию, скажите, пожалуйста, кто этот человек? И вот пусть этот человек сейчас посмотрит всем в глаза и объяснит, как может страна жить, где нищенские инфекционные больницы, где санитарно-эпидемиологическая служба отсутствует, где сывороток нет, где кризис вакцинации и так далее. Люди же у нас не боятся ничего – ни кори, ни столбняка, ни дифтерии, ничего не боятся, потому что справки о прививках как покупали, так и покупают. Понимаете, да? Все. Но коронавируса они боятся!

– Я просто представляю себя сейчас на месте людей, которые летели из Китая. Вот они летели, они кружили над Харьковом, да?..

– Это страшно. Это просто страшно.

– Харьков не принимал. Потом они вернулись в Киев.

– Да. Они из Киева полетели в Харьков. Таки Харьков принял, и из Харькова поехали в Полтавскую область.

– Понятно.

– Харьков не принимал, потому что был туман.

– И им побили еще стекла в автобусе?

– Вопрос на самом деле тут следующий, с моей точки зрения. А на хрена вы орали на всю страну, что мы такие благородные, вот вывозим людей?.. Зачем? Вы хотели попиариться? Вот вы все? Что мы такие… Вы не представляли, что это… Вот просто пытаюсь представить, что бы делал я, например.

– Что бы делали вы?

– Надо наших ребят вывозить? Надо.

– Тихо бы вывезли?

– Компания SkyUp пошла навстречу. Низкий вам, ребята, поклон. Что бы я сделал? Вот я представил себе: я президент. Упаси боже, конечно! Ну позвоню я в Харьков: "Геннадий Адольфович, привет, у меня к тебе просьба. Там у тебя Чугуев рядом, там есть военный аэродром. Он принимает стратегические бомбардировщики. Можно, у тебя сядет самолет? Поговори там с ребятами, военными. У вас в Харьковской области есть санаторий нормальный, который сейчас не работает? Зима же, никого нет". "Да есть, полно". "Можно на военном аэродроме сядет самолет, отвезем людей, они у тебя две недели поживут..." Но нам этого мало! Нам же надо, чтобы нас все увидели, дать брифинг, вот мы такие крутые, вот мы по всем походили, вот у нас есть специалисты, вот мы их туда отправили! А люди вас не понимают! Вы не понимаете, что когда государство столько уже гадостей наделало людям, то, когда государственные служащие становятся инициаторами чего-либо, это уже вызывает протест?

– Вы знаете, что меня волнует? Помните, в 80-е годы Жванецкий писал про наш народ: в драке не выручат – в войне победят.

– Угу, да.

– Что же у нас за люди такие? Если украинцы, которые попали в беду, приезжают домой, и везде пикеты – никто не хочет принимать.

– А это та правда, которой надо посмотреть в глаза. Мы в течение многих лет понятие морали уничтожали. Мы показывали на всю страну людей, это были первые лица, которые достигли успеха... Благодаря чему? Мордобою, вранью и воровству.

– И воровству совместному.

– И мы их показывали. Мы детям показывали: "Смотрите, ребята: вы хотите добиться чего-то в жизни? Надо уметь договариваться и не попадаться". Вот как люди становятся знаменитыми! Разве у нас было много писателей, художников независимых, которые не писали, не пели персонально для принца, понимаете, главного, а пели для людей, и их за это поддерживали, а? У нас кто становился, там, заслуженным врачом? Тот, кто лечил лично мэра, например. И только так это бывало все. И то есть эта вся мораль… она кончилась давным-давно. Причем что ни тронь: искусство, спорт, медицина – все так. Все. Люди, которые берут у государства деньги и создают на государственные деньги предметы искусства, ну, там, фильмы или что-нибудь подобное, которые никто не смотрит и которые никому не нужны… То есть люди, которые на наши налоги что-то создают, эти люди критикуют тех, кто копейки у государства не взял и существует сам по себе. Понимаете? Ну вот как так? Все это настолько остро коснулось лично меня…

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

Понятно, что людям надо объяснять, да? Но я, собственно говоря, всю свою жизнь только тем и занимаюсь, Считаю, что я прекрасный переводчик с медицинского языка на человеческий. Чуть ли не самые сложные медицинские проблемы я могу объяснить людям понятным языком, и люди практически верят в то, что я говорю, не потому, что мне дали деньги. Но когда я снимаю программу "Школа доктора Комаровского", то ее покупают 14 стран мира, кроме Украины. А Украина показывает что? Как менять женщин, давай женами поменяемся. Это же классная тема, да? Показывает "Битву экстрасенсов". То есть, понимаешь, врачи не нужны. Ликбез не нужен. Нужно – что? Вот это! А государственные интересы где здесь? Где? Их нет. То есть получается, образовывать людей, учить, отвечать на базовые вопросы, что такое хорошо, что такое плохо, – нет, но зато показывать врачей-мерзавцев, которые поубивали кучу людей, врачей-взяточников, вот это все – да? А это же мы показываем. Мы же общество уже натравили на медработников, да? И главное – следующее: что люди, которые не хотят с этим мириться, делают? Массово покидают страну. Мы видим то, о чем мы с тобой в прошлый раз говорили на эту тему: государство не выполняет свои функции. Мы показали, что, оказывается, если мы с чем-то не согласны, то надо – что? – выйти на улицу и устроить мордобой. А государство будет соглашаться. Или как? Государство для чего необходимо? Государство приняло решение: мы выручаем наших людей, это наши, черт побери, люди, они попали в беду, нам надо им помочь. Но другие люди не согласны с таким алгоритмом действий. Я абсолютно согласен с тем, что запугать людей коронавирусом очень постарались все.

– Необоснованно, правда?

– Понимаешь, какая ситуация? Запугивать коронавирусом надо было мэров. Чиновников, которые реально могут очень много сделать, чтобы подготовиться. Они могут накопить ресурсы, обеспечить врачей, сделать нормальные ремонты.

– Да маски хотя бы элементарно.

– Когда я начал говорить по поводу масок качественных, респираторов, костюмов медико-биологической защиты в январе, в конце января, мне тут же сообщили о том, что в Украине у всех предприятий, которые это выпускали, пустые склады. Они уже все продали. Куда? Угадай. В Китай!

– А в Китае своих нет?

– В Китае не хватает. Китай как только это прочувствовал, стали закупать за любые деньги. Наши подсуетились и быстренько продали. У нас же здесь никто не суетится. Пойди сейчас и купи костюм медико-биологической защиты. Пойди и купи респиратор с нормальным уровнем защиты. Маску можно еще купить, где-нибудь найти. А нормальный респиратор?

Вот коронавирус попал в стационар. Все слышали о том, от чего люди умирают. Люди умирают от воспаления легких. А теперь смотри: воспаление легких – пациента надо подключить к аппарату искусственной вентиляции легких. Для этого надо пациента заинтубировать. Что это значит? Специальную штуку, трубку воткнуть в горло, чтобы потом к ней подключить аппарат. А теперь смотри: что будет на лице у доктора, который будет делать интубацию? Что будет на лице у доктора, который будет делать бронхоскопию? Когда ему в лицо, в глаза летят слюни, мокрота больного с коронавирусной пневмонией, что у него будет на лице в это время? Маска? Маска не защищает. Респиратор специального уровня защиты, FFP3 называется, он нужен для врачей. А теперь покажите мне, кто-нибудь из мэров, у ваших врачей это есть? Но самое же ужасное не в том, что этого нет, а в том, что мы рассказываем, что мы готовы, и в том, что врачи молчат. Молчат. Потому что как только в какой-то больнице врач откроет рот (хлопает)... Как только главный врач откроет рот – облздрав (хлопает). Как только облздрав откроет рот – МОЗ (хлопает). Как только министр откроет рот – пойдет на хрен. Потому что министр что делает? Говорит: "Есть" – и выполнять! И вот эта цепочка, когда каждый человек на каждом месте превращен в молчаливое, запуганное быдло... А в медицине, извини, пожалуйста... Это когда инженер на этом заводе не нужен, он пойдет на другой. Врач ничего не умеет, как правило, кроме того, что он делает. Он ничто без своей больницы, без этого оборудования.

– Да.

– Он рот открыл – его выгнали на хрен. Все.

– Круговая порука.

– Это не круговая порука. Это круговой страх, круговой дебилизм, круговое непонимание людей, что медицина – это… Без этого и страны нет. Давайте мы все не неотложное таки реально сделаем платным. Но каждый человек должен знать, что когда тебе плохо, авария, операция, роды, то мгновенно бесплатно все и всем всегда. Но если у нас в стране нет денег на неотложную помощь – извините, пожалуйста, значит, нет страны. Ну или страна есть – государства нет.

– Коронавирус пошел хоть на спад или нет?

– Да.

– Пошел?

– Да. Я объясняю.

– Есть у нас и хорошие новости?

– Да, есть, конечно. Кстати, хочу сказать, что я регулярно делаю обзоры по коронавирусу. Мне позвонили ребята со "112 канала", спросили: "Можно, мы будем показывать эти обзоры?" – "Можно". А остальные не звонят. Знаешь почему? У них другие взгляды на то, что такое хорошо, что такое плохо. Им Комаровского показать – это же "ты что?!", понятно? У них свои представления о том, как надо родину любить, поэтому они не могут показать Комаровского, а мы с ними не совпадаем в том, как надо родину любить. Поэтому лучше мы не будем никого информировать...

Так вот еще раз, чтобы люди все понимали: есть очаг инфекции – провинция Хубэй, где максимальное количество случаев заражения. Что бы ни происходило внутри провинции Хубэй, максимально всех сегодня интересует распространение из очага, то есть количество случаев за пределами провинции Хубэй. Это пока понятно?

– Конечно.

– Так вот: количество случаев за пределами провинции Хубэй снижается 16-й день подряд. Можно это людям объяснить? Можно.

Вот тебе пример еще один. Лайнер этот круизный Diamond Princess. 3700 человек – 600 заболело. Заметь, о чем это говорит каждому, кто пытается анализировать. Взяли 3700 человек, заперли в замкнутом пространстве, система вентиляции в лайнере…

– ...Угу, переносит...

– …Это реально способ заразить. В самолетах ситуация совершенно другая. Я об этом рассказывал. В самолетах специальные фильтры 99,9% частиц забирают. Воздух в салоне самолета – по крайней мере в Boeing и в Airbus – обновляется полностью каждые две минуты.

– Интересно.

– То есть за час все, что в салоне, проходит через фильтры 30 раз.

– А на лайнерах круизных?

– А на лайнерах такого нет. Они же вроде как в море, у них же вроде как, понимаешь, свежий воздух. И там им этого не надо, там другая система.

Поэтому ничего страшного в том, что прилетел сейчас самолет этот. Летит самолет – казалось бы, замкнутое пространство, в этом самолете находится человек, с которым вы вроде как дышите одним воздухом. То есть по логике вы все должны заболеть. А ни фига подобного! Не происходит этого. Не заболевают все в самолетах, понимаешь, когда был один носитель вируса или больной.

А на лайнере вот такая проблема. И при этом смотри дальше: из 600 заболевших умерло двое."Во-о-от, двое умерло!" А вы знаете, кто умер? Одному было 84 года, а второму – 87.

– Пожилые с пониженным иммунитетом.

– Просто пожилые люди с кучей своих болезней. Просто нам всем, когда мы слышим слово "лайнер", представляется ночь любви, море, то-се, пятое-десятое. Лайнер – это во всем мире прекрасное место, где люди старость проводят. Это у нас страна, которая такая социальная, у нас такая ответственность, где, как я уже говорил, каждая выжившая бабушка приближает крах Пенсионного фонда. А во всем мире старики – это главные пассажиры лайнеров. Поэтому такая свистопляска вокруг этих кораблей.

– Все как у нас.

– Да, почти. Просто когда наши люди слушают про этот несчастный лайнер, что два человека умерло… 80% тех, кто погиб от коронавируса, – это пожилые люди. А теперь, друзья мои, пойдите, пожалуйста, по инфекционным больницам и оцените возраст медсестер, санитарок и врачей. И я вам скажу, что человека старше 50 лет подпускать к таким больным не надо, если больные будут.

– Риск?

– Молодежь? Извините, пожалуйста, оно им надо за эти деньги? Молодежь за эти деньги лучше будет где-то в другой стране... Об этом надо думать? Надо.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

Меня зацепил рассказ, как в России на прошлой неделе парень вернулся из Китая, у него сопли побежали и он пошел в свою поликлинику с рассказом: "Ребята, я приехал из Китая, у меня сопли". Они там забаррикадировались, выгнали его, сказали: "Иди на хрен".

– А в метро вы видели случай, когда парень разыграл?

– Да. Но наши все пишут: "Да это же, блин, Россия, это скрепы, это вот они все… А мы же другие, мы же благородные". Понимаешь, а, Гордон?

– И своих не принимаем, да?

– Поэтому давайте кончать строить из себя высокоморальных, уникальных, с какими-то особыми представлениями о том, что такое хорошо, со своими специфическими взглядами на любовь к родине. Любовь к родине начинается с очень простых вещей – с заботы о собственных детях, с умения не воровать и не красть, с возможности выполнять обещания.

– С чего…

– …Начинается родина. Да-да-да, Димочка. С хороших и верных товарищей. Вот с чего.

– Живущих в соседнем дворе.

– Да. И вот именно про это там. Про хороших и верных. Верных!

– А может, она начинается…

– С той песни? Да. И вы можете мне сколько угодно, друзья мои, рассказывать, но когда мне маленькому моя мама пела песню на русском языке, когда я своей любимой женщине признавался в любви на этом языке, то вы не заставите меня проклинать этот язык. Я буду на нем разговаривать. Уж извините.

– Да вы ватник, доктор.

– Да, я знаю. Мне об этом говорят все. Вот так вот, мой дорогой… Владимир Александрович, родненький, ну послушайте. Нельзя ориентироваться на толпу. Толпа не является носителем истины. Базовые представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, не имеют ни национальности, ни языковой принадлежности. Они даже к вере отношения не имеют. Эти все высоко верующие люди, которые радуются, что мимо них проехал автобус… Так вот, есть государство, для лидеров которого теоретически не бывает хороших и плохих. Они должны заботиться обо всех украинцах. И о тех, кто в Крыму, и о тех, кто на Донбассе. И о тех, кто на западе, и на востоке, и в Китае. И надо учиться, как дружить.

– Вы президента давно видели в последний раз?

– Видел? Ну по телевизору регулярно смотрю.

– А один на один когда?

– Один на один, вообще, еще когда он президентом не был. А так мы с ним встречались во время его предвыборной кампании.

– У вас есть возможность, глядя сюда, обратиться к Владимиру Александровичу. Что бы главное вы ему сказали?

– Владимир Александрович, я вас люблю. Я очень хочу, чтобы вы перестали надеяться на то, что они скажут... "Они" – вот те, кто вас обзывает, проклинает, кто против вас голосовал. Они никогда, что бы вы ни делали, не скажут, что вы молодец и нормальный пацан. Вы всегда для них будете клоуном. Они никогда не изменят своего мнения. Они никогда не будут дякувати вам. Никогда. Тех, кто хочет вам добра, тех, кто надеялся на вас, – их намного больше.

– И надеется.

– И продолжает, конечно, надеяться. Вы должны понимать, что в стране есть куча профессионалов. Не надо собирать врачей, чтобы они решали, хорошая медреформа или плохая. Не надо собирать оперов, чтобы они рассказывали, правильная реформа в полиции или нет. В любой науке есть люди, которые занимаются организацией. Вот есть такая наука, называется "организация здравоохранения". Это не имеет никакого отношения к понятию "хороший врач", как распределяются в медицине деньги. Просто вам кто-то на ухо шепчет, что для того, чтобы узнать про реформу, хорошо это или плохо, надо собрать врачей. (Шепотом.) Не надо собирать врачей. Надо для начала дать денег. Нет денег – не надо никого собирать. Но надо честно людям сказать: у нас на наблюдательные советы деньги есть, на фонды этой и этой тети деньги есть, на много чего деньги есть, а на медицину нет, на инфекционные больницы нет, на костюмы медико-биологической защиты нет, на вакцинацию нет, на пропаганду нет, на программы о здоровье детей денег тоже нет. На "Міняю жінку" есть. Но, пожалуйста, подумайте, что для вашей семьи хорошо. Для вашей! Порядок прежде всего, выполнение обещаний. Ну, элементарно... Когда люди нарушают все принципы морали, ну я не знаю... Если вы говорили одно, а ваши министры говорят противоположное, почему они ваши министры? Не знаю. Дима, а что можно сказать?

– Мы опять будем заканчивать…

– ...Мы будем заканчивать?..

– …На такой ноте?

– Нет. На самом деле, ребята, я хотел бы…

– Надо же как-то обнадежить.

– Ребята, ну смотрите: тема… Я за много-много лет работы инфекционистом вроде как знаю, что все респираторные вирусы имеют сезонность. Как правило, сезон респираторных вирусов заканчивается тогда, когда открываются окна. Как только начинается воздухообмен, проветривание, повышается температура, мы все прекращаем шмыгать носами и все становится легче. Поэтому еще раз прошу вас: не надо ни с кем целоваться. Не надо ездить в Китай. Надо выполнять элементарные правила профилактики вирусных инфекций. Не надо собираться в орущие толпы. Коронавирус не летает вот так вот (машет руками), он кончится с высокой степенью вероятности нормально, и тенденции к этому есть.

Если вам хочется повозмущаться, пожалуйста… Вот у нас есть волонтеры, волонтерское движение, которое помогает армии. А вы понимаете, что врачи в вашей инфекционной больнице... Причем когда я говорю "в вашей инфекционной больнице", вообще не имеет значения, о какой инфекционной больнице речь… Так вот, врачи в вашей инфекционной больнице нуждаются в волонтерской помощи не меньше, чем армия. Поэтому возьмите и пойдите всей толпой туда, вызовите главного врача инфекционной больницы: "Василь Іванович, чим тобі допомогти?" И подумайте, чем вы можете ему помочь. Ремонт сделать, климатическую технику закупить, помочь со всем – с моющими средствами, со швабрами элементарными, с лампочками, на которые денег нет, с горшками, с хлоркой. Со всем этим можно помочь. Всего этого нет, денег – только на зарплату, и то на нищенскую. И вот это – то, о чем надо говорить всей страной. Но вас же это устраивает?! Йо-ка-лэ-мэ-нэ! Ну устраивает реально! Всех это устраивает. А кого не устраивало, те – шо? Под крики "валите отсюда" уже свалили.

– Молодцы. Но…

– ...Я просто сейчас читаю комментарии, люди пишут: "Боже, какой я умный! Я знал, что так будет. Хорошо, что я свалил два года назад". Или "год назад".

– Доктор, из хорошего? Коронавирусу скоро капец?

– С высокой степенью вероятности.

– Так, дальше. Весна скоро придет.

– Ну?

– Весну же никто не отменял?

– Да у меня такое впечатление, что она никуда не уходила, судя по этой зиме. Ребята, вы представляете, сколько мы денег потратили на газ? А теперь? Какая была теплая зима?! Мы же кучу сэкономили. Давайте просто попросим премьер-министра, чтобы он сказал… Вот просто тупо представьте себе, что сейчас бы была средняя температура зимы минус 10. Это же обычные дела, да? На сколько бы больше газа мы купили? А теперь – сколько мы на газе сэкономили?

– Ну подождите. Он тоже экономит. Мог бы на машине ездить, а он на самокате катается.

– Хорошо. Так вот пусть они нам скажут: "Ребята, вы за эту зиму миллиарды сэкономили только на газе".

– Дайте врачам.

– Дайте это врачам. Прекратите вот это все. Что вы творите? Вы фактически... Еще раз говорю, чтобы люди понимали… Когда закрываются туберкулезные больницы, когда закрывается все что угодно, это закрывается не потому, что оно не надо. Оно, может, и надо, но на это нет денег.

– Доктор!

– А?

– Я вас подвожу к хорошему, а вы не подводитесь.

– Так я хочу, чтобы люди понимали, что происходит.

– Весна скоро.

– Весна весной, "весна, весна, пора любви…" Ты про это? Хорошие люди должны размножаться.

– Вот!

– Это хорошо?

– Да!

– Молодец!

– Смотрите: весна скоро, птицы возвратятся.

– Нет...

– Не возвратятся?

– Нет, птицы-то возвратятся, но дело вот в чем: я хочу, чтобы к нам, в конце концов, вернулись базовые хорошести. Базовые хорошести.

– Хорошо как сказали!

– Понимаешь?

– Да.

– Базовые хорошести – это наше с вами умение говорить правду. Раз. Не врать, не воровать, решать конфликты силой интеллекта, а не мордобоем, не нарушать закон. И поддерживать тех, кто стоит на страже закона. Не будет закона – не будет ничего. В стране закона нет. Весна есть, люди есть…

– Потому что дуракам закон не писан.

– Давайте писать законы для дураков?

– За что я люблю доктора? За то, что он в своем положении давно мог бы отдыхать, зарабатывать большие деньги, что он и делает, и вообще никуда не влазить, ни к кому не обращаться, не нервничать. У него ж душа горит! Вот за это я его люблю: он неравнодушный. Спасибо!

– Спасибо тебе за любовь. Благодарю вас за любовь!

– Ну, весна же.

– Ты меня пугаешь, Гордон. При такой Бацман, как у тебя…

– Сам боюсь. Евгений Олегович…

– Да?

– Все хорошо будет? Скажи!

– Я хочу воспользоваться – можно? – тобой уже.

– Давайте.

– Я просто хочу сказать следующее. Многие меня спрашивают, очень многие мои коллеги и друзья практически со всех каналов звонят мне с просьбой что-то прокомментировать. Но вы могли заметить, что я не появляюсь в телевизоре, а мы вот общаемся здесь с Гордоном и YouTube – это наше все. И я хочу, просто чтобы вы понимали: в этом году я не снимаю "Школу доктора Комаровского". В Украине она не нужна, а не в Украине сказали: "Слушайте, доктор, ваши старые программы – они такие хорошие! Чего нам платить деньги за новые?"

Я озвучил публично один раз в интервью с тобой на "Нашем" и второй раз в эфире у Савика Шустера свое предложение: ребята, нашей стране нужно общественно-политическое шоу, где мы будем говорить, в конце концов, не про то, как жінок міняти, а про самые актуальные и базовые проблемы. Про медицину, про социальную сферу, про то, без чего нельзя. Потому что я понимаю, что я могу это очень здорово объяснить. И вот я просто обращаюсь к вам, ребята, которые мне сейчас пишут: ваше начальство сказало, что оно им все на хрен не надо – они лучше будут жінок міняти. Вот и меняйте! Понятно? Поэтому никуда я к вам не пойду в формате комментариев. Я лучше вот тут, в YouTube, сам за себя. Идите с богом... Злые они все. Так жалко, блин! Вот жалко – и все тут! Причем, понимаешь, какая ситуация, Димчик? Они обещают: "Любые деньги, только скажите хоть что-нибудь". Двух слов связать не могут, элементарные, базовые вещи объяснить людям. Мозгов не хватает вообще ни на что.

Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

Президенту вешают лапшу на уши с этой медицинской реформой... Вы понимаете? Вам нравится? Реформируйтесь... Ку-ку, Гордон, отключайся!

– Не так-то просто это сделать.

– (Смеется.) Что такое? Ты меня пугаешь.

– Я из-за вас задумался.

– Да?

– И у меня нет слов.

– Ну, тогда попрощайся.

– Вы вечно... Знаете что? Вы вечно как нагоните отрицательных эмоций на меня… А я же восприимчивый и впечатлительный.

– Дима, какие проблемы? Записали то, что надо. Завтра к утру это посмотрят больше, чем любой канал.

– Ну конечно.

– И все. А они пусть поют.

– Наше видео неделю назад сколько посмотрело? Миллион сто тысяч с чем-то уже.

– Ради бога. Дай им бог здоровья всем!

– Да. Дорогие друзья, коронавирус идет на спад, весна наступает, доктор успокоится, я – вместе с ним. Все хорошо, до встречи.

Записал Николай ПОДДУБНЫЙ