0 Киев
Там такой шлейф этих преступных действий, что просто-напросто наша милиция и полиция, я так думаю, служат не народу, а скорее служат Поворознюку
– Сергей Дмитриевич, добрый день.
– День добрый.
– Я благодарю вас, что вы посетили Киев. Мне будет очень приятно с вами общаться, потому что у меня есть много вопросов, а у вас, наверное, есть какие-то ответы на них. Во-первых, я бы хотел, чтобы вы рассказали о себе. Вам 67 лет?
– Да.
– Вы хорошо выглядите, кстати. Вы живете где?
– Живу в селе городского типа Петрово Кировоградской области, теперь – Александрийский район.
– Бывший Петровский район?
– Да, да, бывший Петровский.
– То есть то самое Петрово, которое сейчас знаменито на всю Украину и далеко за ее пределами?
– Да.
– Кто вы по образованию?
– Я окончил культурно-просветительное училище: режиссерский факультет. Но работал больше в редакции районной газеты "Трудовая слава", начиная с 1974 года, в качестве сначала фотокорреспондента, потом корреспондента, потом завотделом, затем радиовещания и редактором несостоявшегося телевидения. Вот. И сотрудничал с другими изданиями: "Сельские известия", журнал "Украина" – и печатался в них.
Теперь, в основном, занимаюсь своим архивом, где накопил богатейший видеоматериал. Я еще не нашел, кому его передать. И работаю над тем, как его сберечь, чтобы он послужил людям. Потому что через 50 лет это очень ценная информация. Вот. И мне ее жалко потерять.
– Ну, голос такой у вас... Хорошо поставленный голос.
– Ну, я не зря учился в культурно-просветительном училище. И у меня режиссер был Баник Василий Михайлович. А он окончил с красным дипломом Харьковский институт культуры, наверное, или режиссерский. И он очень помог мне в жизни в этом отношении: и как режиссеру, и как человеку. Даже когда он меня критиковал, а я ему в ответ давал сдачи, когда он был неправ, он становился перед всей аудиторией и говорил: "Да, товарищи, Андрусенко прав". И мне это было очень приятно.
– Сергей Дмитриевич, вы говорите, что у вас есть большой видеоархив...
– Фото и видео.
– А на что вы снимали видео?
– Прежде всего, я начинал с кинопленки: камера на 16 мм. Где-то 3 тыс., может, километров пленки. Очень много негативов этих и цветных фото из пленки. А потом вехаэсная видеокамера: примерно 300 часов. А потом маленькие цифровые. А потом... Два компьютера надуты – здоровые такие, как Поворознюк, можно сказать, набитые. Кстати, он туда же и забрался. Мало ему наживы – или как бы сказать? Ну залез же в компьютер. И с этого, можно сказать, начались у меня эти проблемы.
– Залез и там живет?
– Да, в файлах живет. Ну ясно, что под его руководством все это делалось. Но, вероятно, я отклоняюсь от темы.
Фото из личного архива Андрусенко
– Вот Александр Поворознюк. Я говорю откровенно – и всюду говорю, – что мне крайне интересна эта личность, если можно назвать этого урода личностью. Впрочем, что это за человек? Если, конечно, можно назвать его человеком. (Смеется).
– Да, конечно, я чем больше узнаю его, тем больше считаю, что это какой-то феномен. Только в каком образе, я не знаю. Наверное, не в худшем для меня. Почему? Потому что я, честно говоря, узнал о нем лет 20–30 назад, пожалуй... Наши села – Чечелиевка и Новомануйловка – рядом.
– А он откуда?
– Он из Новомануйловки.
– Новый Эммануил. Кант.
– Да. Говорят, и Новоселовка, Новомануйловка... Как точно – по-научному или по-правдивому – я не знаю. Ну и дело в том, что я до этого знал о каких-то его черных, бандитских делах. Ну воришка, прославился как воришка.
– А он худее тогда был?
– Да.
– Более стройный?
– Да. В молодости все были моложе, лучше. И когда случилось, что в селе моем... А колхоз тогда "Первое мая" был. И говорят, ночью приехал бензовоз – и выкачал всю солярку в тракторной бригаде. И посевную кампанию срывает. Нет солярки – нечем сеять. Как выяснилось, все это организовал Поворознюк. Он однажды там отмылся. Какие-то суды, вроде осудили условно. Но тот человек, который работал в охране, – его осудили. Тот парень взял на себя все. Отсидел. Ну, тогда...
– Отсидел даже?
– Да.
– За бензовоз?
– За то, что он не уберег соляру, сторож попал в тюрьму. А Поворознюк остался на свободе. Ну, поблагодарил его за то, что купил какую-то там, убитую, "Таврию" за то, что он взял все на себя. И так оно сошло. И когда человек раз, два не наказан, это же дает прогресс действовать дальше. И там такой шлейф этих преступных действий, что просто-напросто наша милиция и полиция, я так думаю, служат не народу, а скорее служат Поворознюку. Потому что там много фактов, что он явно был неправ. И люди… И все это видно. А он и дальше гуляет на свободе и продолжает творить чудасию, так сказать.
– Вы знаете, мне очень интересна эта фигура, потому что дело даже не в Поворознюке, а дело в явлении, которое есть в Украине. Я помню, как я впервые узнал о Викторе Лозинском, который тоже из Кировоградской области... Боже, говорю "Кировоградской" – и меня почти тошнит. Потому что я хорошо знаю историю: и советского периода в частности – я знаю, кто такой был Киров. Это сатрап Ленина и Сталина. До сих пор... Хорошо, уже Кировоград стал Кропивницким, но область до сих пор Кировоградская. Надо с этим что-то делать, наверное. Так вот, появился такой Лозинский. Помните?
– Помню.
– Он был народным депутатом. И это был какой-то... Я даже не знаю, как его назвать. Это был человек, пренебрегавший человеческими какими-то правами, человечностью вообще. То есть у него были крепостные. Я иначе не могу назвать этих людей, склонявших голову перед ним. Ну, крепостные, которые боялись его. Он издевался над ними, пока не убил человека: наехал на него и убил. Отсидел, кстати. Немного отсидел. Его там выпустили по какому-то... Скостили ему срок – сократили. Но все же его привлекли к уголовной ответственности. Поворознюк – это такой же Лозинский?
– Я думаю, наверное, да. А может, даже хуже. Если этого осудили – значит, слабо было. А если этот продолжает и не боится, то, наверное, – я не знаю... Он, мне кажется, понял, что если много денег, то деньги помогут от всего этого откупиться. И это пока работает. А, простите, правоохранительные органы, мне кажется... Я часто думаю, не лакеи ли они у него. У меня такое мнение: не лакеи ли они у него? Потому что то, что даже я – рядовой, не следователь – я понимаю, что они подыгрывают Поворознюку, что они его спасают скорее, а не хотят посадить.
– Ну это понятно. Сколько там выплачивает государство правоохранителям? Копейки. И им нужно как-то зарабатывать на жизнь. Есть такой богатенький человек: Поворознюк. И он коррумпирует, наверное, руководство. И не только петровское, но, я думаю, выше и выше. Мы об этом поговорим по отдельности. Скажите, пожалуйста, ведь он сидел? Да? Он четырежды, насколько я знаю, привлекался к уголовной ответственности и раз отсидел. Вам это известно?
– Известно, что он рассказывает. Ну, это еще раз говорит о том, что если на него четыре раза открывали уголовные дела... И он немного отсидел... Еще смеется: там, несколько месяцев. Это уже говорит о том, что у него какой-то контакт... Кто его спасал? Кто его крышевал? Если четыре раза его судили, а он немного отсидел, на свободе, дальше чудит, как он... Вредит общине, вредит имиджу всей страны, по моему мнению. Мне даже очень было досадно, когда он рекламировал – пришел к учительнице, которая занималась каким-то бизнесом: кажется, она хлеб продавала, – и требовал от нее дань: что "каждый месяц, по-моему, $100 ты мне должна заплатить".
– Это когда было?
– Ну, в лихие 90-е.
– Он был рэкетиром? Да?
– Ну, значит, да.
– А вы с ним общались много?
– Я общался... Как сказать? Когда наша группа создавала видеофильм к 90-летию, кажется, Кировоградской области... Мы создавали ролик – или видеофильм, правильнее. Тогда власти решили, что поскольку у меня богатый материал и я это могу делать, – нас пригласили. И была создана группа: четыре-пять человек – и мы работали на этом. И тогда у нас получился контакт с ним. А так я – поскольку-постольку. Я ни в какой газете не работал у него. Реорганизация состоялась… Я там говорю, что я не работал. Ну, насколько это подлый человек... Как еще назвать? Он меня не мог уволить: я ни в каких трудовых отношениях с ним не был, а он рассказывает, что он уволил лентяя.
Я не хвалю себя, но дай бог, чтобы такой "лентяй" еще в Петровском районе столько имел архивов, сколько я сделал для Петровского района в плане искусства. Потому что я был завклубом, клубы ремонтировал, спектакли ставил, кино снимал и вел архив. Есть такие села, где 50 лет я веду это село, и они меня уважают. А это какой-то нелепый...
– А каков он при общении? Вот что это за человек? Как его можно охарактеризовать?
– Хитрый человек, как говорится. У него вообще друзей таких, конкретных, нет. Он волк, как говорят мне мои товарищи.
– Одиночка, да?
– Да. А как он заводит дружбу – только с полезными целями, с полезными потребностями. Многое он выдает, что он с хорошими намерениями, а затем он кидает их. Многих покидал. Они боятся.
И даже когда люди хотят забрать землю... Другой фермер бы взял, – а тогда: "А, Поворознюк... Мы с ним не хотим связываться". Потому что они знают, какой это коварный человек. Я могу так сказать.
– Но он симпатичен, может? Может, он какой-то коммуникабельный, компанейский? Чем он берет людей?
– Я думаю, прежде всего – что может говорить. И его энергии очень много: до одержимости. Это хорошо. Я уважаю его, может быть, в некоторой степени за это. Но когда человек очень-очень перебирает в этом плане и считает, что другие – это не люди, а как рабы...
– Он свысока к людям относится?
– Конечно. Если ему нужно, то он подлижется, чтобы выманить или затянуть, чтобы они сдали паи ему или еще что-нибудь... Или пообещает, а потом не сделает. Ужасно мне было слышать, когда эти пенсионеры из того же села Братского – он платил им по 19 500 [грн], кажется...
– В год?
– Да. И заставлял их заранее – 2023 год, 2024 год – подписать соглашение на 30 лет.
Скриншот: В гостях у Гордона / YouTube
– Аренду, да?
– Да. А ведь они не хотят, потому что он так поступил с людьми. Мне очень совестно, даже стыдно за него. Как ты мог женщине – матери, которая хотела спасти сына, подписала договор одного пая на 30 лет, – и ты ей не дал этих средств, и сын умер. И она приехала к нему. А он еще не знал. Говорит: "Мы дадим, как подпишешь еще и второй". У нее два договора. "Ты подпишешь еще и второй". А она говорит: "Не надо уже подписывать. Потому что сына уже нет". "Он, – говорит, – вытащил 25 тыс. [грн], считает мне. Говорю: "Не нужны мне твои деньги". Я ее спрашиваю: "Он хоть извинился перед тобой?" – "Нет". Ни перед кем он не извиняется.
Видео из архива Андрусенко
![]()
Женщина: У меня два пая у Поворознюка Александра Григорьевича.
Андрусенко: Чем вы недовольны? До сих пор все было хорошо, а теперь вы что-то...
Женщина: Чем я недовольна? У меня болел сын в 2020 году: лежал в Знаменке, в Кировограде. И я попросила поехать к нему, чтобы он дал помощь мне в больницу спасти ребенка. Паша говорит, сказал Григорьевич, чтобы подписывала пай на 30 лет. Ну, я взяла один пай и подписала на 30 лет. Я была в Кировограде в больнице. Звонит Паша...
Андрусенко: Эта [секретарь Поворознюка] Паша Николаевна, говорите.
Женщина: Паша Николаевна. Сказал Григорьевич, чтобы подписывала второй пай на 30 лет. "А тогда бери миллион". Ну, я не захотела подписывать второй пай.
Андрусенко: А почему?
Женщина: А почему? Потому что не нуждалась в нем...
Андрусенко: Побоялась же, может?
Женщина: Ну, или побоялась, там. Ну, и мне помогли другие люди. Один фермер мне помогал. Сын скончался 23 марта в 2020 году. И мне помогали. Ну что там еще?
Андрусенко: За один пай вы получили деньги?
Женщина: Нет.
Андрусенко: Как? Вы ведь продали, говорили.
Женщина: Не продала. Подписала на 30 лет. А денег не дал. После похорон я поехала к нему через два месяца и говорю: "Что вы мне обещали и не дали денег?" Он вызывает Пашу Николаевну, а она молчит. Он говорит: "Тебе дать денег?" Говорю: "Мне сейчас денег не надо". Я и плакала. Два месяца как похоронила сына. Мне денег не надо". А сколько он мне хотел дать?.. Я так и обошлась без его денег. А этот пай я не подписала. И не хочу с ним сотрудничать.
– Когда местная тележурналистка спрашивает: "Александр Григорьевич, а у вас есть авторитет? Или кто для вас кумир?" Нет. То есть он сам себя таким считает... Культ личности, можно сказать, растет. Или, может, и звездная болезнь у него началась. Потому что когда-то я снимал ему день рождения, и тут какие-то журналисты или журнал распечатал ему несколько журналов, и мне попал. Жаль, что я его не сохранил. И там написано на первой строчке... Глянцевый журнал. Дай бог какое качество. "Петровский цезарь". Я тогда думаю: Это уже звездная болезнь у человека. Затем пишет книгу ("Я миллион отдал") "Вся правда о папе". Ну, если ты отдал миллион, то кто же напишет, что там неправда о папе? Конечно, хорошую книгу напишут.
– А почему он себя папой называет?
– Я не знаю. Как-то расшифровывают там. Я не знаю, правда ли это, или уже люди сами придумали, или он. Этого я не могу сказать.
– Он даже ездил на автомобиле, где были номера "ПАПА"?
– Да. У меня есть видео. Могу вам передать с удовольствием. Я прежде всего хочу поблагодарить вас, как вы осветили, как он платит людям за паи. Люди там, конечно... Я их понимаю: "Ура! Молодец. Папа пообещал". А то, что он наказал их за столько лет... И пообещать – это не значит дать. Если он на сегодняшний день не хочет рассчитываться за этот год... У людей два пая, они пенсионеры – он заплатил им 12 тыс [грн]. А где же остальные деньги? Ты же наказал людей.
Видео из архива Андрусенко
![]()
Мужчина: Коррупционер хороший. Такой, что может и плохое, мерзость сделать всякую. Слухи такие слышали, что тоже мужчина пострадал из-за него.
Андрусенко: В каком плане?
Мужчина: Ну, то ли поджог, там, то ли что, там, произошло у него... Сгорела техника. Ну, а так – я не слышал. Доверия нет у меня к нему.
Андрусенко: Ну а хорошее слышали о нем? Телевизор, интернет все расскажут.
Мужчина: Да он рассказывает много, но матом только хорошим кроет. А больше я от него хорошего ничего не слышал. Он говорит, что он хорошим людям помогает. Ну, почему же он мне не помог? Что же, я первый у него или последний? Сколько людей у нас в селе тоже просили денег. Он обещает дать. А только отписывайте ему те земельные паи – чтобы на 30–40 лет подписали. Кто это может делать, я не знаю.
Андрусенко: Боитесь?
Мужчина: Да разве я 30 лет уже протяну? (Смеется). Я хотел его продать – он не захотел: "Нет у меня денег. Не могу я".
Андрусенко: Верите, что у него нет денег? Или нет желания?
Мужчина: Но я верю, что стадионы он строит, сам все кругом строит, а людям денег не заплатит.
![]()
Женщина: У меня есть семь гектаров и 19 соток. Заплачено за 2022 год 6770 грн.
Андрусенко: Почему? А в прошлом году сколько?
Женщина: А в прошлом году было заплачено 19 500 грн. Потому что...
Андрусенко: Большая разница в чем?
Женщина: Большая разница в том, что я не подписала договор. После 2024 года у нас он заканчивается. И не подписала дальше сотрудничества с ним.
Андрусенко: Ну еще только 2023 год.
Женщина: Но он за 2022-й год заплатил так. Это будет платить так и в 2023-м. И еще и в 2024 году.
Андрусенко: А в соглашении сколько процентов написано?
Женщина: Ну, в договоре написано – 4%. Он так и говорит: "Я вам 4% и заплатил".
Андрусенко: Вы не обращались к какому-нибудь юристу или к кому-то еще? Как это могут по одному паю платить 19 с хвостиком, а по второму – шесть с хвостиком, и все по договору?
Женщина: Да, обращалась. Но мне кругом отвечают: "Идите в суд".
Андрусенко: Ну, в суд-то надо, чтобы кто-то был адвокат или юрист, чтобы вел дело.
Женщина: Ну, я сказала: в суд идти – надо же адвоката нанять, адвокату заплатить. А с чего платить? И так 6 тыс. [грн] дала. С тех 6 тыс. что платить? И то, что я знаю, что если я подам в суд, то не выиграю, потому что хоть он и говорит, что помогает всем, но у меня такое мнение, что все его боятся. Сколько есть фермеров у нас в Петрово, каждому я перезвонила, и мне отвечают: "А у кого у вас пай?" Говорю: "У Поворознюка". – "Ой, нет, не хочу с вами связываться".
– То есть он обдирает людей, да?
– Обдирает. А потом на эти деньги он может поделиться, может купить, кого он захочет. Молодец, я считаю, что, там, автомобили купили для армии, для военных, но пусть те же его пайщики знают, а еще лучше пусть эти военные знают, что это вклад тех бабушек, дедушек – тех людей, которым он недоплатил.
– Вот они купили.
– Вот они и купили, собственно, эти машины.
Видео из архива Андрусенко
Женщина: Я видела последнее видео. Да, он вручал военным ключи от четырех машин. И сказал, что "еще шесть будет на те 3 млн [грн], которые я перечислил". А за какие деньги? Откуда это берутся деньги у него? Я не знаю. Он же не за свои деньги пиарится, а пиарится за не доплаченное пайщикам.
– Он – жаднюга, он не потратит лишние средства. Хотя там какой-то создал фонд Поворознюка. Эти деньги заходят... Кто проконтролирует, как он их использует? Я даю гарантию, что, может, он какой-то мизер туда внес, но большинство этих средств... Если у него примерно 2,5 или 3 тыс. пайщиков, ну...
– Это много?
– Много.
– А его прибыль большая от этих паев?
– Ну, этого сказать я не могу. Потому что я некомпетентен в этих вопросах.
Поворознюк воспользовался тем, что имущество – не паи: бумажечки людям выдавали, а имущество практически он растащил
– В чем он стал богатым человеком? Вообще он богатый человек?
– Ну, богатый из того, о чем мы ранее говорили. Зарабатывал на грабежах. Он ведь не только солярку. Помню, даже рассказывали, с пистолетом локомотивы на железорудном карьере останавливал и выкачивал из локомотивов тоже солярку.
– С пистолетом?
– Ну, вооружен. Так говорили. Ну, они теперь подтвердят или не подтвердят?.. Ну, были такие случаи. Все боялись его, что... Вспомню теперь этого Никифорова. Я с ним знаком.
– Кто это – Никифоров?
– Михаил Никифоров – он был каким-то партнером, у него есть немного земли – какие-то паи. Он был компаньон Поворознюка некоторое время. Дружили, контактировали. Но в конце концов закончилась эта дружба или партнерство тем, что Поворознюк подстрелил его, пробил легкое. Этот человек мучается...
– Подстрелил?
– Ну да.
– Лично?
– Ну да. Ну а как же?
– Он стрелял в него?
– Ну а как? Он видел, кто в него стрелял.
– Лично стрелял из пистолета?
– Ну, сидел, пистолетом вертел, вертел... Какая-то у них была сходка, разборки...
– То есть он выстрелил в него и пробил легкое.
– Да. А там тогда операция, тогда ребра ему удалили – или половину ребер...
– Инвалидом стал?
– Ну конечно, инвалидом.
– И что Поворознюку?
– Да ничего. Он какие-то копейки дал. Он даже не дал ему никаких средств на реабилитацию. Он – ничего. Видите – ходит.
– А правоохранители знают, что он стрелял?
– Ну наверное. Он же заявление подавал.
– И что? И ничего?
– Это еще раз говорит, кто на кого работает, как я вам говорил ранее.
– Хорошо. Давайте еще раз вернемся. За счет чего Поворознюк разбогател? За счет рэкета?
– Изначально, может, да. А потом он же землю взял в аренду сразу в Новоселовке.
– То есть он берет много земли в аренду...
– Потихонечку наращивал. А теперь хочет уже и села захватить.
– Что он выращивает на этой земле?
– Сельхозкультуры: пшеница, рапс, подсолнечник, кукуруза. То, что в нашей зоне сеют.
– То есть он богатый фермер?
– Ну естественно. Если, там, более 20 тыс. гектаров земли, то...
– 20 тыс. гектаров земли...
– Может, у него там еще и дочерние. Может, он поделил...
– Это много.
– Конечно, много.
– Скажите, пожалуйста, у вас же был серьезный фермер Иван Великий...
– Да.
– И у них произошел очень громкий конфликт.
– Да.
Фермер Иван Великий. Скриншот: В гостях у Гордона / YouTube
– Закончившийся убийством Ивана Великого. Что это была за история?
– Значит, это территория Иосиповского сельского совета. На территории Иосиповского сельского совета существовало два хозяйства, или два хозяина. Первый – это был Василий Шаров, а второй – Иван Великий. Сразу был один – Шаров. А потом они разделились: Иван Великий и Шаров. Такая история... В 2000-х на Шарова было совершено покушение. Он ехал в свое хозяйство, в свое село, остановила женщина с мужчиной каким-то, подсевшим. Женщина села впереди, тот – сзади. И этому же Василию Шарову набросил петлю на шею. Василий Шаров увидел… Василий же, правильно? Увидел это в зеркало... И успел заложить палец. И таким образом спасся.
– Спасся?
– Да. Но потом то ли от сердечного приступа... Это как сын Артем рассказывал. Все-таки он умирает. Вот. И тогда туда подруливает Поворознюк и этому сыну покойного Шарова – Артему – хочет помочь посеять и убрать, так скажем. А потом он сделал так, что Артема он разорил. И отнимает у него и технику, и землю. Вот. А потом еще у Артема оставался комбайн – и комбайн сгорел: комбайн подожгли ему. Он остался без ничего. По его словам, будто Поворознюк ему еще какие-то средства должен. Ну, ясно, как обычно, тот жаднюга не отдаст никогда ничего.
А потом дошла до Ивана очередь в том плане, что он остался без земли. Остался без земли, потому что, когда младшего и старшего Шаровых разорил, он начал эти паи... Есть же еще имущественные паи, кроме земли. И там договоры, например. Вы слышали, что эти договоры Поворознюк начал оформлять. Опять же: кто ему это помог? С покойным Шаровым он наоформлял побольше этих договоров, чтобы больше оттянуть земли и имущества. Но ведь имущество не успели они распаивать, потому что там тоже были причины. Если углубиться, там тоже ехали и документы везли на хутор Петровский, выскочил КамАЗ, перекрыл дорогу, авария – руки-ноги люди там поломали. И они побоялись дальше распаевку проводить. И этим воспользовался, конечно, Поворознюк. Воспользовался тем, что имущество не разделено на паи: бумажечки людям выдавали, а имущество практически он растащил – там, на хранение, фермы разобрал, стадион огородил и милицию сразу загородил, чтобы его не трогали, теми же плитами.
Ну как они теперь? Он загородил, сделал доброе дело – забор поставил. И вот теперь "Фортуна" соседняя. Или новоиспеченная его агрофирма – он тоже каким-то образом сделал, что она его сейчас. Купил же, наверное. Тоже огорожено этими здоровыми плитами, все огорожено имущество этих бабок, тех же людей-пайщиков, у которых имущество на бумаге – тысячи, миллионы, – но имущества-то нет. Он растащил все это. Те арбитражные управляющие менялись так и эдак, и сельский голова тоже на это не обратил внимания... Короче... Стражи порядка тем более не обратили. Дали ему возможность, что он еще здесь нажился. А Иван Великий этого не стерпел, потому что если эти фермы готовы, он хотел, чтобы там в фермах разводили...
– А он богатый фермер был?
– Иван Великий не богатый, потому что у него земли немного было. Немного еще в соседнем районе...
– Но хозяйственный такой был?
– Он хозяйственный. Я Ивана Великого хорошо не знаю, но это совсем другой человек. Хотя также о нем рассказывали, что тоже бандюк. Он же в Желтых Водах жил. Я, так сказать, сильно не ориентируюсь, но я когда-то говорил председателю райсовета: "Я никогда не поставлю на одни весы одного и другого". Ну, она сказала тогда: "Хоть бы они не поубивали друг друга".
Видео из архива Андрусенко
Иван Великий: Почему власть не помогла людям в том же Петровском, богатейшем селе, оформить то имущество, которое Поворознюк просто разворовал, разграбил? Построил он клуб в Анновке. Да, молодцы анновцы, конечно. Разграбили Петровское, разграбили Александро-Марьевку, овчарники разобрали прямо под ноль. Я обратился в юстицию. Говорю: "Есть люди, готовые купить и развивать животноводство в районе". Так я бы через неделю приехал – там и фундамента не осталось: все разграбили. И все это знали. В районе никто не знал? А ну: люди знают, что это Поворознюк разбирал, или не знают? Где председатель сельского совета – Лепская? Есть?
Женщина: Есть.
Иван Великий: Знаете, что разбирал Поворознюк в хуторе?
Женщина: Ну, разбирались до меня еще, Иван...
Иван Великий: До вас. Ну, вы знаете, что разбирали? Да. В Александро-Марьевке разбиралось – тоже все знают. А глава администрации делает – и не знает. И прокурор не знает и начальник милиции не знает. Никто не знает! Приехали к людям на собрание, и говорит: "Оно у меня на хранении". На каком хранении? Кто тебе доверил его на хранение? Это для начала. Все вывезено в Кривой Рог. Только из Александро-Марьевки – его рабочие сказали – вывезли около 600 тонн металла. Просто вырезали – и вывезли. Все. Кто построит? Кто обновит инфраструктуру в селе и создаст рабочие места?
– Вы ведь снимали конфликт Великого и Поворознюка на видео, да?
– Я не снимал, потому что, когда Иван Великий начал на сессиях поднимать вопросы насчет имущества, насчет земельных договоров – насчет всего этого, – Поворознюк боялся даже приходить на сессию. Он по натуре еще...
– А он трус вообще, да?
– Трус, да. Вот оружием увешался... Он боится. Охраной обставился. Он трус, это однозначно. А перед этим он с Иваном конфликтовал прямо в райсовете. Иван его за ухо – еще и, может, носаря дал – и выставил. Ну, ясно, он взял на это... Он же "папа" – и так его опустили.
– А что, при людях так поступил?
– Ну да, ну, видели же люди.
– Да...
Видео из архива Андрусенко
Иван Великий: Ну вот, например, как для меня: ну зачем мне слушать бредни, как тот дурачок в армии служил? Ну кто его не знает? Ну, кто не знает, как оно служило и кто оно? Что оно обмануло здесь людей и наколядовало денег...
– Он, наверное, не простил Ивану Великому. Ну, это догадки, конечно.
– А как убили Великого?
– Заказное убийство. Где-то в кафетерии, где они с ребятами чаевничали, сидели, припаркована была машина: "Жигулик" какого-то там... Есть же в интернете. И там было дистанционное устройство. Впервые, как говорится, было использовано такое убийство, что на дистанции выстрелили в спину и подожгли эту машину. В машине – там соляра, чтобы она сгорела, чтобы следов никаких не было. Обрез какой-то там был... Я смотрел... Приблизительно так – вы поняли.
– Это убийство не расследовано до сих пор?
– Не расследовано. Потому что, мне кажется, заказные убийства очень тяжело раскрыть. Эта Наталья, женщина, – она, кстати, унаследовала землю Ивана Великого и какое-то, там, хозяйство. Затем: позже – у Натальи убили мужа: у детей забрали отца, у матери забрали сына, потому что мать еще жива была. Тогда же у Натальи забрали машину Ивана: Land Cruiser какой-то, там. Крутая машина. И забрали землю. Ну, может, не забрали, а отжали: что она вынуждена была ее отдать. И потом становится там хозяином, опять же, Поворознюк. И теперь все село Иосиповка, земля Шарова и этого же Великого, – там хозяйничает теперь Поворознюк.
Он построил стадион, и здесь быстренько областной прокурор, начальник полиции стали любителями футбола и приезжают к Поворознюку на футбол. Когда их немножко покачали – теперь они уже не любители, но их использовали
– Скажите: ну вот из того, что вы рассказываете, я делаю вывод, что он хоть и трус, но сильный человек. Если он смог завладеть таким количеством имущества и смог обмануть столько крестьян. То есть там не на пустом месте все это. Или я ошибаюсь?
– Ну, я могу вернуться к тому, что безнаказанность рождает новые преступления. Дело в том, что у него есть такая жилка: если он положил глаз на тот или иной объект – или субъект – хватка мертвая. Он не отступит. Он не любит никогда проигрывать. Это и по аукционам, и по имуществу. Что не так лежит... Если он сказал, что он его возьмет, – он его отнимет. Все те, кто будут участниками, – они разбегаются. И он за копейки его отнимет.
– А почему люди его боятся?
– Видят, что у него такая натура – бандитская натура. Потому что те, кто что-то сделали ему, – они и сами не рады, что с ним связались. Вот эти люди говорят, что "мы не будем с тобой договор поддерживать". А он будет их морить. Я же говорю: 2022 год он им не заплатил, 2023-й и 2024-й он будет платить по 6 тыс [грн]. И так юридически грамотно составлен договор, что вроде бы все по закону – не придерешься. Хорошая у него юридическая группа, которая работает, очень... И, наверное, за те же деньги пайщиков, я так думаю. Он лишнюю свою копейку – нет. У него там, наверное, ясно, что две бухгалтерии: "Вот мое, а это не мое. Вот я дам, а это потому не дам". Люди отчаялись просто в том...
– Справедливость. Да?
– Да. Видят, что на городах – ноль. В масштабах области – ноль. И понятно мне. Как же оно может быть не ноль, если он построил этот стадион и тут быстренько областной прокурор, начальник полиции стали любителями футбола и приезжают к Поворознюку на футбол, когда они игры проводят.
Когда их немножко покачали – теперь они уже не любители, но их использовали, простите. Я однозначно понимаю это. Те люди, может быть, теперь и сами понимают, что их использовали. Это он делал себе зонт, это он делал крышу. Понятно. Даже в том примере, когда он забрал жесткий диск из компьютера, – он сразу звонит Апостолову – прокурору – и приглашает его в баню. Ну, попили коньячку...
– А прокуроры с ним в баню ходят?
– Ну, а как же? (Смеется). Он ведь звонил ему? Звонил. А потом я на второй-третий день принес заявление, что этот Поворознюк... Я говорю: "Я тебе могу дать... Он же депутат райсовета. Да? Ну скажи ему, пусть он отдаст тот жесткий диск, потому что накопленная там информация. И всему этому дело..." Эта волокита... И с кем я буду таскаться? Он даже не взял у меня заявление. А потом на сессии говорит: "А что ты не оставил заявление?" Ну, я пошел вторично. Его уже не было. Заместитель говорит: "Ты иди в полицию". Отфутболили меня. Тогда же я... Благодаря, кстати, Ивану Великому – что он поднял вопрос насчет жесткого диска, он немного получил огласку. Я с большим трудом за полгода забрал этот диск. Но здесь душа и сердце. Извините, я вам не передам, потому что я сильно энтузиаст и я любитель истории...
– Я вас понимаю.
– Это мне было очень тяжело, короче...
– Скажите, пожалуйста... Ясно, что Поворознюк один не может совершать подобные преступления. То есть есть люди, которые его покрывают: крыша своеобразная, крыша, как вы говорите. Что мы можем сказать по этому поводу? Это, конечно, не районная крыша. Это крыша областная и выше. Можно ли сказать, что областные прокуроры, областные руководители МВД, области судьи его покрывают систематически все эти годы?
– Глядя на то, как он действует, – конечно. Даже туда – государственный земельный кадастровый центр. Как теперь правильно? Земресурсы. Они же, понимаете, Дмитрий Ильич, дают такому хаму так себя вести с людьми – по-хамски. Если они аукцион провели незаконно и дали ему бумагу, что он действительно законный, – он тогда готов переехать трактором, убить человека: "Потому что это мое". Жалко смотреть на это. Когда за те 150 гектаров земли он платит 360 тыс. [грн] налога, а агрофирма "Мариампольская", которая с трудом отсудила эти земли, платит более миллиона – или 1,2 млн [грн], что ли. Большая разница. И он рвался... Мы переходим теперь потихоньку на рейдерство. И он рвался, чтобы "спасти" Луганку. У него, значит, 20 тыс. гектаров земли. Он у Савика Шустера хвастался, что он платит 25 млн [грн].
Андрусенко: Поворознюк (второй слева) – трус, это однозначно. Фото из архива Андрусенко
– А он был у Савика Шустера?
– Да.
– На программе?
– Это есть... Есть материалы.
– Давно?
– А агрофирма "Мариампольская", которую он "спасал", потому что там беспредел, что там что-то подыхает, что там беспорядок, платит 32 млн [грн] за 4,5 тыс. гектаров. И содержит около 300 человек работников. Большая разница.
– Ну естественно.
– И я когда смотрю, как с телеэкранов уважаемая [ведущая телеканала "1+1"] Наталья Мосейчук говорит, что на таких, как Поворознюк, равняется Украина, я в шоке.
– Я думаю, что ее ввели в заблуждение просто.
– Ну, наверное. Конечно, в таком плане... Но, понимаете, Поворознюк понимает: "Если я заплачу деньги – значит, будут говорить обо мне хорошее". Когда он начал рейдерствовать, сразу маленькие книжечки, а потом "Вся правда о папе" и эти же журнальчики... Делает гадости, а пишет о себе, что он хороший парень.
– Вот молодец. (Смеется).
– (Смеется). Да. И когда ему нужно, чтобы о нем было так хорошо написано, то, конечно, он находит ключи: умеет это сделать. Ну вы видели. Мне противно это рассказывать, и смотреть на это было противно.
– Я много слышал о том, что Поворознюк не только стреляет в людей, но и убивает людей. Вы об этом что-нибудь слышали?
– Ну, слыхал. И даже о покалеченных футболистах слыхал.
– Он об этом сам рассказывал, что они падали в люки. Вы не слышали об этом?
– Нет, я этого не слышал. Но разговоры есть, что он такой. Как не по его...
– Футболисты клуба "Ингулец", я слышал, договорные матчи играли. То есть сдавали матчи за деньги.
– Я понимаю это. Это может быть. Теперь так модно.
– Но это всегда было модно. И когда Поворознюк об этом узнал, там какое-то количество футболистов в люки падало, ноги ломало, а кто-то из футболистов вообще теперь не может играть в футбол из-за этого, потому что стал инвалидом.
– Ну так пусть они не боятся, пусть они об этом и говорят.
– А они скажут об этом.
– Дмитрий Ильич, мы же не можем – журналисты – выполнять работу за прокуратуру, милицию, полицию, суды. Вот выходит, что они получают заработную плату, в некоторой степени крышуют, а мы воюем.
– Вы понимаете, их тоже можно понять. Потому что наше государство, к сожалению, выплачивает судьям, прокурорам, сотрудникам МВД и другим, кто должен защищать интересы людей... Потому что государство – это люди прежде всего. Оно выплачивает им мизерные заработные платы.
– Побуждает, значит.
– И находятся такие, как Поворознюк, которые говорят: "Ну ты же хочешь жить хорошо?" Прокурору говорит или руководителю МВД: "Ты же хочешь жить хорошо? Я тебе буду платить. Только ты меня покрывай, ты меня крышуй". Так и происходит. Здесь ничего удивительного нет. Все просто.
– Вы ответили на тот вопрос, который мне задавали. Так и есть. Я хочу сказать, что материальный интерес никогда... Если бы давали больше, то есть это выгоднее ворам, они бы и давали больше, все равно подкупали бы этих.
– Да, конечно.
– Это процесс. Получай ты хоть сколько – а всегда людям кажется, что мало. "А если больше, то я не только автомобиль, но и пароход еще куплю либо еще что-нибудь куплю".
– У Поворознюка большая охрана?
– Я не считал, но я расскажу один... Ну, там, у дома вышка. И здесь, возле офиса, ходят.
– Вышки прямо?
– Возле дома поднята вышка. Это же Юрий Ткач рассказывал... А я расскажу, как я ездил забирать жесткий диск и поехал записывать... Диктофон у меня есть. И хотел записать. Это хорошо: оно в некоторой степени мне пригодилось. Вот. И когда его в гражданском охрана увидела – доложили ему. Он бегом...
Только будто приехал из райцентра – он бегом на машину. А я выхожу на дорогу. А наша редакционная машина – мы тогда печатались в Желтых Водах – должна была заехать. Я думаю: "Пока она сюда... Может, я попуткой скорее доеду". Он следом машиной подъезжает: "В Петрово?" – "В Петрово". – "Садись". Открывается дверь – два автоматчика внутрь меня посадили.
– С автоматами?
– С автоматами. Посадили, прижали. Едем, и по дороге он говорит: "Вот все, что ты, Сережа, записывал, – это будет использовано против тебя". А я думаю: "Да хоть бы не выбросили меня из машины, диктофон не отняли". Бегом перезваниваю редакционному водителю, что я еду с Поворознюком, что "не заезжай уже ты в то село". И когда мы приехали, я еще успел на камеру что-то снять: "папа" и, там, охрана. Где-то у меня есть такие кадры. Ну, слава богу... Такая немножко боязнь была. А еще и включить я ничего не мог, если он мне угрожал... Зажали меня с автоматами... А что, я буду вытаскивать?
– А он и сам с автоматом ходил?
– Но вот кичился, как началась тероборона. Он с автоматом выходит, и там журналистке местной, которая работает: "Да не волнуйся: все будет хорошо, дочка". Мне напоминает он этого, Лукашенко, тоже Александра Григорьевича, когда тот ходил с автоматом. Кто тебе угрожал здесь, в этом райцентре? Это, очевидно, для пиара.
Андрусенко: Не нужен мне этот Гондурас, который строит нам папуас. Фото из архива Андрусенко
– Пиар. Тем более что и его, и его незаконную охрану уже разоружили. Официально разоружили. Забрали оружие.
– Да, я знаю.
– Вы это знаете. Скажите: чем вы объясняете такую суперпопулярность Поворознюка в первые месяцы войны? Что произошло? Как так вышло? Для жителей Петрово и других сел это стало неожиданным или они были к этому готовы?
– Прежде всего, наверное, он молодец, что заранее, как шахматист, рассчитывает свои ходы...
– А он в шахматы играет?
– Да, да. Ну кто же, если не он, организует территориальную оборону? Он же глава бюджетной комиссии – раз. Финансы там будут – два. Оружие он бегом организовал – три. Потом он, как сказали, добровольно сдал полиции, и никакое наказание за это...
– Не добровольно. Его позорно разоружили.
– Ну, у меня есть там кое-что еще. Не знаю… Потом. Ну и, одним словом, он взял... А он инициатор и организатор очень способный. Этого у него не отнять. Но только иногда добро смешивается со злом, и зло в нем побеждает, можно так сказать. И когда он эту организовал, мост заминировал... Мне, конечно, непонятно, потому что у нас тогда было две теробороны: одна – от военкомата, а одна – поворознюкова. Эти, там, блоки, фундаменты безхозные сняли – понастроили этих блокпостов кругом. Может, в то время и нужно было. Кто знал, как будут развиваться события? И это, конечно, что люди так и говорили мне: "Хорошо, молодец, какой он уже ни есть, но борется, охраняет нас". Эта ситуация ему имиджа добавила еще. Уже даже другие, где выставляются, говорят: "О, нам бы такого "папу", нам бы такого хозяина..." А еще песенки начал петь. Он знает, что он поет, я же говорю.
– А что он поет?
– Ну, ему надо сейчас... Он же боится: а вдруг что-нибудь поменяется. Ему надо бегом зайти во власть Зе: хотя бы в Верховную Раду...
– Да нет, он туда уже не зайдет.
– Ну…
– Все уже понимают, кто это.
– Ну, он пробует. Вы думаете, что он первый раз пытался туда зайти? Он, чтобы спасти свою шкуру, пытался туда. И начинает песни под Володю с матом петь, что, там, вся Европа подтанцовывает, все люди... Я это не понимаю. Мне кажется, эта песня пошла от того, как военный послал корабль. Он думает: "А что, я не могу материться?" (Смеется). Я где-то в комментариях написал: "Хоть бы Поворознюку не напечатала "Укрпошта" марку, где он на танке едет. Дай бог, чтобы не было хоть этакого".
"А что же вы хотите от Поворознюка? Он же в Новоселовке, там, в дерезе родился. Так что вы думаете, какое-то у него там воспитание?"
– Вы знаете, что интересно? Вот он спел две песни, клипы сделал. Я увидел их, и вообще я думал, что он умнее. А он дурак, кажется. Потому что был такой в России криминальный певец – Михаил Круг.
– Я знаю.
– Интересный человек, кстати. Интересный. Но криминальный. И любимец российского криминала. У него были песни. Главная – "Владимирский централ". И Поворознюк берет и во время войны поет по мотиву "Владимирского централа" о себе песню.
– Ну, до войны он пел "Владимирский централ" так, как он есть.
– Да? Любил петь?
– Да.
– Но я думаю: "Ну прокол". Но он после этого записывает еще один клип на мотив песни Круга: "Девочка-пай". От слова "пай".
– Я понял.
– Близкое слово "пай", наверное. (Смеется). Скажите: а что, у него с головой не очень? Или съехал ли он просто крышей?
– Я с вами согласен. Я думаю, что каждый человек должен самоорганизовываться и становиться лучше и умнее. Да? А у него чего-то, действительно, он показывает эти стороны – не с лучшей стороны вроде бы.
– Ну это же глупость.
– Это говорит о том... Как говорят другие мои земляки: "А что же вы хотите от Поворознюка? Он же в Новоселовке, там, в дерезе родился. Так что, вы думаете, какое-то у него там воспитание?"
– А что это: "в дерезе"?
– Ну, село. Маленькое село. Действительно, там в окрестностях где-то дереза. Что такое дереза? Которую любит коза-дереза. (Смеется).
– Мне сказали, что это его ненастоящая фамилия – Поворознюк. Мне сказали, что его настоящая фамилия – ...банько.
– (Смеется).
– Да. А Поворознюком он стал после того, как в детстве его переехал паровоз.
– О...
– Понимаете?
– Ну, тогда я только могу ему посочувствовать. Он тогда жертва, значит. А только из-за этой жертвы другие теперь жертвами стали.
– Я же говорю: ...банько был – ...банько и остался.
– Понятно. Так вы пошутили, что фамилия его такая?
– Нет, нет. Мне так сказали.
– Может, это кличка? Может, так дразнили его?
– Нет. Фамилия.
– А кто это может доказать?
– Не знаю. Ну, в дерезе, должно быть, знают.
– Я почему-то в это не верю.
– В самом деле? (Смеется).
– Не верю, Дмитрий Ильич. Следует закончить этот весь процесс. Если мы это сможем, я готов помогать, сотрудничать. Мне не безразлично, в какой я стране живу. Мне очень не безразлично, что я слышал от сына еще лет 10 назад: "Зачем ты, папа, родил нас в этой Украине? И как нам жить?" И меня тогда это по душе... И послушал этих женщин о Поворознюке... Тогда я как журналист... А ведь каждый гражданин на своем месте должен делать для своей страны. Наша обязанность такова.
– А вас по-человечески не затрагивает то, что такое быдло издевается над простыми людьми, а они не могут ему ответить? Или даже если хотят ответить, закон, который должен охранять их, беречь их, – закон из-за коррупции на стороне Поворознюка. Вас это как-то не?..
– Да, "как-то"... Вот и страшно жить в такой стране. Я друзьям часто говорю – и руководству районного совета, райгосадминистрации... Из-за Поворознюка у меня отношения с ними портились, потому что я говорил напрямую, что все легли под Поворознюка. Вы что, не видите, что он вытворяет? А иногда еще и говорю так: "Вы что, не видите, что я не хочу, чтобы мои дети и я чтобы жили в стране Гондурас, которую хочет построить у нас этот папуас"? Не нужен мне этот Гондурас, который строит нам папуас. Это очевидно. И все должны быть заинтересованы в том, чтобы до этого не дошло.
Нас-то не станет: мы старики, например. А дети, внуки спросят: "А дед Сергей был журналистом?" – "Журналистом". – "А как он боролся за то, чтобы Украина процветала, чтобы Украина жила лучше?" Ну, если, простите, сейчас ребята воюют на передовой, а зайдут в Верховную Раду поворознюки, тогда мы возвращаемся действительно в 90-е годы. Какое развитие? Это еще ужаснее. Я вообще его называю коррупционером, который размножает коррупцию. Мне было стыдно смотреть, когда где-то в Хмельницкой области знают, что он сам вор...
– Да (смеется), что интересно...
– …Он перерезает красную ленту. А когда приезжали корреспонденты...
– Там "Стоп коррупция" написано. То есть коррупционер... (Смеется).
– Я вообще не хотел эту тему затрагивать: чем больше врагов... Но, стопкоры, вы сами развозите эту коррупцию. Как вам не совестно? Вот когда кореши приезжали – корреспонденты, – я им говорю: "Здесь у нас создали ячейку "Стоп коррупции". Там есть руководитель этой "Стоп коррупции". Пойдите возьмите у него интервью. Пусть он расскажет вам, как он здесь поборол коррупцию. Если он поборол в Кировоградской области, то пусть факты назовет. Как он преодолел коррупцию, если он здесь главный коррупционер?"
– Так всегда: чтобы побороть коррупцию, нужно ее возглавить. И он ее возглавил. Скажите, пожалуйста, вы смотрели мое интервью с фермером Ткачом?
– Да, да. Я снимал, я был у него в гостях.
– То, что он говорит: что трижды стрелял Поворознюк лично в него – это правда?
– Ну какое я могу сказать подтверждение? Нужны, прежде всего, эти пули. А есть ли оружие? И кто же был свидетелем? Здесь дело в том, что... Я думаю, что если трижды стреляли... Ну, Ткач же... Как бы то ни было, любой обычный человек показал бы пальцем на бандюка, представляющего опасность для него, так сказать.
Фермер Юрий Ткач. Фото из архива Андрусенко
– Вы знаете Ткача лично?
– Я знаю. Я был в его фермерском хозяйстве.
– Он нормальный человек?
– Я считаю, большой трудоголик, если можно так выразиться. Ну, держать такое стадо животных...
– А большое стадо у него?
– Может, 20–30, когда – 50 коров, быков. Это очень трудолюбивый человек. Но мне кажется, немного он не хозяин. Потому что если держать такое количество скота, надо, чтобы были и корма, надо, чтобы и работники у тебя были. Он же донимал многие годы, потому что эти животные ходили у людей по огородам. Там, на сеновал пришли и сено съели. Хозяин – для коровы, а они могли съесть сено. Ну и пугали людей... Так у него какие-то, там, пьяницы пасли, когда он куда-то отлучался... Он взял на себя очень большую ношу. Одному удерживать такую... Это очень тяжело. Он взял на себя непосильный труд. Да и результат, конечно, для него не очень. Там его не очень уважают из-за того, что эти животные причиняют людям вред. А в последний раз, когда я его видел, он говорил: "Сейчас донимают летающие дроны. Разгоняют стадо, коровок. Они бегут в разные стороны".
– А кто эти дроны запускает?
– Ну, он по догадке говорит. Говорю: "Ты хотя бы снял". – "Да пока они, там, бегут..." Кто-то натравил специально, чтобы ему неспокойную жизнь создать. Я говорю: "Ты с пулями теми бежишь – споткнешься где-то. Можешь не подняться. Может, это так и задумано – тебя загонять. Уже не надо по тебе третий раз стрелять. А так тебя загоняют физически".
– Да, уже четвертый. Трижды уже стреляли.
– Ну да. Навылет же. Показывал: у меня есть снимки на бумаге. Я говорю: "Ты делай рентгеновский снимок". Но ведь мы с вами понимаем: если он пойдет делать рентгеновский снимок, нужно вызвать полицию: откуда эти пули и так далее? Ну кто будет описывать? А пули те сидят неизвестно с каких пор. Вот тут мне непонятно: как это может...
Немножко он рассказывал. Я могу дать и ту запись, где он рассказывал, что там были в сейфе деньги – те деньги не дали. "А тогда я иной раз думаю: "Может, я неправильно сделал?" Был в больнице, потом он сбежал. Потому что он знал, что если будут вытаскивать пули, а в другой не вытащат, или вытащат... Или он на том операционном столе может и умереть... Однозначно: "Не выдержало сердце". Спишут человека – и все. Может, он здесь и по-умному поступил. Но что точно стрелял Поворознюк – какое у меня есть подтверждение? Вы же видите: если он сам будет говорить, доказательно ли это? Я думаю, не мог бы он наговаривать на того человека – еще и такого опасного, – он не мог бы этого сделать. Это очень рискованно. А что-то в этом было. Значит, какой-то раз... Пусть не все те разы, но какой-то раз он, наверное, засветился тем лицом – Поворознюк.
Видео из архива Андрусенко
Ткач: 10-й год. Это было. Две тысячи... То есть...
Андрусенко: Ты говори правильно: "10-й год". Не в 1910 году. Говори правильно, в каком это году.
Ткач: 2010 год, 30 апреля, ночь. Я получил первое огнестрельное ранение: пневмоторакс правого легкого. Пять суток был в реанимации.
Андрусенко: При каких обстоятельствах это произошло?
Ткач: В моем домовладении Александр Григорьевич Поворознюк нанес мне тяжелое огнестрельное ранение.
Андрусенко: Вы его видели в лицо или?..
Ткач: Да, в лицо я его видел. Все три раза. В 2013 году он мне нанес тоже огнестрельное ранение.
Андрусенко: Как это было? Эту ситуацию прокомментируйте.
Ткач: Это в ночное время было. Тоже в моем домовладении. И левая сторона у меня была насквозь прострелена. В 2014 году...
Андрусенко: А чем он стрелял во второй раз по вам?
Ткач: То же самое оружие. Это было неустановленное оружие. Я не знаю. Это было мгновение – доли секунды. В 2014 году, перед Новым годом, я получил тяжелое огнестрельное ранение. В больнице мне не оказывали ни помощи – ничего.
Андрусенко: А как это? Вы обратились, а вам отказали?
Ткач: Отказали. Не оказывали. Есть и документы...
Андрусенко: А что, кто-то написал отказ – что он отказывается спасать вас?
Ткач: Ну да, доктора все давали клятву Гиппократа. Получается, видите ли, сказали, что "там царапина – иди отсюда". Я пошел. И пошел домой. Не дошел. Довезли меня домой – начальник был уголовного розыска. Спасибо. Я не дошел до дома. Я упал. И в одной рубашке я лежал где-то семь или восемь часов, пережил клиническую смерть. Это было перед Новым годом: был дождь, снег, грязь... Вот даже видно, как люди обморожены, лицо – я лежал.
Андрусенко: Может, это так и было рассчитано: что ты не доживешь – и концы в воду?
Ткач: Так и было. Я долго лежал. В больнице мне не оказали помощь. И когда я уже поднялся, зашел в дом, то из груди выходила жидкость и выходил воздух. Тогда эта рубашка… В рубашке я лежал. Приклеилась. И где-то обрезали рубашку, а это так и было. Оно гнило, долго выгнивало. После этого я обращался не сюда, а в Днепропетровскую область к хирургу. Он посмотрел и говорит: "Я не верю, что ты мог выжить". Я ему снимок показал. Он говорит: "Этого не может быть. Человек обычно не выживает".
Андрусенко: Понял. А в третий раз выстрелы из какого оружия были?
Ткач: Такое же было оружие. Ну я не знаю – неустановленное.
Андрусенко: А когда он стрелял, что-то там о [президенте Украины Владимире] Зеленском вспомнил?
Ткач: При Зеленском это было, когда он мне пострелял крупный рогатый скот в 20-м году. Это была осень. Выпасая на пастбище крупный рогатый скот, я пошел заворачивать. В мою сторону едет внедорожник 1001АА. Останавливается джип, открывается окно – и Поворознюк выпускает автоматную очередь. Двое животных были ранены. Но я успел упасть. Я падаю, и он мне кричит: "Это тебе от Зеленского!" Это было в 20-м году.
Андрусенко: А почему он присоединил к этому Зеленского?
Ткач: Я не знаю. Он всех тогда запугивал. Он мне и раньше выкрикивал, что Зеленский за ним стоит, [экс-заместитель главы Офиса президента Украины] Кирилл Тимошенко. Куда ни жалуйся – ничего не будет.
– А Поворознюк способен стрелять лично в человека, по вашему мнению?
– Да. У него такая натура. Может стрельнуть. Это же то, что вы говорите, – паровоз переехал. А мне иногда [кажется], что у него только одно полушарие работает. А то полушарие, возможно, только работает на него, а второе – на кого-то не работает... Может, неправильно я сказал, но... Или, как я иной раз говорю, у него, наверное, одна – прямая – извилина там, в голове. Иногда я его поступкам удивляюсь. А еще больше я удивляюсь людям, которые идут на поводу у него. Он говорит: "Я помогаю тем, кто меня поддерживает". То есть "я делаю здесь беспредел, и я тебе помогу. Если ты не становишься на мою сторону и говоришь, что что-то не так, то ты мне враг, получается". "Кто не с нами, тот враг". Помните? Очень вредит имиджу и району, и... У меня вообще в голове не укладывается. Я иногда говорю, что пусть радуется тот человек, который не имел никаких дел с Поворознюком. Вот он счастливый человек. Да.
– По вашему мнению, какое будущее ждет господина Поворознюка?
– Ну, опять же, все зависит... Мне кажется, он как вьюн или ящерица... Если его крышует канцелярия президента, там, [Кирилл] Тимошенко... Он какие-то, там, привел связи...
– А откуда вы такое знаете?
– Ну, почему же я не знаю? Он сфотографирован с Тимошенко.
– Ну и что? Может, с Тимошенко сфотографировался – и теперь всем рассказывает, что его крышует Тимошенко. Тем более что Тимошенко уже в Офисе президента нет.
– Я знаю. Но если он навязывает или говорит: "Если Владимир Александрович устанет, то я буду президентом"... А какие-то отъехавшие начинают лайкать.
– Он хочет быть президентом вместо Зеленского?
– Да. (Смеется). "Если устанет, то я готов"...
– В самом деле? (Смеется). Вот интересно, да.
– Если честно, Дмитрий Ильич, рвоту вызывает, когда я смотрю, как он лжет, и притом неграмотно, и с тем матом, и с теми... Но иногда надо почерпнуть информацию. Но как я почерпну эту информацию – противную и мерзкую – я тогда не могу днем и ночью спать, тогда мне в голову лезет... Я что-то там пишу. О нем, наверное, точно нужно писать киносценарий, что ли. Потому что, зная его поведение и это... Наверное, в мои годы это уже не удастся. Ибо кто же козу будет пасти?
– Я теперь спокоен, знаете: после того, что вы сказали: когда Владимир Александрович, не дай бог, уморится, президентом будет вместо него Поворознюк. Я спокоен: руль Украины будет в надежных руках.
– (Смеется). Да.
– Ужас. Ужас.
– Да. Я же говорю: я был в большом шоке, когда эти женщины рассказывали. И они не хотят продлевать соглашение, но они же пострадают сколько... И они сейчас готовы отдать любому землю, чтобы им кто-то помог. Я хотел бы, чтобы нашлись такие хозяева, покруче, взяли и разорили Поворознюка, чтобы этот беспредел закончился на территории Петровского района. Было бы очень хорошо. На законных, конечно, этих...
Хотя, когда эти рейдировали Луганку – "Мариампольскую" агрофирму – и в администрацию приехали луганские представители... Я снимал, у меня тоже есть эти материалы. Это власть говорит: "Вы же понимаете, что воры или рейдеры – они действуют беззаконно. А вы же должны соблюдать закон и законно бороться с рейдерами". Так чья тогда возьмет? Вы же понимаете, как? Те, на кого нападают, должны идти по закону. А те, кто совершает беззаконие, – у них же выигрышная... Снять с госреестра агрофирму в день проведения аукциона – в день аукциона приезжает рейдерская делегация в село.
Я первый обратился в областную юстицию и доложил, что происходит. Тогда начались эти действия, милиция... Но это затянулось совсем. Я знаю, что у вас нет времени это смотреть. Мы с женой сделали очень много видеороликов по поводу охоты на "Мариампольскую": как там раскручивала газета. Она же стала частная газета. И кабельное телевидение его. И все это он...
– А есть что-нибудь не его в Петровском районе? (Смеется).
– Нет.
– Хоть что-то не его. Нет?
– Нет. Если он положил глаз на этот дом – он там будет.
Людям надоело это быдло, и терпеть надоело. И они понимают, что если один, другой поднимет голову и начнет говорить правду, тогда они подтянутся
– Так что, увидим скоро президентом Украины Поворознюка?
– Нет, я надеюсь, что этого не будет. Я даже...
– Да как? Я уже привык к этому мнению. (Смеется).
– (Смеется). Я, Дмитрий Ильич, приехал прежде всего поблагодарить, потому что это важно для нашей общины, это важно для Украины: то, что сейчас происходит с тем типом Поворознюком. Надо, конечно, человека останавливать этими законными... Уменьшить ему тот имидж, чтобы люди поняли, кто есть кто. И не только... Потому что таких много. Я думаю: хоть одного...
– Знаете... Вот я вам скажу... Простите, что я вас перебиваю.
– Ничего, ничего.
– Дело не в Поворознюке – дело в явлении. Это очень важно. Я хочу подчеркнуть это. Я с детства не любил быдло – быдло, презирающее людей. А таких у нас много. Они на чем-то стали богаче и начали издеваться над людьми. Безнаказанно издеваться. Подкупили, коррумпировали всю верхушку: районную или областную, или, может, кого-то еще в Киеве – и издеваются безнаказанно. Этому нужно положить конец через пример этого чудовища – Поворознюка. Вот задача.
– А удастся? Хватит ли?..
– Удастся и хватит.
– Это хорошо. Потому что я иногда смотрю и думаю: "Ну молодцы. Наверное, к карманам Поворознюка подключили доильный аппарат. За это надо платить. Да?" А тогда думаю: "Вот если бы ему детектор лжи еще прицепить..." И думаю: "Да он и детектор лжи может обмануть". (Смеется).
– Талантливый человек. Да?
– В том, чтобы обмануть, – да.
Андрусенко: У Поворознюка (в центре на снимке) в первую очередь идет мысль о себе. Фото из архива Андрусенко
– Со знаком "минус" талантлив.
– Конечно. Простой, безголовый человек этого не сделает. Ну работает он в одном направлении: на обогащение, на обогащение, обмануть, унизить... Ну явно – я же это вижу. И все его сторонятся, от него отходят, пугаются. Потому что потом как попадут, от него не выберешься. Ну некоторые еще далеки: могут войти в какой-то контакт. Затем, позже – они пожалеют.
– Как вам кажется, после нашего интервью, после того, что столько фактов разоблачилось и еще разоблачится много, потому что интервью впереди еще будет, люди перестанут так бояться Поворознюка, перестанут пугаться?
– Конечно, перестанут. Потому что людям надоело это быдло, и терпеть надоело. И они понимают, что если один, другой поднимет голову и станет говорить правду, и начнет бороться с этим явлением, как вы говорите, тогда они подтянутся. Многие сейчас высиживают, выжидают: "А ну-ка, пусть кто-то. Чтобы не я". (Смеется).
– Да.
– Понимаете? Я просто так подумал, повторюсь: если у меня есть... Ну я понимаю простых, обычных людей. У них, к примеру, нет никакой информации.
– Я тоже понимаю.
– Если у меня есть какая-то информация, я должен донести эту информацию до людей – и тогда это станет в то русло, что нужно бороться с таким уродом, как вы говорите.
– Я уверен, знаете, в чем? После нашей победы это явление – "поворознюковщина" я бы его назвал – оно исчезнет. Его не может быть в новой стране. А после нашей победы – я уверен в этом! – будет новая страна. В ней не будет места коррупции, не будет места позорным явлениям, которые мы сегодня наблюдаем в том же Петровском районе. Это невозможно.
– Да. Как, там, пишут, это не только в Петровском районе или в Кировоградской области – они и в других регионах есть.
– Ну Лозинский – видите?
– Лозинский сейчас возглавляет общину. По-моему, в Голованевском районе. Там о нем хорошие отзывы.
– Стал другим человеком. Да?
– Ну, наверное, может быть. Я знаю его однопартийца. Я не знаю, числится ли он в партии Тимошенко, есть ли, был ли, но один товарищ говорит, что хороший он. Ну, может, люди и привыкают к тому плохому. А лучшего, например, нет авторитета или лучше не повел себя. Я хочу сказать, что у Поворознюка в первую очередь заметно, что идет мысль о себе сразу. А все остальное – это уже побочное. Я наслушался немного... Теперь и мне звонки [поступают]. Мне хоть общественную приемную открывай.
Звонят и так, и эдак: "Давай встретимся", – и то, и се. А у меня жена немного болеет, мне самому надо и козу доить, и огород сажать, и порядки наводить. Думаю: "Мне уже 67. Тоже уже здоровье не ахти. Но чем могу, я должен помочь". Чтобы такое явление, как вы говорите, остановилось в Украине, чтобы его больше не было. И это будет очень приятно: что мы, можно сказать, что-то для этого сделали. И это очень приятно. И я хочу еще раз поблагодарить за это. И поблагодарить я хотел еще общины, имеющие паи и понимающие: вот хорошо, что у Дмитрия Ильича на программе засветилось, кто сколько платит. Он бегом на второй или третий день собирает общину и говорит этим пайщикам: "Я буду платить 30 ей".
– О! Видите.
– Это уже сработало. И те, которые поверили, уже вас и благодарят. (Смеется). Только жаль, что о вас никто не сказал, а только кричали: "Папа, молодец! Папе спасибо". А то, что он обманывал их, то, что он не платил им, – они за это уже забыли. Главное – пообещать. А уж выйдет ли, получится ли... Ну видишь: как говорится, дурак мыслью богатеет.
– Наши люди очень доверчивы, к сожалению.
– Вот он и воспользовался этим – доверием этим воспользовался. И слишком воспользовался. И очень многие пострадали из-за этого. Вот где меня не встретят – особенно, когда вы сделали эту огласку, – я только и слышу: "Так давай соберете всех этих, как он говорит, неугодных, как Андрусенко, там, Охотный, Ткач..." Так таких неугодных может столько насобираться... Он сам подсказывает идею, как работать. Мы соберем этих неугодных – и выдадим всю информацию. И тебе точно придется убегать. Если бы это было при панщине, то, наверное, люди с вилами, граблями пошли бы уже на...
– Папа... Бешеная лапа... (Смеется).
– Да.
– Я вас благодарю, Сергей Дмитриевич, за то, что приехали, за то, что встретились со мной. Я думаю, что из этого получится польза – для людей, прежде всего. И я думаю, что такое позорное явление, как "поворознюковщина", – оно сойдет на нет. Не будет этому места в новой – свободной, красивой – Украине.
– Большое спасибо. Я что в конце хочу сказать? Я не сказал раньше, что мотивация наших воинов, знающих Поворознюка... Одни же, видите ли, довольны, что дает те...
– Конечно. И пусть дает.
– Пусть дает. Но я еще не могу повториться. Пусть только военные помнят, что это не он только свое что-то дает.
– Конечно.
– А что это дают люди, которых он обокрал, обманул и сейчас им не платит. Это тоже... И фонд создал. А использует средства этих людей. Так что им нужно благодарить всех. Не выставлять, что "это я, Поворознюк, здесь хозяин всего этого", а пусть люди поймут, что там недобровольная лепта есть всей общины, кто у него пайщики или кто под его опекой, можно сказать. Простите, я немного слабо говорю, много неправильных слов...
– Да вы же от души, от сердца.
– Да. Честно говоря, у меня в жизни, можно сказать, первое такое интервью. Я больше у кого-то брал интервью, больше снимал, больше сам что-то комментировал. А с таким уважаемым человеком... Хорошо, что я совсем не растерялся, но мне немного стыдно, язык мой мне не нравится. Я всегда смотрю на свои дела самокритично. И в этом отношении тоже. Так что извините, что немного поблудился. Ну, я же говорю...
– У вас хорошая речь. И главное – у вас чистые мысли.
– Спасибо.
– Благодарю вас.
– В конце апреля будет пять лет, как "Мариампольскую" "спасал" Поворознюк. Как он говорит, "они сидят на пороховой бочке". А я добавил луганчанам: "А он ходит с факелом". Спасал, спасал, но они поняли, кто есть кто. Ну он же использовал снова телевидение, тех "стопкоров", народное правосудие... Вообще там детектив целый. Но я задался целью – к пятилетию я сделаю видеоролик, как это было. Ведь он же "спасал", а где-то там говорит: "А получилось, как всегда". То есть ему дали, там... "Иди, не мешай людям работать". Это луганчане молодцы, что поняли. Там очень хороший был хозяин: Анатолий Гаврилович Лисицын. Очень хороший хозяин. Там настолько организованные люди... Это было самое лучшее село. Эти люди показали, что они умеют работать. И здесь где-то ни с того ни с сего Поворознюк организует рейдеров этих. Он и сейчас говорит, что он будет баллотироваться на главу агрофирмы "Мариампольская".
– Нет. Он в президенты сразу.
– Он, может быть, хочет и здесь, и там. Ему надо и это ухватить, и то ухватить.
– Ну жопа большая – может и здесь, и там – на двух местах.
– Посадит там какого-нибудь управляющего. Да. Ну настолько это тупо выглядит... Там в уставе написано, что может баллотироваться на председателя правления человек, у которого там пай, который там работает, и так далее. "Я знаю, как это сделать, чтобы все это было законно". То есть устав переделает. Ну, имеет же муху в носу, как говорится. Что-то же мелет, выстраивает какие-то планы. (Смеется).
– Я благодарю прекрасную киевскую гостиницу "Украина" за гостеприимство и уют.
Видео: В гостях у Гордона / YouTube
