-1 Киев
Каков реальный уровень ВВП Украины и насколько велик масштаб кризиса без учета внешней помощи.
ВВП Украины в прошлом году составил 6,5 трлн грн в номинале.
Размер международной помощи составляет 1,5 трлн грн, или 23%. Эти деньги идут в основном на покрытие социальных расходов бюджета: пенсии, зарплаты бюджетников, пособия, стипендии и т.д.
В долларе примерно такая же картина: ВВП в 2023-м составил $160 млрд в эквиваленте, помощь – $40 млрд, или 25%.
На самом деле эффект внешней помощи шире. За счет этих денег выплачиваются социальные трансферты, которые, в свою очередь, идут на покупку социальных товаров и услуг, в основном национального производства. То есть формируется платежеспособный спрос. А значит, включается эффект мультипликатора бюджетных и потребительских расходов.
Можно считать, что до 1/3 ВВП прямо или косвенно формируется за счет внешней международной помощи и без нее наш валовый продукт в прошлом году едва ли превысил бы $100 млрд.
Но кроме государственного бюджета, есть и фактор платежного баланса. Так, дефицит торгового баланса в прошлом году приблизился к отметке в $40 млрд, хотя сам платежный баланс остался профицитным, в том числе за счет положительного сальдо финансового счета (почти на +$20 млрд) и текущих трансфертов (+$24 млрд).
То есть если бы не гранты (идут в трансферты) и кредиты (идут в плюс по финансовому счету), наш платежный баланс получил бы "дыру" в $40 млрд и дефицит в размере $25–30 млрд.
А это привело бы к глубокой девальвации гривны, как минимум на уровне 2022 года.
Что, опять же, привело бы к переоценке валютного эквивалента номинала ВВП – таким образом, валютный ВВП мог бы сократиться до $70–80 млрд. Кстати, в этом нет ничего необычного: в 2015-м наш ВВП уже падал со $183 млрд в 2013-м до $90 млрд.
Какова относительная глубина падения?
В 2022-м реальный ВВП в гривне сократился на 28,8%, а в 2023-м – вырос на 5,3% (восстановительный рост на низкой статистической базе сравнения). Валютный эквивалент в прошлом году составил $160 млрд – это 80% от уровня 2021-го (тогда был зафиксирован исторический максимум в $200 млрд). Но здесь, опять же, существенное статистическое "возмущение" формирует внешняя финансовая помощь.
Поэтому используем так называемый электрический метод – это когда темпы роста ВВП определяются по динамике производства и потребления электроэнергии.
В 2021-м году было произведено 155 млрд квт-ч электроэнергии, потреблено 120 млрд (или 77%), остальное – потери, расходы в сетях и т.д., нетто-экспорт составил 2 млрд квт-ч. В 2022-м производство упало до 115 млрд, потребление – до 90 млрд (78%), нетто-экспорт – до 1 млрд. Сокращение производства составило 26%, а потребления – 25%. Это примерно соответствует уровню падения ВВП в 2022 году (до 29%).
Но в 2023 году наблюдаем уже совсем аномальную картину: производство электроэнергии сократилось до 105 млрд, потребление – до 85 млрд, или 81%. Был зафиксирован не экспорт, а нетто-импорт электроэнергии на 0,4 млрд квт-ч.
В относительных величинах производство сократилось на 9%, а потребление – на 6%. При этом статистика определила рост ВВП на 5,3%. Ситуация действительно атипичная, потому что потребление электроэнергии сократилось на 6%, а валовый продукт вырос на 5%. Такого не бывает. В чем причина?
На мой взгляд, корень проблемы заключается в глубокой структурной деградации нашей экономики.
Практически полная деиндустриализация и зависимость ВВП от сырьевого сектора (агро), банковского и сектора услуг, где нет прямой зависимости между ростом производства и потреблением электроэнергии. Плюс увеличение вклада в ВВП налоговых поступлений. Все эти сегменты экономики (кроме агро) напрямую зависят от размера внешней помощи: налоги, финансы и сектор услуг (включая торговлю) держатся на плаву благодаря внешней финансовой помощи.
Из положительных эффектов такой структурной трансформации можно назвать лишь сокращение разрыва между производством и потреблением: если в 2021 году потребление составляло 77% от производства, то в 2023-м – 81%. То есть до 4% производства электроэнергии, которая раньше "исчезала" в виде потерь в сетях, сейчас официально потребляется.
Я это могу объяснить снижением рынка "теневой электроэнергии", в которую были вовлечены крупные предприятия, которые во время войны остановились или были разрушены.
По сути, наша экономика становится все менее энерговооруженной. Не энергоемкой (что было бы вполне позитивным явлением), а именно менее энерговооруженной. А еще Тесла определял уровень развития цивилизации от количества машин и уровня генерации электроэнергии.
В таком формате наша экономика может разучиться за время войны что-либо производить в принципе.
Горизонты послевоенных структурных трансформаций (если они вообще будут) становятся все более туманными.
Источник: Алексей Кущ / Facebook
