Нардеп Юраш: Не раз видел, как разваливались законопроекты, продвигаемые в интересах Коломойского. Реальность сложнее, чем рисуют аналитики G

Святослав Юраш – самый молодой депутат Верховной Рады. Он прошел в парламент вместе с партией "Слуга народа", когда ему было всего 23 года. Он – сын известного украинского религиоведа Андрея Юраша, который, будучи главой департамента по делам религий и национальностей Министерства культуры, принимал активное участие в процессе получения Украиной томоса. 

Святослав Юраш получил образование на факультете международных отношений в Варшавском университете (Польша), затем продолжил учебу в Калькуттском университете (Индия), но до окончания обучения вернулся в Украину, поскольку в стране началась Революция достоинства. Основал в Киеве пресс-центр Евромайдана, за что позднее получил орден "За заслуги" третьей степени от пятого президента Петра Порошенко. После начала войны на Донбассе около полугода работал в оккупированных районах с американским телеканалом Fox News.

Сейчас Юраш является членом парламентского комитета по вопросам внешней политики и межпарламентского сотрудничества, возглавляет постоянную делегацию в Парламентской ассамблее ГУАМ (объединение Грузии, Украины, Азербайджана и Молдовы), а своей главной задачей видит углубление европейской интеграции и защиту традиционных украинских ценностей. Об особенностях работы в парламенте и отношениях с коллегами Юраш рассказал в интервью изданию "ГОРДОН". 

– В партии "Слуга народа" собрались разные люди, много разных точек зрения, и в последнее время много споров. На ваш взгляд, монобольшинство еще живо?

– Абсолютно. У нас во фракции разнообразие, но есть и объединяющие моменты. Президент Владимир Зеленский дал возможность многим прийти в политику. Они все – члены его команды. Этот факт держит в голове каждый член партии, и это действует, словно клей. Мы пришли как команда президента, и как команда должны работать.

Во фракции успешно прошли организационные процессы, и результат работы становится все лучше. Нас не остановят деструктивные элементы, которые стараются воздействовать как внутри фракции, так и за ее пределами.

Старая политическая элита мечтала о сохранении в парламенте мешанины, соединения несоединимого. Хаос давал возможность разным группам интересов влиять на все процессы и подминать все под себя. "Слугу народа" выбрали так триумфально, и данный факт показывает, насколько реальность каши-малаши в ВР украинцам надоела.

– Какие группы влияния вы видите сейчас в парламенте?

– Исторически все партии в Украине являлись представителями определенных бизнес-интересов. Они получали разные названия, но в партийной структуре, программе они одновременно были и правыми, и левыми, и красными, и синими.

Бывает, в парламенте видишь реалии работы других фракций, когда утром по депутатским столам раздают рекламки от одного аграрного олигарха, и ее получают депутат от "Европейской солидарности" и депутат от ОПЗЖ. Тогда ты понимаешь, что они объединены совместной любовью к конкретному бизнесу. Такие группы существовали и продолжают существовать. Но раньше это было основой парламентской деятельности, а сейчас редкость. Старые группы не прошли в парламент. Это изменило правила игры и поведение депутатов. У них уже нет гипергибкости и повышенной чувствительности к интересам олигархов, как в прежних созывах.

– То есть олигархам стало сложнее отстаивать свои интересы?

– Нужно у них спросить. Я постоянно слышу, что лоббируется то или иное. Но если мы видим странное решение, то просим пояснить, почему депутаты голосуют так или иначе, хотя бы на заседании фракции. Многие мои коллеги, поверьте, не прячутся и объясняют свою позицию по тому или иному вопросу. Дискуссии происходят. Такова суть фракционной работы и доверия.

Юраш: Традиции кричать, стучать по столу отсутствуют в этом парламенте вовсе. Фото: Sviatoslav Yurash / Facebook

– Вы лично какие группы влияния видите в своей фракции?

– Они нестабильны. У них нет какой-то очевидной монолитности. Они постоянно меняются. Неизменной и монолитной остается лишь одна группа влияния – пропрезидентская. Часто медиа пишут, что какое-то решение не пройдет из-за групп влияния. Но президент делает интервенцию, поясняет, и фракция его поддерживает.

– Скажем, Игорь Коломойский влияет на фракцию?

– Этот человек имеет богатый жизненный опыт и часто пересекался с моими коллегами по фракции в разных ситуациях. Вероятно, он не разорвал коммуникацию с ними. Но я видел, и не раз, как разваливались законопроекты, продвигаемые в его интересах, хотя вокруг только и говорили, что Коломойский контролирует все процессы и людей во фракции. Реальность гораздо более сложная, чем рисуют многие аналитики.

– У вас хорошие отношения с коллегами? Как к самому младшему к вам относятся или как к равному?

– Есть две категории людей – одни недооценивают меня и, что бы я ни сделал, удивляются. Часто это неожиданная радость, потому что от меня вообще ничего не ожидали. А есть коллеги, которые переоценивают. Я понимаю, мой жизненный путь недостаточный, но суть в том, что надо работать и показывать результат. А это не история про возраст.

– Сейчас обсуждается противостояние между президентом Владимиром Зеленским и спикером парламента Дмитрием Разумковым. Насколько в действительности ситуация острая?

– Много спекуляций вокруг этой темы. Разумков, как и мы все, оказался в парламенте, потому что Зеленский решил пойти в политику. Разумков – один из тех, кто возглавлял политическую силу во время выборов и сейчас руководит парламентом. Он – участник команды президента. Не вижу противостояния между ними. Не вижу, чтобы спекуляции хоть что-то имели под собой. Есть определенные проблемы коммуникации (их можно так трактовать), но конфликта нет и не будет.

– А с руководителями фракции (Александром Корниенко, Давидом Арахамией, Русланом Стефанчуком) у Разумкова хорошие отношения?

– Я наблюдаю общение этих людей еще со времен избирательной кампании и не вижу конфликтов, такого формата, как медиа описывают. Понимаю, обычно политика в Украине намного интереснее, когда есть острые моменты, некая драма, когда все против всех. Но тут иная ситуация. Есть вертикаль власти, монобольшинство, и они вместе работают. Понятно, это не очень привычно журналистам, которые хотят всюду найти скрытую проблему.

Традиции кричать, стучать по столу отсутствуют в этом парламенте вовсе. Все происходит цивилизованно, в том числе благодаря руководству Разумкова. В смысле драк, конечно, этот парламент отстает. (Смеется.) Но он делает свою работу, а не создает ненужные шоу, которые лишь поднимают градус противостояния в стране. Я радуюсь, что мы имеем максимально четкий процесс принятия законов. И это большая заслуга Разумкова.

– Можете пояснить, что дало сбой в ситуации с назначением на пост министра энергетики Юрия Витренко?

– Я лично дважды поддерживал его кандидатуру. Во-первых, его представил президент, а, во-вторых, он человек с опытом. Понимаю, он не всем нравится. Его предыстория не идеальная, множество моих коллег имеют к нему вопросы. Поэтому такая реакция фракции на его назначение министром энергетики. Но у Витренко есть необходимая компетенция. Я считаю, наконец, надо дать руководителю состояться. На то и существует Верховная Рада – если он не справится, парламент всегда может изменить решение и отправить его в отставку.

– На ваш взгляд, он самостоятельная фигура или лоббист?

– Я считаю его самостоятельной фигурой. Он работал в крупных компаниях на разных позициях. Его статус на сегодня таков, что ему не нужно быть чьим-то лоббистом.

Юраш: Нашу фракцию уже можно сравнить с семьей. В любой семье есть споры, блудные сыны и дочки и много эмоций. Фото: Vinkentij Pelykh / Facebook

– Как обычно происходит обсуждение кандидатур внутри партии?

– У нас понятный инструмент – фракция. На заседании представляются кадры, обоснования и происходят дискуссии. Мне кажется, у фракции достаточно ресурса, чтобы поддержать Витренко.

– Как именно происходят закрытые заседания фракции?

– Вход на такие заседания только по пропускам. Там есть возможность представить законы, кандидатов и секции вопросов, где коллеги не фильтруют слова, а прямо говорят, что думают, к чему относятся настороженно, чего опасаются. Такие обсуждения позволяют всем прояснить и сформулировать свою персональную позицию.

– "Не фильтруют слова" в каком смысле?

– За то время, что мы работаем, нашу фракцию уже можно сравнить с семьей. В любой семье есть споры, блудные сыны и дочки и много эмоций.

– Мы помним высказывания про "рабочую сосну". Не самый уважительный тон по отношению к коллегам. Это норма во фракции?

– Конечно, нет. Тогда фракция не могла бы удержаться и улучшить взаимодействие. Тот инцидент был обговорен, его участники принесли извинения. Мои коллеги не ругаются, не оскорбляют друг друга, но могут спорить и довольно эмоционально, представляя свои аргументы. Все дискуссии ведутся в рамках приличия.

– А когда обсуждали историю Александра Дубинского, спорили?

– Дубинский сам по себе довольно колоритная личность. Его подход к политике привлекает определенное количество фанов. 

Не считаю Дубинского настолько уж плохим политиком. Он яркий, фееричный. В истории человечества было немало аналогичных персон, которые таким образом продвигали и отстаивали свою позицию. Я с ним во многом не согласен, но, думаю, у него большое политическое будущее. Изначально он был не худшим выбором. Такие политики – это нормально. Ненормально, когда есть партии, в которых все слушаются кого-то одного, не спорят и не обсуждают принимаемые решения.

Когда решалась его судьба, выступили и его сторонники, и оппоненты. Звучали иногда неожиданные аргументы. Но не только история с американскими санкциями повлияла на решение об исключении его из фракции. Когда посмотрели на статистику (посещения, голосования, подготовка законопроектов и так далее), выяснилось, что Дубинский в лидерах этого антирейтинга.

– Как представитель комитета по вопросам внешней политики, вы удовлетворены тем, что делается для эффективной защиты интересов Украины на международной арене?

– В международной политике не один игрок. Нужно договариваться. А когда мы договариваемся, всегда что-то дается, что-то теряется, что-то меняется. Курс остается неизменным: Украина движется в ЕС и НАТО, строит с ними отношения.

Я понимаю, тема войны наиболее актуальна и ею все занимаются. Мы стараемся что-то делать, а Россия не предпринимает никаких усилий, чтобы мир стал правилом, а не исключением. Мы продолжаем поиск альтернативы побитого всеми минского процесса. Во многом потому, что наши международные партнеры нуждаются в таких каналах коммуникации с Россией. Через них можно доносить ей свои требования об исполнения обязательств. И применять санкции, когда РФ отказывается выполнять свои обязательства.

– Отношение западных политиков к ситуации изменилось за последние годы?

– Оно эволюционирует. Есть понимание у международных политиков, что ХХ век дал базовую реальность, когда границы нерушимы, действуют принципы суверенитета, независимости. Россия нагло попирает данные правила, и создается ситуация, когда европейские государства и США, которые, может быть, и не хотели бы усложнять отношения с РФ, вынуждены реагировать и придерживаться правил международного правопорядка.

– Вам проще общаться с американцами или европейцами?

– С американскими деятелями у меня давняя история взаимодействия, и мне лично с ними проще. С европейцами тоже комфортно. Везде есть свои плюсы и минусы. Это такое сравнение субъективное на уровне: какая женщина лучше.

– Не так давно ПАСЕ проголосовало за допуск РФ. В таких условиях Украине будет сложнее отстаивать свои интересы?

– В деятельности ассамблеи много декларативности. ПАСЕ объединяет только страны Евросоюза. Она остается очень важной площадкой для дискуссий о России будущего для ЕС.

– Кроме политической, нас интересует еще и экономическая составляющая. Но украинским производителям по-прежнему нелегко торговать с Европой.

– Мы динамично наращиваем отношения в экономической сфере. Но все еще много чего мешает. Те же квоты на торговлю с ЕС, скажу дипломатично, недостаточны. Есть большой прогресс в том, что мы подписали большой договор со страной, которая вышла из Евросоюза, – Великобританией.

Торговля с европейцами может быть более эффективной. Тут дело не только в нас. В Европе давняя история, например, с канадскими договоренностями, которые проходили непростой и продолжительный путь ратификации. Просто бюрократические инструменты в ЕС присутствуют на каждом шагу. А странам в ЕС свои экономические проблемы ближе, чем украинские.

– То есть личный интерес берет верх?

– Если бы это было действительно так, Европейского союза как структуры никогда не существовало бы. Наша история взаимоотношений с ЕС должна развиваться и углубляться, чтобы мы были полноценной частью этой общеевропейской истории, чтобы мы были на уровне полноценного игрока, а не просто члена ассоциации. В ЕС есть страны, чьи показатели по ряду критериев намного хуже украинских. У нас очень простой выбор, и мы руководствуемся своими интересами.

Юраш: Украинцы уезжают, поскольку существующая экономическая реальность не дает им возможность построить у себя в стране то, что они хотели бы построить. Это трагедия. Іра Кодьман / Facebook

– Вы возглавляете делегацию в ГУАМ – объединении Грузии, Украины, Азербайджана и Молдовы. Оно еще не утратило свою актуальность?

– Оно в непростом состоянии. ГУАМ создавался, чтобы Украина помогала странам региона, имеющим территориальные проблемы, восстанавливать целостность, двигаться к демократии и лучшей жизни. С момента создания эти проблемы так и не решились, а Украина сама столкнулась с оккупацией ее регионов. Это продуцирует определенные вопросы по ГУАМ в принципе. Но сама по себе эта структура имеет союзников, среди которых Америка, Канада, страны Бенилюкс и так далее. Они заинтересованы в существовании альтернативного блока.

Когда Украина возглавляла ГУАМ в 2019 году, мы предложили создать киберцентр в Киеве для активизации деятельности объединения. Предложение одобрили, ведется подготовка, но из-за коронавируса произошли определенные задержки.

– Как вы оцениваете свою личную эффективность в статусе депутата?

– Самооценка – субъективная вещь. Мы пришли в парламент, чтобы страна объединялась, чтобы создавать как можно больше точек единения в обществе, которое с самоуважением двигается вперед к европейской интеграции.

Я инициировал создание одного наибольшего объединения в истории парламента – это Междуморье, наш фактический союз с Польшей и Литвой. Идея разрабатывается, парламент намерен ее реализовать, чтобы страны региона сообща могли противостоять существующим угрозам. Я инициировал обсуждение многих важных вопросов и законов. Например, по работе с диаспорой, о двойном гражданстве и так далее.

Двойное гражданство не запрещается. Сколько бы гражданств ни имел человек, для Украины он прежде всего ее гражданин – это правильная позиция. Но из-за неточностей и неопределенностей в законе есть понимание, что граждане, прожившие какое-то время за границей, уже не могут просто так вернуться в Украину. По этой причине они часто не возвращаются. Надо все учесть и признать, что очень много граждан (около 20 млн) находятся за границей. И нам надо дать им возможность быть полезными для нашей реальности, быть украинцами, где бы они ни жили.

– А вы лично считаете проблемой миграцию?

– "І чужому научайтесь, й свого не цурайтесь", как говорил Тарас Шевченко. Я солидарен с классиком. В глобальном столетии не использовать то, что дает мир, было бы глупостью. Другое дело, что украинцы уезжают, поскольку существующая экономическая реальность не дает им возможность построить у себя в стране то, что они хотели бы построить. Это трагедия. Ненормально, когда люди эмигрируют, чтобы выживать. Нужно срочно решать экономические проблемы, чтобы люди могли здесь полноценно жить, а за границу ездить в путешествия и для обучения.

– И что, на ваш взгляд, надо как можно скорее изменить, чтобы жизнь стала нормальной?

– Серебряной пули не существует. Все актуальные проблемы мы заработали за годы независимости, часть унаследовали еще от СССР. Этот уникальный микс нам предстоит разбирать не один год. Мы только начинаем строить фундамент для изменений в будущем. И я вижу в этом направлении просто чудесную работу министра Михаила Федорова по диджитализации, которая поможет убрать из взаимоотношений государства и общества составляющую, порождающую бюрократию и коррупцию.

Я считаю, нужна существенная поддержка людей, которые решили иметь детей. Им необходимо больше ресурсов и меньше налогов. Мир имеет наработки в этом направлении. Мы у него должны учиться и дать возможность семьям в Украине жить с уверенностью.