+1 Киев
Я Володю Парасюка на Майдане не помню, по крайней мере, в первые три месяца
– Зорян, добрый вечер.
– Добрый вечер.
– Ровно год назад издание "ГОРДОН" общалось с родителями героев Небесной сотни. Процитирую вам слова матери погибшего Владимира Чаплинского Антонины: "Всю последнюю неделю плачу и кричу: за что погиб мой сын? За их декларации? За их дикие состояния? За эту несправедливость? У меня нет слов, мне стыдно. Стыдно за это государство. Еще три года назад все было по-другому, была надежда. Сейчас не осталось ничего: ни надежды, ни веры". Сегодня четвертая годовщина Майдана и ничего не изменилось. Смотря в глаза Антонине Чаплинской и таким же матерям, отцам погибших ребят, что вы можете сказать?
– Мне так же больно, как и каждому из этих людей и всем настоящим активистам Майдана, из-за того, что воз и ныне там. Безусловно, есть какие-то успехи в расследовании и, возможно, есть часть людей (подозреваемых в совершении преступлений против активистов. – "ГОРДОН"), которые уже известны, но, по моему глубокому убеждению, четыре года – это слишком долго для того, чтобы расследовать это резонансное преступление. Я не хотел бы вешать ярлыки, потому что в данном случае считаю это неполиткорректным, и рассказывать, хорошо или плохо работает управление спецрасследований Генеральной прокуратуры, могу сказать только одно: меня, как человека, который прожил на Майдана 88 дней и ночей, принимал участие во всех баталиях, который четыре года назад, 21 ноября, вместе со своими соратниками и побратимами этот Майдан начинал, вызвали в Генеральную прокуратуру только через три года. И то только потому, что я сам этого требовал, я уже кричал: вызовите меня, потому что время проходит, детали стираются из памяти. Тем не менее, я благодарю следователей ГПУ, я был у них несколько раз, по 4-5 часов продолжались допросы… Надеюсь, что мои показания хоть чем-то помогли. Но боль в первую очередь семей наших погибших героев я, безусловно, понимаю.
– Кто-то саботирует процесс расследования?
– Я думаю, что саботаж происходил и в первые месяцы расследования. Я хочу подчеркнуть: львиную долю расследований, которые ведутся в рамках дела об убийствах Небесной сотни и преступлений против Майдана, сделали подразделения Министерства внутренних дел, в частности уголовный розыск. Убийство Веремия, убийство Вербицкого и похищение Луценко, избиение Татьяны Черновол, похищение со складов МВД более 500 единиц оружия и раздача его титушкам, определение банд Саркисяна и, собственно, преступной организации под руководством Захарченко и Януковича – это все было в материалах, переданных Генеральной прокуратуре. Кроме того, идентификацию первых подозреваемых – более 20 сотрудников "Беркута" – провело Министерство внутренних дел. Мне кажется, что прошло слишком много времени и отчет [о проделанной работе] должен был быть более четким.
– Спустя четыре года за решеткой из беркутовцев сидит только один человек. Журналистка издания "ГОРДОН" Наталия Двали сегодня была на заседании Святошинского суда по делу о расстрелах на Майдане. Хотела бы спросить у вас и ваших коллег-политиков, потому что это интересует родственников погибших: почему на этом заседании и на слушаниях в другие дни не было вас и ваших коллег, чтобы хотя бы поддержать родных? Ведь сегодняшние политики пришли к власти благодаря этим ребятам. А что мы видим? Когда идут заседания по политикам-коррупционерам, то нардепы ходят туда как на работу. Почему же эти люди остаются без поддержки?
– Вопрос абсолютно адекватный, я со своей стороны считают его актуальным. Если говорить обо мне лично, то я занимаюсь своим делом и считаю, что делаю его достойно. Я не привязан к власти и не считаю себя частью этой власти, я даже не госслужащий. Поэтому, слава Богу, в Украине нет человека и нет кабинета, в который бы я стучал и прятал глаза. Точно так же я достойно смотрю в глаза каждому. По поводу того, что вы сказали: к сожалению, не всегда есть информация об этих заседаниях. Например, я о них узнаю из средств массовой информации, потому что следствие ведет Генеральная прокуратура и информация об этих заседаниях есть непосредственно у них и в судах.
Фото: Александр Хоменко / Gordonua.com
– Заседания проходят каждый вторник и четверг. Это же не закрытая информация.
– Я вас услышал и принимаю этот упрек… если я на сегодняшний день олицетворение этого, то я принимаю критику и считаю, что в первую очередь народным депутатам (я – не народный депутат, у них времени немного больше) следовало бы приходить на эти заседания. Особенно тем народным депутатам, которые были активными участниками Революции достоинства, а таких достаточно много. В этом я согласен с людьми, в особенности с семьями героев Небесной сотни. Что касается судов, к сожалению, я до сих пор считаю нашу судебную систему позорной, а решения – в основном не адекватными той ситуации в стране… Безусловно, жаль, что происходит именно так.
– На днях итальянский "5 канал", входящий в медиахолдинг Сильвио Берлускони, обнародовал информацию, что за расстрелами и провокациями на Майдане якобы стояли так называемые грузинские батальоны под руководством Михо Саакашвили. Более того, среди руководителей они назвали и Парубия, и Пашинского, и Парасюка. Получается, Саакшвили, Парубий и Пашинский были в одной команде во время Майдана? (Улыбается).
– Справедливости ради скажу: я Володю Парасюка на Майдане не помню, по крайней мере, в первые три месяца. Он появился в последние дни. Но, возможно, он был, просто я не помню. Поэтому не знаю, какими отрядами он мог руководить. Это во-первых, а во-вторых, это очередной фейк российской пропаганды, просто показанный на итальянском телевидении. Безусловно, это бред, который даже не стоит обсуждать. Это очередная попытка поднять информационный шум накануне празднования Дня достоинства и свободы в Украине, поэтому я бы вообще не концентрировал на этом внимания. Я убежден, что непосредственное руководство убийствами на Майдане осуществлялось лидерами и главарями межигорской мафии во главе с Януковичем и его сыном Александром (он же Стоматолог), Захарченко, Якименко и той ФСБ-шной бандой, которая долгое время руководила государством.
Я действительно есть в расстрельных списках всех без исключения российско-террористических банд, приветы оттуда мне передают регулярно
– У вас много врагов?
– Знаете, враг – это понятие относительное. Если говорить о прямых врагах, то это в первую очередь российский агрессор. Говорю это абсолютно искренне, без бравады и патетики. Здесь, в Украине, есть много людей, которые не разделяют мою точку зрения. К этому я отношусь философски, но среди них есть много людей, которым я не подам руки. Это правда.
– Сколько у вас охранников?
– У меня никогда не было охраны, это вообще бред сивой кобылы. Я никогда не стремился иметь охрану и не только потому, что у меня нет для этого никаких возможностей (смеется).
– Но вы же всегда попадаете в конфликтные ситуации. Может быть, и нужно подумать об охране?
– Я и к этим вещам отношусь довольно философски. Я, кстати, после похожей ситуации, которая произошла несколько недель назад, сказал: знаете, я боюсь только Господа Бога. Во-первых, я давно вхожу в группу риска, я действительно есть в расстрельных списках всех без исключения российско-террористических банд, приветы оттуда мне передают регулярно…
– Какие приветы? Конкретизируйте.
– О том, что "уже вот-вот, скоро"…
– Они звонят?
– Есть разные технологии передачи, в том числе и через наши спецслужбы, у которых есть информация о тех или иных рисках. Слава Богу, что пока…
Фото: Александр Хоменко / Gordonua.com
– Что говорят дословно?
– Дословно: "Мы до тебя доберемся, и ты получишь по заслугам".
– Но покушений не было?
– Слава Богу, нет. Но скажу еще раз: я среди тех людей, которые относятся к этому достаточно философски. Я боюсь только Господа Бога, всегда надеюсь только на него. И скажу вам откровенно: в гражданской жизни я никогда не беру с собой оружие, хотя оно у меня есть.
– Как раз хотела об этом спросить. За что вы награждены огнестрельным оружием?
– Во-первых, как активист Майдана. Также был награжден министром, в том числе и за командировки в зону проведения антитеррористической операции.
– Если придется, используете оружие?
– Против врагов Украины – безусловно. Буду стрелять на поражение, а стреляю я хорошо. И, кстати, хотел бы сказать, потому что время от времени эта тема поднимается: у меня нет статуса участника боевых действий. Я от него отказался, хотя имею на него полное право…
– Сколько вы были в АТО?
– В общей сложности – более восьми месяцев.
– На передовой?
– Безусловно. Я проехал практически все горячие точки от Широкино до Станицы Луганской…
– Вы стреляли там?
– Я гражданский человек. Давайте на этот вопрос я отвечать не буду. Приезжая в зону АТО, я слушаю только тех, кто профессионально выполняет военные обязанности, и никогда не претендовал на звание героя…
– Оружие в руки не брали?
– Оружие в зоне активных боевых действий всегда было со мной, безусловно. Но, как я уже сказал, отказаться от статуса участника АТО было моей принципиальной позицией, потому что мне было противно наблюдать за тем, как разные чинуши, откровенные негодяи приезжали куда-нибудь в Краматорск или в Славянск за 50 км от передовой, сидели три-четыре дня, бухали по подвалам или местным кнайпам, а потом возвращались домой с такими желанными для них бумажками. Мне значительно легче и спокойней смотреть людям в глаза. Я уверен, что пока последний доброволец, который официально не состоял в том или ином боевом подразделении, но взял в руки оружие и пошел защищать Украину, не получит этот статус, у меня нет морального права на него претендовать.
Арсен Аваков – самый эффективный министр внутренних дел за всю историю независимой Украины
– Вы два года служили в советской армии. Она вас чему-то научила?
– Много чему. Я пошел в армию после окончания 10-го класса, для меня это было важно. Тогда мы так воспитывались, что отношение к тем, кто не прошел военную службу, было достаточно… некорректным…
– Их не уважали.
– Да. Поэтому я пошел, отслужил и считаю, что армия меня многому научила. По крайней мере, я и до сегодняшнего момента с удовольствием вспоминаю те два года.
Фото: Александр Хоменко / Gordonua.com
– Были какие-то сложные ситуации или служилось легко?
– Были, конечно. Во-первых, я всегда был с некоторым стержнем украинского национализма, я так воспитывался. Тем более, я грекокатолик, достаточно хорошо знал историю Украины, что вообще происходило в те бурные времена… Меня, кстати, исключили из пионеров.
– За что?
– За драку. Исключение проходило, как сейчас помню, в моей средней школе на улице Горького (сейчас Антоновича), под барабанный бой… И я был очень счастлив. Знаете почему? Потому что с меня сняли красный галстук, и я, как старшеклассник, в шестом классе мог надевать вот такой (показывает на свой галстук)… Я никогда не был комсомольцем, и в армии я тоже частенько вступал в споры с так называемыми замполитами…
– Были драки?
– Нет, я сейчас о политической составляющей. Но драки в армии были, это нормально.
– А дедовщина?
– Была.
– Вы были в роли жертвы?
– Я жертвой никогда не был. Пытались, но не удалось. Там в некотором роде тоже работают законы силы личности. Я и тогда был достаточно физически здоровым, чтобы за себя постоять. Но эта так называемая дедовщина не переходила границы аморальности, безусловно. Это выражалось в большем количестве нарядов для салабонов и тому подобное. А политические споры с замполитами у меня были частенько. Кстати, я и на гауптвахту попадал неоднократно, должен признаться.
– За что?
– За самоволки.
– Понятно. В интервью изданию "ГОРДОН" ваш эксцентричный коллега Илья Кива заявил: "Многие процессы в Украине сдерживаются благодаря Авакову. Если он уйдет с поста министра – улицы зальются кровью". Это можно воспринимать как угрозу?
– Никакой угрозы. Илья просто по-своему сформулировал точку зрения, которую я принципиально разделяю: считаю, что на сегодняшний день благодаря министру внутренних дел Арсену Авакову действительно сохраняется баланс стабильности в государстве, который мы, несмотря на все внутренние и внешние угрозы, имеем. Это самый эффективный министр внутренних дел за всю историю независимой Украины. Я убежден, что сегодня можно сколько угодно пытаться вешать ярлыки, но другой фамилии вы мне не назовете (улыбается).
– По поводу балансов: в политических кулуарах говорят, что после "дела о рюкзаках" и задержания сына Авакова отношения между президентом и главой МВД стали совсем плохими. Правда ли, что Арсен Борисович считает, что дело против его сына заказал Петр Алексеевич?
– Арсен Борисович на этот вопрос уже четко ответил. Он абсолютно спокойно воспринимает все вызовы. Недавно в интервью телеканалу "112 Украина" я сказал, что министр внутренних дел – настоящий мужик, который умеет достойно и с честью принимать все вызовы, которые стоят перед ним. Поэтому министр внутренних дел в своих отношениях с президентом держится самого главного: вопросов защиты государственных интересов. Точка. Поэтому я считаю, что это все – разговоры, которые кто-то пытается вбрасывать в информационное пространство, чтобы в дальнейшем проводить все эти мутки.
– Как может повлиять на государство ухудшение отношений между этими двумя людьми?
– Любые конфликты в высшем руководстве государства точно не содействуют его укреплению. Мы должны об этом абсолютно откровенно говорить. На сегодняшний день Министерство внутренних дел является как раз тем сдерживающим фактором, который не позволяет осуществить монополизацию силовых структур. И поскольку у нас все-таки парламентско-президентская республика, по крайней мере в соответствии с действующей Конституцией, думаю, что этот баланс необходимо удерживать. Пока министром внутренних дел является Арсен Борисович Аваков, подразделения МВД никто не будет использовать для удовлетворения своих политических интересов или для участия в каких-то политических игрищах.
Думаю, говорить о страхе перед Аваковым – это глупость. Авакова нужно понимать и уважать
Фото: Александр Хоменко / Gordonua.com
– Имеет ли президент влияние на НАБУ и САП?
– Это вопрос к президенту, наверное. Мне сложно сказать.
– Вы не знаете?
– Безусловно.
– Недавно Юлия Мостовая написала в своей редакционной статье: "Все знают, что конфликты с Порошенко – это дорого, а с Аваковым – страшно". Почему с Порошенко – дорого и почему с Аваковым – страшно? Только не говорите, что это вопрос к Мостовой (улыбается).
– Я вам напомню такую вещь: недавно состоялось всем известное голосование за отставку министра [Арсена Авакова]…
– 31 голос "против".
– И лично я доволен, что все-таки внесли [проект постановления об отставке Авакова с поста главы МВД на рассмотрение Верховной Рады] и поставили точку над "і". Такого вотума доверия в парламенте ни один министр внутренних дел за всю историю независимой Украины не имел. Часть депутатов, которые голосовали за отставку, потом звонили и – не скажу, что склоняли голову, – но извинялись…
– Потому что боялись? Потому что с Аваковым – страшно? (Улыбается).
– Не думаю.
– Значит, на всякий случай.
– Вот это скорее всего (смеется)… Они говорили, что "мы же за министра", "мы с Арсеном Борисовичем одной крови, просто было политически целесообразно нажать кнопку". Таковы реалии украинской политики.
– Скажите честно, вы или Арсен Борисович список наизусть знаете? (Улыбается).
– Знаю, я же со всеми ними общался.
– Храните где-то под подушкой?
– Нет-нет. У нас нормальные отношения. Я вам больше скажу: мы даже к этому относимся нормально. Не зря ведь Арсен Борисович поблагодарил и этого 31 депутата за проявление позиции. Думаю, говорить о страхе перед Аваковым – это глупость. Авакова нужно понимать и уважать. Так вот, я думаю, уважают его все, в том числе его враги.
– А кто его враги?
– Думаю, ни для кого не секрет, что главным его врагом является президент России Путин.
– Нет, я имею в виду нашу страну.
– Опять-таки, вопрос о врагах нужно разделять на несколько вещей. Если говорить о внутренних врагах, то не думаю…
– Да назовите уже фамилии!
– Я не назову. Фамилии людей, если он считает их врагами, может назвать только Арсен Борисович Аваков.
– А вы, как советник, кого считаете врагом?
– Я думаю, что и у него позиция по этому вопросу философская, как у меня. По крайней мере, мне так кажется.
– Президент сейчас его враг?
– Конечно, нет.
Фото: Александр Хоменко / Gordonua.com
Саакашвили не тянет на врага ни в коем случае! Саакашвили – это пустое место. Никто. Пшик
– А Саакашвили?
– Боже! Саакашвили не тянет на врага ни в коем случае! Саакашвили – это пустое место. Никто. Пшик. Знаете, у нас говорят: "Больше врагов – больше чести". В данной ситуации я считаю врагами тех, кто выступает против украинской государственности и кто занимается ее подрывом, в том числе изнутри. В данной ситуации большое количество врагов еще никому не мешало.
– Вы еще не ответили на первую часть вопроса: почему конфликт с Порошенко – это дорого?
– А я не знаю. Мне сложно сказать…
– Наверное, у вас просто не было с ним конфликта?
– У меня нет никаких конфликтов ни с президентом, ни с кем-либо другим. Я считаю, что принцип критики власти должен быть неотъемлемым, главное, чтобы это не превращалось в банальное навешивание ярлыков и откровенную чернуху.
– Что сейчас с уголовным делом, которое Юрий Луценко открыл против Арсена Авакова?
– Ой, честно говоря, я не знаю, о каком уголовном деле вы говорите. Может, я что-то пропустил.
– Дело было открыто еще в 2016 году.
– По поводу чего, напомните.
– Это уголовное дело как раз и стало отправной точкой для недавнего голосования за отставку Авакова (осенью 2016 года Генпрокуратура начала уголовное производство в отношении Авакова для проверки заявления "Центра противодействия коррупции"; пресс-секретарь генпрокурора Лариса Сарган заявляла, что изложенные в нем обвинения – "это предмет воображения". После начала уголовного производства нардеп Сергей Каплин внес в парламент проект постановления об отставке Авакова; Рада рассмотрела его этой осенью).
– Скажу честно, я не отслеживаю, потому что у нас в информационном пространстве столько дел… Насколько я знаю, какое-то дело было открыто, а потом успешно закрыто. И вообще я не вижу ничего страшного в том, что открываются какие-то уголовные производства. Вот, например, недавно на Луценко открыли…
– Пойдет ли Луценко в президенты?
– Это вопрос к Юрию Витальевичу. Думаю, нам сейчас вообще не стоит делать прогнозы, обсуждать рейтинги, говорить, кто будет президентом, у кого какие шансы, потому что времени [до президентских выборов] еще очень много.
Пойдет ли Аваков в президенты? Таких планов у Арсена Борисовича на данный момент нет. И, уверен, не будет
– Что должно случиться в стране, чтобы в президенты пошел Арсен Аваков?
– Я точно знаю, что таких планов у Арсена Борисовича на данный момент нет. И, уверен, не будет. Думаю, что на сегодняшний день главная цель Авакова – достижение результата, ради которого была начата реформа: не только реструктуризация правоохранительной системы, а и ее деполитизация. Очень важно, чтобы это произошло. Сегодня реформа Министерства внутренних дел – это едва ли не единственный показатель того, что в стране что-то меняется.
Фото: Александр Хоменко / Gordonua.com
– Процитирую ваши слова в интервью изданию "ГОРДОН": "Граждане Украины, которые едут в Россию, являются потенциальными жертвами российских спецслужб. Любой украинский гражданин в РФ рискует быть обвиненным российскими спецслужбами в совершении того или иного преступления. И я поддерживаю инициативу ограничить право на выезд украинских чиновников и политиков в Россию". У вас есть конкретные факты об украинских политиках или чиновниках, которые ездят в РФ?
– В том, что туда ездят представители антигосударственной преступной группировки "Оппозиционный блок", никаких сомнений нет. Об этом, кстати, недавно в интервью изданию "ГОРДОН" красноречиво рассказывал – и я ему верю – Евгений Киселев. Могу только повторить: я категорически выступаю за жесткие ограничения отношений с государством-агрессором, я три с половиной года кричу о введении жесткого визового режима… Точно так же я подчеркиваю, что каждый украинец, который работает там, выезжает туда к родственникам, является потенциальной жертвой российских спецслужб. Это может случиться с кем угодно, и мы видим сегодня море подобных примеров. И фамилии [тех политиков, которые ездят в РФ] известны: это Бойко, Левочкин и вся эта оппозиционная шайка-лейка.
– Зная об этих угрозах, МВД собирает информацию о тех, кто ездит в Россию?
– Не может… Понятно, что пограничная служба имеет информацию о пересечении границы, но у нас нет сегодня прямого сообщения с Россией, кроме железнодорожных или автомобильных пунктов пропуска. А они же не ездят на поезде или автомобиле, как правило, они летают через Минск.
– С Минском нет договоренности о передаче такой информации?
– Вы же видите, какие у нас сейчас отношения с Минском…
– Лукашенко ведь многовекторный…
– О, да! Он такой многовекторный, как оказалось… Вся его змеиная сущность сейчас и проявляется в том, что делают белорусские спецслужбы против украинских граждан.
И кроме того, Министерство внутренних дел не может открывать уголовные производства против государственных служащих І–ІІІ рангов. Это определено украинским законодательством. [Право на это имеют] только Генпрокуратура, НАБУ (если речь о топ-коррупции) и Служба безопасности Украины. Думаю, у них эта информация есть.
Агенты Кремля в украинской политике – это целая фракция Оппозицинного блока
– Многих ли агентов Кремля в украинской политике вы знаете?
– Я уже называл: это целая фракция Оппозиционного блока.
– Прямо все до одного?
– Ну, конечно, я имею в виду в первую очередь их главарей. У меня в этом нет никаких сомнений. Безусловно, они занимаются подрывом Украины изнутри, и мне очень жаль, что на четвертый год после Революции достоинства ни Левочкин, ни Бойко, ни Бакулины, ни Добкины не привлечены к уголовной ответственности. Надеюсь, этот позор будет исправлен. Безусловно, прямым агентом Кремля в Украине является Медведчук, и я до сих пор не могу понять…
– … почему он представляет Украину в Минске.
– … почему он представляет в минской подгруппе украинскую сторону. Для меня это загадка, и я об этом тоже три года уже кричу. Я этого не понимаю! Как враг Украины представляет Украину в минской подгруппе?! Откровенный сепаратист, я уже молчу об их [с Путиным] кумовстве… человек, который подрывает украинскую государственность, федераст, человек, который вообще не имеет никакого отношения к слову "Украина" и государству Украина.
– Правда ли, что только его самолет сегодня может совершать прямые перелеты Киев – Москва?
– А вот я не знаю. Может, так и есть. Но это вопрос точно не ко мне, а к высшему руководству государства. Нужно об этом спрашивать…
Фото: Александр Хоменко / Gordonua.com
– Вы спрашивали?
– Еще раз говорю: Медведчук – это позор Украины. Это не налазит, извините, ни на какие уши, и об этом нужно говорить, об этом нужно кричать! Я не знаю, кто, что, о каких вообще договоренностях может идти речь…
– Вы как советник министра готовы посоветовать сделать запрос по поводу тех же перелетов?
– Готов и, кстати, неоднократно это делал, в том числе публично.
– И каков ответ?
– Надеюсь, что идет сбор информации, которая потом станет…
– Четыре года собирают информацию?!
– У меня точно такие же вопросы!
– Что Арсен Борисович вам на это отвечает?
– В свое время (это примерно весна 2014-го), когда нужно было давить эти ростки сепаратизма на корню, в том числе активно прессовать межигорскую банду Януковича, Аваков сказал: "Дайте нам подследственность – и мы их выведем в наручниках". Имелось в виду дать МВД право расследовать дела против государственных служащих наивысшего ранга. Но случилось то, что случилось. Думаю, у министра внутренних дел позиция в этом отношении четкая, государственническая, как у настоящего патриота Украины.
– Есть ли сегодня у государства Украина официальные, задокументированные доказательства финансирования Россией боевиков на Донбассе?
– Безусловно, их море.
– Назовите самые яркие.
– Тут речь идет о масштабном сборе информации, которая в дальнейшем будет использоваться, я уверен, и в Гааге. Кстати, я неоднократно встречался с представителями Международного уголовного суда, проводил с ними не одну консультацию, и мы предоставляли им достаточно много материалов, не только по финансированию [боевиков Россией]. С финансированием же все просто… сколько туда уже "гуманитарных конвоев" пошло? Больше сотни, если не ошибаюсь…
– То есть было доказано, что в этих "гумконвоях"…
– … было оружие и, безусловно, боеприпасы.
– И Украина это задокументировала?
– Задокументировано очень много. В том числе прямое участие регулярной российской армии в войне на Донбассе. На этот момент, если не ошибаюсь (по крайней мере, это последняя информация, которая есть у меня), их около пяти тысяч.
– Пять тысяч чего?
– Военнослужащих регулярных российских войск на территории Донбасса. А что касается границ, то только на восточной границе их больше 70 тысяч, и они в любой момент готовы вторгнуться.
Я не слежу, как Путин передает деньги Плотницкому и Захарченко, но в том, что это происходит, у меня никаких сомнений нет
Фото: Александр Хоменко / Gordonua.com
– Есть ли какие-то доказательства по поводу наличных денег?
– Я же не слежу, как Путин передает деньги Плотницкому и Захарченко, но в том, что это происходит, у меня никаких сомнений нет. В какой форме это происходит, это вопрос не ко мне.
– Транзакции или наличка?
– Да-да. Но последняя история, которая происходит в Луганске, этот внутренний переворот…
– Кстати, что там вообще происходит?
– Все очень просто: очередной "междусобойчик", борьба за сферы влияния, в том числе и за потоки, которые идут из Российской Федерации. К слову о финансировании: Путин ведь и сам не скрывает, что они финансируют российские террористические банды "ЛДНР".
– Что для Украины значит происходящее с Плотницким?
– Это подтверждает прямое участие России в агрессии против Украины и захвате наших территорий. Мы все равно их вернем, но они будут за это отвечать.
– Продолжим тему денег, но уже личных. Учитывая, что е-декларацию вам заполнять не пришлось, журналистов очень интересует тема ваших доходов. Давайте снимем этот вопрос и скажем: на что вы живете и как зарабатываете?
– Сейчас я живу на зарплату советника министра внутренних дел. Я не считаю ее достаточной.
– Сколько вы получаете?
– Скажу общую цифру за прошлый год, так будет проще ориентироваться: это 350 тысяч гривен. В этом году, возможно, будет немного больше. Зарплата насчитывается по-разному…
– Премии у вас есть?
– Да, какие-то премии есть, но они минимальные (улыбается). Если вы хотите сравнить с премиями…
– Корчак?
– … которые есть в НАПК и других органах, то это просто смешно. Зарплата – примерно от 20 до 25 тысяч гривен в месяц, где-то так. Есть еще "оздоровительные", но у меня, конечно, есть и сбережения. Я не всю жизнь работал в Министерстве внутренних дел, поэтому, безусловно, как у любого нормального гражданина, у меня есть сбережения.
– Зарплата в МВД – ваш единственный доход?
– На сегодняшний день – да.
– Еще в СМИ писали, что у вас нашли дорогую квартиру стоимостью около 10 миллионов.
– Спасибо, что спросили. Я, как правило, на чернуху не реагирую, особенно ту, которая распространяется на желтушных сайтах российских пропагандистов в Украине, но с радостью отвечу: у меня есть единственная недвижимость – это моя квартира. К сожалению, не могу похвастаться ни метром земли в Козине, ни домиком каким-то…
– Жизнь зря!
– За свои 47 лет я заработал на квартиру, которая находится в простом доме класса "комфорт". Это не "бизнес", не "элит" и даже не "люкс". Дом абсолютно нормальный, мне моя квартира нравится. А авторам этого, скажем так, фейка хочу сказать, что я готов прямо сейчас, не отходя от кассы, продать им квартиру за 10 миллионов. Более того, демонстрирую аттракцион невиданной щедрости – готов отдать за шесть! Предложение остается в силе неделю. Если объявятся – пусть у меня ее купят.
– Продолжим семейную тему. У вас две дочки, но ситуация нестандартная, потому что одна дочь живет с вашей бывшей женой за границей, а вторая живет с вами. Это довольно нетипичная ситуация, когда дочь остается с отцом, а не с матерью. Кто так решил?
– Я горжусь тем, что после 19 лет совместной жизни мы с моей первой (и пока последней) женой Светланой расстались не просто друзьями, но и людьми, которые уважают друг друга. Получилось так, что младшей дочери было тогда всего пять лет; понятно, что я с радостью оставил бы здесь и ее, но оставлять ребенка в таком возрасте без мамы было бы просто неправильно. Моя старшая дочь Зореслава, которая сегодня со мной, – студентка третьего курса Киево-Могилянской академии.
– Сколько лет им было тогда?
– Зоряне было 11, а младшей – пять.
– Это был ваш выбор или ее?
– Ее. Она сама решила…
– Остаться с папой, а не с мамой?
– Да, остаться с папой. У нас [с женой] прекрасные отношения. Более того, скажу вам приятную новость: у моей первой жены родилось еще две дочки, одной сейчас три года, и вот еще одну она родила 13 ноября (а у меня 14-го ноября день рождения)!
– Это вам подарок!
– Мы прекрасно общаемся, я знаю ее мужа, у нас сохраняются отличные человеческие отношения. Для меня это очень важно.
– У вас очень яркая биография. Около года вы работали санитаром. Что из того периода самое яркое вы запомнили?
– Помню стоматологические кабинеты в поликлинике в районном центре с ужасным запахом спирта, с окровавленной ватой (тогда таких технологий не было)… вы, Алеся, молоды и не помните, как раньше выглядели стоматологические кабинеты…
Смешных ситуаций много! Вспомните хотя бы Зоряна и Шкиряка. У меня это до сих пор вызывает улыбку, я с радостью выставляю у себя на странице все эти прикольные фотожабки и песенки
– В некоторых клиниках они и сейчас так выглядят.
– Я планировал после армии поступить в медицинский институт и пойти по пути моих родителей… я из семьи медиков и всегда с гордостью вспоминаю в первую очередь мою дорогую мамочку Зореславу Антоновну – медика с мировым именем, полиглота, человека, который в свои 80 лет до сих пор работает и представляет Украину в Совете Европы, знает 11 иностранных языков… И мне нужна была медицинская практика, чтобы спокойно поступить в медицинский институт, плюс считалась еще и армия (служба в армии раньше шла в трудовой стаж). И так случилось, что после армии я поступил в медицинский, но, к сожалению, не пошло (улыбается).
Фото: Александр Хоменко / Gordonua.com
– С того времени, когда вы были санитаром, какие-то навыки в жизни вам пригодились?
– Я воспитывался в семье врачей и достаточно часто был на операциях у покойного отца, постоянно слушал то, что говорят родители. Поэтому тема медицины мне близка. К слову, мой племянник Антон Шкиряк – молодой хирург, возглавляет одну из клиник, сам оперирует. Он пошел по родительским стопам.
– Вы говорили, что у вашей семьи был графский титул. Своим подчиненным не говорите, чтобы обращались к вам "ваше сиятельство"? (Улыбается).
– Нет-нет, это глупости. На самом деле у нашей семьи – давние корни, это правда. Думаю, я об этом когда-то напишу, по крайней мере, такое желание у меня есть.
– В 2014 году вы баллотировались на пост президента. Кто вам посоветовал это сделать?
– Это было решение, принятое вместе с моими друзьями и тогдашними политическими соратниками.
– Кто именно сказал это первым, можете назвать?
– С вашего разрешения, оставлю это при себе.
– На следующие выборы пойдете?
– Нет, я больше не буду баллотироваться в депутаты, про президента – молчу (на следующих выборах – точно нет, как будет дальше – увидим). Мое самое большое желание на сегодня – завершить этап реформирования МВД, чтобы после того, как мы ушли, ситуация осталась стабильной. В первую очередь, в плане законодательного закрепления наших реформ.
– Последний вопрос: вы часто попадаете в смешные ситуации?
– Достаточно (улыбается). Я считаю, что это нормально. Я уже вспоминал недавнюю ситуацию возле Верховного Суда: для меня она комична, кто-то, возможно, так не считает…
– Это когда была толкотня с активистами?
– Ну какие они активисты?! Это просто стая шакалов, которые, когда собираются в кучу, чувствуют себя великими и могущественными… Пусть это остается на их совести. А ситуаций много! Вспомните хотя бы Зоряна и Шкиряка. У меня это до сих пор вызывает улыбку, я с радостью выставляю у себя на странице все эти прикольные фотожабки и песенки, которые посвящают этим персонажам. Я вообще к юмору отношусь очень позитивно, когда он не переходит определенную грань.
– Над собой можете посмеяться?
– Я всегда смеюсь над собой. Всегда! Я считаю, что человек, который не способен на самокритику, не может принимать серьезные адекватные решения.
– Я благодарю вас за интервью.
– Спасибо и вам.
Записал Дмитрий НЕЙМЫРОК
