+1 Киев
Сергей Третьяков (агент Иванов)
С первых дней окончания гражданской войны спецслужбы СССР приступили к активной разработке белогвардейской эмиграции. В начале 1920-х годов внешняя разведка Советского Союза была нацелена руководством партии и страны на решение следующих первоочередных задач: выявление на территории сопредельных государств контрреволюционных террористических организаций, готовящих свержение советской власти; разработка разведывательных и контрразведывательных организаций противника; получение политической и экономической, в том числе документальной, информации за рубежом; осуществление мероприятий по расколу и дискредитации организаций белой эмиграции и их лидеров.
В 1920-е годы главным противником СССР была определена белогвардейская эмиграция. Внешняя разведка (закордонная по терминологии тех лет) новой советской спецслужбы ОГПУ сумела агентурным путем проникнуть в основные белоэмигрантские организации. В частности, надежные агентурные позиции были созданы в эмигрантских военных структурах Российский общевоинский союз (РОВС) и Народный союз защиты родины и свободы (НСЗРС), равно как и в Торгово-финансовом и промышленном комитете ("Торгпроме"), объединившем более 600 бывших крупных российских банкиров и предпринимателей.
"Торгпром" был создан еще в 1920 году в Париже для защиты интересов российских промышленников, вынужденно покинувших родину. Он требовал "восстановления прав собственности" и пытался препятствовать установлению экономических связей Советской России с зарубежными странами. В числе организаторов и руководителей "Торгпрома" были видные российские капиталисты, в их числе Третьяков.
Сергей Николаевич Третьяков родился 26 августа 1882 года в Москве, являлся членом семьи московских текстильных фабрикантов Третьяковых, основателей известной художественной галереи носящей их имя – Третьяковской галереи. Закончил физико-математический факультет Московского университета. Женат был на представительнице известнейшего купеческого рода Наталье Мамонтовой.
Сергей Третьяков. Фото: wikipedia.org
Был последовательно главой фабрично-торгового товарищества "Николай Третьяков и Ко" и товарищества Костромской льняной мануфактуры. Впоследствии являлся одним из наиболее влиятельных предпринимателей в текстильной промышленности России. Входил в группу молодых российских капиталистов, во главе которой стоял крупный предприниматель Павел Рябушинский.
Третьяков был членом партии прогрессистов, созданной в 1912 году, затем членом партии кадетов, по спискам которой в июне 1917 года был избран гласным Московской городской думы.
Дважды Третьякову предлагались министерские посты во Временном правительстве. Но условия Третьякова по наведению строгого порядка в стране, восстановлению боевой мощи армии, единению с союзниками и удалению из состава правительства эсера Виктора Чернова приняты не были. Назначение Третьякова не состоялось.
Во время Октябрьского переворота он был арестован в Зимнем дворце вместе с членами Временного правительства. До февраля 1918 года содержался в заключении в Петропавловской крепости. После освобождения бежал к Колчаку, где вошел в состав Временного Сибирского (Омского) правительства в качестве заместителя председателя Совета министров. В 1920 году Третьяков эмигрировал во Францию.
Поселился он вместе со своей семьей в Париже, где занимал видное место в российской эмиграции. Он возглавил Русскую торговую палату и являлся заместителем главы "Торгпрома". В качестве представителя обеих организаций Третьяков имел постоянные контакты с правительственными учреждениями Франции.
Однако жизнь его во Франции не сложилась. Он обеднел. Пришлось зарабатывать на жизнь редактором и распространителем журнала, выходящего небольшим тиражом. Жена была вынуждена работать продавцом в парфюмерном магазине, дочь – модисткой, шила шляпы. Третьяков запил. Жизнь казалась бессмысленной. Он совершил попытку самоубийства (его спасла дочь, неожиданно приехавшая к отцу). Разочарованный в белой эмиграции в Европе, Третьяков в 1929 году стал агентом иностранного отдела (ИНО) ОГПУ СССР под псевдонимом Иванов, которым он с тех пор подписывал свои агентурные сообщения.
В первом таком сообщении, венчавшем вербовочную беседу, он разочарованно писал, что "эмиграция потеряла какое-либо значение в смысле борьбы с советской властью и в смысле влияния на политику иностранных государств", "эмиграция умирает уже давно, духовно она – покойник".
По правилам советских спецслужб агентурные сообщения, представленные в ходе вербовочной беседы и впервые подписанные избранным псевдонимом, приобщались к "личному делу" агента, которое, в зависимости от значимости агента, должно было храниться долгие десятилетия или вечно.
В этом отличие "личного дела" от другой части дела любого агента – так называемого "рабочего дела", в котором концентрировались все сообщения, предоставленные агентом за время сотрудничества. Обычно "рабочее дело" уничтожалось в случае прекращения связи с агентом или же в случае его смерти. А вот "личное дело", в том числе и агента Иванова (Третьякова), будет храниться вечно.
При содействии Иванова советской разведке удалось внедриться в руководящие звенья РОВС. В определенной степени этому способствовали следующие обстоятельства.
В 1930-е годы Советский Союз заполучил 225 млн золотых франков, предоставленные в виде кредитов Францией правительству царской России для закупки вооружений в годы первой мировой войны. Деньгами этими распоряжался военный агент (военный атташе по современной терминологии) России во Франции генерал-майор Генштаба Алексей Алексеевич Игнатьев.
После победы большевиков он перешел на их сторону и в обмен на получение советского гражданства для себя и своей жены – известной балерины Наталии Владимировны Трухановой передал СССР находившиеся у него казенные деньги. Определенная их часть использовалась советской разведкой на борьбу с российскими монархическими и белыми организациями, действовавшими во Франции, и на советскую агентуру за рубежом. Иванов (Третьяков), например, купил себе дом №29 на рю Колизе, в окраинной части Парижа.
Сотрудничество агента Иванова с советской разведкой было весьма результативным. Он был авторитетен в высших эмигрантских кругах и дружен со многими руководителями белого движения, оказавшимися после революции и гражданской войны во Франции. В числе близких друзей Третьякова был в том числе генерал Александр Павлович Кутепов.
Похищение и убийство генерала Кутепова
В 1917 году Кутепов командовал полком в звании полковника. Революцию он не принял и 24 декабря 1917 года вступил в Добровольческую армию, в рядах которой сражался до ее поражения и вынужденной эвакуации белых из Крыма в ноябре 1920 года. К этому времени Кутепов имел звание генерал-лейтенанта и занимал должность командующего армией.
В 1924 году генерал Петр Врангель, последний командующий войсками Юга России, в условиях эмиграции создал РОВС, целью которого было сохранение русской армии в зарубежье. РОВС имел подразделения (отделы) по странам, где нашли приют части войск Белой армии.
Верховное руководство РОВС осуществлял великий князь Николай Николаевич, дядя царя Николая II, бывший командующий русской императорской армией в Первой мировой войне.
В 1928 году агент советской разведки заразил генерала Врангеля туберкулезной палочкой, в результате чего тот проболел 38 дней и скончался. Последовавший анализ показал наличие в его крови туберкулезной палочки, превышавшей в 14 раз норму при обычном заболевании.
Новым руководителем РОВС, после гибели Врангеля, стал Кутепов, ярый сторонник борьбы с большевиками. На разработку нового главы РОВС как раз и был брошен свежезавербованный агент Иванов, с которым генерал поддерживал дружеские отношения.
Кутепов создал специальное секретное подразделение внутри РОВС – "Внутренняя линия", ставшее органом контрразведки и разведки. Эта структура была призвана выявлять среди эмигрантов агентов советской разведки и готовить боевиков для засылки в СССР и осуществления терактов, которые, по мнению Кутепова, должны были явиться катализатором очередного витка борьбы с большевиками.
Александр Кутепов. Фото: wikipedia.org
В 1929 году Иосиф Сталин санкционировал похищение Кутепова и вывоз его в Советский Союз. Организация и проведение этой операции были поручены видным чекистам Якову Серебрянскому и Сергею Пузицкому.
Яков Исаакович Серебрянский (Бергман) родился в 1891 году в Минске. В 16 лет вступил в боевую организацию еврейской самообороны и участвовал в ликвидации пяти черносотенцев, организаторов погрома в Могилеве в октябре 1904 года. Затем вступил в партию эсеров и стал одним из боевиков радикального крыла партии – эсеров-максималистов, совершавших покушения на представителей царской администрации.
После Февральской революции Бергман стал членом Бакинского совета от партии эсеров и был избран делегатом первого съезда советов Северного Кавказа. Одновременно он являлся командиром отряда охраны Бакинского совета. После оккупации Баку англичанами Бергман переехал в персидский город Решт.
В мае 1920 года части Красной армии, преследуя англичан и белых, вошли на территорию Персии и вскоре город Решт был провозглашен столицей Гилянской советской республики. Комиссаром штаба Персидской Красной армии был Яков Блюмкин, убийца германского посла графа Мирбаха.
Знакомство Блюмкина с Бергманом предопределило судьбу последнего. Он был зачислен в состав особого отдела Персидской Красной армии. Осенью 1920 года Бергман был переведен в Москву на должность секретаря административно-организационного отдела ВЧК, где он работал под руководством Вячеслава Менжинского и познакомился с начальником особого отдела Артуром Артузовым.
В 1923 году Яков Блюмкин получил назначение на должность резидента советской разведки в Палестину. Бергмана он выбрал себе в заместители. Под фамилией Серебрянский Бергман отправился в первую свою зарубежную командировку в качестве разведчика. Год спустя Блюмкин был отозван в Москву. На посту резидента его заменил Серебрянский, которому за короткий срок удалось создать обширную агентурную сеть из числа сионистских переселенцев и белогвардейской эмиграции.
В 1925 году Серебрянского перевели в Бельгию, в 1927 году – во Францию. В обеих странах он возглавлял нелегальные резидентуры. По результатам работы дважды награждался именным оружием, а по возвращении в Москву в 1929 году – нагрудным знаком "Почетный чекист". Тогда же он стал руководить 1-м отделением иностранного отдела (ИНО) ОГПУ, осуществлявшим нелегальную разведку за рубежом. Одновременно он руководил особой группой, подчинявшейся непосредственно руководству ОГПУ. Одной из основных задач группы было физическое устранение наиболее опасных врагов советской власти из числа белой эмиграции.
Пузицкий Сергей Васильевич, 1895 года рождения, был уроженец города Ломжа Прислинского края Польши. Отец его работал учителем во 2-й московской гимназии. В 1912 году Пузицкий поступил на юридический факультет Московского университета. После начала первой мировой войны был зачислен в Александровское военное училище, по окончании которого ему было присвоено звание прапорщика.
После Октябрьского переворота встал на сторону большевиков. C весны 1918 года Пузицкий – следователь революционного трибунала республики. Ему также поручается инспектирование военных трибуналов ряда фронтов. Он повышается в должности – становится начальником следственного отдела ревтрибунала. В 1921 году Пузицкий переводится на службу в ВЧК, где он занимает должность начальника 16-го специального отделения особого отдела ВЧК, а затем помощника начальника контрразведывательного отдела ОГПУ.
Пузицкий принимал активное участие в ряде оперативных игр, которые вела ВЧК, а затем ОГПУ с белоэмигрантскими организациями, в том числе в операции "Трест", был в числе чекистов, арестовавших английского разведчика Сиднея Рейли, пытавшегося организовать на территории Советского Союза антибольшевистское подполье. Кроме того, Пузицким велась оперативная игра "Синдикат-2", целью которой было устранение известного эсера-террориста Бориса Савинкова. Под фамилией Новицкий Пузицкий сумел внедриться в организацию Савинкова и заманить его на территорию СССР, где тот был арестован. За эту операцию Пузицкий был награжден орденом Красного Знамени.
Серебрянский и Пузицкий разрабатывали и непосредственно руководили операцией под названием "Заморские" по похищению Кутепова. Для участия в ней Серебрянский привлек бывших белогвардейцев, завербованных им в Палестине, – Андрея Турыжникова и Руперта Эске-Рачковского. В операции также принимал участие французский полицейский, бывший агентом Игнатьева.
Агент Иванов принимал в подготовке операции самое деятельное участие, поскольку был близко знаком с Кутеповым и незамедлительно сообщал своим кураторам в ОГПУ обо всех его планах.
26 января 1930 года Кутепов направился на панихиду по умершему год назад генералу Александру Каульбарсу. Неподалеку от церкви, в которой должно было состояться поминание, Кутепова под предлогом проверки документов остановил полицейский (агент Игнатьева). Удостоверившись в том, что перед ним руководитель РОВС, он дал сигнал двум плотного сложения мужчинам, стоявшим рядом с ожидавшим их автомобилем. Эти двое набросились на Кутепова и сумели затолкать его в машину. Полицейский вскочил на подножку, и автомобиль понесся по парижским улицам.
Оказавшись в автомобиле, Кутепов стал яростно сопротивляться похитителям. И те, боясь привлечь внимание к мчащемуся вихляющему автомобилю, в котором шла отчаянная борьба, зарезали Кутепова. Тело его найдено так никогда и не было.
За убийство Кутепова Серебрянский был награжден орденом Красного Знамени, а Пузицкий – повышен в должности. Он стал заместителем начальника особого отдела ОГПУ. В 1935 году Пузицкому было присвоено звание комиссара госбезопасности третьего ранга.
В 1937 году он был расстрелян как участник "троцкистско-зиновьевского блока" и похоронен в безвестной могиле на станции "Коммунарка" под Москвой, где чекисты еженощно расстреливали и хоронили сотни своих жертв. Серебрянский по обвинению в шпионаже был арестован вместе с женой 10 ноября 1938 года.
7 июля 1941 года он был приговорен военной коллегией Верховного суда СССР за шпионаж в пользу Англии и Франции к расстрелу. Однако в августе того же года он был амнистирован и в годы войны руководил разведывательно-диверсионной работой в Западной и Восточной Европе.
8 декабря 1953 года, уже после смерти Сталина и расстрела Берии, он был вновь арестован и 30 марта 1956 года скончался в Бутырской тюрьме во время очередного допроса.
Их пособник Турыжников Андрей Николаевич был зачислен по рекомендации Серебрянского на службу в ИНО ОГПУ. За время службы в качестве нелегала Турыжников дослужился до звания лейтенанта госбезопасности, имел ряд правительственных наград, в частности был награжден высшей ведомственной наградой – знаком "Почетный чекист".
К 1939 году году он занимал должность начальника 4-го отделения спецотдела ГУГБ НКВД СССР. По обвинению в шпионаже в пользу ряда иностранных государств 3 марта 1939 года он был расстрелян. Тело его было похоронено в той же безвестной могиле на станции "Коммунарка". Эске-Рачковский тоже был расстрелян, но даже дата его смерти неизвестна.
Писатель Святослав Рыбас
Интерес к личности генерала Кутепова не утихает и в наши дни. Примером тому служит книга российского писателя Святослава Рыбаса, опубликованная в 2000 году, – "Генерал Кутепов".
К вербовке Рыбаса я имел самое непосредственное отношение. В начале 1970-х годов, когда автор этих строк проходил службу во 2-м отделении 1-го отдела 5-го управлении КГБ СССР, в оперативном обеспечении у меня находились редакция "Литературной газеты", издательство "Советский писатель", Литературный институт имени Горького и высшие курсы сценаристов при нем.
Кабинет, который я делил с заместителем начальника отделения майором Геннадием Зареевым, старшим оперуполномоченным капитаном Николаем Никандровым и старшим оперуполномоченным капитаном Евгением Аужбиковичем, имел номер 916 и размещался, соответственно, на девятом этаже здания 1/3 по Фуркасовскому переулку. Огромное здание, занимаемое КГБ СССР в те годы, состояло из двух. Вторым был дом №2 по улице Дзержинского, она же – Большая Лубянская улица.
На девятом этаже, кроме нашего 1-го отдела, располагались 2-й отдел (разработка зарубежных националистических центров и националистов из числа советских граждан), 6-й отдел (аналитический), 9-й отдел (разработка советских диссидентов) и 10-й отдел (разработка зарубежных антисоветских центров). Офицеры указанных подразделений часто заходили друг к другу в служебные кабинеты для решения текущих вопросов оперативной деятельности, а то и просто поболтать.
Однажды к автору этих строк обратился за помощью младший оперуполномоченный 2-го отдела старший лейтенант Юрий Балас и посетовал на то, что ему никак не удается получить следующую должность – оперативного уполномоченного, а это не дает возможности получения очередного воинского звания. Одним словом, карьера его складывалась не лучшим образом.
Балас поэтому просил помочь ему в нахождении подходящего кандидата на вербовку из числа лиц украинской национальности, имеющих отношение к творческой интеллигенции или творческой молодежи. Вербовка агента всегда считалась большим достижением, и я по-товарищески обещал ему помочь.
Наведя через состоявшую у меня на оперативной связи агентуру необходимые справки, я получил информацию в отношении студента Литературного института, родом из Украины, Святослава Рыбаса. Официальными лицами по месту учебы и агентурой из числа студентов, в том числе его земляков, Рыбас характеризовался положительно.
Я направил Баласу соответствующие оперативные документы, и он завел дело кандидата на вербовку на студента Литинститута Рыбаса, а через несколько встреч завербовал его в качестве агента КГБ. Вскоре Балас был повышен в должности, а спустя полгода получил и очередное воинское звание.
Агентурное сотрудничество с органами КГБ благодатным образом сказалось и на литературной карьере завербованного Баласом Рыбаса. Сначала он стал ответственным секретарем редакции журнала "Сельская молодежь", затем заместителем главного редактора журнала "Молодая гвардия", потом заместителем главного редактора "Литературной газеты" и, наконец, главным редактором главной редакции литературно-драматических программ Центрального телевидения. Все места его работы являлись объектами оперативной заинтересованности 5-го управления КГБ СССР. В настоящее время Рыбас – почетный академик Российской академии военных наук.
Не приходится удивляться тому, что очередная книга Рыбаса – апологетический труд о Сталине: "Сталин. Судьба и стратегия", плод совместной работы Святослава и его дочери Екатерины, положительно была оценена и патриархом Московским и всея Руси Алексием Вторым (многолетним агентом госбезопасности), и Филиппом Бобковым, отметившим ее "своевременность" и "объективность".
Отметился положительной рецензией на книгу еще один агент КГБ – Игорь Юрьевич Юргенс, ставший агентом 3-го отдела 5-го управления КГБ СССР в период обучения на экономическом факультете МГУ имени Михаила Ломоносова и затем работавший на родную госбезопасность в Париже в аппарате ЮНЕСКО.
Похищение генерала Миллера
Насколько Сталин был одержим стремлением захвата живыми руководителей РОВС, свидетельствует похищение сменившего Кутепова нового руководителя РОВС генерала Евгения Миллера.
Третьяков и здесь оказался очень кстати. Он сумел убедить генерала, пытавшегося экономить деньги организации, снять в доме Третьякова за символическую плату нижний этаж, где еще до переезда туда Миллера советской разведкой была установлена подслушивающая техника. Приемник от этой аппаратуры был размещен в комнате, занимаемой Ивановым этажом выше.
Поэтому с первых минут пребывания РОВС в новом помещении ОГПУ имело достоверную информацию о планах этой организации и ее руководителей. В ИНО ОГПУ сводки, поступавшие от агента Иванова относительно РОВС и Миллера получили название "информация текущих дней", сокращенно ИТД. Сообщения поступали тысячами.
С помощью агента Иванова ОГПУ удалось завербовать особо доверенного человека Миллера, бывшего командира знаменитого корниловского ударного полка генерала Николая Владимировича Скоблина, который руководил в РОВС сверхсекретной "Внутренней линий".
Николай Скоблин. Фото: wikipedia.org
Деятельность Иванова способствовала также вербовке ОГПУ генерал-лейтенанта Павла Алексеевича Кусонского, тоже занимавшего видное место в руководстве РОВС.
Все трое – Третьяков, Скоблин и Кусонский – приняли самое деятельное участие в похищении Миллера. Скоблин заманил Миллера на встречу с "германским офицером" Шторманом, "военным атташе" в одной из европейских стран, и "сотрудником немецкого посольства в Париже" по фамилии Вернер. Они, по словам Скоблина, представляли германские круги, заинтересованные в совместной борьбе с Советским Союзом. В действительности оба были агентами ИНО ОГПУ и имели задание выкрасть генерала Миллера и доставить его в Москву.
Члены Народного трудового союза (НТС) предупреждали Миллера о том, что Скоблин и его жена – известная певица Плевицкая живут явно не по средствам, имеют свой дом и автомобиль. Источники их доходов вызывали серьезные сомнения и позволяли делать предположения об их сотрудничестве с советской разведкой.
Источником подозрений явился неудачный вербовочный подход к одному из членов НТС в Париже. Потенциальный агент от сотрудничества категорически отказался и рассказал о случившемся своим товарищам. Он сообщил также, что из бесед с сотрудником ОГПУ, пытавшимся его завербовать, он понял, что в руководстве РОВС у советской разведки уже имеется свой агент.
Поверить в то, что боевой генерал Скоблин, самоотверженно сражавшийся с большевиками на фронтах гражданской войны, является агентом ОГПУ, Миллер отказался. Впрочем, отправляясь на роковую для него встречу, он оставил на всякий случай в запечатанном конверте письмо. Передано оно было Миллером начальнику канцелярии РОВС – агенту советской разведки Кусонскому со словами: "Не подумайте, что я сошел с ума. Но если я не вернусь со свидания, пожалуйста, вскройте этот конверт и прочитайте в нем мою записку".
Кусонский не смог уничтожить письмо, о котором знали в канцелярии РОВС. Конверт, однако, был вскрыт только в 11 часов вечера, когда операция по похищению Миллера была уже завершена.
В письме говорилось: "У меня сегодня в 12.30 дня свидание с генералом Скоблиным на углу улиц Жасмэн и Раффе. Он должен отвезти меня на свидание с германским офицером, военным атташе при лимитрофных государствах, Шторманом и с Вернером, прикомандированным к здешнему германскому посольству. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, это ловушка, а потому на всякий случай оставляю эту записку. 22 сентября 1937 года. Генерал-лейтенант Миллер".
Евгений Миллер. Фото: wikipedia.org
Похищенный агентами ОГПУ генерал Миллер был усыплен и в деревянном ящике под видом дипломатического груза доставлен на советский торговый корабль "Мария Ульянова", отчаливший в СССР. В Москве Миллер был помещен в Лефортово и содержался в одиночной камере №110 под именем Петра Васильевича Иванова.
Миллер никого не выдал и никого не предал. На одном из последних своих допросов он сказал: "Я не покончу жизнь самоубийством прежде всего потому, что это мне запрещает моя религия. Смерть будет моей последней службой Родине и царю. Я покажу всему миру и моим солдатам, что есть честь и доблесть в русской груди. Подло я не умру".
11 мая 1939 года по приказу наркома внутренних дел Лаврентия Берии генерал Миллер был расстрелян. Тело его кремировали, прах захоронили в общей могиле на территории Донского монастыря в Москве. Его похитители – агенты советской разведки Третьяков и Кусонский – после оккупации Франции гитлеровскими войсками были арестованы гестапо и погибли в концентрационных лагерях. Генерал Скоблин бежал в Испанию, где был устранен советской разведкой.
Но опыт ОГПУ спустя десятилетия был использован американской разведкой. Схожим образом, подобно Миллеру из Парижа, исчез из СССР сотрудник 8-го Главного управления КГБ СССР майор Виктор Иванович Шеймов. Весной 1980 года он отправился с женой Ольгой и дочерью Еленой на "Москвиче" в отпуск и исчез вместе с семьей.
Шеймов служил в управлении, обеспечивавшем защиту шифровальной связи. В сферу деятельности Шеймова входило обслуживание шифровальной связи советских посольств и резидентур советской разведки. На поиски Шеймова и членов его семьи были брошены все подразделения органов госбезопасности и милиции Советского Союза – с нулевым результатом, хотя пара уголовников под нажимом милиции взяли на себя вину, признались в убийстве всей семьи и были расстреляны.
Спустя некоторое время 2-е Главное управление КГБ СССР, проанализировав все обстоятельства исчезновения Шеймовых, пришло к выводу, что они были вывезены на американском транспортном самолете, прибывшем для этого спецрейсом в Москву, поскольку на следующий день по прибытии подозрительного спецрейса в советскую столицу на него были доставлены два крупногабаритных деревянных ящика, заявленные как дипломатический груз. После их погрузки на борт самолет незамедлительно покинул пределы СССР.
Оказалось, что Виктор Шеймов, находясь в служебной командировке в Польше, инициативно вышел на спецслужбы США и предложил им свои услуги. Незафиксированной советскими спецслужбами вывоз Шеймова и его семьи из СССР способствовал тому, что Советский Союз после исчезновения Шеймова еще долго не менял систем шифрования в своих посольствах и резидентурах разведки, что давало возможность Агентству национальной безопасности США читать все перехватываемые шифрованные советские сообщения, отправляемые в Москву.
Предыдущая часть опубликована 26 августа. Следующая выйдет 9 сентября.
Все опубликованные части книги Владимира Попова "Заговор негодяев. Записки бывшего подполковника КГБ" можно прочитать здесь.
