Израильский доктор Качман: И ваши, и наши богачи купили себе ИВЛ и успокоились. Но врачей и медсестер негде купить G

– Многие государства заявили о начале второй волны распространения коронавируса, но далеко не все из них оказались готовы снова запереть людей, потому что это угроза для экономики...

– В итоге им все равно эпидемия обойдется дороже, чем карантин. В Израиле это поняли, но поздно. У нас долго оттягивали принятие решения. Причин было много – это дорого для бюджета, у населения депрессия, людям надо зарабатывать и так далее. Но мы все же поняли, что отсутствие ограничений обойдется дороже. Если не вводить карантин, возможна ситуация, как в Италии в феврале. Боюсь, если страны не начнут быстро принимать меры, им все равно придется их принимать, но уже в гораздо худших условиях.

– Стали больше выявлять, потому что больше тестов делают?

– Только отчасти. Мы смотрим на другие показатели: из 60 тысяч тестов, которые мы делаем ежедневно, 11,5% положительные – это ужасно много. Если бы этот показатель падал, можно было бы говорить о связи тестов и выявляемости заболевания. Но мы находим все больше новых случаев, значит, коронавирус распространяется.

– В Украине делают от 25 до 30 тыс. тестов в сутки при населении около 40 млн. Как думаете, этого достаточно, чтобы отслеживать ситуацию с распространением коронавируса?

– Небольшая иллюстрация: недавно санавиация доставила к нам в больницу пациента из Киева. Он поступил в больницу в Украине с подозрением на коронавирус, но проведенный там тест показал, что коронавируса нет. И поскольку не было понимания, что с ним делать, пациента доставили в Тель-Авив. Когда у нас в больнице тест повторили, оказалось, что коронавирус все-таки был. Теперь весь экипаж санавиации и врачи, которые этого пациента сопровождали, отправлены на двухнедельную изоляцию. Так что важно не только количество, но и качество проводимых тестов.

– Наверное, поэтому мэр Харькова Геннадий Кернес предпочел лечиться в немецкой клинике "Шарите"...

– Чисто по-человечески считаю, что каждый имеет право выбирать клинику, в которой он хочет лечиться, и врача, которому он доверяет. Очень рассудительный выбор.

– Количество пациентов постоянно увеличивается. В Украине суточные показатели превысили 4 тыс. новых случаев, в Израиле – 9 тыс. Для медиков такое стремительное развитие эпидситуации ожидаемо?

– Никто точно не может знать, сколько именно будет больных. Первый этап мы завершили с таким показателем: у нас было около 300 умерших от коронавируса. На 2 октября – 1629 человек умерших. То есть произошел существенный рост за последние два месяца. И заболевших гораздо больше, но об этом сейчас меньше говорят.

Когда только все начиналось, чуть ли не про каждого умершего писали газеты. А сейчас умирает больше, и люди привыкли, что само по себе ужасно. Это нужно остановить, иначе нам всем это аукнется.

Важно понять: законы больших цифр работают, и все прочувствуют их в действии. Одно дело 50 новых случаев заражения в день, совсем другое – 5–7 тыс. Некоторые из этих людей тяжело болеют и умирают. И в относительных цифрах умирающих становится больше. Это уже не один человек, о котором все будут говорить.

Многие люди считают, что раз они не в группе риска, потому что они младше 60–70 лет, им ничего не угрожает. Это не так. Большинство наших тяжелейших пациентов тоже моложе 60 лет. Им 50, 48 лет, а они сейчас на ИВЛ в тяжелейшем состоянии. Некоторые из них останутся инвалидами, кто-то умрет. У нас был пациент (к сожалению, скончался), ему пытались организовать пересадку легких, потому что ничего другое ему бы уже не помогло – у него все системы организма работали, а легкие были в необратимом состоянии. И это был молодой человек.

– Вирус за это время как-то видоизменился, мутировал, раз стало больше болеющих и умирающих детей и молодых?

– Проблема не в вирусе. Он не мутировал и не стал более агрессивным в отношении молодежи. Он остался таким же. И процент смертности не изменился. Просто стало гораздо больше заразившихся молодых людей. И если в марте – апреле было два-три пациента в тяжелом состоянии, то сейчас их 200–300.

Также не изменился подход по отношению к детям. Они переносят коронавирус легче, порой бессимптомно. Но есть исключительные случаи, когда они болеют тяжело и умирают. Тут срабатывает закон больших цифр, о котором я сказал: чем больше будет случаев заражения, тем больше будет умирающих. И для детской категории этот закон тоже работает, к сожалению.

– У вас персонала и оборудования еще хватает?

– Пока хватает. Но за счет качества лечения пациентов с другими диагнозами у нас закрывают обычные отделения и открывают отделения для коронавирусных больных. Пока на улице люди не остаются. Пациентов из больниц на севере Израиля, где уже нет мест, привозят в центр – тут больше больниц и коек.

Аппаратов ИВЛ закупили достаточно, но сам по себе аппарат ничего не решает. И ваши, и наши богачи ничего не поняли – некоторые из них купили себе ИВЛ на дом и успокоились. Лучше бы вложили деньги в систему здравоохранения, потому что к каждому аппарату надо приставить обученного медработника. А врачей и медсестер негде купить, они не продаются. Особенно важны в нынешних условиях реаниматологи, анестезиологи, а главное – реанимационные медсестры.

– Израильский премьер-министр заявил о призыве всех медработников из частной практики. Это поможет?

– Он очень любит бросаться разными заявлениями. Это тот случай, когда ради красного словца не пожалеет и отца. Он заявил, что призовет по повестке всех врачей, всех резервистов с медицинской подготовкой, как на войну, чтобы они присоединились к борьбе с коронавирусом. Это полный бред. Мой коллега по частной практике – семейный врач – прекрасный специалист, высокой квалификации. Он когда-то был боевым офицером. Но сейчас нет никакого смысла его призывать, потому что ему 74 года. Он сам в группе риска.

– Чем новый локдаун в Израиле отличается от предыдущего?

– Прежде всего, отношением людей. Раньше они доверяли врачам, боялись вируса и тщательно соблюдали предписанные меры. Сейчас никто ничему не верит: ни врачам, ни властям. Все считают, что коронавирус – это политика, какие-то подводные течения, желание фармкомпаний заработать. Даже интеллигентные образованные люди в общении со мной высказывают такие мысли. И я серьезно опасаюсь, что выполнять рекомендации, как в прошлый раз, израильтяне уже не будут. Они не хотят наступать второй раз на грабли, хотя надо. Потому что у нас в перспективе третьи грабли, и там голова разобьется точно. Всех достало сидеть по домам, и люди охотно верят, что коронавирус – выдумка.

Сейчас главное – не терять ключевую способность человека: умение критически мыслить. Количество жертв коронавируса в мире уже превысило 1 млн человек. Сейчас, когда весь мир ждет действующую эффективную вакцину, необходимо остановить распространение заболевания и сохранить как можно больше жизней. Поэтому чрезвычайно важно соблюдать правила социальной дистанции и личную гигиену. Помните, что каждый из нас ответственен за жизнь свою и своих близких.

– Стоит ждать вакцину в ближайшее время?

– Думаю, точно не в этом году.

– Ни в Израиле, ни в США?

– Нет. Некий ажиотаж вокруг этой темы в США связан с президентскими выборами. Если к ноябрю там заявят о новой вакцине, это, без сомнения, будет фейк.

Качман: Коронавирус превратился в центральную политическую тему, что мешает экспертам работать. Фото из личного архива

– Почему?

– Это невозможно технически и научно. В мире сейчас около 200 вакцин на разных стадиях испытания. 24 из них – на последней, самой важной, фазе испытания. Их дают людям. Несколько компаний дошли до нужных уровней охвата и вакцинировали примерно по 25 тыс. человек. Некоторые вакцины нужно давать дважды. Следовательно, еще нужно время. И это время не может быть один месяц.

Только в России могут на 38 добровольцах 42 дня испытывать вакцину и заявить об успехе. Это смешно! Это не означает, что российская вакцина плохая. Но и не означает, что она хорошая. Может быть, через год мы узнаем, что она вполне ничего. Но сейчас я не порекомендую ее даже своему врагу. Не уверен, что такая прививка безопасна и эффективна.

– Вы сказали, что некоторые вакцины нужно давать повторно. Это потому, что они не дают нужного эффекта?

– Вакцины против многих болезней даются в двух-трех дозах. Нужно подобрать оптимальную дозировку. Ведь на разные вакцины организм дает разный ответ. Например, от гепатита В мы даем три дозы не потому, что она плохая – она прекрасно работает, но чтобы эффект был продолжительным, надо повторить вакцинацию. Против болезни Боткина или кори тоже дается две дозы. Это нормально.

За людьми, которые участвуют в исследованиях, будут долго наблюдать, и если увидят, что иммунитет снижается, дадут повторную дозу. Но уже будет ясно, насколько это безопасно и как долго работает прививка.

– А как насчет эффективности?

– Есть вакцины, которые работают почти на 100% – от гепатита А и В, например, пациенты приобретают иммунитет. От кори одна доза работает на 85%, а две дозы – на 96%. А ответ на вакцину от гриппа тоже не 100%, но выше 90%. Насколько будет эффективной вакцина против коронавируса, пока сложно судить.

Сейчас работает фактор страха. Прочие разработки и исследования отложены в сторону, и все лучшие умы мира работают над вакциной от коронавируса. И я не шучу, когда об этом говорю. Я знаю некоторых выдающихся ученых, которые в последние годы работали над созданием вакцины от ВИЧ в США. Они сейчас переключились на работу по вакцине от коронавируса. Если сравнивать сложность разработки по 10-балльной шкале, то создать вакцину от ВИЧ – это 12 баллов, это сверхсложно, а от коронавируса – примерно два балла. Это технически не сложно.

Последние вакцины для массового использования создавались лет 10 назад. За это время наука сильно продвинулась вперед, что позволило первые фазы исследований вакцины от коронавируса сильно сократить. Но клиническую фазу сократить сложно. Важно доказать, что вакцина работает, и после прививки человек не заразится, а защита действует достаточно долго. Будет нежелательно, если человек привьется, а потом вскоре заразится.

– Вы говорите, нужно время, чтобы посмотреть, как вакцина работает. Сейчас началась третья стадия, привили людей, и выходит, хотя бы год нужно за ними понаблюдать? Значит достоверные данные появятся только к октябрю 2021 года?

– Надеюсь, это произойдет чуть раньше, возможно, уже летом 2021 года. Но есть важный момент. Очень может быть, что часть испытанных вакцин будет работать, но их, как и вакцину от гриппа, нужно будет применять каждый год.

– Начало массовой иммунизации в мире представляется возможным к концу 2021 года?

– Я почти уверен, это более реально. Не уверен, что на летние каникулы в следующем году можно будет свободно путешествовать. Но я – оптимист и надеюсь, что зимой уже можно будет прокатиться на лыжах.

– Всех сегодня волнует один вопрос: когда, наконец, мы вернемся к нормальной жизни?

– Думаю, когда-нибудь это произойдет. Скорее всего, через пару лет, когда появится и станет широко доступна вакцина. До конца 2021 года, я думаю, останется как сейчас.

Давайте сравним с пандемией испанки: тогда не было прививок, не было лекарств, эпидемия длилась около трех лет, умерло более 50 млн человек. Я надеюсь, мы справимся быстрее, потому что у нас есть наука и медицина. Но пару лет хаоса нас еще ждет.

– Мы разговаривали с вами о COVID-19 несколько месяцев назад. Какие прогнозы оправдались, а что стало неожиданным для вас как эксперта?

– Прогнозы в целом сбылись: первый этап в Израиле прошел относительно быстро и с небольшим количеством заболевших. Мы исследовали уровень антител у нашего населения, и он оказался на отметке менее 1%. Понятно, что от группового иммунитета мы очень далеки. Даже в странах с большим количеством заболевших уровень группового иммунитета был невысоким. В Мадриде, например, всего около 11%.

Было ясно, что нет причины не ожидать второго этапа. И это произошло. В основном из-за того, что люди расслабились. В марте-апреле все сидели дома и строго выполняли рекомендации врачей. В какой-то момент по разным причинам решили (в том числе не исключено, что по политическим): все, закончилась история. А особых оснований для этого не было.

– Но жизнь не может стоять на месте. Люди получили от врачей четкие рекомендации: носить маски и перчатки в общественных местах, мыть руки, избегать массовых собраний...

– И никто особо этим рекомендациям не следовал. В Израиле постоянно проходили протесты разных секторов экономики, особенно ресторанного бизнеса, баров, залов торжеств. Религиозные общины вернулись к прежней жизни. Некоторым действительно нечего было есть, некоторым – просто хотелось заработать. Я понимаю, люди надеются на лучшее, поэтому с удовольствием отодвинули коронавирус на задний план своего сознания и перешли к своим делам.

– Вы отметили, что решения об отмене жестких ограничений были не медицинские, а политические. Это характерно только для Израиля?

– Аналогичная ситуация во всем мире. Коронавирус превратился в центральную политическую тему, что мешает экспертам работать. Лучше всего это видно в США, когда администрация президента давит на федеральные агентства, которые занимаются политикой в области лекарств и вакцин. Люди работают там под чудовищным давлением, чтобы до 3 ноября появилась вакцина. Дональд Трамп пообещал сюрприз в октябре. Почему? Потому что президентские выборы. Это, без сомнения, мешает людям работать.

У нас мы видим аналогичную картину. Идет политическая торговля за счет здоровья людей. Религиозные партии не дают закрыть синагоги и запретить массовые собрания. А люди на праздники собираются сотнями тысяч!

– Ваша больница, например, ощущает проявление политического давления?

– Мы лично на себе не ощущаем. Скорее, это чувствуется на уровне министерств и правительства. Мне, как врачу, политическая возня непосредственно работать не мешает, но она меня лично просто раздражает. Я понимаю, у политиков свои интересы, особенно у тех, кто сейчас находится у власти. Но такая ситуация не во всех странах. Есть политики, которым больше дела до благополучия людей.

– Можете сказать, где, например?

– Я завидую тем, у кого канцлер по имени Ангела Меркель, – жителям Германии. И есть еще несколько стран. Что интересно, ими руководят женщины – это Дания и Новая Зеландия.